– Здесь вообще ничего нет: ни убежищ, ни развалин, ни даже камней приличных. Здесь даже тварей нет. Только грязь. Предыдущее место, в пустошах, было куда лучше на вид, хотя там ничего не сохранилось. Ты уверен, что это именно здесь?

– Сожалею, но моя аппаратура не позволяет без радиочастотных реперов осуществлять точную привязку. Только оптическую.

– На сколько ты мог ошибиться? На сто километров?

– Нет. Такие расхождения невозможны. Сотни метров, несколько километров в случаях значительного изменения ландшафта, вызванного существенными горизонтальными перемещениями поверхностных объектов.

– Уверяю тебя: на десяток километров вокруг ничего, кроме грязи, нет. Мы бы это обязательно увидели. Разве сам не можешь с орбиты разглядеть?

– Мои оптические системы не могут дать подробную картинку. Но я знаю, что отличия от довоенного ландшафта значительные.

– И все же послал нас сюда?

– Вероятность найти действующее убежище достаточно велика. Глубины их заложения позволяли уцелеть персоналу при сильных воздействиях.

– И при таких, когда наверху все становится ровным, будто блин, и в придачу залитым токсичной жижей?

– Не могу судить. Район был подвергнут массированным ударам в начальный период войны. У меня тогда не было командного допуска к системе. После его получения полный архив событий загружать не счел нужным. Любая информация – это нагрузка на систему связи и возрастание риска засечь получателя. Таким образом, я не могу знать все подробности произошедшего.

– Мог бы и покороче. Кос, мы залезли в болото по уши, и теперь понятия не имеем, куда дальше двигаться.

– Сбрасываю тебе схему с обозначениями ближайших мест, перспективных для поиска. Принял?

– Да. А что это за цифры рядом с красными точками?

– Точки – это обозначения перспективных мест; цифры – вероятность наличия там убежищ с уцелевшими гражданами Гармонии.

– Ты смеешься?!

– Вопрос неясен.

– Одиннадцать, четырнадцать, девять… О! Целых двадцать четыре – это рекорд! Здесь вероятность была сколько? Сорок семь? И что?! Да ничего! Мы тупо тонем в грязи! И ты предлагаешь отправляться дальше ради еще меньших шансов?!

– Сожалею, но более перспективные объекты располагаются на значительном удалении от вашего текущего месторасположения. С учетом факторов риска на дороге двигаться к ним в сложившихся обстоятельствах считаю неперспективным. Велика вероятность гибели.

– А база Дальфлота под Фарросом? – спросила Тейя. – Что с ней? Какая ее вероятность сохранения? Убежища с людьми?

– Четыре процента.

– Всего четыре?!

– Четыре целых, семь сотых.

– Там ведь много очень подземного сооружено было. И глубоко.

– В первые часы войны неподалеку случилась диверсия с заражением местности после взрыва как минимум двух энергетических ячеек, но база при этом не пострадала. Спустя две недели последовала серия ударов малой мощности и один удар боеприпасом на основе антисеры. По моему приказу, на подобных объектах искали уцелевший персонал, но там никого не обнаружили. Поискам сильно мешал высокий уровень радиации и полное разрушение поверхностных сооружений.

– Под землей искали?

– Я не могу знать подробности. Баз Дальфлота было много, та, что возле Фарроса, не самая значительная из них. Могу сбросить вам отчет поисковой команды, но другой информации в нем не имеется.

– А я думаю, что они живы.

– Причины такого вывода?

– Они дальники, а дальники не умирают на Земле. И возле Земли не умирают. Их могилы за орбитами последних планет.

– А мемориальное кладбище Титана?

– Это были первые дальники. Тогда люди еще не выбирались за границы системы. Кладбище хотели перенести на Рею Алларда, но затем было принято решение сохранить его как памятник для самых первых дальников.

– Вот как? Не знал. Этой информации у меня не сохранилось. Но даже с учетом ее я не могу считать, что ты права в отношении всех дальников. База возле Фарроса погибла. Погиб ее персонал. Его испепелило. Сожалею, но традиция нарушилась: похоронить их на Рее Алларда было невозможно по причине отсутствия тел или сложностей доступа к останкам.

Тейя упрямо покачала головой:

– Они живы. Не все. Кто-то. Они там, под землей.

