Стрелок

В общем, с оружием он определился, оставалось решить насчет места. С этим оказалось едва ли не проще – Николаич передал целое досье на клиента, включающее, помимо прочего, информацию о его привычках. Проводить воскресенье за городом, на даче, точнее, в трехэтажном особняке, выстроенном над рекой, в живописнейшем месте – это, конечно, здорово, но несколько лет подряд… Короче говоря, предсказуемость – синоним уязвимости. А что хрен туда подберешься – ну и что с того? Александр намерен работать вообще с другого берега, из леса, который, по идее, должен приглушить звук выстрела, а то над водой он разносится излишне далеко.

Откладывать дело в долгий ящик стрелок не стал – не в его правилах. Да, он не любил торопиться, но обстоятельность в мелочах вовсе не означала затягивание самого процесса. Как говорится, сделал дело – и баба с возу. Таким образом, в воскресенье рано утром Кольман, выйдя на берег полюбоваться шикарным видом, получил ту самую заказную пулю в ногу. Аккуратная, абсолютно не опасная для жизни сквозная рана – там вообще мало больших кровеносных сосудов – и потому не наблюдалось даже серьезного кровотечения. Зато было ощутимо больно, а значит, вполне доходчиво. Через два дня часть акций НПЗ была продана, и для бизнесмена, в принципе, проблемы закончились. Для Александра же с этого момента все только начиналось.

После того как прозвучал негромкий выстрел, Александр, убедившись, что сделал все как надо, быстро убрал оружие в чехол. Охотничий сезон уже закончился, но некоторые, наплевав на условности, еще постреливали, потому звук не привлек внимания. Тем не менее надо было сваливать. Подобрав гильзу, он быстрым шагом отправился к верной «семерке», и пять минут спустя уже бодро катил по дороге, разбрызгивая лужи. Километрах в двух, остановившись у болота, со вздохом похоронил в нем оружие – как ни жаль, но оставлять его у себя риск непростительный.

Однако уехать далеко ему не удалось. Едва он выехал с проселка на шоссе, как из-под земли материализовался шустрый продавец полосатых палочек, отчаянно размахивающий орудием производства. Пришлось остановиться – явно ведь денег состричь хочет. Ну, его тоже понять можно, кушать-то все хотят. Хотя, надо сказать, обидно – внедорожник почему-то тормозят реже и намного вежливее.

Небрежным шагом подойдя к замершим на обочине «жигулям», молодой гаишник, на вид не старше самого Александра, четко по уставу представился. Вот это Александру не понравилось сразу – не вяжется такое обращение с обычно нагловато-хамской манерой поведения хранителей правопорядка на дорогах. Именно поэтому выходить из машины не стал, пусть это и не вполне вязалось с образом испуганного таким вниманием власти к своей персоне интеллигента. Только окно опустил и поинтересовался, в чем дело. В ответ последовало требование выйти из машины.

– В чем дело, командир? – Александр, уже чувствуя, что что-то пошло не так, нарочито медленно стал открывать дверь. Сейчас он выйдет и, если что, успеет вырубить этого самоуверенного юнца…

Он даже не успел сообразить, что произошло, – в лоб уперся ствол пистолета, причем не табельного «Макарова», а вполне себе АПС. Мозги еще медленно ворочались, соображая: обычному гайцу просто не под силу выхватить пистолет с такой скоростью, а какая-то отстраненная часть сознания уже вопила – ну не может у этого пацана быть с собой такого ствола. Однако ни ту ни другую мысль додумать он уже не успел.

– Лицом к машине! Руки на капот!

Поворачиваясь, Александр еще отчаянно пытался сообразить, что можно сделать в такой ситуации. В этот момент ему на затылок обрушилось что-то тяжелое и твердое. В голове сверкнули звезды, и мир погас.

Пришел он в себя от резкого запаха нашатыря. Дернулся непроизвольно, застонал, в голове будто перекатывался тяжелый, шероховатый металлический шар, то ли свинцовый, то ли чугунный. Спокойный, даже немного заботливый голос произнес:

– Не нервничайте, все в порядке. Выпейте вот…

Пока он пил какую-то дрянь, больше всего напоминающую растворимый аспирин, но со слегка непривычным вкусом, ему заботливо поддерживали голову, после чего помогли лечь поудобнее. Несколько секунд спустя он вновь провалился в небытие.

