bannerbanner
В лабиринте версий
В лабиринте версий

Полная версия

В лабиринте версий

текст

0

0
Язык: Русский
Год издания: 2015
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 5

Но выспаться ему так и не удалось. Едва рассвело, в номер ввалились двое в штатском, которым откровенно не хватало френчей, усов, трубок и грузинских профилей.

– Трубопроводов Максим Олегович? – строго спросил один из них.

– Да, а в чем, собственно, дело?

– Одевайтесь. Через час у вас обязательная регистрация. Вам разве не сообщили?

– Боюсь, вчера я не обратил на это внимания.

– Москва – это не тот город, где можно позволять вниманию шляться, где попало, – назидательно сказал второй.

Трубопроводов оделся, и они вышли из гостиницы.

На улице было туманно, холодно и грязно. Москва встретила Трубопроводова Великим и Могучим Срачем, наверное, столь же Великим и Могучим, как былая мощь Советского Союза, но, в отличие от былой мощи той страны, Срач не был эфемерен. И свою реалистичность он доказывал, буквально, на каждом шагу. Трубопроводов даже подумал, что Москва была приложением к свалке, встречающей первопроходцев в каждом аэровокзале «Авиаперевозок Августа и К°».

– Можно подождать автобуса, но можно и прогуляться, вы как? – поинтересовался один из конвоиров.

– Это далеко? – уныло спросил Трубопроводов.

– Не больше двух остановок.

– Тогда лучше пешком, – ответил за него другой конвоир.

Регистрацией почему-то занимался не паспортный стол и, даже, не отделение милиции, а райЗАГС, который назывался Дворцом гражданских оправлений.

Парадная дверь этого нелепого здания была заперта и Трубопроводова ввели через черный ход, ключи от которого имелись у одного из конвоиров. Протиснувшись в узкий дверной проём, они оказались в пыльном коридоре, заканчивавшемся широкой лестницей, на которой пригрелась, довольно-таки свежая, ковровая дорожка, и остановились у Зала гражданских оправлений.

– Подожди здесь, – сказал один из конвоиров Трубопроводову, указывая на полинялый стул у стены, напротив двери, – мы скоро. Найдем только администратора.

Вернулись они минут через двадцать в сопровождении неопределенных лет женщины с идиотской и, одновременно, счастливой улыбкой на лице. Её волосы были растрепаны, косметика размазана по лицу, а одежда… Не глядя на Трубопроводова, она прошмыгнула в зал. Конвоиры торжественно встали по обе стороны двери и вытянулись по струнке, точно почетный караул.

– Прошу вас, господин Трубопроводов, – сказал один из них, открывая дверь.

Зал был похож на любой другой зал бракосочетаний среднестатистического ЗАГСа. Администратор уже успела привести себя в порядок. Она ждала Трубопроводова в центре зала, улыбаясь ему тошнотворно-казенной улыбкой.

– Уважаемый господин Трубопроводов, – торжественно произнесла она, уткнувшись носом в шпаргалку, вложенную в красную папку, – позвольте поздравить вас с вступлением в сердце нашей Родины, город-герой Москву! Помните, что Москва – это не просто город, а город городов! Вы регистрируетесь в качестве Столичного Первопроходца, о чем и свидетельствует ваше регистрационное удостоверение. От всех жителей Москвы я желаю вам удачного пребывания в столице нашей Родины. Надеюсь, что вам здесь понравится и вы навсегда сохраните в своем сердце частичку любви к нашему городу. А это вам от нашего Мэра, – сказала она, вручая ему ириску, когда он подписался напротив своей фамилии в журнале и получил удостоверение.


Первые московские впечатления Трубопроводова дошли до нас в своем первозданном виде исключительно благодаря вмешательству Ты, который в нужном месте в нужное время сумел подобрать нужные слова.

– Я бы, на твоем месте, начал писать заметки о Москве прямо сейчас, – сказал он Трубопроводову сразу же после регистрации, – пока твои впечатления еще сохраняют свежесть стороннего наблюдателя. Причем, писал бы сразу на чистовик без какой-либо редакторской правки. Конечно, это отпугнет, так называемого, искушенного в филологии читателя, который «знает», как надо писать слова, ну, да, и хрен с ним. По мне, так, редактирование – это замена истины ложью, такое же лицемерие, как приличное поведение. Думаешь, кому-нибудь было бы дело до того же Сократа, будь он «приличным» человеком?