– Вероятность этого низка.

– Пересчитай. Может, она выше.

В голове Влада раздалось:

«Вынужден обратиться к тебе напрямую, чтобы не слышали другие. Есть вероятность, что у Тейи Наррис состояние, близкое к нервному срыву».

«У нас у всех такое состояние. Еще пара дней в этой грязи, и мы дружно сбрендим».

«Сожалею, но с вашей текущей скоростью передвижения придется двигаться не менее пяти дней, чтобы добраться до территории с другим ландшафтом».

«Это если двигаться в сторону того объекта с шансом двадцать четыре процента?»

«Да».

«А что там за ландшафт?»

«Визуально наблюдаю остатки сооружений и пятна растительности».

«Что-то вроде тех пустошей, что на севере?»

«Да, имеется сходство».

«У нас участились поломки дронов. Эта грязь их попросту сжирает. Если мы развернемся, то уже через два дня выберемся на твердую землю. И техника будет целее, и наши нервы. Пять дней – это слишком. Я и так начинаю подумывать бросить один из регенераторов. Понимаю, что это не лучшая идея, но что-то ведь бросать надо, раз не на чем тащить».

«Влад, сожалею, что не осознавал всей тяжести вашего положения. В связи с этим предлагаю развернуться на юг. Уже завтрашним вечером вы доберетесь до территории с аналогичным прежнему ландшафтом».

«Покажи карту».

Познания Влада в географии нельзя было назвать великими, но и Бельгию с Нидерландами он не путал. На его взгляд, старая карта Коса если и отличалась от хорошо знакомых, то мелочами. Хотя как сказать… Аляска на ней соединялась с Чукоткой, а не разделялась Беринговым проливом, как прежде, Крым превратился в остров, Красное море из узкого залива между Азией и Африкой разрослось до почти равностороннего треугольника, Гавайи, вместо россыпи несерьезных клочков суши, превратились в два крупных острова. Ну и прочего хватало. Однако не узнать знакомые места было невозможно.

Если верить карте Коса, то караван сейчас находился неподалеку от северного побережья пролива, отделяющего Крым от материка. Раньше на месте моря находился Сиваш и Перекопский перешеек – это Влад помнил прекрасно.

«Кос, южнее нас море, если верить твоей карте. А ты говоришь, что нам туда ближе всего до нормальной земли».

«Насколько я вижу, моря там теперь нет. Характерных обширных зарослей болотной и озерной растительности тоже не наблюдаю. Зато наблюдал пятна зелени, характерные для степных ландшафтов. Предполагаю, там вам будет легче передвигаться».

«Опять предположения?!»

«У меня нет данных для точных выводов».

– Кос, чего ты так долго молчишь? – не выдержала Тейя.

За «глас с небес» ответил Влад:

– Он со мной говорил.

– У вас появились свои тайны от нас?!

– Никаких тайн. Он переживает за твои нервы.

– Мои нервы в полном порядке.

– Я тоже так считаю. Ладно, в общем, так: все плохо. Если двигаться к предполагаемому убежищу, то дней пять придется барахтаться в этой грязи.

– Мы бросили дрона вчера. И еще одного сегодня утром. Сколько еще придется бросить?!

– Я тоже умею считать, и мне это тоже не нравится. Надо отсюда выбираться, хрен с ним, с убежищем. Да и сомневаюсь, что оно целое. Хотя с той базой Кос все же угадал, всегда все знать он не может.

– Назад далеко идти. И не хочется. Так мы будем ближе к радикалам.

– Ненамного, даже очень ненамного, но вообще-то согласен. Предлагаю на юг двигать, там ближе всего к нормальной земле.

– Влад, но я карту смотреть, там море очень близко. Ты уверен, что на берегу будет лучше?

– Я ни в чем не уверен. Кос говорит, что моря там давно уже нет.

– Как нет?!

– А вот так. Вместо пролива, что в твои времена соединял Черное и Азовское моря, с севера теперь какая-то равнина зеленеющая.

– Почему? Куда пропадать море?

– Спроси что-нибудь полегче. Кстати, в мои времена там не было моря. Множество мелких озер-лиманов, которые называли одним словом: Сиваш, и перешеек, соединявший полуостров с сушей. А на карте Коса вместо всего этого широкий пролив. Кстати, старый пролив, который на востоке, и в мое время существовал.