Когда Александр снова пришел в себя, то первое, что сделал, открыл глаза, поймав себя на мысли, что в прошлый раз даже не попытался этого сделать. Вторым был страх, что он ослеп – не было видно решительно ничего. Однако почти сразу же зажегся неяркий свет, и Александр понял, что просто лежал в кромешной темноте. Лишь после этого ощутил, что голова не болит совершенно, но удивиться не успел.

– Ну, Александр Викторович, как вы себя чувствуете?

– В норме, – ответил он, осторожно поворачивая голову на звук и пытаясь рассмотреть собеседника.

– Это хорошо. Впрочем, иначе и быть не могло, у нас хорошие лекарства. Куда лучше импортной дряни, которой вас сейчас потчуют. Да вы не таитесь, не стоит. Обернитесь, осмотритесь. Все равно ничего не увидите – я в соседней комнате, разговариваю с вами через микрофон. Но вы все равно осмотритесь, так вам будет спокойнее. Сейчас я включу нормальный свет, потому рекомендую зажмуриться, а то будет немного больно глазам. Ну, готовы?

– Готов, – буркнул Александр, последовав совету и смежив веки. В ту же секунду зажегся свет, пробивающийся даже сквозь ресницы. Тем не менее не слишком яркий, и уже через несколько секунд, когда зрение адаптировалось, Александр смог осмотреть помещение.

Осматривать, правда, было нечего. Четыре стены, на одной из которых можно различить почти сливающиеся с ней цветом очертания двери, из мебели только койка, на которой Александр лежал. Еще динамик в углу у потолка – и все. Классическая больничная палата. Ах да, еще стул рядом с кроватью, на котором аккуратно уложена его одежда, чистая и отглаженная.

– Ну что, осмотрелись? – спросил голос без всякой усмешки, скорее с некоторым, едва уловимым сочувствием. – Тогда одевайтесь и выходите, вас проводят.

Не особенно раздумывая, Александр последовал рекомендации. Да ему ничего другого и не оставалось – человек, который с ним разговаривал, явно владел ситуацией, в то время как сам он ничего пока не понимал. Ну а страх… Самое интересное, страха Александр не испытывал – если бы захотели, успели грохнуть раз десять, а то и больше. Просто пока он лежал без сознания, а то и прямо там, на дороге. Скорость, с которой тот гаишник выхватил пистолет, яснее любых слов говорила Александру – справиться с таким противником он бы не смог ни при каких обстоятельствах. Издали, из винтовки – да, положил бы, как и любого другого, но в рукопашной шансов никаких.

Однако же не убили, даже подлечили. Интересно, чем? Впрочем, как раз не столь важно, главное – им от него что-то нужно, иначе не возились бы. Для серьезного анализа информации было явно недостаточно, но чтобы определиться в ситуации и не нервничать раньше времени, хватило бы и того, что уже известно. Жалко только, оружия не было, ну да на это смешно даже надеяться. Хорошо еще, одежду вернули. И кстати, информация к размышлению, которую, правда, пока неясно, к чему привязать, – динамик в интерьер палаты совершенно не вписывался, его ставили позже и, похоже, совсем недавно. Во всяком случае, мелкие сколы на штукатурке видны отчетливо.

Дверь открылась легким нажатием руки, за ней обнаружился коридор – длинный, хорошо освещенный, с белыми стенами и совершенно пустынный, если не считать здоровенного детину в камуфляже без знаков отличия. Очевидно, это и есть тот самый провожатый. Колоритный, надо сказать, мужик, ростом под два метра, с широченными плечами и носом, сломанным минимум дважды. Глаза его ничего не выражали, зато профессионально ощупали Александра с ног до головы, и стрелок вдруг с некоторым неудовольствием понял – его оценили и признали неопасным. Во всяком случае, мужик жестом приказал следовать за ним и пошел по коридору впереди, очевидно нимало не опасаясь нападения со спины.

Шли не долго и не далеко, сотня метров максимум. С десяток или чуть больше, Александр не считал, одинаковых дверей по правой стене, левая – глухая. Перед очередной дверью мужик остановился, опять же недвусмысленным, не оставляющим места двойному толкованию жестом, не говоря ни слова, приказал Александру заходить, сам остался снаружи безмолвной камуфлированной статуей.