Трубопроводов не был знаком с биографией Сократа, но имя слышал, и, даже, несколько раз, поэтому слова Ты его убедили. Так появились «Записки о Москве стороннего наблюдателя»:


В Москве, и этим она не отличается от других городов, очень популярны социальные шоу, которые проходят здесь на специальных стадионах. Билеты стоят бешеных денег, но они того стоят. Конечно, представлениям иногда не достает европейского размаха, как, например, у Парижского шоу, во время которого дикие орды эмигрантов жгли, крушили и ломали все на своем пути прямо на улицах города, но меня это даже радует. Возможно, это потому, что я не из тех, кто хотел бы оказаться среди участников массовых игрищ вроде «Скины против кавказских племен» или «современный крестовый поход». Иногда, правда, бывает и откровенное фуфло вроде надоевших всем футбольных бесчинств, шахтерского рэпа или «пенсионеров, требующих подачек». Ну, да, у каждого свой вкус.


Что меня поразило, так, это совершенно особенное отношение к правилам дорожного движения. Особенно приятно было узнать о Постановлении № 612 от 15.06.99 г. «О регулировании численности велосипедистов». Велосипедистов в Москве можно отстреливать! Правда, только из луков и только на проезжей части. Для этого достаточно приобрести относительно недорогую лицензию. Услуги таксидермиста стоят тоже вполне доступно, так, что, в случае удачной охоты можно заказать себе чучело или одну только голову трофея, которым можно потом похвастаться перед друзьями.


К деторождению здесь тоже особое отношение. Похоже, московские власти нашли способ ликвидировать вопиющее сексуальное бесправие, царящее в других городах нашей Родины, не говоря уже об отравленном феминизмом Западе.

Что мы обычно наблюдаем? Если ты гетеросексуальный мужчина – ты никто. Твое мнение никого не интересует. Все решает ОНА. Даже, если ты терпеть не можешь детей и, вообще, не хочешь, даже когда-либо, становиться папой, любая самка, с которой ты имел дело ради мимолетного удовольствия, может не только наградить тебя маленькой сруще-вопящей тварью, но и потребовать от тебя за это денег. Ты можешь сколько угодно твердить о форс-мажорных обстоятельствах: так, лопнувшая резина, фальсифицированные таблетки, плохо установленная спираль, откровенный обман партнерши… Тебя никто не станет слушать. Только ОНА может решать, рожать ей или не рожать. И, если она родит, ты должен будешь отстегивать ей и этой, совершенно не нужной тебе твари, приличную сумму денег в течение 18 лет. Единственной альтернативой этому безобразию является физическое устранение ненавистного детеныша, но за это тебе могут впаять хороший срок!!!

В Москве все поставлено совершенно иначе. Здесь для того, чтобы родить ребенка, необходимо письменное заявление обоих родителей, которые добровольно обязуются воспитывать и содержать ребенка до тех пор, пока он не встанет на ноги. Если женщина решает рожать по своей личной инициативе, воспитание ребенка ложится только на её плечи. Если же мужчина категорически против, он может потребовать прерывания беременности в судебном порядке. Женщине, кстати, тоже никто не запрещает делать аборт. Нарушение этого законодательства, а, также, недостойное отношение к детям наказываются стерилизацией. А, в случае жестокого обращения с детьми, стерилизацией без наркоза.

Здесь также не жалуют тех паразитов, которые, рожая дюжинами детей и, не имея средств на их содержание, требуют (не просят, а именно требуют) от государства бесплатное жилье соответствующего метража и денежное пособие. Их тоже стерилизуют и отправляют на принудительные работы, чтобы им было на что содержать уже родившихся деток.

Не менее серьезное отношение здесь и к воспитанию детей. В Москве ты не встретишь вопящих под окнами маленьких чудовищ, которые ведут себя, как захватившие чужой город варвары. Для них здесь оборудованы специальные детские площадки с песочницами, каруселями, футбольными полями, павильонами для игры в «войнушки» и так далее. Вне детских площадок выгуливать детей разрешается только в звуконепроницаемых намордниках и на поводках.