– Извини. Забываю, что все поменялось после войны. Для меня ведь почти ничего не прошло. Я не привыкла к таким изменениям, я здесь недолго была.

– Ничего страшного. Я куда больше здесь проторчал и тоже не привык. Ну так что? Рискнем? На юг?

– Если ближе ничего хорошего нет, пусть так.

– Либерий, а ты не возражаешь?

– Удивлен, что про меня вдруг вспомнили и даже что-то спросили, но, переборов свое немалое потрясение, спешу согласиться с твоим предложением. Не будь при нас дамы, пусть даже она древняя, я мог бы многое сказать, стараясь в грубой форме подтвердить правильность выбора, но ограничусь приличной фразой: мне не хочется находиться в этой трясине еще пять дней.

– Итак, единогласно. Разворачиваемся на юг. И в честь поворота принесем жертву духам болота: оставим здесь один регенератор.

– Влад, ты чего?! – вскинулась Тейя. – А если двое пострадают, как мы лечить их одним станем?

– Не знаю. Зато точно знаю, что до вечера у нас остановятся еще два дрона, они последние часы идут с перегревом. Если этот ремонтник возьмет с них часть груза и облегчит еще несколько машин, мы имеем шанс дойти без потерь.

– Лучше бросить что-то другое.

– И что предлагаешь? Одежду? Еду? Предметы гигиены? Энергоячейки? Картриджи для копира и медблоков? Мы и так оставили по минимуму запасов. Дальше придется оставлять то, без чего нам непросто будет обойтись.

– Бросим то, что не сможем создать при помощи копира.

– Картриджи, еда, блоки интеллекта, энергоячейки – ты все это хочешь оставить? Без еды не прожить ни нам, ни тем, кого мы найдем; блоки интеллекта – это наше будущее, без них нам не оживить сложные машины; энергоячейки – это пища дронов, самое сильное наше оружие и прочее-прочее. Посмотри назад: у нас осталось всего девять дронов, и самые мощные из них тащат регенераторы. О картриджах с редкими элементами для копиров вообще молчу. Разве не помнишь мои рассказы? Как мы долго и нудно добывали для них сырье.

– Извини. Помню.

– Даже если бросим регенератор, не уверен, что машины выдержат остаток пути по этой грязи. Одну потерять еще ладно, потеряем две, придется бросать добро прямо в эту жижу. А регенератор можно оставить здесь, на холмике, и потом за ним вернуться. Ничего ему не сделается. В этих краях даже тварей нет, его никто не повредит.

– Я уже извинилась. Хорошо, согласна: оставим один регенератор. И еще можно попробовать что-то на Эхнатона погрузить.

Боевой дрон, услышав свое имя, шустро подлетел и, описывая вокруг холмика круги малого радиуса, прогудел:

– Эхнатон две тысячи сто четырнадцать дробь сорок три продолжает выполнять боевой долг. Состояние систем удовлетворительное. Готов к атаке и обороне.

– Нет, Ти, наш краб пойдет налегке. Танки грязи не боятся, но и телеги с навозом не таскают.

– А что такое танки?

Глава 3

Предсказания Коса далеко не всегда сбывались, но в этот раз он ни на каплю не ошибся. На другой день, задолго до вечера, далеко впереди Либерий разглядел что-то новое, выбивающееся за рамки опостылевшего однообразия: изменение цвета равнины. Влад, оставив караван, отправился в разведку на Эхнатоне. Боевой дрон, не будучи обременен тихоходными гражданскими собратьями, полетел так, что пришлось придерживать шапку.

Если раньше даже единичные травинки на серой грязи были нечастым явлением, то чем дальше продвигался Эхнатон, тем больше их попадалось. И не единичных, а приличных пучков, а затем и небольшие полянки начали встречаться. Правда, ставить на них ногу Влад бы поостерегся, но все равно признаки были перспективные.

Вскоре дрон донес пассажира до местности, где серой корки на подсохшей грязи вообще не наблюдалось. Тощий дерн затягивал песок, там и сям прорывающийся желтоватыми проплешинами, далеко впереди виднелись группки невысоких деревьев, только начавших зеленеть.

