Наступил сентябрь, но приход осени оставался еще почти незаметным. Только листья постепенно становились золотыми, малиновыми, бронзовыми, ночи делались длиннее, но днем еще было достаточно тепло, и небо оставалось ослепительно-голубым. Впрочем, те, кто не обделен наблюдательностью, знают, что такой упоительной бирюзой небеса наполняются именно осенью, в самом ее начале.

А после прошедшего жаркого лета осень воспринималась как заслуженная награда, отдохновение, праздник. Казалось, что вокруг разлились умиротворение и благодать.

Чаще всего хотелось просто лежать на траве и смотреть на небо, наслаждаясь самим фактом своего существования.

Именно этим и занималась частный детектив Мирослава Волгина, когда ее позвал помощник Морис Миндаугас:

– Мирослава!

– Что случилось? – спросила она лениво, сгребая в охапку лежащего рядом черного пушистого кота Дона.

– Клиент звонит. Подойдете? Или сказать, чтобы позвонил попозже?

– Кто ему нас рекомендовал?

– Ян.

– Белозерский?!

– А у вас еще есть знакомые с таким именем? – усмехнулся Морис.

– Вроде больше нет, – вздохнула она.

– Так что сказать клиенту?

– Сейчас подойду, – вздохнула Мирослава и, поднявшись с травы, направилась к дому.

Кот последовал за ней.

Рашид Нуралиев пребывал в прекрасном настроении, он умело вел свой джип «Мицубиси» и тихо напевал за рулем.

Рядом с ним сидел Геннадий Наливайко и молча смотрел на дорогу. Он давно уже знал почти весь песенный репертуар Рашида, хотя тот, как правило, пел на татарском языке.

– Ты чего такой хмурый? – не выдержав, спросил друга Нуралиев. – Может, мне сменить пластинку?

– Что? – растерянно переспросил Геннадий, вынырнув из своих размышлений.

– Спрашиваю, чего ты такой хмурый? Может, тебе другую песню спеть?

– Пой что хочешь, – отмахнулся Геннадий.

– Обижаешь.

– Извини.

– Да что случилось-то?

– Все то же, Иришке нездоровится, Таня сердится, что я уехал…

Таня была женой Геннадия, а Иришка – его восьмилетней дочерью.

– Постой, ты же говорил, что они у тещи в Калининграде отдыхают?! – удивился Рашид.

– Говорил, – понуро согласился Наливайко.

– Они вернулись, что ли?

– Нет! Они вернутся через две недели.

– Тогда не понимаю, чего твоя Таня сердится?

– Ну, она звонила, и я сказал, что мы с тобой едем завтра, то есть сегодня, к Сашке на дачу.

– Все равно ничего не понимаю, – сказал Рашид, – в чем проблема?

– В том, что я еду развлекаться…

– А ты едешь развлекаться? – усмехнулся Рашид.

– Выходит, что так, – вздохнул Геннадий.

– Друг, возьми меня с собой! – толкнул его локтем в бок Нуралиев.

– Ты лучше руль обеими руками держи, – проворчал Наливайко.

– Ох, и зануда же ты, Генка!

Наливайко тяжело вздохнул.

– Ты что, не мог объяснить своей Татьяне, что едешь на дачу не развлекаться, а отдыхать. И что если ты будешь дома чахнуть над телефоном, то Иришке лучше не станет.

– Я пытался…

– А она?

– Бросила трубку.

– Правильно я делаю, что не женюсь, – констатировал Рашид.

– Нет, не правильно, – возразил Наливайко, – мужчина обязан жениться, любить свою жену, растить детей.

– Я же говорю, зануда, – ухмыльнулся Нуралиев, – и как только мы с Сашкой тебя столько лет терпим.

– Вам видней.

– Ладно, не обижайся и не нуди. Успокоится твоя Танюха, просто она сейчас нервничает. Вот поправится Иришка, и все будет в ажуре.

– Думаешь?

– Уверен! – оптимистично ободрил Рашид друга.

Судя по изменившемуся выражению лица Геннадия, заверения друга его и впрямь успокоили. Он стал смотреть на проплывающие мимо пейзажи за окном. Потом выдохнул:

– Красота!

– То-то! – удовлетворенно отозвался Рашид и запел свою очередную песню.

Утренний воздух был прозрачным и прохладным, как родниковая вода.

– Да, кстати, откуда у тебя синяк под глазом? – спросил долго молчавший Геннадий.

– Ты что, только сейчас заметил? – фыркнул Рашид.

