Пламя подлинного чародейства

– Ты? – удивился монах, владеющий святой магией.

– Я, – покорно согласился я с ним, прислушиваясь к татуировке на щеке. Она недовольства не выказывала. Хотя не может же богиня или кто там от ее ведома жрецами командует мониторить их постоянно. – А разве подобное запрещено?

– Нет, – покачал головой церковник. – Но просто… просто… бессмысленно! Ни один святой никогда не снизойдет до неверующего, тем более если он слуга пыжащейся стать на одну ступень с истинным богом демоницы!

– Как знать, – пожал плечами я. – Один раз сработало. И потом… А ладно, лучше промолчу. Время нас рассудит.

– О да. – Странно, но монах вдруг успокоился. Наверно, решил, будто бы мне пришлось косвенно признать превосходство его покровителя над владычицей морей. – Икон святого Феона у нас нет… Мне кажется, их вообще не существует.

– Портрет я как-то видел, – решил добавить я, заметив впереди площадку, откуда вчера едва ушел, и рефлекторно замедляя шаг.

– Вперед, – подтолкнул меня в спину церковник, никогда не расстающийся с плетью. Кажется, он остался разочарован результатом. Если бы шрамы не успели зажить, то сейчас раны быстро бы передали в голову непередаваемые ощущения от лишнего раздражителя. – Простое изображение – это совсем не то. Но молитву, обращенную к святым, достойным стать верными помощниками и слугами Отца Времен, мы тебе, конечно, подскажем. Это, в конце-то концов, наш долг.

Едва руки легли на уже знакомые отметины в стене, как магия опять как будто испарилась, а зубы сцепились намертво. Помогло. Во всяком случае, ни разу так и не закричал. А громкое шипение не считается. Хотя, если бы по нему проводились конкурсы, то занял бы первое место, далеко оставив всех гадюк, вместе взятых и в пучок связанных. Пока я приходил в себя, шатаясь от пережитого, священник, скручивающий плеть и убирающий ее за пояс, быстро протараторил себе под нос какую-то невразумительную абракадабру в темпе, больше достойном профессионального рассказчика скороговорок. Ускорился, паразит. Видно, уж такую-то малость ему позволяет сотворить священный круг, висящий на шее. Или просто напарник помог.

– Запомнил? – осведомился он и, не дожидаясь моей реакции, пускай и отрицательной, сам себе ответил: – Нет? Ну, так и думал. Староимперский – очень сложный язык. Увы, но сегодня больше с тобой возиться недосуг. Но если ты еще раз провинишься, то, конечно, урок будет повторен. Молиться, кстати, можно прямо там, где землю долбить будешь. Пусть храма еще нет, но его фундамент – тоже место подходящее. В древности там, кстати, имели привычку самых поганых работников и замуровывать.

И ушел, похохатывая от собственного остроумия, вместе с товарищем. А меня к месту копания могилы, то есть, тьфу ты, будущей часовни, повели конвоиры с арбалетами в руках. Вечно хмурые они, заразы, и весьма роботов общей эмоциональностью напоминают. Хотя живые люди, уж подмену, надеюсь, даже в таком состоянии заметили бы. Наверное, с ними какой-нибудь особый тренинг проводят. Или подбирают в подобное спецподразделение одних отморозков.

Вернувшись обратно к бочке, я увидел жутко расстроенного Фреддо, неумело тыркающего в землю кайлом просто затем, чтобы согреться. Святая магия рассеялась, и в емкости, куда всякие разные чересчур умные личности совали грязные руки, снова плавала муть. А менять воду легионеры считали ниже своего достоинства. И партию из добровольцев-заключенных к ручью или колодцу, ну, словом, первоисточнику жидкости, отправлять отказывались наотрез.

– Алхимик, – едва не плача заканючил толстяк, стоило мне лишь остановиться рядом с ним, – ну ты же маг крови. И жрец морской богини к тому же! Сделай что-нибудь!

– Резерв пуст, – вздохнул я, осматривая ауру. К тому же чары, способные заменить хороший угольный фильтр, мной выучены как-то не были. – И вообще, как греться, так охотников много, а как отдуваться за всех, так я один. Хватит на сегодня подвигов.