Рискнув спуститься, Влад убедился, что почва твердая. Присел, вырвал клочок тонкого дерна, набрал горсть песка, поднес к глазам. Мельчайшие обломки ракушек, вон среди них что-то вроде крохотного стеклышка блеснуло. Или это просто кусочек прозрачного минерала? В любом случае по этой почве дроны промчатся если не с ветерком, то без надрыва своих двигательных установок, починить которые не всегда получалось даже с помощью копира. Слева тянутся заросли сухого прошлогоднего тростника, кое-где среди них зеленеют молодые побеги. Там, наверное, влажная почва или даже болотце. Но в любом случае не токсичная безжизненная грязь, убивающая обувь и технику, да и никто не станет переть через такие места напрямик, если их можно объехать.

Кос и правда не ошибся с выбором направления.

* * *

Не считая Эхнатона, на твердую землю выбрались всего восемь дронов, один все же пришлось бросить прошлым вечером. Это примерно двадцать процентов от первоначального количества. А ведь путешествие еще не закончено, да и неизвестно, есть ли у него вообще конец.

Едва грязь осталась позади, как устроили привал на ночь. Двигаться дальше побоялись: темнота вот-вот спустится, вдруг на шум сбегутся здешние твари. За последние дни от них успели отвыкнуть. Влад специально обошел окрестности, изучая следы на песке, и, хотя не заметил ничего подозрительного, расслабляться не стал.

А потом, после заката, вдруг расслабился. Крышкой контейнера вырыл ямку в песке, окружил ее бруствером, притащил стебли тростника и сухие ветки кустарника, развел крошечный костерок.

– Для чего ты сжигаешь органику? – удивилась Тейя.

– Тащи сюда пайки. Будем ужинать, сама поймешь.

Разогревать пищу в пайках не требовалось: что надо, само разогревалось после разрыва оболочки. Влад все-таки пояснил:

– Просто присядь возле костра на охапку тростника и поешь, глядя на огонь. Обещаю: тебе очень понравится.

Либерию ничего объяснять не надо было – ухватил паек, подстелил сложенный несколько раз плащ, присел, пробурчал:

– Да разве это костер? Вы костров не видели.

– Большой опасно. Равнина плоская, видно издали. Мало ли кто заметит.

– Это ты прав, – согласился церковник.

Тейя, не забывая о пайке, удивилась:

– И правда интересно смотреть. Почему так, Влад?

– Ты разве никогда у костра не сидела раньше?

– Нет. Зачем? Не было смысла.

– Эх… да как же вы вообще жили?.. Я и сам не знаю, почему возле костра приятно посидеть. Есть мнение, что это срабатывает память предков. Они с помощью огня защищались от хищников. Для них пламя – это символ защищенности, спокойствия.

– Что за хищники опасны были для предков твоих?

– Не моих. Твоих. Всех нас. Древние люди. Жили в дикой природе, прятались в пещерах. У них из оружия были палки, камни, ну и собственные руки. А в те времена водились звери с клыками в две ладони длиной. От таких только огонь и спасал.

– Как давно это было?

– Очень давно. За тысячи лет до моего рождения. Хотя даже в мои времена оставались небольшие кучки людей, живших в прежних условиях. Мы их называли «отсталые племена» или «дикари». Цивилизация их почти не коснулась.

– Камни? Палки? – удивился Либерий. – Да ты, Влад, совсем древний.

– Я это и говорил всегда.

– Никогда бы не подумал, что у тебя настолько все плохо было.

– А у вас сохранилась память о дикарях?

– После войны, когда только в наших землях выжили люди, прошло несколько веков, и открылся путь на восток. Раньше туда не пройти было из-за отравы. Любопытный народ нашел безопасные тропы и открыл новую землю. Там, по правде сказать, и земли-то почитай нет, одни болота, а жили там такие, как ты рассказывал: с палками и камнями. По-нашему ничего не понимали, язык у них был как у древних, но проще. Мало нормальных слов осталось. Ох и натерпелись наши первопроходцы от них. Закончилось все тем, что конклав объявил их утратившими человеческий облик зверьми и повелел поступать с ними, как поступают с опасными животными.

– И что дальше было? – оторвалась от еды Тейя.