– Нет, почему, – пожал плечами Наливайко, – заметил я сразу, а спросить решил сейчас.

– О шкаф ночью ударился.

– Не знал, что у твоих шкафов есть кулаки, – улыбнулся Геннадий.

– Отстань, – отмахнулся Нуралиев.

– Не хочешь – не говори.

– Не хочу.

Они въехали в дачный поселок, запахло поздними яблоками, грушами, виноградом, хризантемами, бархатцами и еще какими-то поздними цветами.

Дача Александру Фалалееву досталась от родителей. И он сбегал на нее, чтобы отдохнуть от жены или любовницы, а иногда просто чтобы покуролесить с друзьями.

Знали друг друга друзья давно, можно сказать, с детства. Саша и Гена вместе учились, а Рашид жил в одном подъезде с Александром, был их ровесником, но учился в другой школе с углубленным изучением английского языка. Отец Рашида мечтал, чтобы сын стал дипломатом. Но как-то не сложилось…

Несмотря на то, что английский Нуралиев изучил в совершенстве, работал он начальником отдела безопасности сети молочных магазинов «Дойная корова» и был очень доволен местом своей работы.

Гена стал учителем и преподавал химию в той же школе, в которой когда-то учился сам. А Александр устроился на работу менеджером в фармацевтическую компанию, которая оказывала посреднические услуги между крупными поставщиками и сетью местных аптек.

– Паразит ты, Саня, – ласково говорил другу время от времени Рашид.

– Это еще почему? – всякий раз вскидывался тот.

– Потому как ничего не делаешь, а деньги имеешь.

– Как это ничего не делаю?! – притворно возмущался тот, подыгрывая другу, – я ввожу на рынок необходимые народу лекарства.

– Я и говорю, что, не пачкая рук, стрижешь шерсть сразу с двух овец.

– С каких еще овец?!

– С продавца и с покупателя.

Саша принимался возмущаться, а Рашид только хохотал в ответ. Тогда Фалалеев шел в наступление:

– А сам-то! – восклицал он.

– Что сам? – хитро прищуривал карие глаза Рашид.

– Можно подумать, что ты сам молоко даешь!

– Не горячись, Санек, у нас все чисто.

– Разъясни непонятливому.

– Разъясняю, – охотно включался в игру Рашид, – сеть молочных магазинов «Дойная корова» принадлежит Марату Наильевичу Курбанову, ему же принадлежит ферма в пригороде и завод по переработке молока и превращения его в сметану, творог, кефир и другие полезные для здоровья народа продукты. Так что у нас все по-честному.

– По-честному у них, – беззлобно ворчал Александр.

Геннадий, как правило, в их привычные пререкания не вмешивался и лишь иногда ронял:

– И не надоело вам?

– Нет! – чуть ли не в один голос радостно откликались друзья.

Рашид остановил свой джип почти у самого забора Сашиной дачи. Забор был самым обыкновенным, не двухметровым, а, можно сказать, советским, из дерева и со щелями. Рашид не раз предлагал другу организовать современный забор, чтобы было круто, как у всех. Но Александр отмахивался:

– Зачем мне на этой даче такой забор, тут красть, кроме яблок и цветов, нечего. И потом, – добавлял он глубокомысленно, – если я тут все сделаю на «отлично», сюда жена повадится ездить, а так она эту дачу не любит и зовет ее не иначе, как – «шесть соток с видом на деревянный туалет». Так что я тут душой отдыхаю.

– Ну, тебе виднее, – отвечал Рашид, в душе соглашаясь с точкой зрения друга.

К жене Александра Анне он относился хорошо, впрочем, как и к Гениной Татьяне, но время от времени хотелось отдохнуть в чисто мужской компании. И места для этого лучше, чем старая Сашкина дача, он не знал…

– Слушай, калитка почему-то нараспашку, – сказал Геннадий.

– Да, действительно, – недоуменно согласился Рашид и предположил: – Может, у них летнюю воду вырубили, и он в колонку с ведрами пошел?

– Может…

– Ладно, я джип закрою и пойдем, подождем его в доме.

Геннадий зашел во двор, сорвал яблоко с ветки яблони, растущей у самой калитки, вытер его носовым платком и с наслаждением надкусил. Сладкий сок брызнул на язык.

– У-у, – промычал он довольно.

– Чего мычишь? – рассмеялся Рашид.

– Вкусно! – ответил, прожевав кусочек, Наливайко.