Заключенные, собравшиеся вокруг, недовольно загалдели. От работы у многих в глотках уже пересохло, несмотря на погоду, далекую от палящего зноя. А чем чревата слишком грязная вода в этом мире хорошо было известно всем, включая потомственных горожан. Вполне возможная после глотка мутной жижи смерть от дизентерии далеко не самый приятный и эстетичный способ окончить свои дни. Конечно, беду можно было бы предотвратить лекарствами или магией… вот только большинство закономерно опасались, что конкретно их по какой-либо причине могут в суровой обстановке учебного легиона и не спасти.

– Я бы сам все сделал, но огневикам вода почти не дается! – Фреддо стонал в голос, словно маленький обиженный ребенок. Килограммов эдак трехсот. Вот только глаза у него оставались сухими, а аура спокойной. На публику играет. Интересно, он действительно тот, за кого себя выдает? Здесь, среди преступников всех мастей, ни в ком нельзя быть уверенным.

Кстати, а как бы действительно отделить зерна от плевел, вернее, чистую жидкость от мути? Испарить и конденсировать? Затратно. Раньше бы еще справился, но не теперь. Бочонок высохнет быстрее, чем достаточно силы накоплю. Процедить? Но через что?

– Ладно-ладно. – Мне на ум пришла неожиданная мысль. Вроде бы добровольно отданная кровь несет в себе достаточно жизненной энергии, которую можно относительно легко преобразовать в магическую, отчего ее так ценят при различных ритуалах и жертвоприношениях. Да и неплохо будет приучить себя слушаться. В скорой драке с армейцами гарантированно поможет. К тому же алая жидкость, пропитанная силой волшебника, остается частично живой. Думаю, мне удастся заставить ее абсорбировать в себя все посторонние примеси. – Есть вариант. Но должны быть выполнены два условия.

– Какие? – сглатывая пересохшим горлом, едва слышно спросил старик с тонкими, словно ветки, руками. Его-то сюда за какие грехи отправили? Дедушка на том свете, похоже, уже является долгожданным гостем. Причем, возможно, не первый год. – Говори же, не томи, демонов бесстыжее отродье!

Грубому пенсионеру немедленно дали по сопатке соседи и заботливо уложили потерявшее сознание тело, попутно обобрав его, прямо на холодную землю, где тот наверняка обморозит почки в считаные минуты. Добычей аж троим мародерам послужил кусок выдаваемой на завтрак лепешки, который один из них тут же сожрал, не слушая протестующих воплей и не давая вырвать еду в прямом смысле из зубов.

– Если в бочку добровольно выплеснуть пригоршней десять крови, – я решил действовать с небольшим запасом, – то, возможно, мне удастся уговорить грязь собраться в нее, а затем получившую субстанцию извлечь, оставив только воду. Но тот, кто в нее запустит руки, получит по шее!

Вокруг загомонили как те, кто толпился рядом, так и вроде бы до того смирно работающие. Общее мнение можно было выразить словами: «Мы такое пить не будем!»

– Ну как хотите, – пришлось развести руками мне. – По-другому никак. Или можете снова монахов Отца Времен позвать, они ребята вроде бы щедрые. По крайней мере, на плети.

Все замолчали. Оказаться на месте дежурной куклы для битья не хотелось никому.

– Эх! – Старик, которому вообще-то полагалось лежать без сознания, вдруг вскочил на ноги и протянул свою тонкую ручонку вперед. Я едва успел отпрянуть, а то бы точно по носу получил. – На, упырь! Пей мою кровь!

– Вот еще. – Да уж, давненько за вампира не принимали. С тех пор, как на гномо-гоблинско-эльфийских переговорах в кармане дымовая шашка не сдетонировала. – Нож бери, в бочку цеди. Если найдешь чего. У тебя, наверное, по жилам уже песок течет. Ранку, так и быть, потом заживлю. Эй, пироман озябший, следи, чтобы в воду еще грязи не занесли. Второй раз за сутки, да еще после общения со святыми отцами такое волшебство сотворить не получится.

– Обещаю, – поклялся Фреддо и погрозил в толпу пухлым кулаком. От кожи, покрытой толстыми, часто лезущими из пор волосками, пахнуло кузнечным жаром, прекрасно ощутимым даже на расстоянии.

– И второе, – сказал я, наблюдая, как старик царапает свои мослы остро заточенной косточкой, извлеченной на свет кем-то из заключенных. Еще пара добровольцев тоже, кажется, нашлась, но они пока медлили, видимо не желая быть первыми. Ладно уж, сам молиться святому чужой веры не буду. Не по рангу. Тем более мимолетно знакомый покойник, достигший немалых чинов в небесной иерархии, без очень веского повода общение со смертными считает излишеством. – Всем надо дружно помолиться типу по имени Феон Своевременный. Желательно не по одному разу.