– Кого побили, кто ушел в пустоши помирать. Некоторых приучили к нормальной жизни. В основном, конечно, девок, из тех, кто посимпатичнее. Среди наших удальцов, которые первыми туда уходили, баб вообще не было, вот и набирали на месте, оседали, хозяйством обзаводились, детьми. Теперь там не так, как прежде, но все равно чудные земли. Живут почти без власти церкви, уж очень трудно их там, в болотах, в кулаке держать. Да и невелико сокровище, недалеко от прежних дикарей, как ты их назвал, ушли. Вроде и нормальные люди, но никому толком не нужные.

– В мое время на востоке, за горами, тоже болот много было. Там нефть и газ добывали. Может, ты про эти места говоришь?

– Откуда мне знать? Ты вот лучше скажи, что мы дальше будем делать. Мне о таком было бы интересно послушать.

Влад пожал плечами:

– Сам не знаю. Может, попробуем найти путь к убежищу не через грязь. Или дождемся лета, когда она подсохнет.

– Не верю, что она даже в засуху подсыхает, – покачал головой церковник.

– А может, к базе дальников сходим? Она не так уж далеко отсюда, – предложила Тейя.

– Там всего четыре процента вероятность найти выживших, – напомнил Влад.

– А я думаю, что Кос ошибается.

– Это у тебя интуиция.

– Может, и так.

– Вообще-то женской интуиции в мое время многие верили…

– Так мы пойдем туда?

– Покажи на карте, где эта база была.

Ти задрала рукав куртки, обнажив тонкий браслет. Из простенького украшения вырвался лучик, быстро развернувшийся в плоское изображение. Влад уже сталкивался с этим фокусом и знал, что, с какой стороны от носителя ни сиди, все равно картинка будет находиться нужной стороной к тебе.

По карте забегала красная точка указки, замерла где-то в районе южного берега Крыма – далекого будущего для Влада, настоящего для Тейи и прошлого для Либерия.

– Это Фаррос. Маленький как бы город. Место, где люди с высоким ти могли отдохнуть от забот разных. Творческие ти там жили очень подолгу, делая всякое красивое. А вот здесь, к востоку, база Дальфлота. Она не такая, как орбитальные и лунные, совсем незначительная, но у нее история богатая очень. До базы там имелось место, где ученые следили за небом дальним. Когда пришло время посмотреть на дальние небеса вблизи, там же создали базу. Самая первая база получилась. Древняя очень. Рядом места, где отдыхают люди, нельзя было много места занимать, портить красоту горных лесов и берега моря, потому многое оставалось под землей. Наверху мало совсем. В моем времени наверху остался только центр учебы и немного другого. Там учились новички, желающие пойти в дальники. Их дома для жилья стояли возле берега. Красиво, я помню. Сама база севернее, но недалеко совсем.

– Кос говорил, что базу уничтожили.

– Да, так, наверное. Но ведь не сразу, не в самый первый день. Дальники умеют оставаться целыми при катастрофах всяких. Они должны были укрыть своих. Пусть не всех, но кого-то должны. У них большое количество хронохранилищ было. Склады, много разного держали. Там обязательно кто-то остаться должен.

– А ты уверена, что море не затопило это место?

– На том, что передает Кос, моря нет.

– Чтобы добраться туда, придется перебраться через горы. Дорог давно уже нет, как и троп. Непросто нам придется.

– Что хуже грязи быть может? И горы там незначительной высоты. Вот сюда если двигаться, они совсем маленькие. Там доберемся до побережья и будем двигаться вдоль него. Возле моря станет легче.

– Откуда знаешь? Ходила там?

– Да, я же слушательница открытых курсов Дальфлота. У нас походы пешие в программе были.

– И как же ты ходила в походы без костра?

– Не знаю. Один поход был у нас. Костер зачем, если завтраки греются сами? И спальные мешки тоже с подогревом. Удобно очень.

– Разве это поход? – буркнул Либерий. – Насмешка какая-то. Вот у нас в ордене совсем не так учили.

– И как же?

– Ну… В первый раз совсем просто. Раздели до подштанников, дали нож и оставили на острове среди болот. Вернулись за мной через десять дней.

– И как там было?