Сорвавшихся с цепи, сбежавших из дома или просто бесхозных детей отправляют в детские лагеря, где по прошествии определенного срока, если не удается найти нерадивых или новых, приемных родителей, их усыпляют. Поэтому в Москве нет беспризорников.


Политическое устройство Москвы тоже заслуживает нескольких слов.

Начну с того, что выборы здесь проходят путем СМС-голосования. Это значительно упрощает, а, следовательно, и удешевляет сам процесс. Законопроекты могут вносить любые граждане Москвы при помощи того же механизма СМС-самоуправления. Очередность рассмотрения законопроектов регулирует генератор случайных чисел. В случае принятия законопроекта в очередном чтении он же, при помощи специальной программы, вносит от лица депутатов поправки… Для того, чтобы избежать коррупции в виде торговли голосами, этот же генератор определяет результаты голосования.

Подобное законотворчество позволяет принимать честные, принципиальные законы, лишенные той убийственной «мудрости», которыми нас регулярно радуют наши народные избранники.

Депутатами, обычно, избираются уроды, что, увы, не является исключением, но уроды особенные, которых специально выращивают для политической карьеры. Политиками здесь рождаются. Столичные виртуозы-акушеры, по просьбе родителей, парой легких движений щипцами превращают обычного младенца в будущего избранника или, даже, мэра. Такой подход лишает серых безликих людей возможности прорываться в верхние эшелоны власти. У каждого депутата или министра свое индивидуальное лицо. Заседания МосГорДумы транслируются по специальному телеканалу и пользуются огромной популярностью. Зрелище уродов, ратующих за страну, надо сказать, является презабавным.


Возможно, Трубопроводов оставил нам значительно больше подобных заметок, если бы его не прервали представители московской милиции, ворвавшиеся к нему в номер.

– Трубопроводов Максим Олегович? – строго спросил его один из них.

– Да, а что?

– У нас предписание на ваше задержание, – сказал он, сунув под нос Трубопроводову какую– то бумажку, больше похожую на бесплатный талон для посещения туалета.

– Я могу хоть одеться? – спросил Трубопроводов, на котором были только семейные трусы и майка.

– Об этом не может быть и речи, – оборвал его милиционер.

Трубопроводова заковали в наручники, затем, схватив под руки, потащили вниз, где у входа в гостиницу ждал преклонного возраста «Уазик».

В отделении милиции, которое занимало здание бывшего детского сада, Трубопроводова швырнули в толпу таких же, как он бедолаг, ожидающих своей участи перед дверью с нарисованным на ней цветочком и номером 21. Все, кроме сотрудников милиции, разумеется, были в наручниках.

В расположенном напротив кабинете судебных исполнителей несколько представителей этой профессии беззастенчиво пользовали в задницу какого-то мужика, покрытого татуировками в виде церквей, куполов и прочей тюремной атрибутики. Это незатейливое действо снималось на видеокамеру.

– Жди, – приказал Трубопроводову милиционер, – тебя вызовут.

– А можно мне в туалет? – робко спросил тщедушный очкарик в пижаме.

– Может, тебя еще ногами не бить? – отреагировал милиционер.

Очередь двигалась, довольно-таки, быстро. Примерно через каждые три минуты открывалась дверь и симпатичная барышня в звании сержанта приглашала очередного задержанного. Обратно из кабинета никто не выходил.

– Что-то похожее было в Освенциме, – сказал старый еврей своему соседу, такому же старому еврею.

– Не говорите, – согласился тот.

Наконец, в кабинет вызвали Трубопроводова. Там было трое милиционеров, старшим из которых был майор, и барышня. С Трубопроводова сняли наручники, сняли отпечатки пальцев. Затем его сфотографировали в фас и профиль.

– Трубопроводов Максим Олегович, – строго сказал майор, – с 12 часов сегодняшнего дня вы объявляетесь во всероссийский розыск. А теперь вы свободны.

– Но, за что? – удивился Трубопроводов.

– Увести, – рявкнул майор.

К Трубопроводову подскочила барышня в звании сержанта. Схватив первопроходца за руку, она подвела его к двери с надписью «выход» (в кабинете было несколько дверей). Затем, открыв дверь, она профессионально пнула его ногой под зад с такой силой, что он кубарем вылетел из кабинета прямо во двор отделения милиции, где, под грибком в песочнице, его уже ждали Ты и Таксист.

