Теневой Дозор

Евстафий ворвался внутрь, оглядываясь – не спрятался ли арестованный. Помедлив секунду, Дреер впрыгнул за ним, одновременно погружаясь в Сумрак.

Никого.

Стены здесь более шершавые, сложены из разнокалиберных серых камней, а не из кирпича. Вместо кровати – деревянные нары. Другой мебели нет и в помине, удобств, понятное дело, тоже. А окон не было и в привычной реальности, одно лишь забранное решеткой вентиляционное отверстие.

В Сумраке отверстие буквально искрилось от заклинаний. Уйти через него парень точно не мог, даже если бы вдруг научился оборачиваться в ужа.

На первом слое появился и дозорный.

– Это невозможно, – сказал Евстафий.

– У кого еще был ключ? – с ходу задал вопрос Дреер.

– Ни у кого. Только я могу снять все запоры. Это передал мне куратор. Кое-что я сам не знаю как делается. Он просто наложил мне печать, Темный не может ее скопировать…

– А Светлый?

– Кроме меня, тут всего один Светлый. Вернее, одна. Сейчас она учится во Владимире, на втором курсе физмата. Была бы в городе, я бы знал. Видите символы?

Дмитрий рассмотрел, что стены и потолок испещрены невидимыми человеческим глазом письменами. На двери и кое-где еще были нарисованы «следящие руны» – фактически датчики движения, изобретенные еще до заключения Великого Договора.

– Если бы сюда проник кто-то еще, они бы считали ауру и сохранили ее. Но они ничего не сохранили.

– Он мог пролезть в соседнюю камеру? – Дреер почувствовал себя крайне глупо. Но не следовало упускать из виду ничего, даже самого абсурдного.

– Как? Они изолированы. Каждая – это, по сути, вывернутая наизнанку «сфера отрицания», ее нельзя пробить изнутри.

– На всех слоях?

– На двух точно. Ниже я не умею входить.

– Я тоже. – Дмитрий вспомнил, что у них с Евстафием одинаковый уровень.

Он потер несколько раз свой инквизиторский перстень. Из перстня вышел широкий пучок голубоватого свечения, и Дреер медленно просканировал им весь каменный мешок.

Никаких скрытых порталов и ходов.

– Как давно вы навещали мальчика? – Дмитрий опустил руку в карман и коснулся совсем небольшого жезла, длиной с огрызок карандаша.

Модифицированная «Последняя Исповедь», осталось три заряда. С разрядкой каждого жезл становился все короче и короче, вытягивая правду, словно нос Пиноккио, действующий наоборот.

Сейчас Дмитрий нарушал полномочия нагло и беспардонно. Светлый мог потом нажаловаться в Бюро. Однако сопротивляться Евстафий точно не сумел бы, и это было главным. Заряжал артефакт маг куда более высокого ранга, чем Дреер.

– Утром, – спокойно проговорил дозорный. – Приносил завтрак. Сказал, что вы приедете сегодня. Подозрительного ничего не заметил. Вернее, мальчик был взволнован, но я думал, это подействовало место и скорая поездка.

– Вы замешаны в этом? – Дреер растратил еще одну «Исповедь».

– Нет, – покачал головой Евстафий.

– Можете направить официальную жалобу. – Дмитрий вытащил руку из кармана, отпустив жезл. – Она будет рассмотрена в трехдневный срок.

– Я не буду, Инквизитор, – серьезно ответил Евстафий.

«Напрасно, – подумал Дмитрий. – Руководитель нашего городского Дозора такого бы не спустил».

А вслух распорядился:

– Тогда проверьте остаточное действие заклинаний. Во всех камерах. Любая зацепка. Я скоро вернусь.

Глава 2

Дреер экипировался.

Из глубоких недр багажника он вытянул потрепанный «дипломат». Тот снаряжал лично шеф Одноглазое Лихо. Но за все время своих командировок младший надзиратель школы еще ни разу не забирался в тайничок.

Вместо часов словесник защелкнул на каждом запястье по медному браслету с гравировкой в виде рунной вязи. Рассовал по карманам несколько амулетов, один надел на шею. Мельком подумал, что при всем его отношении к религии как-то не слишком удобно возвращаться в бывший монастырь обвешанным колдовскими гаджетами, словно шаман туземного племени. Однако ничего не поделаешь.

Затем Дреер надел под пиджак кобуру. Проверил обойму. Обычные пули не попадают в Сумрак, а стрельба даже на первом слое затруднена. Но в этих пулях не было ни миллиграмма свинца, как, впрочем, и серебра. Пороховая смесь тоже была специально обработана магией.