– Соблазнитель ты, Генка, – ухмыльнулся Нуралиев и тоже сорвал яблоко, – и как таких, как ты, к детям допускают?

– Причем здесь яблоки и дети? – удивился Наливайко.

– Темный ты, Генка, а еще учитель.

– Сам ты темный.

– Ага, коли светлый, то вспомни, из-за чего Еву с Адамом из рая выгнали? – рассмеялся Рашид.

– Тебе бы только поржать, – невозмутимо ответил Геннадий, вытирая руки платком.

– Ну, чего, в дом почапаем?

– Пошли.

Они прошли по скрипящим половицам сеней. На скамейке стояли ведра, полные воды. На кухне было открыто окно, и ветер беззастенчиво трепал тонкую жалобно шуршащую занавеску, пользуясь ее полной беззащитностью.

– А может, он сходил за водой и опять заснул? – предположил Наливайко.

– Пошли, посмотрим. Ну, если Сашка дрыхнет, я на него ведро воды вылью, – пригрозил Рашид.

– Чего он не может у себя дома прилечь отдохнуть?

– Сходил за водой и умаялся, – усмехнулся Рашид, – он должен был червей накопать, лодку привести в порядок, удочки и еду приготовить.

– Должен…

– Как мы и договаривались! – Рашид отстранил друга и первым влетел в спальню.

Наливайко последовал за ним, но был чуть ли не сбит с ног вылетевшим обратно из комнаты Нуралиевым.

– Ты чего? – отпрянул Геннадий, – на тебе лица нет…

– Цыц! – Рашид прижал руку к горлу.

– Ты чего? – повторил Наливайко и хотел заглянуть через плечо друга.

– Не ходи туда, Ген.

Рашид вытащил сотовый и стал нажимать на кнопки. Ничего не понимающий Геннадий удивленно наблюдал за другом.

– Зачем «Скорую» и «Полицию»? Сашке плохо?

– Очень плохо, – подтвердил Рашид, схватил друга за рукав и потащил обратно к двери.

Тот шел, не сопротивляясь, и лишь когда Рашид вытолкнул его из сеней на крыльцо, потребовал:

– Объясни, в чем дело!

– Сашку убили.

– Как убили?!

– Не знаю, как, кровь там.

– Может, он еще живой, – Наливайко устремился было обратно в дом.

Но Нуралиев схватил его за рукав:

– Стой! Не ходи туда. Не живой он.

– Но посмотреть-то надо!

– Полиция приедет и посмотрит, – проговорил Рашид, не выпуская рукав друга из рук.

– Да пусти ты!

– Успокойся. Сашке ничем не поможешь. А топтаться там не надо. Пусть полиция найдет только следы убийцы.

– Ты думаешь, они там есть? – шепотом спросил Наливайко.

– Должны быть, – повел широченными плечами Нуралиев, – не бесплотный же дух там орудовал.

– Что мы Ане теперь скажем? – испуганно спросил Наливайко.

Рашид снова пожал плечами и опустил голову.

Полиция и «Скорая» приехали почти одновременно. Наливайко поспешил на звук сирены и, встав в проеме калитки, замахал рукой:

– Сюда!

Следователь Александр Наполеонов был раздражен и пребывал, мягко говоря, не в духе. И понять его было можно: дежурство заканчивалось, и вот на тебе – вызов. А так хотелось домой, съесть поздний завтрак, приготовленный мамой, и завалиться спать.

«Но, видно, не судьба», – философски подумал следователь.

Зато фотограф Валерьян Легкоступов был полон энтузиазма. Казалось, что чувство усталости вообще было ему неведомо.

– Как здорово, что мы едем за город! – радовался он еще в машине.

Наполеонов даже не стал спрашивать, что было в этом здорового, только бросил на фотографа тяжелый взгляд, который Валерьян даже не заметил.

Судмедэксперт, ироничный Зуфар Раисович Илинханов, на этот раз отмалчивался. Эксперт-криминалист, благодушный Афанасий Гаврилович Незовибатько, отзвонившись любимой жене Оксане: «Оксаночка, не волнуйся, я задержусь», – дремал всю дорогу. Молодой опер Аветик Григорян, разложив на коленях газеты, сосредоточенно разгадывал кроссворд.

– Помочь? – спросил Илинханов.

Григорян в ответ покачал головой.

– Все при деле, – фыркнул про себя Наполеонов и подумал, что ему тоже неплохо было бы подремать. Но спать расхотелось. И, словно прочитав его мысли, Илинханов протянул ему термос с кофе.