Вокруг моментально образовалась тишина. Только на самой периферии пара-тройка стахановцев, вошедших в раж, все так же долбила мерзлую землю. Остальные стояли в полном ошеломлении, едва ли рты не раззявив. Наверное, если бы я предложил совершить массовое самоубийство, реакция слушателей оказалась бы менее ярко выраженной.

– Зачем? – прокашлявшись, спросил Фреддо, первым отойдя от шока.

– Чтобы уж точно обратил свое внимание на нас всех и помог. – Мой ответ их сильно удивил. Странно. Ведь в этом мире боги и демоны со своими слугами весьма активны, так почему же вдруг такая реакция? – Он действительно может, сам как-то видел.

– Не басню сказываешь? – уточнил белобровый и широкоплечий лысый мужик, больше похожий на гладко выбритого гнома-переростка, чем на человека. – Святые лишь до праведников и аскетов снисходят, кои лет по сорок не едят от пуза и на женщин не заглядываются. Ну, монахам еще, быть может, делают иногда благое дело.

– Клянусь всеми невеликими магическими силами и покровительницей. – Для пущей убедительности положил руку на сердце. – Своими глазами видел очень сильных темных магов, которым он помог и не взял за это никаких нерушимых обетов или клятв.

Артема с Ярославом. И одного смутно знакомого типа, постоянно отражающегося в зеркале.

Народ загудел, обсуждая сказанное. Как бы между делом толстяк оторвал старика от бочки и ткнул им в меня, словно куклой. Пришлось заращивать ему неожиданно большую и тяжелую рану. Дед костяным осколком умудрился едва ли не содрать себе кожу с руки, словно перчатку. Он мазохист? Или просто так пить хочет?

Кровь, покорная моей воле, действительно весьма неплохо собрала в себя почти всю имевшуюся грязь и, покинув бочку, словно обожравшаяся тропическая змея, расплескалась на быстро высыхающие ошметки. В резерве ауры снова появилось немного магической энергии, которая пошла на стишок-заклинание, окончательно убравшее со спины свежие рубцы. Да уж, принадлежность к жрецам морской богини действительно помогает лечить. Раньше даже при всей былой силе подобным приемом мог максимум остановить не слишком сильное кровотечение. Впрочем, и повторить его был способен раз двадцать. И то, если бы язык не уставал, то замахнулся бы и на все пятьдесят. До темноты работа шла нормально. Заключенные трудились, иногда прося зашептать свежесодранные мозоли, Фреддо грел остатки воды, я делал вид, будто помогаю. На самом же деле на меня приходилось процентов пять полученного жидкостью тепла. Охранники пару раз заставляли нас двоих браться за лопаты, но без особого энтузиазма. Видимо, им это было не надо. Не удивлюсь, если узнаю, что так называемое строительство затеяно лишь затем, чтобы занять ораву потенциальных бунтовщиков делом.

Ночью снилась жуткая тварь. Сама морская богиня лично. Синеволосая женщина, одетая в мятые синие штаны, отдаленно похожие на джинсы, и почему-то топлес, грозила своему насильно взятому слуге пальчиком и улыбалась клыкастой улыбкой. Вокруг нас плавали рыбки всех цветов радуги, в том числе, кажется, большая белая акула. Наутро татуировка на щеке чесалась, а доступный резерв чуть-чуть увеличился. Буквально на ноготочек, позволяющий едва ли свечку мыслью зажечь или, учитывая особенности моей силы, скорее сгноить кузнечика. На мышку прибавки могло и не хватить. Но вчера ее еще не было, могу поклясться. Мне кажется или это было поощрение от высшей силы, которую, будь моя воля, стоило бы зажарить на сковородке как особо опасного бешеного пескаря, портящего жизнь мирным темным магам? Но за что нам все это?

Дверь заскрипела, отворяясь, но в проеме вместо стражников, несущих завтрак или на худой конец ведущих новую порцию заключенных, появился самый настоящий паладин. Двухметровая фигура, закованная в латы до кончика макушки, еще больше увеличивающие ее объем, буквально излучала своей аурой силу света. Внутрь барака она протиснулась бочком, но все равно едва косяк не своротила. И уверенным шагом направилась ко мне. Заключенные с ее пути поспешно убирались в разные стороны, чтобы не быть растоптанными двуногим слонопотамом.