За дверью обнаружилась комната, обставленная вполне по-современному, напоминающая небольшой конференц-зал. В дальнем конце располагался стол – большой, овальный, производивший впечатление несокрушимой надежности, за столом сидели двое. Один – крепкий, моложавый, на нем даже гражданский костюм сидел как мундир, второй – полная противоположность. Ну, крыса канцелярская или сумасшедший профессор из старых комиксов, иначе и не скажешь. Худой, взлохмаченный, костюм, на вид куда дороже, чем у первого, висел на нем как на вешалке. Общим у них было, пожалуй, только одно – оба они с интересом рассматривали Александра, причем тот, переодетый военный, явно оценивающе, а второй – изучающе. Как мышь лабораторную, что ли. Точно профессор и точно сумасшедший – настоящие-то выглядят совсем иначе, ведут себя куда вальяжнее и бабло рубят дай бог каждому. Кто со студентов, а кто и с государства, присосавшись к кормушке и выдавая на-гора красивые обещания.

– Это и есть ваш знаменитый Призрак? – «Профессор», закончив, наконец, осмотр, повернулся к «военному». – Что-то не тянет на серийного убийцу.

– А он и не серийный убийца. Он убийца наемный и очень интересный. Кстати, именно потому, что он так выглядит, его и заподозрят в последнюю очередь. Александр Викторович, вы не обижайтесь, что мы так вот, беспардонно – у нас возраст все же, спишите на него маленькие слабости.

Тон вроде бы извиняющийся, но не оставлял сомнений – «военный» не извиняется, он расставляет точки над «i» и четко дает понять, кто здесь главный. Убедившись, что его поняли правильно, «военный» кивнул удовлетворенно.

– Да вы, Александр Викторович, присаживайтесь, присаживайтесь, в ногах правды нет.

– Если судить по этой поговорке, правда – в заднице.

– А он ершистый, – задумчиво отметил «профессор», обращаясь, похоже, к самому себе.

– Ничего, это даже неплохо. – «Военный» был само радушие. – Вы присаживайтесь, не бойтесь. Разговор предстоит долгий…

Пожав плечами, Александр взял первый попавшийся стул и уселся, положив руки перед собой и внимательно глядя на собеседников. «Военный» крякнул одобрительно.

– Ну что же. Вижу, нас вы не боитесь.

– А чего бояться? Кого? Когда? Где?

– Не понял. – «Военный» на этот раз выглядел удивленным. «Профессор», кстати, тоже.

– А чего тут понимать? Судя по тому, что произошло, я вам нужен живым и здоровым. Это может потребоваться в единственном случае, если что-то нужно от меня. Я умею фактически только одно – стрелять. Значит, вам нужно кого-то убрать, и для этого требуется стрелок. Вы знаете мое прозвище, соответственно, и род моих занятий.

– Немного сумбурно, но в целом логично, – кивнул «военный». – Однако конкретно сейчас вы ошиблись.

– Да? – удивленно поднял брови Александр.

– Да. Вернее, частично ошиблись. Нам действительно требуются ваши услуги, но они несколько иного плана.

– Надеюсь, не сексуального? – с иронической улыбкой спросил киллер.

– Да нет, ну что вы. Мы тут все нормальные мужчины.

– Это хорошо. Кстати, имейте в виду, если после нашего разговора я выберусь отсюда, Николаича устраню сразу же.

– Почему?

– Вы могли выйти на меня только через него. Раз так, значит, он меня сдал, а прощать это я не собираюсь.

– И не жалко?

– Ни капельки. Долг свой я ему отдал уже давно. Сейчас у нас партнерство, не более, и оно предполагает определенные взаимные обязательства. Штраф за их нарушение тоже не секрет.

– Ну что же, вполне понятная жизненная позиция. Конечно, мы вашего работодателя убедили, а убеждать мы умеем, поверьте, но теплых чувств к нему не питаем, и плакать никто не собирается. Вы в своем праве. Ничего страшного, все равно Вячеслав Николаевич Жерчук, бизнесмен и советник мэра, нам уже не нужен, так что претензий не будет.

– Это надо понимать так, что шансы выбраться отсюда у меня высоки?

– Это надо понимать так, что если мы договоримся, то у нас открываются перспективы дальнейшего сотрудничества, а значит, исчезнет смысл вас устранять. Но довольно играть словами, время – деньги.

