Алтайский край – родина наших современников, чьи имена известны не только России. Василий Шукшин, Роберт Рождественский, Михаил Евдокимов, Герман Титов, Михаил Калашников, Валерий Золотухин, Нина Усатова и многие другие земляки прославили Алтайскую землю.

Первые семь рассказов были написаны к юбилейному дню рождения Василия Макаровича Шукшина, моего великого земляка, родившегося на Алтае. В 2009 году, к 80-летию В. М. Шукшина весь Алтай готовился к этой круглой дате. Это был всеобщий порыв души, написать что-то в «шукшинском стиле». Так появились мои «Семь рассказов о земляках» и были напечатаны в местных изданиях. «Простой язык» понравился землякам, на котором в том числе писал Шукшин.

Псевдоним Валейна созвучен с названием моей родины на Алтае и той небольшой реки Алей, на которой стоит город. Алейск стал началом для моего творчества. Работая в журналистике, много писала очерков о людях, судьбы которых заслуживают литературного пересказывания. Живое общение с читателями показало, что им полюбили мои рассказы, порой и они становятся их главными героями. В этот сборник вошли мои лучшие рассказы, повествующие о житейских ситуациях, в которых оказываются люди.

Студентка

Ольга была похожа на большой мыльный пузырь – ткни ее в бок и она лопнет, вернее ее терпение должно было скоро лопнуть. Оно иссякло. И она изо всех сил уговаривала себя, что это ее последний школьный звонок и последняя школьная линейка, последний раз ей делают замечание, потому что крутит головой на все триста шестьдесят градусов.

– В общем, все в последний раз, все, что связано со школой, – успокаивала она себя, повторяя как молитву.

Она вспомнила об утреннем разговоре с мамой, которая просила быть посерьезней.

– Мне кажется, что ты никогда не повзрослеешь, а впереди именно взрослая жизнь, – говорила строго она.

– Не волнуйся, мам, я уже почти взрослая просто хочется последний разочек «выпустить пар» и побеситься, – засмеялась Оля, поцеловав маму.

Размышления «о серьезности» прервал ее сосед по парте Сашка Целюк, который почему-то, краснея, пытался передать записку.

– Да что ты мне суешь тут всякое, – хотела прошептать Ольга, но получилось довольно громко.

Все начали озираться и хихикать. Оля получила очередное замечание от классной «дамы» и обидное «дура» от соседа Сашки. Она поняла, что ее терпение лопнуло, но тут зазвенел последний звонок и все закричали «ура». Что-то вырвалось из груди Оли и она, ликуя от такого счастья, тоже закричала «ура». Впереди были выпускные экзамены и поступление в институт.

Шли сложные годы перестройки – время дефицита, талонов и гласности. Денег катастрофически не хватало, и чтобы как то выжить и прокормить их с братом мать бралась за любую работу – мыла полы в подъездах, готовила обеды коммерсантам и дежурила ночью в детском саду. Ольга и Алексей – ее дети погодки все понимали и жалели мать. Старший Алексей был серьезен не по годам. В школе его звали «Ольгин заступник». Он защищал сестру не только перед сверстниками, но и перед учителями. Ольга это знала и иногда «барзела», как выражалась их классная руководительница.

Оля была противоположностью Алексея – живая и на первый взгляд легкомысленная. Алексей помнил ее плачущей только на похоронах отца. Тогда они были подростками, когда погиб их отец. Он нырнул с большой высоты в реку и, сломав позвоночник, не мог выбраться на берег.

Так в тринадцать лет для Алексея началась взрослая жизнь. По вечерам с матерью убирал подъезды, а на летних каникулах работал на местном хлебозаводе. Они с матерью старались как можно дольше продлить детство Ольге.

В те годы появились первые коммерческие ларьки, где торговали всякой мелочью. Алексей видел, что этот бизнес процветал и быстро развивался. Он решил, что после школы обязательно откроет такой ларек, чтобы учить сестру и помогать матери. Мать уговаривала поступить в институт, но парень стоял на своем.

– Зачем мне этот институт? Со временем заочно окончу, это не проблема. Не могу отказаться от предложения друга. Выкупим на паях маленький павильон и вперед, – раскрывал свои планы Алексей. Но его замысел нарушил осенний призыв в армию.

Ольга долго выслушивала назидания брата при прощании и утвердительно кивала головой.