– Я знал! – прогрохотал внутри пустого ведра с дырочками, натянутого на голову, голос, из которого пафос можно было откачивать ведрами. Но, кажется, раньше слышать его уже доводилось. – Я верил! Я внимал гласу небесному!

Потолок с отверстиями для дополнительной вентиляции, проделанными не строителями, но неумолимым течением времени, ощутимо содрогнулся от звуковой волны, и с него посыпалась пыль.

– Потише немного можно? – Невероятно, но моя ошалелая просьба заставила этого воина света замолчать. – И шлем снять. А то не узнаю вас в гриме.

– Маг. – Невероятно, но эта громадина в стальном панцире умудрилась поклониться в пояс, не снимая свою железную зачарованную шкурку. Только голову и обнажила, взяв ведро со смотровыми щелями в левую руку, лишь немного не дотягивающую габаритами до лопаты. – Восхищен твоим душевным подвигом и благодарю небеса за то, что они свели нас!

– Сэр Олкотомер, – опознал я рыцаря света, которому мой друг Артем однажды начистил рожу на дуэли. Под ложечкой неприятно засосало. Блин, мало мне было тех двоих садистов, так еще и этот деятель явился мстить за давнее унижение.

– Истинно так, – распрямился паладин, хрустнув сочленениями своего доспеха, со стороны немного похожего на металлическую кожу. – Рад, что вы запомнили мое имя, хотя наша встреча и была недолгой по причине недостойной слуги Отца Времен гордыни.

Странно он себя ведет. Неужели бить не будет? Сейчас-то, когда превосходит на голову, размазал бы ведь, как таракана. Какая неожиданность.

– А вы-то что здесь делаете? – не нашел ничего лучшего, чем спросить, я. – Или тоже решили в учебный легион поступить?

– Нет, – смутился рыцарь. – Просто паломничество по святым местам завело в земли Империи, и вчера ночью приснилось мне удивительное видение, явно посланное свыше, которых ранее лишь восемь раз удостаивался. Будто бы маг темный, свою силу отринувший и просветления почти достигший, совсем рядом находится. Ну и еще кое-что там было по мелочи. Естественно, проигнорировать такой знак Отца Времен было никак нельзя. И вот я, преодолевший гигантское расстояние в двенадцать дневных переходов за одно утро, здесь и поражаюсь увиденному. Такой подвиг духа… Не ждал. Даже после того, как твой коллега оставил мне жизнь, хотя мог и убить.

Ну да, раньше же он видел меня совсем с другими силами, от которых сейчас остались лишь рожки да ножки. А темные маги, если они решают посвятить себя светлым силам, к примеру, тому же Отцу Времен, теряют свое могущество. Правда, не сразу, а постепенно, но и скачкообразные рывки в принципе возможны. Если подумать, со стороны можно произошедшие изменения и так интерпретировать.

– Я теперь жрец морской богини, – осторожно заметил я.

– Жалко, конечно, что не стали приверженцем истинной веры, – серьезно кивнул паладин. – Но и так это огромный шаг вперед, видимый каждому, кто имеет хоть частичку света в душе. Раньше-то с отродьем Пожирающего Плоть заигрывал, но теперь, вижу, отринул нечестивые силы в сторону, решив не губить душу ради собственной выгоды.

При имени архидемона, бывшего отцом гоблинского божка Ленваху, с которым и правда случалось пару раз общаться весьма близко, народ от нас отодвинулся вплотную к стенам. Весло. Блин! Ну и создал этот святоша мне репутацию одной непродуманной фразой!

– Кстати, а моего победителя здесь нет? – Цепкие глаза паладина обежали барак, но потом снова разочарованно вернулись к прежней цели. – Хотел бы извиниться за грубости, сказанные при нашей прошлой встрече. Теперь я смирил гордыню и понял, как был неправ.

– Увы. – В голову пришла идея. – Когда мы приняли решение стать слугами хозяйки морей, то решили на некоторое время разделиться. Но, поверьте, они сейчас примерно в таком же положении, как я. Если поищите их по местам, в чем-то подобным учебному легиону, наверняка найдете. И заодно при встрече привет им передайте. И отцу Фоулу. Пусть нашим слугам сообщит, что все в порядке, скоро вернемся, а то они волнуются. Ну, или не очень скоро, тут как повезет.