– Да нормально. Чуть стройнее только стал, и с тех пор ненавижу комаров до зубовного скрежета. А лягушки – ничего еда. Но сырыми есть не советую, живот от них болит.

– Какая гадость!

– Ты просто не пробовала.

– Ты хорошо помнишь местность, где через горы пройти можно? – спросил Влад.

– Вот тут большой жилой комплекс, надо к нему сперва идти, а потом на юг прямо.

– Город – в смысле?

– Ну да, так мы жилые территории называли. Я попыталась приемлемое слово из вашего языка подобрать. Самый большой комплекс на острове.

– Крым больше не остров, – поправил Влад.

– Ну, я так, привычка говорить.

– Тогда я буду называть его полуостровом. – Влад улыбнулся.

– Любите вы, древние, путаницей заниматься, – заметил Либерий. – Ну так что вы там решили?

– А сам как думаешь?

– Влад, я просто иду за вами, думать – это ваша забота.

– Встречный вопрос: зачем идешь?

– А я любопытный очень. Интересно узнавать новое. А с вами сплошные новости.

– Ладно, тогда я голосую за предложение Ти.

Девушка захлопала в ладоши:

– Как хорошо! Либерий не голосует, а я тоже буду «за». Мы пойдем в Фаррос.

– Ты первая ночью дежуришь, – заявил на это церковник.

– Следов тварей не было, не наблюдались, может, Эхнатона хватит? – попыталась увильнуть девушка.

– Я не доверяю древним жестянкам.

– Я тоже древняя. Мне, значит, доверяешь?

– Ну, ты ведь не жестянка.

Глава 4

Эхнатон, примчавшись издалека, прогудел:

– Обнаружена активность биологической природы. Замечены две цели. Идентификации не поддаются.

– Животные?

– Ответ невозможен. Биологическая природа. Возможны скрытые особенности. Для уточнения следует приблизиться на минимальную дистанцию, но это запрещает директива не позволять себя обнаруживать.

Влад остановился, подождал, когда подъедут дроны спутников:

– Эхнатон где-то впереди заметил пару тварей. Говорит, что таких еще не встречал.

– Мы значительно удалились от места его действий, тут может быть все другое, – предположила Ти.

– Метаморфы по всей Земле применялись?

– Я знать такое не могу. Но если и не на всей, то им не было значительных помех распространяться далеко. Наверное.

– Что раньше было в этой части острова?

– Аграрные ярусы.

– Это как?

– Частично подземные конструкции на много этажей. Каждый этаж – площадь для выращивания растений в пищу.

– Фермерские хозяйства, получается?

– Не поняла вопрос.

– Ну, в смысле мало населения, много свободной территории?

– Наверное, так. Нет смысла многим жить, для аграрного яруса мало присмотра надо. Автоматика все производила.

– Держите оружие наготове, двигаемся без интервалов. Похоже, спокойные времена остались позади вместе с грязью.

– Лучше уж твари, чем грязь, – буркнул Либерий, проверяя, легко ли выходит из ножен самодельный тесак из стали, некогда являвшейся частью детали для космической техники.

* * *

Рос выбрался из самодельного седла, закрепленного на броне дрона, изучил отметины на земле, оставленные неведомыми тварями, расхохотался.

– Ты чего? – удивилась Тейя.

– Либерий, ответь ей.

– Пусть меня покарает небо, если я вру, но это просто следы бизонов.

– Бизонов? – удивилась Тейя.

– Вот именно. На юге наших территорий их полным-полно. Приходят обычно в конце весны, зимой откочевывают куда-то южнее, прямо через пустоши. Наши умники считают, что где-то там есть территория с климатом помягче и не такая опасная, как пустоши. Вот она, оказывается, где.

– Они опасны?

– Ну, попадаться на пути стаду я бы не стал, а так первыми они не полезут никогда. Это если их не раздражать. Разозлившийся бизон – та еще проблема. К тому же они друг за дружку любят заступаться.

– В мои времена большая часть Крыма была покрыта степью, – сказал Влад. – Сплошные поля. Должно быть, хорошее пастбище получилось.

– Так бизоны не метаморфы? – уточнила Тейя.

– А ты разве не знаешь, кто такие бизоны? – удивился Влад.

<1 2 3 4...6 >

На страницу:

Перейти

2 из 6