– Я знаю, что ты все сделаешь по-своему. Но послушай меня, никогда не обижай мать и будь уже, наконец, серьезной, хватит детства. Ну а если кто тебя будет обижать, напишешь. Вернусь с армии, всем достанется по первое число, – кричал Алексей уже из автобуса.

Но сейчас меньше всего Ольге хотелось быть серьезной. Она чувствовала, что стоит на пороге новой и взрослой жизни. Что-то бесследно уходило прочь. Она не в состоянии была задержать это что-то, чего больше никогда не будет. Ольга боялась новой жизни, но понимала что это неизбежность. Легко приняла профессию юрист, которую выбрала для нее мама и также легко поступила в государственный ВУЗ.

– Именно государственный, а то сейчас коммерческих развелось как собак нерезаных, – утвердительно кивала головой мать.

Оставшееся лето пролетело незаметно, и вот уже Ольга ехала в совхоз на картошку со своими однокурсниками. На картошке она познакомилась с Андреем, который ходил за ней как приклеенный и смотрел влюбленными глазами. Новоявленные студенты тайком выпивали тогда запрещенный «сухим законом» самогон и закусывали свежим душистым салом, которое раздобыли в деревне, и конечно печеной на костре картошкой. Потом орали песни и «шарахались», как сами это называли всю ночь. Утром спали на ходу, похмелялись огуречным рассолом и шли на поле.

Еще по-летнему пригревало солнце и бил в ноздри запах убранной картофельной ботвы и каких-то приторно-сладких запоздалых цветов. Ольга обожала этот запах. Так пахли бархатцы.

– Точно, бархатцы, – вдохнула она полной грудью воздух. Ей не хотелось возвращаться в незнакомый город, суматошный и еще пока непонятный. Она с детства привыкла к деревне, куда ездила на летние каникулы, к земле и размеренной жизни в маленькой провинциальном городке.

Но к удивлению Ольги все пошло как по маслу. Она быстро втянулась, и ей не было уже так страшно и одиноко в большом городе. Все деньги и продукты, которые привезла из дома, быстро закончились. Они «испарялись» на глазах, либо поглощались соседками по комнате.

– Общага она и называется общагой, потому что здесь все общее, – давали назидание девчонки по комнате.

Ольгу подселили к трем старшекурсницам, которые казалось, никакого отношения к институту не имели. Двое из них работали в частной фирме, у третьей была несчастная любовь и в депрессии она проводила целый день в постели, читая любовные романы. Прерываясь от любимого занятия, она постоянно что-то жевала или ходила в курилку для «расслабления». И лишь только сессия была для них законным основанием ходить в институт и говорить об учебе. Соседки часто посмеивались над Ольгой и ее рвением к учебе.

– Ничего, к концу учебного года охота спадет. Мы тоже такими были.

– Вы никогда не сможете меня понять, где вам, – злилась Ольга. – Я ведь стараюсь не только для себя, но и для мамы, которая пашет на нескольких работах, чтобы я училась.

– Так вот и мы про то же. Ты должна себя содержать и учить, а не мама, – язвительно заметила самая старшая Ирка. – А ты вон, пошла в магазин – фук-фук, накупила всякой ерунды и денежки мамкины канули неизвестно куда, – махала Ира руками. – Так хоть на десяти работах паши, у тебя ветер в карманах гулять будет, – строго сделала она замечание Ольге.

Ольга обиженно пожала плечами, надула губки и уткнулась в книгу, стараясь не вступать в полемику.

– Так вот. Есть работа на рынке. Пока будешь работать по выходным, мясом торговать, – по-деловому предложила Ира.

Ольга хотела отказаться. Она не представляла, как это вообще можно стоять за прилавком. Но обвинения Иры глубоко затронули и ранили девичье сердце. Ей было обидно быть транжиркой и балластом у мамы, и Ольга утвердительно кивнула.

Ольга понимала, что всегда была слаба в финансах, в школе по математике с большой натяжкой ставили тройку, надеясь, что она не свяжет свою жизнь с этой сферой. Она понимала, что и сейчас ничего не изменилось, так в первую же субботу своей торговли проторговалась на кругленькую сумму. Душила обида, болели ноги от усталости, но ей меньше всего хотелось идти в общагу. Утром она пообещала девчонкам, что принесет немного «свеженинки». Но остались одни кости, которые хозяйка забрала своим собакам. В этом городе ей было некуда идти. Андрей каждые выходные ездил домой, потому что болел отец, и он помогал семье, чем мог.