– Буду молиться, чтобы встретить их, – серьезно кивнул паладин. – Но, увы, в ближайший год я домой не вернусь. Еще и половины святых реликвий не успел посетить из тех, которые просто необходимо лицезреть для совершения паломничества.

– Что здесь происходит?! – В барак ворвалась неразлучная пара монахов и застыла в дверях. Видимо, рыцарей света, мирно беседующих с темными волшебниками, парни видели редко.

– Они? – со странной интонацией спросил у кого-то, кажется, даже у меня, сэр Олкотомер.

– С дороги, смерд! – Обладатель плетки, отошел от изумления первым и хлестнул заключенного, оказавшегося в некоторой близости от его ног. Им по странному стечению обстоятельств оказался давешний старик, готовый менять кровь на воду.

– Точно они, – решил паладин и одел шлем обратно. Из-под железного ведра глухо донеслось продолжение рассуждений воина света: – А ведь еще поначалу засомневался, правильно ли конец видения понял.

Шагнувший навстречу церковнику с плетью исполин без разговоров дал ему кулаком в живот. И когда монах с хеканьем согнулся, добавил закованным в железо локтем по спине, роняя тело, временно забывшее как дышать, на землю.

– Бунт! – заорал его коллега, пятясь назад и нащупывая задницей дверь. Чем уж он собрался взяться за ручку, боюсь даже представить, но тут рыцарь света решил помочь брату по вере. От молодецкого удара в подбородок оставшийся на ногах капеллан воспарил. Думаю, он намеревался достичь небес, чтобы отчитаться перед Отцом Времен лично, но, увы, помешал косяк. Звук от столкновения двух деревянных предметов, дубовой головы и творения неведомого плотника, получился сочный. Тело выпало из помещения наружу. Не знаю, живое ли.

– Подайте-ка мне эту душу заблудшую, – попросил сэр Олкотомер, становясь ему одной ногой на грудь и указывая на лежащего на гнилой соломе обладателя плети. – Жаль, но, если буду объяснять им их заблуждения в вере прямо здесь, доблестные легионеры могут не так понять. А снаружи в наш теологический диспут охранники не вмешаются.

Бум! – донеслось, едва за паладином закрылась дверь. Стена совсем рядом с ней вздрогнула. Бум!

В магическом зрении было видно, как источающая свет человеческая фигура производит соударение двух других церковников с преградой. Действовал святой рыцарь с размахом. Да еще и лечил капелланов вдобавок, чтобы сразу не померли.

– Это чего такое было? – дернул меня за руку Весло. Глаза у бандита округлись, словно их прочертили циркулем, да и в размерах, кажется, увеличились.

– Ну, здесь не только у тебя остались связи, – пожал плечами я, с удовольствием наблюдая за побитием недавних мучителей. Теперь паладин действовал ногами. Видимо, побоялся разрушить двумя живыми таранами ветхие стены барака. – Только у жреца они, сам понимаешь, в высших сферах по большей части обретаются, а не на бренной земле. Феон Своевременный, которому вчера пол-лагеря молились, еще и не такое может, если хочет. Своих паладинов у морской богини нет, вот и пришлось ее скромному слуге арендовать у Отца Времен одного на время. Через посредника.

Глава 3

Центурион Глай Цекус смотрел на меня как на врага народа. Я преданно пялился в ответ взглядом барана, увидевшего целую выставку новых ворот всех размеров и форм. Закосить под идиота, кажется, не получалось. А жаль. Обстановка вокруг нехорошо напоминала кабинет для допросов, правда, пыточной помещение, куда небольшой отряд арбалетчиков без всяких объяснений отвел жреца морской богини, единственного на весь лагерь, все-таки не являлось. Нет здесь ни дыбы, ни испанского сапога, камин и тот отсутствует. А для карцера слишком тепло и мебель чересчур удобная на вид. К тому же вряд ли в этом мире камеры для простых узников оборудуют, помимо кровати, больше напоминающей тюремные нары, шкафом и письменным столом.