– Полностью согласен. Перейдем к делу?

– Перейдем. Но прежде мне придется кое-что вам объяснить.

– Я весь внимание.

– Не ерничайте, вам не идет. Итак, начнем с того, что вы – наемный убийца по прозвищу Призрак. Получили его за то, что всегда работаете не оставляя следов. По сути, это неверно – следы вы оставляете, просто не все ваши дела ассоциируются с Призраком. Однако следы оставляете не потому, что такой умный, вы, уж простите за откровенность, дилетант, а потому, что при расследовании не могут даже найти место, откуда вы стреляете. Причина одна – вы работаете с запредельных дистанций и никогда не промахиваетесь. Вне зависимости от оружия – лишь бы долетала пуля. Вам не кажется это странным?

– Ну, наверное, я талантливый стрелок.

– Да, стрелок вы талантливый, только талант ваш несколько иного рода, чем вы думаете. Дело в том, что вы такой не один, просто те, кто нам до сих пор был известен, работают на спецслужбы – ФСБ, ГРУ и другие.

– Другие?

– Их сейчас как блох на барбоске. Есть даже такие, о которых вы представления не имеете и до конца жизни не узнаете. И слава богу. Но мы отвлеклись, с вашего разрешения я продолжу. Итак, большинство вам подобных работают на государство. Вы же ухитрились выпасть из поля зрения специалистов, скорее всего, потому, что не были в армии. Не волнуйтесь, ваши мотивы нам тоже известны. Не могу сказать, что одобряю такую жизненную позицию, но тут уж каждый выбирает по себе. Впрочем, не важно. Главное – вы действительно не промахиваетесь благодаря своему таланту. А заключается он в том, что вы управляете не ружьем, а пулей.

– То есть?

– То есть куда захотите, туда она и полетит. В определенных пределах, конечно, все же базовую траекторию задает ваше оружие, но небольшую корректировку вы вносите сами, причем неосознанно. Пределов я не знаю, но, думаю, они не велики, не такой уж ты и исключительный талант, бывают и получше. Во всяком случае, из своей винтовки ты сегодня стрелял с километра, и не факт, что попадешь с двух, а я видал кадра, который клал пулю в пулю на две пятьсот. Однако это непринципиально – главное, талант все же имеется. Ученые его называют каким-то длинным термином, но я его не запоминал, да и тебе мозги засорять не советую. Надеюсь, суть ты понял и без этого.

На ты он перешел легко и непринужденно. Сам, наверное, даже не заметил как. Впрочем, Александр не обиделся, он вообще редко обижался всерьез, считая, что настоящая обида должна иметь последствия в виде ответной гадости, а терять на это время глупо. И уж тем более он никогда не обижался на тыканье – ему было плевать на такие мелочи. Мало ли какие у людей привычки.

– Я понял, что вы хотите мне сказать. Только зачем?

– А чтобы некоторые, в смысле, некоторые шустрые стрелки, присутствующие здесь, не зазнавались раньше времени.

– Гордыней не страдаю, – фыркнул Александр.

– Это радует. А теперь, собственно, к делу. Нам нужен человек с твоими талантами.

– У вас они есть. А судя по той парочке, с которой я имел дело, есть и покруче меня.

– У НАС, – это слово «военный» выделил очень жестко, – таких людей нет. Я работаю не на государство. Точнее, на государство, но не напрямую… Впрочем, не важно. Главное, это развязывает руки, но в некоторых случаях и мешает, ограничивает в возможностях. Даже те люди, которых ты видел, формально не наши, а, скажем так, прикомандированные. Это, согласись, чуточку разные вещи.

– Соглашусь. А к чему такая откровенность?

– Взаимное доверие – залог будущего плодотворного сотрудничества.

– Доверие… Один хрен, всего вы мне не рассказываете.

– Ну, разумеется, – лучезарно улыбнулся собеседник. – Каждый солдат должен знать свой маневр, но маневры армии или даже полка ему знать необязательно.

– Логично. Так в чем будет заключаться моя миссия? Если уж вам никого не надо устранять…

– А вот с этого момента, – добродушное лицо «военного» вдруг как по мановению волшебной палочки стало жестким, – начинается самая настоящая государственная тайна. И ты, узнав ее, либо работаешь с нами, получая, кстати, вполне приличное жалованье, либо жить тебе осталось совсем немного. Поверь, я не шучу.