– Так я и знала, что проторгуешься, – победоносно заявила Ирка. – Ничего, завтра будет полегче и со временем недостача перекроется.

– Не пойду я, не хочу больше заниматься делом, которое не нравится, – заупрямилась Ольга и с разбегу бросила на свою кровать. Она уткнулась лицом в подушку, хотелось плакать, но ничего не получалось.

– Ладно, – вздохнула Ирка. – Утро вечера мудренее, как говорится. Я тебя в это дело втянула, сама и распутаю. Завтра вместе пойдем торговать. Надо же хотя бы недостачу отработать, – успокаивала она Олю.

На следующее утро девушки отправились на рынок. Ира бойко зазывала покупателей, которых и так было хоть отбавляй.

– Вот видишь, мы с тобой еще и в наваре остались, – улыбнулась Ира, когда они уже ужинали. – Может, останешься? Будешь жить с такой работенкой пан королю и сват министру, – подшучивала она над Ольгой.

Но Ольга решительно замотала головой.

– Пойду пока дворником, а там видно будет, – ответила она Ире.

Ольга будет мыть подъезды, и убирать двор, пока не придет из армии брат. Алексей займется своим маленьким бизнесом, которым и планировал. На последнем курсе Ольга выскочит замуж за однокурсника Андрея. После института она привезет его в свой маленький городок, где осталось ее детство, и который снился ей все пять студенческих лет.

Июнь, 2009 г.

Памятник человеческим порокам

Злой человек похож на уголь: если не жжет, то чернит тебя. Анахарсис

Эта история произошла в одном из провинциальных городков, каких по России тысячи. Жили два соседа один Василий, а через стенку Дмитрий. И вроде бы неплохо жили по тем до перестроечным временам, равно. Никто сильно не выпячивался, да особо и нечем было разжиться то. Ходили, друг к другу в гости. Хвалились кто чем: кто по знакомству ковер новый достал, кто дневник сына или дочки показывал. Успехи, дескать, налицо. Жены Василия и Дмитрия обменивались рецептами блюд, да здешними сплетнями. Работали вместе, отдыхали тоже семьями. Дмитрий работал начальником, а Василий его замом.

Все бы ничего, но тут перестройка началась. Была объявлена гласность и демократия, появились ниоткуда доморощенные коммерсанты, а на смену застойной экономики пришла рыночная. От этого обилия люди бросались из стороны в сторону и, в конечном счете, друг на друга. Наши соседи тоже менялись, как говорится «в ногу со временем». Ссориться начали по пустякам – то жены что-то не поделили, то сами в каких-то вопросах не сошлись.

А тут Василий как нарочно автомобиль приобрел – старый, намотавший тысячи километров «шиньон».

– Это что же получается, Васька на этом «шиньоне» и коммерцией может заняться, и в лес, и по дрова, – «пилила» Дмитрия его жена Люся.

– Уймись, какая коммерция, он мой заместитель. Кто ему позволит двумя делами сразу заниматься? – ответил ей муж.

– Да ты и позволишь. Ты же у нас добренький. Закрываешь глаза на то, что он у тебя из подноса ворует, – распалялась все больше Люся.

– Ты говори, да не заговаривайся. У меня никто не забалует. Да и знаю я Василия уже давно как свои пять пальцев.

– Знает он. А откуда у них деньги на машину? – не унималась жена. – Ты больше его получаешь, а такого позволить не можешь. А посмотри, как жена с дочерью одеваются. Ходят как крали разодетые, – язвительно заметила Люся.

– Ты к чему этот разговор завела? – не выдержал Дмитрий.

– Надо его помаленьку столкнуть с этого теплого местечка. Пусть с женушкой своей на одну зарплату поживут. Она медичка, получает копейки по сравнению с мужем, – «шипела» Люська. – Победствуют, может и спесь спадет. Тогда и возьмешь обратно, если конечно зама толкового не подыщешь. А то больно заносчивые, да гордые стали, – добавила она, утвердительно кивая головой.