– Спасибо, – поблагодарил следователь и отлил себе немного ароматной жидкости в нахлобученный на термос пластиковый стаканчик.

Въехав в дачный поселок, полицейский автомобиль проехал по прямой, свернул направо, как объяснил звонивший, проехал несколько метров и остановился.

– Так, куда дальше? – задумчиво произнес водитель.

Но тут полицейские заметили в проеме калитки одной из дач мужчину, который призывно махал им рукой.

– Кажется, приехали, – проговорил следователь и выбрался из автомобиля.

– Сюда, сюда, – позвал поспешивший им навстречу Наливайко.

Рядом затормозила «Скорая».

– Что у вас тут? – спросил Наполеонов.

– Сашу убили, – ответил Геннадий.

– Вы видели?

– Нет, Рашид зашел, увидел и сразу вызвал вас.

Нуралиев не спеша приблизился к прибывшим.

– Следователь, Александр Романович Наполеонов.

– Рашид Шамильевич Нуралиев.

Наливайко растерянно вытаращил глаза на следователя, но потом сморгнул и тоже представился:

– Геннадий Федорович Наливайко.

– Я пойду прослежу, чтобы не затоптали, – проговорил Незовибатько и проследовал в дом за врачами. Криминалист следом за ним стал подниматься по ступеням.

– Он в комнате лежит, – запоздало вырвалось у Наливайко.

Медики вышли быстро, сказали, что их помощь не требуется, и «Скорая» отъехала от дома. Оперативная группа, напротив, вошла вовнутрь, чтобы задержаться там надолго.

– Смерть наступила от удара тяжелым предметом по голове, – констатировал медэксперт.

Рядом валялась пустая бутылка из-под пива. Как ни странно, она не разбилась. Бутылку со следами крови и прилипшими к ней волосками упаковал, как вещественное доказательство, эксперт-криминалист.

На столе в банке было несколько окурков со следами губной помады и без оных.

– Убитый вам знаком? – спросил следователь Нуралиева.

– Конечно!

– Его имя, отчество и фамилия.

– Фалалеев Александр Денисович.

– Как давно вы знакомы?

– Можно сказать, всю жизнь!

– А точнее?

– С детства.

– Зачем приехали сегодня?

– Зачем к другу на дачу приезжают? – хмуро фыркнул Рашид.

– Отдохнуть мы хотели, – быстро вставил Геннадий.

– Фалалеев вас ждал?

– Должен был…

– Вы ему звонили?

– Да, вчера мы обо всем договорились, хотя планировали приехать еще с понедельника.

– А сегодня вы ему звонили?

– Нет, зачем? Мы же уже договорились обо всем вчера.

– Но все же? – настаивал следователь.

– Сашка не барышня, чтобы мы ему без конца названивали, – отрезал Рашид.

Наполеонов внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал.

– На полу остались следы от обуви, – обронил Незовибатько, ни к кому не обращаясь.

– Мы не заходили, – испуганно проговорил Наливайко.

– Покажите-ка ваши туфельки, – пробасил Незовибатько и, взглянув на обувь Наливайко и Нуралиева, вздохнул с сожалением: – Размерчик не тот. Следы оставлены женскими туфлями.

– Скорее всего, убийство произошло накануне, туфли-то, видать, грязные были, – заметил Аветик.

– Дождь шел вчера вечером и ночью, – сказал кто-то.

– Ну вот, тогда и убили, – невозмутимо ответил Незовибатько и обратился к медэксперту: – Да, Зуфар Раисович?

– Да, часов пять-десять с момента смерти прошло. Подробнее после вскрытия, – ответил Илинханов.

– То есть утро исключается? – покосился на Рашида и Геннадия следователь.

– Почему исключается, часа в четыре-пять могли убить, – обронил Илинханов.

Но самой интересной находкой была записка, лежащая на полу. Ее и передал Наполеонову эксперт:

«Жди меня на даче в 9 вечера», – было написано там торопливым женским почерком.

– Смерть могла наступить в это время? – ткнул в записку Наполеонов.

– Навряд ли, – сказал Илинханов, – позднее.

– Понятно, – следователь поднялся на носки и резко опустился на пятки, внимательно оглядел комнату, что-то прикидывая.

Фотограф тем временем самозабвенно делал снимки, выбирая то один, то другой ракурс. Глаза его сияли, точно подсвеченные изнутри.

Следователь вздохнул, но от замечания воздержался.