Впрочем, причина моего появления здесь была, и веская. Паладин, прежде чем уехать, довел капелланов до состояния, в котором земная медицина была бы бессильна. Причем он пребывал в полной уверенности, что раньше, чем они поправятся, за ними приедет инквизиция. К сожалению, задержаться в учебном легионе сэр Олкотомер не согласился, но зато ссудил мне в долг небольшую сумму денег, свою старую одежду и даже магический кинжал, который недавно отобрал у какого-то некроманта, при помощи отряда мертвецов пытавшегося грабить путников на дорогах. Зачарована вещичка оказалась так себе и являлась всего лишь слабеньким аккумулятором темной энергии, но по меркам еще недавно абсолютно нищего заключенного подарок был царский. Вот только теперь, кажется, пришла пора огребать за вмешательство рыцаря света во внутренние дела армии.

– Нет, ну неужели нельзя было как-то иначе? – сказал наконец военный и щедро плеснул себе в кубок вина из стоящей на столе бутыли. Капли до посуды не долетели, застыв в воздухе.

– Жуткая дрянь, – авторитетно высказался возникший из ниоткуда подозрительного вида тип, худой, как палка, и облаченный в рясу церковника со священным кругом напротив сердца. Его нос, похожий на картофелину, принюхался к струе жидкости, по идее являющейся скисшим виноградным соком, и покрылся от негодования морщинами. В прошлый раз, когда мои глаза его видели, облик типичной канцелярской крысы, вылезшей из какого-то монастырского подвала, дополнялся четырьмя белыми крылышками. И, кстати, он в одиночку сожрал и выпил как бы не больше, чем я со своими двумя друзьями, после того как мы приняли осознанное решение нализаться в хлам.

– Какие люди, – пробормотал я, – то есть вестники конечно же.

– Святые, – поправил Феон Своевременный и, выдвинув ящик стола, начал в нем копаться. – Нет, ну это ни в какие ворота не лезет! Он что, чувство вкуса потерял за ненадобностью?! Ах да! За массовую молитву, обращенную ко мне, спасибо. Очень, знаешь ли, такие знаки внимания поднимают репутацию в нашей среде.

– Не знаю, – пробормотал я. – Слушай, и тебе спасибо, что помог, вот только почему ты раньше не отзывался?

– Не положено, – вздохнул основатель крупнейшего монастыря города Колона, скончавшийся лет эдак с тысячу назад. – У нас жесткие правила установлены по взаимоотношениям со смертными. Меня бы и сейчас завернули, если бы после твоих вчерашних слов о возможной помощи свыше один заблудший грешник, давно уже мысленно готовящийся стать обитателем Ледяного Провала, не раскаялся в своих грехах и впервые за два десятка лет искренне помолился Отцу Времен. Да и морская богиня, что бы там сейчас ни говорили, демоницей отнюдь не является, и к ее жрецу в теории должно быть совсем другое отношение, нежели просто к черному магу. На практике, правда, едва ли не каждый раз получается наоборот, ну да это всегда так было.

– Занятно, – в голову умные мысли лезть упорно не хотели. – В книгах почему-то о ваших заморочках ничего не говорится. Дашь почитать полный список правил для получения помощи от вестников?

– Не могу, – еще более печально вздохнул святой и, покосившись на кубок, все-таки не выдержал и выпил его одним глотком. – Он только для внутреннего пользования, чтобы каких-нибудь светлых демонологов среди смертных не появилось. Якобы точное знание о возможной награде за благие дела будет мешать их искреннему выбору. Дебилизм. Санкции же за разглашение такие идут… Легче уж самому себе крылья оборвать. Так я чего пришел-то. В общем, за помощь в наставлении душ на путь истинный награда тобой уже получена, как правильно догадался, дружеским визитом паладина. Но больше к подобному не призывай. Таких позорищ, как эти двое нравственных калек, конечно, стоит под ближайшим кустом скопом прикопать, но они все-таки исполняют генеральную линию церкви. А она требует, чтобы для восстановления Древней Империи прилагались все возможные силы.

– Кто у вас вообще командует? – озадачился я от такого объяснения. – Отец Времен или монахи?

– Идею выдвинул какой-то архиепископ лет сто назад, – пожал плечами вестник. – Ее приняли к сведению и недавно на самом верху решили поддержать. Теперь вот приходится расхлебывать последствия. А то если все будет идти так, как сейчас, то очень уж прогнозы получаются неблагоприятные. Какие даже мне не говорят, видимо, боятся, что разболтаю.

– Ясно, – вздохнул я. – А про мою покровительницу у тебя точные сведения? Она стопроцентно не демон достаточно могущественный, чтобы за бога сойти? Очень уж улыбка у нее нехорошая. А характер и того хуже.