Даже из снайперской винтовки пуля не летит по идеальной прямой, ее траекторию сбивают ветер и гравитация. Инквизиторские же после всех заговоров и наговоров выделывали поистине акробатические кульбиты. Дреер помнил самое первое занятие в подвальном тире, когда нужно было попасть выстрелом в простую бумажную мишень, обогнув и не задев подвешенную перед ней коровью тушу.

Билетерша и охрана при входе в монастырь равнодушно посмотрели сквозь Дмитрия, как не обратили внимания на его сборы ни прохожие на улице, ни водители редких авто.

Евстафий ждал в камере. Он водил руками над кроссовками Матвея, явно стараясь извлечь максимум информации. Однако дара провидца у него не было ни как у Иного, ни как у подвижника веры.

– Почти ничего. – Дозорный протер запотевшие очки и провел по лбу носовым платком. – Он испытывал страх. Это последнее, что здесь осталось.

– А был ли мальчик? – пробормотал Дреер, копаясь в прихваченной сумке. – Может, и мальчика-то никакого не было?

Дмитрий извлек украшенный кристаллами и символами приборчик с крутящейся стрелкой, отдаленно похожий на компас. Инквизиторы преуспели в обходе ограничений собственного уровня, и приборчик заменял чувствительность мага как минимум второго ранга.

Однако и это приспособление, когда Дреер обошел с ним каждый угол, ничего не показало. Кроме одного…

– Он ушел не сам, – сказал Дмитрий. – Вы были правы, изнутри камеру пробить нельзя. Пробили снаружи.

– Я проверил все. Никто не мог, ни на первом, ни на втором слое.

– Они пришли снизу. С третьего как минимум. А это что?

Дмитрий уставился на кочан капусты под табуретом. В кочане торчали вилки проводов от телевизора и электрочайника. Обнаружив пропажу узника, Дреер настолько погрузился в исследование Сумрака и силовых векторов, что даже не обратил внимания на некоторые… мелочи интерьера. Непростительно для сыщика.

– Это? – Евстафий отложил кроссовку. – Сонька передала с телевизором. Ведьмовские штуки. Они могут переводить одну природную силу в другую. Скажем, биологическую энергию в постоянный или переменный ток. Да Матвей и сам умел, из стручков перца батарейки вырезал для плеера.

Дмитрий мысленно поставил себе еще один минус. Он сам проходил когда-то подобные трюки в инквизиторском курсе выживания. Однако трансформация энергий у него не получалась, все-таки словесник не был ни Темным, ни тем более ведьмаком.

– А ну-ка… – Дмитрий воткнул в кочан старую серебряную булавку с изумрудным камнем. Тот, словно индикатор, мгновенно изменил цвет и замерцал.

– У нас есть подозреваемый, – сообщил Дмитрий. – Вернее, подозреваемая.

– Сонька могла бы выйти на третий уровень. Но даже она сюда не проникнет. Видите иглу? – Дозорный указал в направлении массивного верхнего косяка над входной дверью. – Ни ведьма, ни ведьмак не прошли бы сюда и не вы шли бы, пока она воткнута. А вытащить ее сумел бы только я.

Толково раньше колдовские тюрьмы строили, подумал Дреер. Использовали все, от высшей магии до простейших народных способов.

– Это не София. – Дреер убрал булавку и, не теряя времени, вытащил из сумки новый предмет. – Она лишь наводчица. В кочерыжке есть заклинание-маячок. Совсем слабенькое и работает один раз в сутки. Но булавку не проведешь.

– Ей-то зачем? – Дозорный возбужденно заходил из стороны в сторону. – Она поддержала идею отправить Матвея в школу. Сама все документы оформила. Да она могла бы просто спровадить его куда-нибудь, а мне сказать, что убежал. Объявили бы розыск, но пока бы нашли…

– Мотив – как с вашей инициацией, – ответил Дреер. – Выгода. Какая именно, мы проверим. Как единственный Инквизитор в городе объявляю себя руководителем операции. Согласно параграфу дельта-три приложения к Великому Договору, вы переходите в мое подчинение. Приказываю арестовать главу Дневного Дозора города Суздаля. Вот печать. – Дмитрий сложил пальцы и переслал Евстафию пульсирующий красным символ. – Передайте ведьме от имени Инквизиции. И допросите.