– Надевай, – сказал Ты, кидая Трубопроводову халат и тапочки, – и пошли. До полудня не так далеко.

– Какого черта здесь происходит! – взвизгнул Трубопроводов.

Конечно, он взвизгнул бы совсем другую фразу, если бы не пара милиционеров, которые невдалеке любовно поглаживали свои дубинки.

– Не ори, – осадил его Ты, – пошли отсюда, быстро.

Он схватил Трубопроводова за руку и потащил к выходу.

В машине Ты объяснил ситуацию:

– Главным показателем эффективности работы правоохранительной системы является степень неотвратимости наказания. Другими словами, чем меньше преступлений остается безнаказанными, тем меньшее число людей захочет преступать закон. В идеале, за каждое преступление кто-то должен нести наказание. К сожалению, истинного преступника не всегда можно призвать к ответственности. И как поступать в этих случаях? В армии Золотой Орды за проступок одного человека казнили все подразделение. Большевики, гестаповцы и прочие уважаемые люди казнили заложников. Но все это только усугубляло проблему.

Существующая ныне в большинстве стран правовая система тоже оказалась малоэффективной. Конечно же, большую часть преступлений удается раскрыть, но немало и таких, перед которыми правоохранительная система бывает бессильной. Это только в кино и на страницах книг судьба забрасывает в нужное время и в нужное место какого-нибудь гения сыска, который легко ставит все точки над «и».

На деле же все происходит иначе. К огромному сожалению добропорядочных граждан (исключение составляют разве что сами преступники, некоторые адвокаты и нечистоплотные защитники правопорядка), наиболее популярным среди правоохранителей стал следующий алгоритм действий: в случае, когда невозможно однозначно выявить и призвать к ответственности действительного виновника преступления, из числа подозреваемых выбирается козел отпущения или наиболее вероятный преступник, которого при помощи пыток и содержания в бесчеловечных условиях заставляют взять вину на себя.

Но и этот алгоритм действует не всегда. Очень часто правоохранителям приходится честно признавать себя побежденными. Пусть, даже, временно.

Подобное положение вещей:

– дискредитирует работников правоохранительной системы в глазах граждан;

– заставляет, даже законопослушных граждан, сплачиваться в борьбе с правоохранительными органами, а не сотрудничать с ними;

– позволяет истинным преступникам чувствовать себя, относительно, вольготно, стимулирует их совершать новые преступления и вовлекать все новых людей в преступные сообщества;

– создает целый класс неприкасаемых, в силу их общественного положения, связей и влияния, лиц…

То есть, создается та негативная обстановка, которую большинство из нас видит, что называется, невооруженным глазом.

Введение ЛИВОП или лиц, временно исполняющих обязанности преступников, позволило решить большую часть этих проблем.

И теперь, если у правоохранителей нет очевидной кандидатуры в преступники, к ним на помощь приходит генератор случайных чисел, который в произвольном порядке назначает ЛИВОП. При этом, на все время назначения, ЛИВОП автоматически лишается всех своих должностей, общественного положения и так далее.

В результате:

– ни одно преступление не остается безнаказанным;

– у сотрудников правоохранительных органов отпадает необходимость самолично искать козла отпущения;

– преступность в полной мере превращается в социальное явление. То есть, учитывая, что любой человек может быть признан виновным в любом нераскрытом, на данный момент времени, преступлении, охрана общественного порядка становится поистине всеобщим делом.

– любой, даже самый искусный преступник может быть признан статистически виновным, что значительно увеличивает вероятность наказания.

Другой проблемой является исполнение наказания. Так, один и тот же тюремный срок для врача, работника торговли, беспредельщика или профессионального уголовника на деле оказывается совершенно различным наказанием. Точно так же, как совершенно несравнимой является служба в армии призывника, офицера и генерала.

Учитывая эту особенность, для заправил преступного мира применяется процедура уравнивания, которая заключается в опущении или принудительном анальном сексе с преступником в пассивной роли. Процедура записывается на видео и демонстрируется в местах заключения.