Дмитрий не сразу послушал свою жену, но занудство и упрямство Люси сделали свое дело. Она всколыхнула в нем те чувства, которые он прятал где-то внутри себя много лет. Он не мог их выпустить наружу из-за своего служебного положения. Дмитрий боялся, что люди будут показывать на него пальцем и говорить гадости. А он хотел быть обязательно положительным, кругленьким, чистым и по возможности еще людям в глаза прямо смотреть. По этим же причинам Дмитрий не мог так просто уволить Василия. Как не старался Дмитрий, но руководитель с него был никакой – с ленцой малый, любил выпить и покутить. Было время, когда Дмитрий держался, как говорится «на волоске» и Василий вполне мог заменить его. Поэтому к его опасениям и страхам прибавлялся еще один – он может потерять должность, которой так дорожит и досталась она ему благодаря связям жены. Это был серьезный и решающий аргумент, чтобы устранить соперника.

– Надо посоветоваться с Люськой. По поводу подстраивания подлянок и гадостей она у меня впереди всех, – зло усмехнулся про себя Дмитрий.

– Не волнуйся, дорогой, я уже все придумала, – «пропела» жена. – Я ведь ночи напролет не сплю, о благополучии нашем думаю.

– Да уж, ты у меня мастерица думы думать. Если бы не ты я никогда бы этой должности не получил, – подбодрил ее муж

– Конечно, силенок у тебя маловато для руководителя, – согласилась Люся. – Если б не этот растюхляй Васька, то не удержался ты на этом месте, – засмеялась она и продолжила:

– Так вот Васька отпахал свое, теперь тебе нужен новый зам, который в рот бы заглядывал и пылинки сдувал. Молодой, да чтоб с высшим образованием, а не этот недоучка с техникумом.

– Что ты предлагаешь? – нетерпеливо спросил Дмитрий.

– Напишем на него анонимку в ГЛАВК. А там пока будут разбираться, ты ему заявление об увольнении подмахнешь. Я помогу, чем смогу, свою подругу, профкомшу подключу, – взахлеб с горящими глазами тараторила Люся.

В какой-то момент Дмитрию показалось, что его жена выжила из ума или ведьма, – сделал он про себя вывод.

– Что соседи такого сделали, что ты их так ненавидишь? – осторожно спросил он у жены.

– А чего мне их любить? Сами себе улыбаются, счастливы так сказать…… – начала Люся и осеклась, заскрежетав зубами. – Это мое дело….. личное……не хочу говорить. Не люблю я их и все тут, – произнесла она со злобой.

– Хорошо, анонимка, так анонимка, твоя взяла, – вздохнул Дмитрий.

– Я вот тут набросала, – протянула лист бумаги с торжественным видом Люся.

– Точно ведьма, – опешил Дмитрий и начал читать текст доноса. Он все больше и больше хмурился, потом дочитав, сделал вывод: – Во времена Сталина за такое расстреляли бы. Да и в наше время могут посадить. Ты не боишься, что и нас «потянут» за эту ниточку? – обеспокоился Дмитрий.

– Нас-то за что? Мы авто не покупаем. Вот пусть и спросят, где Васька взял такие деньжищи, – злорадно усмехнулась жена.

Дмитрий покачал головой, но спорить с женой не стал. Он знал, что это бесполезно. Если что задумала, то доведет до победного конца. В общем, анонимка ушла в вышестоящую организацию. Разбирательства были тогда не шуточные, и Василий вынужден был уволиться с работы.

– Молодец, Димка. У тебя прямо талант сухим из воды выходить. Думала, что и нам достанется, – ликующим тоном произнесла Люся.

– Я тебя предупреждал. Какую кашу заварила. Еле выкрутился, – выговаривал ей муж.

– Ничего, главное цель достигнута.

– Люсь, как мы теперь с соседями жить будем? – тихо спросил муж.

– А никак. Мы их не знаем. Я даже здороваться не буду, и ты не смотри в их сторону. Что с такими якшаться. Зачем они теперь нам нужны? А не нравится им такое соседство, пусть переезжают куда подальше, – разошлась в своем ораторстве Люська.

Для семьи Василия наступили трудные времена. Он вспоминал, как выдержал все лживые обвинения в свой адрес. Как сидел в кабинете ГЛАВКа и пытался доказать, что он честный человек и деньги на автомобиль дал взаймы тесть. Василий так расстроился, что слег и ночью у него случился инфаркт.

– Так им и надо, – злорадствовала Люська. – Надоела эта семейка ненормальных.

– Сама ты ненормальная, – закричал на нее Дмитрий. – В тебе хоть что-то человеческое осталось?