Евстафий кивнул. Дмитрий почувствовал себя странно: он первый раз в жизни командовал человеком раза в полтора старше, да еще и начальником Дозора, да еще и священником, хотя и бывшим.

– Она может сопротивляться. – Дмитрий вытащил из сумки коротенький жезл красного дерева и вручил Светлому. – Вначале примените это. Неофициально называется «Молот ведьм». Действует только на их сестру, оглушает и правда как молот.

– У меня свои методы… – Евстафий показал ему небольшую коробочку. Внутри тускло блестели иглы. – Тут специальное заклятие. Достаточно вытряхнуть – и воткнутся во все косяки и оконные рамы. Никуда она не уйдет.

– Скорее всего вы ее уже не застанете, – продолжил Дреер. – Наверняка понимает, на кого в первую очередь подумают. Изучите там все, что можете. Нужны улики для Трибунала. Печать наложите на дверь. А я постараюсь найти мальчика.

Он поставил на пол игрушечную собаку, которую снял с панели приборов служебного автомобиля. Пес качал головой, будто все еще продолжал ехать.

– Знакомьтесь, это Джим, – сказал Дреер.

Отстегнул от игрушки медную цепочку-ошейник и выпрямился.

Собака начала расти и трансформироваться. Через несколько секунд она выглядела как живой ирландский сеттер, даже приветственно гавкнула.

– Сумеречный пес… – Евстафий протянул руку, чтобы погладить лобастую вислоухую голову.

– Лучше дайте ему слепок ауры Матвея, – велел Дмитрий. – Это не животное, а зооморфный поисковый фантом. Если хотите, голем.

Пес лизнул руку дозорного, поглощая слепок. А затем повел себя как простая охотничья собака: забегал кругами, обнюхивая углы, и вдруг сделал стойку, обернув нос к центру камеры.

Через секунду он с лаем подлетел в воздух и камнем упал вниз, проходя сквозь пол. А тот словно расплавился, превратился в жидкость, закрутился воронкой, затянув четвероногого следопыта.

– Вот она, кроличья нора, – произнес Дреер. – Ждите меня у ведьмы. Я попробую вернуться с мальчиком.

Зияющее жерло воронки уменьшалось. Дмитрий чувствовал пса, пробившего дорогу сначала на второй, а после и на третий слой Сумрака.

Не говоря больше ни слова, он прыгнул туда же сквозь тень, поднятую с пола. Не как в омут головой, а «солдатиком», ногами вперед.

* * *

На втором слое Дмитрий не задержался. Только отметил, что камни тут еще крупнее и грубее, а между ними прорастают какие-то корни и даже белесые грибы. Собственной флоры здесь быть не могло, видимо, во все это безобразие странным образом трансформировалось что-то земное. В сумеречной биологии словесник Дреер никогда не был силен.

Зато на третьем слое его встретил каменный лабиринт без крыши. Высоко над головой плыли тяжелые облака, похожие на гигантские корабли пришельцев-завоевателей из кинофильмов. Неизвестно, существовало ли тут солнце, но если и так, через потускневший небесный щит не прорывалось ни луча. Однако, чтобы двигаться по лабиринту, света вполне доставало.

Дмитрия будто тащило за запястье натяжение невидимого поводка. Иногда казалось, он даже слышит отдаленный лай, хотя это, конечно, было иллюзией.

Сумеречный пес бежал по следу. Не отставать было тяжело, уровня ощутимо не хватало. Это все равно что нырнуть в морскую пучину без дайверской подготовки, когда раньше плавал только с маской и трубкой.

Однако двигаться в глубине пришлось недолго. Миновав очередной изгиб лабиринта, Дмитрий все же увидел пса – и вовремя: тот исчезал сквозь стену, уходя выше по слоям. Подниматься за ним оказалось куда проще, чем спускаться. Человек и призрачная собака оказались в узком коридоре, где чадили факелы, которые немедленно превратились в масляные лампы, стоило только выйти на первый слой.

Залаяв по-настоящему, пес толкнул передними лапами массивную дверь и выскочил наружу. Он пробежал вдоль стены, нашел пролом и скрылся из виду.

Натужно дыша, Дмитрий тоже выбрался через пролом. Перед ним почти что обрывом уходил вниз крутой берег. Пес уже белым пятном мелькал внизу на склоне, сбегая к реке цвета старого потемневшего серебра.

Фантомный поводок дергал Инквизитора за запястье. Руны на браслетах засветились, будто электронное табло, и Дреера окутало легкое зеленоватое свечение.