– Но, это же дико! – воскликнул в благородном негодовании Трубопроводов.

– Вот что дико, – ответил Ты и весьма похоже изобразил рассерженную обезьяну.

Машина остановилась возле гостиницы. Расплатившись, Ты отпустил такси.

– На квартиру поедем на метро. Любой таксист обязательно тебя заложит, – объяснил он Трубопроводову.

До полудня оставалось чуть больше 20 минут.

– Ты что делаешь! – завопил Ты, когда Трубопроводов принялся лихорадочно собирать чемодан.

– Собираюсь.

– Никакого шмотья. Пусть думают, что ты сюда еще вернешься. Только деньги и документы. И забудь, что ты в розыске. Большинство преступников попадаются, когда начинают паниковать. Ничего, сегодня перекантуешься на конспиративной квартире, а завтра пойдем запишем тебя на курсы акушеров.

– Какие ещё, нахрен, курсы?! – ошалел Трубопроводов.

– Думаешь, тебя кто-то будет искать на акушерских курсах? Ты хоть раз слышал, чтобы кого-то арестовали на курсах акушеров?

В вагоне метро Трубопроводов немного успокоился. Несмотря на то, что часы показывали час дня, на него никто не обращал внимания. Все были заняты своими маленькими делами и до объявленного в розыск первопроходца никому не было дела.

Конспиративная квартира оказалась не квартирой, а только комнатой в коммуналке на первом этаже с общим сортиром, кухней и душем. Комната была маленькой, а окно выходило во двор, где под самым окном стояла лавочка.

– Поживи пока здесь, – весело сказал Ты, – а там что-нибудь придумаем. Ладно, не буду надоедать. Пока.

Оставшись один, Трубопроводов лег на кровать. Спать не хотелось. К тому же, на лавочке за окном громко бубнили местные грымзы.

Думаю, что святая инквизиция, царская охранка, ВЧК, НКВД и гестапо потеряли в изобретателе лавочек под окнами ценнейшего кадра, который, будь у него возможность, изобрел бы еще не одну не менее изощренную пытку.

Мой дорогой читатель, если у тебя есть враг, который заслуживает того, чтобы оказаться в аду еще при жизни, сделай так, чтобы под окном у него появилась лавочка и, уверяю тебя, после этого любой Освенцим покажется ему раем.

Пытка лавочкой похожа на одну из тех пыток, которые на первый взгляд могут показаться ерундой, шалостью, тогда, как, на деле… С лавочкой под окнами может сравниться только тихая, немного даже приятная мелодия, которая звучит по 24 часа в сутки в одиночной камере. Или же, пытка, когда на голову через равные промежутки времени капает по капле вода.

Экзекуцию начинают, обычно, старые грымзы, которым не спится уже с пяти часов утра. На улицу они выползают к шести, усаживаются на лавочку и начинают своими мерзкими голосами мусолить содержание какого-нибудь сериала, перемывать кости властям или поливать грязью соседей.

Чуть позже лавочку оккупируют дети. Эти начинают по ней скакать, громко стучать мячом об стену и визжать, как будто их кто-то режет.

Детей, обычно, сменяют бабки, которые после этих маленьких чудовищ кажутся ангелами, или же подростки. Последние вносят в пыточный репертуар сексуальную озабоченность, дебильное ржание и пахабный мат.

Ближе к ночи контингент взрослеет. Появляется пиво, иногда травка, иногда секс.

Ночью упившиеся алкаши начинают выяснять отношения. Все это длится часов до пяти утра. А уже в шесть…

Незаметно для себя Трубопроводов уснул.

Приснилась ему забавная собака, похожая на пуделя, но с ушами спаниеля. Она бегала по крыше дома и с радостным лаем охотилась на крыс. Крыс она жрала с таким же удовольствием, как новоизбранный депутат жрет икру в ведомственном буфете.

Закончив есть, собака прыгнула с крыши и, махая ушами, как крыльями, совершила плавную посадку на тротуар метрах в 20 от дома.

Проснулся Трубопроводов от детского крика. Ребенок орал у соседей за стенкой. На часах было 4 утра. Первым побуждением Трубопроводова было пойти к ним и придушить это чудовище. Но он и так был в розыске, к тому же, первопроходец и душитель чужих детей, пусть даже орущих на весь дом – это, всё-таки, не одно и тоже. В итоге, вместо того, чтобы дать волю чувствам, он натянул на голову подушку и постарался утешиться тем, что это чудовище орет для всех, а, ради такого дела, можно и потерпеть.