– В случае же, если я сейчас скажу, что мне не нужны ваши секреты, меня либо вынесут отсюда вперед ногами, либо светит мне огромный срок, который я все равно не досижу. Прирежут раньше, как только узнают, кто я такой, – врагов у меня накопилось предостаточно. Я правильно мыслю?

– Молодец, умненький мальчик.

– Только вот что же мне помешает потом вас обмануть?

– Ничего, разумеется. Кроме того, у тебя остались мать, сестра и трое племянников. Извини, но сейчас не до сантиментов.

– Жестко… Но честно. В принципе, выбора, я так понимаю, у меня особого и нет.

– Правильно понимаешь.

– Хорошо, каков будет гонорар?

– Десять тысяч в месяц. Не рублей, естественно. И два процента от прибыли – мы ведь предприятие коммерческое.

Говоря это, «военный» дернул щекой так, словно эти слова его бесили. Александр, разумеется, заметил, но от комментариев воздержался. И без того положение незавидное, не стоило усугублять его своим длинным языком. А вот насчет гонорара следовало обсудить – предложенная сумма Александра не впечатляла.

– Увеличьте сумму впятеро. Проценты, так и быть, оставьте прежние.

– А ты нагле-е-ец, – непонятно, то ли раздраженно, то ли одобрительно протянул «военный». – Хорошо, согласен.

Судя по всему, Александр продешевил, но переигрывать, естественно, не стал – не в его правилах. Да и потом, его все же взяли за жабры, не особенно аккуратно взяли, и довольно жестко. Родственники были тем самым больным местом, которое у него имелось. Единственное больное место, пожалуй. Мать он любил, сестру и ее детей обожал… Никто не знал о родственниках Призрака, но бизнесмен Колобанов родню не скрывал, и тот, кто сложил два и два, получил нехреновый рычаг воздействия на киллера. С одним маленьким нюансом – «военный» только что подписал себе приговор. Прощать ТАКОЕ Александр не собирался. Пусть пройдет год, пусть десять, но он вспомнит ему сегодняшний разговор, и не факт, что обидчик умрет быстро.

Между тем «военный», убедившись, что Призрак глупостей делать не планирует, кивнул удовлетворенно и сказал:

– Ну, все, уважаемый рекрут. Добро пожаловать в наш сплоченный коллектив. А о твоей в нем роли лучше объяснит уважаемый Николай Михайлович.

Маленькая, едва заметная пауза между словами и реакцией «профессора» яснее всяких слов показала – имя не настоящее. Тем не менее сейчас это было не важно.

– Благодарю, Всеволод Петрович. Итак, молодой человек, приступим. Скажите, вы фантастику читаете?

– Не очень. Предпочитаю детективы, над ними порой можно посмеяться. Но в детстве, случалось, почитывал.

– Уже отрадно. Стало быть, смысл понятия «параллельные миры» вам знаком.

– Не знаю.

– В каком смысле? – Похоже, «профессор» немного удивился.

– В прямом. Я понимаю, что вкладывается в это понятие, но не могу представить параллельное трехмерное пространство.

– А-а. – «Профессор», очевидно, успокоился. – Открою вам страшную тайну. Я ведь тоже представить не могу, воображения не хватает. Но тем не менее параллельные миры существуют.

– Флаг им в руки. – Александр безразлично пожал плечами. – Я-то здесь при чем?

– Уже при чем, молодой человек, уже при чем. Дело в том, что наша… э-э-э… контора как раз и занимается исследованием параллельных миров. А так как она создана недавно, то собственных спецподразделений у нас нет. Создавать долго, брать людей взаймы, как тех, с которыми вы уже имели дело, чревато осложнениями. Вот и приходится искать талантливых и подготовленных, пусть и довольно посредственно, людей вроде вас.

«Врет», – подумал Александр, а вслух спросил:

– И в чем же в таком случае будет заключаться моя работа?

– Все очень просто. Для исследования открытого нами параллельного мира туда будет заброшен человек, в задачу которого входит разместить там сеть датчиков. Мы уже проводили подобные исследования, но последний заброс плохо кончился, наш человек погиб. Поэтому и было решено отправить с ним сопровождающего.

– Простите, но, во-первых, я не охранник, а во-вторых, тут нужна более серьезная группа.