Он сумел догнать сеттера в несколько прыжков. За ускорение потом придется расплачиваться. Впрочем, за все приходится расплачиваться, даже за самый простой вход в Сумрак. Евстафий, наверное, добавил бы, что плата эта неимоверно высока для смертного.

Однако с активированным браслетом-ускорителем Дмитрий мог следовать за псом как приклеенный. А счет тут мог идти и вовсе на секунды.

Они помчались вдоль кромки воды. Дома выглядели вросшими в землю ветхими избами, а монастыри на противоположном берегу – мощными суровыми крепостями. Скорее всего такими их делало человеческое воображение и надежды, которые и формируют Сумрак. Задним числом Дмитрий понял, что Матвея извлекли из камеры с помощью чего-то похожего на магический подкоп.

Участок берега впереди зарос мощными стволами. Очередной монастырь наверху, казалось, стоит на ветвях мифического древа. Пес просочился сквозь это препятствие, и Дреер следом за ним, прыгая с корня на корень, пока вместе они не вырвались опять на широкий луг. Из бурой травы и сухостоя то там, то здесь торчали валуны. Привалившись к одному из таких, обычно коротали ночь богатыри из сказок. Да и спрятать под таким волшебные доспехи тоже было бы в самый раз.

С самого верха обрыва, аккуратно выбирая тропу, спускалась человеческая фигурка.

Сумеречный пес не обратил на это внимания. Он как будто потерял след, принялся беспорядочно сновать от валуна к валуну и поскуливать.

Зато Дмитрию не составило труда узнать фигуру, хотя детально разглядеть ее с такого расстояния он не сумел. Сработала даже не магия, а простая человеческая интуиция.

Ведьма София Павловна. Похоже, Джим привел хозяина именно туда, куда надо.

Начальница Дневного Дозора, судя по всему, тоже увидела Дмитрия. Вряд ли она знала о собственной отставке. Вернее, не хотелось думать, что она вырвалась из рук Евстафия, потому что тогда стоило бы беспокоиться за жизнь ночного дозорного.

Ведьма замерла, а потом начала спускаться быстрее. Она даже спрыгнула вниз, не дожидаясь конца спуска, явно применив левитацию.

Дреер расстегнул кобуру под мышкой, но вытаскивать оружие не спешил. Стрелять на поражение он не собирался. София нужна живой, даже если совсем потеряет рассудок и отважится на дуэль с Инквизитором.

Дмитрий сомневался, что вообще может кого-то убить. Даже не человека, а Темного. Даже виновного.

А ведьма, как выяснилось, торопилась вовсе не к нему. Она сделала всего несколько шагов по лугу и опять замерла.

Один из валунов вдруг трансформировался. То есть это Дмитрию так почудилось. На самом деле валун повел себя как человек, до того сидевший на земле, а теперь вставший на ноги. Каменный человек с руками и ногами, но выше Софии на три головы.

Дмитрий все же рванул пистолет из кобуры, одновременно всматриваясь в ауру нового участника действа. Ни с чем подобным надзиратель еще не сталкивался: аура не была ни завершенной, как у людей, и ни рваной, как у Иных. Она была похожа на ауру магических предметов. Неодушевленных вещей, накачанных Силой. Такого немудрено было принять за огромный булыжник, что Дмитрий поначалу и сделал.

Ведьма развернулась к гиганту. Эти двое явно беззвучно общались. Никто даже не жестикулировал. Затем гигант вдруг простер руку к ведьме. София отшатнулась, но было поздно. Она вздрогнула, словно поскользнулась, и некрасиво, мешком упала.

Аура Софии погасла. Через мгновение начало истаивать и ее тело, будто его вытирали с блеклой картины штрих за штрихом. Скоро от трупа ничего не осталось. Каменный гигант непонятным образом сумел развоплотить опытную ведьму. Джим заскулил протяжно и жалобно.

– Тихо! – вполголоса приказал ему Дреер. – Иди сюда.

Пес подбежал к его ногам и сделал попытку спрятаться за Дмитрия. Тот, кто сотворил фантома-ищейку похожим на живую собаку, не вкладывал в нее ни сторожевых, ни бойцовых навыков.

Не отрывая глаз от статуи, Дмитрий потрепал Джима по морде. Пес лизнул его в ладонь – Инквизитор передал ему слепок ауры Евстафия. Привычку автоматически снимать эти отпечатки со всех Иных подряд в него вдолбили на пражских курсах. Потом Дмитрий стянул рунный браслет с правого запястья и сунул псу в зубы.