– Осталось, дорогой. Только к тебе и нашему сыну. Я ведь живу в отличие от тебя для семьи и все делаю только для ее блага, – с чувством произнесла Люся.

– Нельзя во имя чего бы то ни было делать людям гадости, – поморщился Дмитрий.

– Так, протянула Люся. – Значит, я и гадости. Ты сам этого хотел, между прочим. Если бы не ты его, так он тебя в скором времени сожрал, все к этому шло, – кричала она. – Ты вспомни, как эта должность тебе досталась. Поэтому, давай не будем говорить, что тебя замучила совесть. Жить надо, Дима и бороться за «место под солнцем». Вот этими руками уничтожать всех, кто путается под ногами. Так все успешные и богатые делают, – подытожила свою «речь» Люся.

– Какие мы с тобой успешные и богатые? Я ведь всего лишь чиновник среднего ранга. Где я заработаю на наше с тобой богатство? – погрустнел Дмитрий.

– Мухлевать надо учиться, взятки брать. У тебя не должность, а Клондайк. Придумаем что-нибудь, – подбодрила его жена.

Прошел год, как Василий ушел со службы. Жили по-всякому. Иногда и хлеба не на что было купить. Но семья вопреки всем испытаниям и унижениям не торопилась расставаться со своим домом.

– Что это они за этот дом уцепились? – не унималась жена Дмитрия. – Взяли бы квартиру поменьше с их доходами то.

– Опять ты за свое, – злился Дмитрий.

– Нам с тобой заработанные деньги надо вкладывать – крышу сделаем красивую, сайдинг, пластиковые окна, – по-деловому рассуждала Люся.

– Конечно, сделаем. Все как у людей будет, – утвердительно покачал головой Дмитрий.

– Но дом, то один у нас с ними, – возразила Люся. – Представляешь половина дома «крутая», а другая убогая. Где это видано, чтобы богатые с бедными через стенку жили. Нигде в мире такого нет, – усмехнулась Люся.

– Что ты предлагаешь? – нервничая, спросил муж.

– Я предлагаю выжить их отсюда. Пусть катятся ко всем чертям, – злобно ответила Люська.

– Ты чего надумала? Я больше в эти игры не играю, – с опаской в голосе произнес муж.

– А тебе не предлагаю. Я сама все сделаю. Ты у меня мягкотелый и трусливый чтобы на такое решиться.

– Люська, я тебя прошу, – взмолился муж.

– Хорошо, не буду, – присмирела Люся. – Только когда начнется перестройка дома, они сами убегут. Нервы нужно крепкие иметь, чтобы выдержать такой грохот каждый день.

В течение нескольких месяцев строители долбили стены, сверлили потолок. Выбивали оконные и дверные проемы. Действительно, зрелище не для слабонервных. В один из таких дней сердце Василия не выдержало обид и унижений. Он скончался быстро и незаметно в этой повседневной суете.

В одном из провинциальных городков стоит дом, где одна сторона с «евроремонтом», другая без него. Он уродлив и со стороны выглядит смешным и нелепым. Кто не проходит мимо останавливается и удивляется такому виду. Местные жители назвали его про себя «памятником человеческим порокам».

Дети Василия несколько раз пытались продать свою половину, но желающих почему-то не нашлось. Но Люся не теряла надежды, что когда-нибудь у нее появятся «путевые» и «достойные» соседи. А пока регулярно посещала знахарку-колдунью, которая как считала Люся, наводит порчу на соседей.

– Эту семейку никакой мор не берет, – злилась она. – Ничего, скоро у меня на одни таблетки будете работать.

От такого сотрясения воздуха, у нее начала кружиться голова.

– Силы уж не те, – сказала она мужу и села на диван.

– Да угомонись, наконец. Хватит уже. От этой твоей ненависти никому лучше не стало – ни тебе, ни людям. Смотри, уже высохла то как, кило на пятнадцать похудела, – отчитал ее муж.

– Наверное, рак уж завелся, – осторожно предположила Люся и побледнела.

– Дай соседям спокойно пожить после всех испытаний.

– Хорошо, будь, по-вашему. Дети тоже меня пилят, чтобы я отмякла. Надо им сказать, чтобы здоровались с соседями, а то как-то не по-людски, – согласилась Люся.