– Объясняю. Во-первых, группу туда не закинешь, это очень энергоемкий процесс. Обратно – в разы проще, мы пока не знаем почему, хоть роту проводи, а вот туда – сил не хватит. Во-вторых, ваша задача не только и даже не столько охрана. Видите ли, помимо прочего, мы на самоокупаемости, а значит, исследования должны приносить доход.

– То есть вы хотите там что-то украсть?

– Это грубо, но, к сожалению, отражает положение вещей.

– Понятно все с вами…

Александру и впрямь многое стало понятно. Если это не дурдом, то, похоже, он нарвался на группу не слишком чистых на руку и не страдающих щепетильностью выходцев из каких-то серьезных служб, которые намерены поправить свое состояние за счет банального грабежа. Ну что ж, дело в общем-то житейское, так и работать легче. А то идеалисты могут такого натворить… Здесь же народ более-менее серьезный, меркантильность – она, того, дисциплинирует. Единственно, что плохо, – поведение таких вот умников может оказаться непредсказуемым: у спецслужб свои законы и своя мораль, Александру в общем-то неизвестные. И почему им предпочтительнее человек с темным прошлым, тоже ясно, такой не побежит сдавать, потому что тогда своя шкура гореть будет, да и избавиться от него, случись что, намного легче.

– И что же вам понятно?

– С вами можно иметь дело. Только какие гарантии, что нас, точнее, меня вернут обратно?

– Перейдете вместе с грузом или даже до него, вот и все.

– Логично. И что за миры мне предстоит… изучать? Эльфы-гномы-орки?

– А говорите, не читаете, – укоризненно погрозил пальцем «профессор».

– Да у соседки пацан на ролевых играх сдвинутый. Только и делает, что с железяками своими прыгает. Задолбал уже дурацкими воплями, если честно.

– А, тогда понятно.

– И все же миры сильно отличаются от нашего?

– Нет, все проще. Пока что история всех исследованных нами миров практически точно копирует нашу, только немного отстает по времени. Есть, конечно, нюансы, но они малозначимые и практически незаметные. Теоретически, конечно, могут быть и эти, как вы говорите, эльфы, но нам ничего подобного пока что не встречалось.

– Понятно. И к чему мне готовиться?

– К сорок первому году. Кстати, что вы о нем знаете?

– Ну… Двадцать второго июня сорок первого года немецкие войска напали на СССР. Сожгли на аэродромах всю нашу авиацию, после чего принялись за сухопутные войска. Часть танков разбомбили, остальные оказались практически бесполезны против немецких, более современных. Управление войсками было потеряно, всюду окружение, Сталин массово расстреливал несправившихся командиров…

– Довольно, я понял. – «Профессор» поднял руки, то ли собираясь сдаваться в плен, то ли, напротив, начинать размахивать кулаками. – Ваши представления о той войне можно описать курсом средней школы и парой-тройкой фильмов откровенно подрывного характера. Могу вас поздравить, процесс дебилизации страны идет полным ходом.

– А вы знаете другую историю? – чуть обиделся Александр.

– Знаю. Многое было не так. Да, удар немцев по аэродромам был сильным, но несмертельным, воздушные бои с переменным успехом шли долго, и если почитать записи немецких офицеров, там сплошь и рядом написано: «Противник господствует в воздухе». Немцы передавили нас тогда за счет лучшей тактики, большего опыта… За счет того, что наступление на земле развивалось быстро и, бывало, возвращающийся после боя летчик видел на своем аэродроме вражеские танки… А наши танки, кстати, даже несколько устаревшие БТ, дрались с немцами на равных, и потери были, как правило, один к одному. Некоторые из этих танков, что интересно, дослужили до сорок пятого года и еще японцев погонять успели. Немцы просто грамотнее строили тактику, резали коммуникации, оставляя танки без горючего, их приходилось подрывать экипажам. И командование не везде допускало ошибки и котлы. Это там, где во главе армии стояли молодые да ранние, царил бардак, а старики, вроде Буденного с Ворошиловым, которых принято ругать, воевали на самом деле грамотно. Звезд с неба не хватали, конечно, но ни одного серьезного котла на их участках фронта не было. А Павлов, к примеру, по некоторым данным, вообще был предателем.

– И зачем же тогда нам рассказывают всякую чушь? – с интересом спросил Александр, уже догадываясь, впрочем, какой будет ответ.