– Ищи. – Он наклонился и глянул в собачьи глаза. – Отдай. Понял?

Джим ответил на его взгляд даже как-то обиженно: мол, чего тут неясного, хозяин. А еще в глазах промелькнула радость от того, что можно на законных основаниях сбежать подальше от страшного чужака. Тявкнув, собака умчалась, огибая каменного гиганта по длинной-длинной кривой.

А убийца ведьмы уже шел к Дмитрию. Нет, нельзя сказать, что Дреер совсем не испугался. Тем более что под шагами гранитных ног едва ли не вздрагивала почва. Однако деловые реакции задавили испуг числом и оттерли назад. И трус вынужден идти в атаку, когда все кругом бегут и кричат «Ура!».

Дмитрий неторопливо проверил затвор, встал удобно и прочно, тщательно прицелился, зажмурив левый глаз – так и не смог отучиться от вредной привычки, особенно когда волновался.

Гигант приблизился уже настолько, чтобы можно было рассмотреть его в подробностях. Живая скульптура определенно принадлежала воину в старинном платье и доспехах. Но камень выглядел удивительно, непостижимо пластичным. Колыхались складки одежды, смещались пластины брони, колотили по бедру ножны, напрягались жилы на обнаженных по локоть руках. Даже чуть шевелились волнистые пряди, что выбивались из-под шлема.

Можно было уже различить точно и натурально переданные черты лица: надбровные дуги, крючковатый нос, полные губы, усы. Однако лицо в отличие от всего остального было неподвижным. Только слегка поворачивалась голова. В серых немигающих глазах даже были заметны зрачки.

Следовало гаркнуть, угрожая оружием: «Инквизиция! Выйти из Сумрака!» Но Дмитрий выстрелил, держа пистолет обеими руками и нашептывая. Каждая пуля, в зависимости от произнесенного по-латыни ключевого слова, наносила свой ущерб. Могла прожигать, замораживать, сбивать с ног без иного вреда, проходить навылет или «гулять» в теле, поражая отдельные, загаданные органы, выходить в мозг, если попадала в живот. А еще не убивать до смерти, контролируя состояние жертвы, или считывать предсмертные мысли для будущего дознания. Нужды Инквизиции разнообразны.

Но сейчас Дреер шептал: «Разрушаю».

Над лугами, над рекой разнесся треск, отражаясь от крепостных стен. Каменный гигант не остановился, когда пуля ударила в грудь и взорвалась. Попади она даже в гранитную колонну, оставила бы воронку. Однако на доспехах воина не появилось ни трещины.

Дмитрий выстрелил снова, целясь в лицо. Воин даже не поморщился. Тогда словесник перевел на автоматический огонь, шепнул новое заклинание и разрядил всю обойму. Пули накрыли статую, как пчелиный рой, часть даже залетела в тыл. Каждая несла одинаковый заряд.

Сначала Дмитрий хотел устроить скульптуре «шквал Танатоса», но в последний миг передумал. Движущаяся статуя все равно не живая. Он послал «Черную Дыру». В месте попадания должен был образоваться канал утечки Силы. Это было все равно что расстрелять из пулемета воздушный шармонгольфьер. Через пару минут статуя-артефакт превратилась бы в пустую каменную болванку.

Однако этого не произошло. Истукан продолжал свой путь, и аура его даже не шелохнулась.

Дмитрий убрал бесполезное оружие в кобуру, осознав, как дрожат руки. Затем он вытащил из сумки перчатку, расшитую стразами и кусочками зеркала. Такая больше подошла бы Майклу Джексону. На самом же деле это был всего лишь дистанционный сервоусилитель.

Дреер сделал хватательное движение. Ближний к истукану валун поднялся в воздух и обрушился тому на голову.

Эффект вышел получше, чем от заговоренных пуль. Истукан пошатнулся и остановился. А валун даже раскололся надвое.

– Подобное лечим подобным, – бормотал Дмитрий, поднимая на расстоянии следующий камень.

Этот сразу бросать не стал. Стиснув кулак, будто зажал в нем свинчатку, Дмитрий принялся бить истукана камнем то справа, то слева, то прямо между глаз. От статуи не откололось ни кусочка, но такие затрещины ее по крайней мере задержали. Истукан явно не ожидал атаки и теперь размахивал руками, отбиваясь от летающего снаряда.

«Виктор Палыч!» – позвал Дмитрий через Сумрак.

«Чего тебе?» – нелюбезно отозвался Лихо.

Судя по тону, его отвлекли от чего-то важного. Может, пресекал очередную выходку школьных задир.

«Докладываю. – Младший надзиратель опять приложил статую камнем. – Мальчик похищен. Веду преследование. Но у них, похоже, голем».

«Уверен?»

«Почти». – Дреер провел дистанционный апперкот, заставив истукана отшагнуть назад.

Сомнения Лихарева были понятны. Канонические големы, во-первых, делались из глины, во-вторых, никогда не встречались в средней полосе России. Вот Прага – иное дело.

«Слепок. Мыслеобраз», – затребовал Лихо.

Дмитрий отослал.

Предполагаемый голем сумел отбить следующий удар, встретив его двумя руками. Он на ходу менял тактику защиты.

Дмитрий врезал камнем сбоку в коленный сустав истукана. В редкое свободное время Лихо наставлял подчиненного в рукопашном бое, ведь еще в тридцатые он был учеником самого Харлампиева. Так что возможный урон Дреер себе хорошо представлял.

Однако связок у истукана, по всей видимости, не имелось, и рваться было нечему. Зато он улучил момент и встретил следующую атаку летающего снаряда ударом кулака.

Камень разлетелся вдребезги. Возможно, истукан применил и магию: в конце концов, ведьму-то развоплотил. Хотя известные големы не умели творить даже самое немудреное волшебство. Они и разума как такового не имели, выполняя приказы хозяина. Глиняные роботы без всякого искусственного интеллекта. Хотя если кто-то догадался одолжить ему Ум Взаймы…

Статуя вновь направилась к Дрееру.

«Палы-ыч!» – заорал Дмитрий, кажется, на весь Сумрак, в панике хватая очередной валун и собираясь огреть скульптуру по затылку.

Истукан неожиданно резво обернулся и метким ударом разнес и этот камень. Он как будто вспоминал самые уязвимые места у своих минеральных предков и теперь разил без промаха.

«Тресни его «прахом», – отозвался Лихарев. – В самый раз против голема. Вникай быстро…»

Он переслал Дмитрию готовый образ заклинания.

– «Прах»! – Дреер направил на истукана руку, сложив пальцы в кукиш, но оттопырив мизинец.

От волнения он все это проделал левой рукой в белой перчатке со стразами.

Истукан остановился. А затем склонил голову набок, рассматривая показанную ему фигуру.

– «Прах»! – рявкнул словесник, выделывая то же самое правой рукой.

Статуя вновь зашагала к нему.

– Тудыть твою дивизию! – выругался Дреер, как делал это Лихарев, когда садился в лужу.

Истукан уже был слишком близко, чтобы докрикиваться до начальства.

Дмитрий ухнул на себя «щит мага». Голова уже слегка кружилась: два неудачных «праха» забрали много ресурсов.

Затем Дреер вырастил из правой ладони «белое лезвие». Этому он научился не в Праге и не в школе у Лихарева. Несколько ознакомительных занятий по боевой магии на курсах Ночного Дозора. Москва, выпуск две тысячи третьего года. Переход в Инквизицию не отменил старых навыков. А фехтмейстер дон Рауль учил, что в бою пригодится все, и Темное, и Светлое, главное, чтобы к месту.

Клинок получился узким и длинным, больше метра. Не меч, но рапира.

И вот здесь истукан остановился. А затем начал обходить Дмитрия, словно тот стоял в центре магического круга.

Дреер не отводил от него острие, как будто «лезвие» было не из чистого Света, а из железа, истукан же содержал в себе магнит. Словеснику показалось, что каменные зрачки статуи даже чуть расширились.

– Именем Договора! Назови себя! – Дмитрий тоже начал медленно двигаться, сохраняя дистанцию. – С тобой говорит Инквизитор.

Он даже заставил мерцать служебный перстень. Можно было бы спроецировать изображение на низкие облака, как знак Бэтмена, однако следовало экономить и так уже подрастраченную Силу. Да и никто не явился бы на помощь, увидев этот знак. В Сумраке нет супергероев, как и в реальном мире.

Истукан молчал.

– Куда дел ребенка, мразь? – Дреер убрал официальный тон.

Статуя медленно вытягивала из ножен меч. Дреер не стал дожидаться и нанес удар первым, не забывая ускориться. Он рассчитывал, что «лезвие» Света разрежет каменную плоть столь же легко, сколь и лазерный луч.

Но истукан опять проявил немыслимую сноровку. Сместился с линии удара, ухитрился вытащить свое оружие и контратаковать. Теперь уже реагировать пришлось Дрееру.