В том же году Люся скоропостижно скончалась. Как говорят «рак съел». А дети Василия наконец-то нашли покупателя на свою половину дома и наверняка он скоро преобразится. Ведь он не заслуживает участи «памятника человеческим порокам».

Май, 2009 г.

Алейск – центр Алтайского края

Ларису за «примерное поведение» отправляли на учебу в Москву. Она долго отбрыкивалась и говорила, что ей целый месяц будут «мозги парить» и «по ушам ездить», но все – таки согласилась под давлением быть уволенной без суда и следствия. Страх и любопытство смешались в голове, и Лара никак не могла понять что сильнее. С одной стороны она очень хотела увидеть Москву и побывать на Красной Площади, а с другой – паника. Лариса боялась этой самой Москвы как чего-то неизведанного, полного опасностей и преград. На работе все над ней подшучивали и намеренно припугивали разными небылицами.

– Я вчера криминальную хронику по телевизору смотрела. В Москве маньяк завелся. Ходит по вокзалам и высматривает очередную жертву, – с усмешкой рассказывала сотрудница Люся.

– А я читала, что «барсеточника» поймали на Казанском, – внесла свою «лепту» другая сотрудница.

Лариса притворилась, что эти новости ничуть не тронули, хотя у самой ныло сердце, и она с тоской посмотрела в окно.

– Будь что будет. Авось, все обойдется, – решила она про себя и принялась за работу.

И действительно, все пошло не так трагично, как она себе нагородила в своих черных мыслях. В Москве Лариса быстро освоилась и даже осмелела. На занятиях вступала в дискуссию с преподавателями по тому или иному вопросу, съездила на Красную Площадь, пару раз была в театре, а все остальное время занимали магазины. Она быстро изучала улицы по названию магазинов, заходила в дорогие бутики и мерила одежду известных марок. Лара крутилась у зеркала, как бы невзначай подносила к своему любопытному носу ценник с цифрами, напоминающими номера мобильных телефонов, тяжело вздыхала и удалялась прочь. Дурное настроение Лары длилось примерно пять-десять минут, так как вокруг было столько интересного. И что ей до этих тряпок? Не стоят они ее нервов. Поэтому все моментально забывалось.

Лариса подружилась со всеми студентами и преподавателями. Особенно ее забавляла молоденькая аспирантка Лиля. Когда девушка заполняла анкетные данные Ларисы, дошли до графы «Населенный пункт». Лиля никак не могла произнести слово «Алейск», как будто ее парализовало. И, в конце концов, она прочла слово по буквам «А-л-е-й-ск», и почему-то покраснела.

– Правильно? – вопросительно посмотрела Лиля.

У Ларисы все закипело внутри. Ее так и подмывало накричать на эту грамотейку-аспирантку, которая читать то не научилась. Но она сдержалась и решила немного разыграть девушку. И Лариса как можно спокойнее стала объяснять «бестолковой», что такое Алейск.

– В нашей необъятной России есть край, который называется Алтайский. Хлебушек кушаете? – заигрывающим тоном спросила Лариса.

Девушка кивнула и с любопытством посмотрела на свою собеседницу.

– Так вот Алтай дает стране больше половины запасов пшеницы, которые ей нужны. А какие у нас сыры! А какой мед! Таких в Москве и не покушаешь! – Лариса чувствовала, что ее «уносит», но уже не могла остановиться. Она не заметила, что кроме Лили за ней наблюдают еще десяток-другой «благодарных зрителей».

– И совсем у нас не холодно, как думают про Сибирь. Алтай называют «Сибирской Кубанью» и с успехом выращивают виноград и абрикосы. У нас есть горы и равнины – плоские как блюдце, засеянные пшеницей. И медведи у нас не ходят по улицам, как многие москвичи себе представляют.

Лариса перевела дух и тут только увидела столпившихся «несчастных», которые ни разу не были на Алтае.

– Так вот в самом центре Алтая и располагается Алейск. Можно сказать, что это сердце Алтайского края, – с гордостью заявила Лариса.

– А я почему-то думал, что центр Алтайского края город Барнаул, – неуверенно возразил мужчина из «слушателей».

– Я имею ввиду по географическому положению, – прервала его Лариса.

1 2 >

На страницу:

Перейти

1 из 2

Другие книги автора

Время скорпиона. Часть 1. Часть 2

Светлана Валейна

Время скорпиона. Часть 3. Солнечный ветер

Светлана Валейна