Ближе к пяти выяснилось, что молодой отец первопроходцем себя не считает.

– Да, когда же он заткнется! – закричал папочка.

Затем послышался глухой удар. Трубопроводов отчетливо представил себе, как взбешенный отец впечатывает ребенка в кроватку.

– Перестань его бить! – завопила мамочка, – это же маленький ребенок!

– Тогда заткни его или я за себя не ручаюсь!

Трубопроводов вспомнил своего приятеля, который излечил дочку от крика при помощи магнитофона. Он записал её крик на кассету, а потом надел на неё наушники и врубил звук на полную громкость. Девочка пришла в состояние стойкого изумления, но больше при нем не кричала. Правда, поговаривали, что она так и осталась навечно изумлённой. Ну, да, Трубопроводов не был экспертом в вопросах детской изумлённости.

А за стеной, тем временем, нарастал скандал. Воспользовавшись моментом, молодые супруги решили высказать друг другу все, что накопилось за недолгую совместную жизнь. Разумеется, подобное поведение взрослых совсем не способствовало тому, чтобы их ребенок успокоился и мирно заснул. Чадо разоралось так, что родителям стало трудно его перекрикивать.

– Заткнись, ты, сука! – закричал папочка.

Послышался еще один сильный удар и ребенок смолк.

Но теперь истошно завопила мамаша.

Трубопроводов представил себе, что сейчас приедет милиция, начнут спрашивать соседей, найдут его…

Одевшись, он тихонько вышел из дома.


Вырвавшись на свободу, Трубопроводов оказался в положении человека, который совершенно не знает, что с этой чертовой свободой делать. Им вновь овладело состояние Робинзона, оказавшегося на необитаемом острове. С той лишь разницей, что его остров кишел злобными хищниками в милицейской форме. В Москве начиналось утро и это обстоятельство немного обрадовало Трубопроводова, которому претила роль одиноко шатающегося по тёмным улицам человека.

Ему хотелось есть. В кармане было немного мелочи и он отважился заглянуть в круглосуточный ларек. Там он купил пирожок и банку колы «Столичная».

В ближайшем скверике Трубопроводов сел на скамейку, откусил кусок пирожка и задумался. В голову ничего хорошего не лезло. Будущее рисовалось ему такое, что, хоть продавай сюжет Стивену Кингу. Если бы Иоанну Богослову довелось в своих пророчествах узреть мысли Трубопроводова, он бы выкинул свой Апокалипсис или отослал бы его в издательство детской литературы.

Воспользовавшись его задумчивостью, к Трубопроводову подбежал голубь и клюнул пирожок. Возмущенный наглостью этой вездесрущей птицы, Трубопроводов ловко пнул её ногой. Выполнив несколько фигур высшего пилотажа, голубь скрылся из вида в ближайших кустах.

Это происшествие стало, своего рода, инсайдом для Трубопроводова. Он осознал, что перед ним не какая-то там ужасная фантасмагория, а обычный жестокий мир цивилизованной или упорядоченной дикости, отличающийся от джунглей, разве что, более скверным воздухом. Этот мир населяли либо твари, которых можно есть, либо твари, к которым можно попасть на обед самому. Остальное – не более, чем декорации.

Весь мир – театр, и все такоеПо сцене мечется геройОркестр не попадает в нотыТакой вот, братцы, геморрой

И, словно в доказательство этих мыслей, к Трубопроводову подбежала маленькая собачонка и ловко выхватила у него из руки остатки пирожка.

Разумеется, Трубопроводов попытался поставить опыт по изучению сравнительной характеристики полета голубя и собачки в равных условиях, но собачка вовремя отбежала на безопасное расстояние. Также, развитию научной мысли не способствовало наличие у собачки ошейника с пристегнутым к нему поводком, другой конец которого держала человеческая рука.

Почувствовав себя истинным рецидивистом, Трубопроводов хотел, уже, было, наброситься на хозяина собачонки, но им оказался Ты.

На страницу:
2 из 5