– Пойдемте, поговорим в другой комнате, – поманил друзей Наполеонов, и они прошли на довольно уютную кухню с плитой и газовым баллоном.

Все разместились за деревянным столом на деревянных же табуретках, сработанных каким-то умельцем и покрашенных коричневой масляной краской. На столе не было скатерти, только несколько подставок под горячее.

– Итак, – сказал Наполеонов, – во сколько вы сюда приехали?

– Около восьми утра, – ответил Рашид.

– Почему так рано?

– Мы хотели сходить на рыбалку, – вставил Геннадий.

– Для рыбалки вроде как поздно, – задумчиво проговорил Наполеонов.

Рашид пожал плечами и отвернулся к окну.

– Так мы ж не профессионалы, – пояснил Наливайко, – и не фанаты какие-то, мы для души.

– Понятно. У Фалалеева есть семья?

– Да, жена Аня.

– Полностью имя, отчество, фамилия.

– Анна Васильевна Фалалеева.

– Она не могла приехать к нему вечером?

– Нет, что вы! – Наливайко взмахнул обеими руками, – Аньку сюда никаким калачом не заманишь.

– Это почему же? – удивился Наполеонов.

– Как почему? – в свою очередь, изумился Геннадий, – тут же нет никаких удобств!

– Почему же никаких? – Наполеонов кивнул на плиту, – газовая плита имеется.

– Плита, – фыркнул Наливайко, – газ-то баллонный!

– Ну…

– Вода в колонке, туалет на улице, ванны нет, – продолжал перечислять Наливайко.

– Так лето же! – возразил следователь.

– Ну и что, что лето. Тут еще и комары.

– Так вы же с другом приехали, и приятель тут ваш жил…

– Мы мужчины. А Анька привыкла к удобствам! Она у нас девочка домашняя.

– Хорошая девочка, – добавил Рашид.

Наполеонов посмотрел на него подозрительно, но иронии в голосе не уловил и подумал, что друзья, видимо, хорошо относились к жене погибшего.

– И где же отдыхает эта Аня?

– У родителей. У них там двухэтажный кирпичный дом со всеми удобствами, большой участок.

– Значит, супруги отдыхали врозь? – уточнил следователь.

– Когда как, – неопределенно отозвался Наливайко.

– Понятно…

– Были у вашего друга враги?

– Шутите, – фыркнул Рашид.

– Не до шуток вроде, – проговорил Наполеонов.

– Ну, какие у Сашки могли быть враги?

– Это как раз я хочу узнать от вас.

– Не было у него врагов, – подал голос Наливайко, – он не конфликтный был.

– Где работал Фалалеев?

– В посреднической фирме. Они получали лекарства у производителей и распространяли по аптекам.

– Фармацевтика, значит, – задумчиво произнес Наполеонов.

– Ну…

– То есть колыбель современных миллиардеров.

– Скажете тоже, – усмехнулся Рашид.

– Какой у вас автомобиль? – неожиданно обратился следователь к Наливайко.

– Какой у меня может быть автомобиль? – возмутился Геннадий, – я школьный учитель.

– Так, понятно, – а у вас? – обратился он к Нуралиеву.

– Джип «Мицубиси».

– А работаете вы?

– Начальником отдела безопасности сети молочных магазинов «Дойная корова».

– А какой автомобиль был у Фалалеева?

– Ну, «мерс».

– Чувствуете разницу? – спросил следователь.

– Не очень, – ответил Рашид и тут же добавил: – Кроме этой машины, у Сашки и не было ничего!

– То есть жилья у него не было?

– Почему не было, ему от родителей двушка в сталинке в центре досталась. Но он там не жил почти.

– А где жил?

– У Аньки! Они, как поженились, им папа-полковник шикарные апартаменты купил.

– То есть жил Александр Фалалеев последние годы постоянно в квартире жены?

– Ну, не совсем постоянно, – замялись друзья.

– То есть?

Рашид и Геннадий переглядывались и молчали.

– Ваш друг наставлял жене рога? – догадался Наполеонов.

– Почему сразу рога! – возмутился Геннадий.

– Да по мне хоть копыта, – сказал следователь.

– Но-но, – не выдержал Рашид, – Анна порядочная женщина.

– Да-да, Аня хорошая девочка, – подтвердил Наливайко.

– А я спорю? – спросил следователь, – я просто хочу узнать, была ли у вашего друга любовница?

– Любимая женщина, – поправил Геннадий.

– Понятно. А жену свою Фалалеев не любил? – заинтересовался Наполеонов.

– Любил, – промямлил Наливайко, – просто по-другому.

– Что значит по-другому?

– Я не знаю, как объяснить…

– Просто Анна вся из себя правильная, – встрял Рашид, а Маргарита…

– Значит, любовницу зовут Маргаритой.

Нуралиев тяжело вздохнул.

– Вы тут мне все твердили, что Анна хорошая девочка. А Маргарита, выходит, плохая?

– Нет! – быстро ответил Нуралиев, – просто она яркая, страстная!

– И вам она нравилась?

Рашид замер, а потом тихо ответил:

– Да.

– И у вас с ней тоже были отношения?

– Вы с ума сошли!

– Потише на поворотах, – усмехнулся следователь и спросил: – А жена и любовница знали о существовании друг друга или хотя бы догадывались?

– Знали, – вздохнул Наливайко.

– Они кузины, – бухнул Рашид.

– Кто?

– Двоюродные сестры, – пояснил Наливайко.

– Так их зовут…

– Аня и Рита.

– И учились вместе с вами?

– Нет, Санька познакомился с Аней на какой-то тусовке, и она ему понравилась.

– А потом она познакомила его с Маргаритой, – печально проговорил Геннадий.

– И тут-то все и завертелось, правильно я понимаю? – спросил следователь.

– Ну, примерно, так…

– Они часто ссорились?

– Кто?

– Кузины?

– Нет, я же вам говорил, что Аня, она очень хорошая и просто не может затеять ссору.

– Она и с мужем не выясняла отношений из-за его измен? – удивился следователь.

– Насколько нам известно, нет, – сказал Рашид.

– Она плакала, переживала, – добавил Геннадий.

– А ее папа был в курсе личной жизни дочери?

– Нет, Аня все скрывала от родителей.

– А Вера Никодимовна очень хотела внуков.

– Вера Никодимовна это кто?

– Мама Ани.

– Понятно. И почему же дочь не порадовала маму наследником?

– Саша не хотел, – пролепетал Геннадий.

– Пока не хотел, – поправил Рашид.

– Или не хотел от Анны? – уточнил Наполеонов.

Друзья промолчали.

– Понятно. И что мы имеем – брошенная жена, взбешенный родитель и… Маргарита была замужем?

– Была, но развелась. И Аня не брошенная жена.

– То есть?

– Саша решил вернуться к жене. А Филипп Арнольдович ничего не знал об Анечкиных горестях, я вам уже говорил! – рассердился Наливайко.

– Говорили, – не стал отрицать Наполеонов, – а Филипп Арнольдович, насколько я понимаю, папа-генерал?

– Да, Анечкин папа, но не генерал, а полковник.

– И вы уверены, что приложить зятя бутылкой он не мог? – уточнил Наполеонов.

– Да что вы такое говорите? – всплеснул обеими руками Наливайко.

– Ну да, – согласился следователь, – полковнику было бы сподручнее пристрелить неверного зятя.

Геннадий замотал головой, а Рашид фыркнул и обратился к другу:

– Гена, не принимай так близко к сердцу. Разве ты не видишь, товарищ следователь прикалывается.

– Вы не правы, Нуралиев, я просто размышляю вслух. А где машина вашего друга?

– Надо думать, в гараже.

– А гараж?

– За домом.

Наполеонов собирался пойти посмотреть на автомобиль убитого Фалалеева, но не успел. На кухню неожиданно ворвался оперативник Аветик Григорян.

– Александр Романович! – закричал он с порога, – идите скорее!

– Куда?

– Я вам сейчас покажу! – И Аветик вылетел вон.

Наполеонов поднялся с табуретки и вышел следом за ним. Аветик уже выбежал из сеней на улицу и быстро пошел по асфальтированной дорожке в сторону древесных зарослей. За кустарниками оказалась тропинка, заросшая травой, шла она вдоль оврага и вскоре тоже выходила к калитке.

– И что? – спросил Наполеонов.

– Вы гляньте в овраг!

Наполеонов посмотрел и увидел на дне неглубокого оврага красную женскую туфельку.

Он присвистнул:

– Золушка башмачок потеряла.

– Вроде того.

– А как тебя сюда занесло?

– Обыкновенно. Вы же велели участок осмотреть. Я и осмотрел.

– Молодец! – похвалил следователь оперативника, – теперь надо ее достать, только осторожно, на вот, возьми платок и целлофановый пакет.

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти