Миражи

Елена Вольская

Миражи

В мае, когда на Струшне расцвели сады, Вера Лактионова родила дочь. Не хотела она рожать дочь в мае. Люди говорили, что рожденные в мае обречены маяться всю жизнь. А такой судьбы для своей единственной дочери Вера не хотела. Да и какая мать захочет? Все желают для своих детей лучшей доли, чем та, которая выпала им самим.

Лактионова была женщиной симпатичной и необычайно женственной. Замуж выскочила сразу после школы и, как положено, через девять месяцев родила дочь. Жила Вера тихо, размеренно, без особых потрясений. Впрочем, так жили все обитатели Струшни.

Струшней горожане прозвали заводской район, который вольготно раскинулся на правом берегу Днепра. Застроена Струшня была сплошь частными домами, которые с самой весны утопали в зелени садов. Достаток люди здесь имели разный и жили как в деревне, все и обо всех знали. Весны, лета и осени обитатели Струшни почти не замечали, пропадая целыми днями на своих огородах. Зиму перезимуют и опять – на огороды. И так из года в год.

Наверное, от этой однообразной и скучной жизни много пили. Но кто сейчас не пьет? Пьют все. Выпивал и муж Веры Алексей. Правда, Вера говорила подругам, что человек он смирный, добрый, не ругается и руки не распускает, как другие мужики. Так что жить с ним было можно, только вот любовь ушла куда-то, просочилась, словно сквозь пальцы песок. Да что о ней жалеть, о любви этой? Что было – то прошло.

Да, не такой безрадостной жизни хотела Лактионова для своей подрастающей дочери. Мечтала Вера о том, что вот подрастет ее девочка и найдется хороший человек, который заберет Лизу из этого проклятого тихого омута в другую прекрасную жизнь. И тогда жизнь самой Веры станет более счастливой, наполненной приятными заботами и хлопотами, ведь непременно появятся внуки, которым можно будет отдать всю свою нерастраченную любовь и нежность.

В самом конце семидесятых на другой стороне реки началось грандиозное строительство большого микрорайона. Соседи рассказывали Вере, что в растущих как на дрожжах девятиэтажных домах, квартиры будут какой-то особенной планировки: комнаты просторные и светлые, коридоры длинные и широкие, а санузел раздельный. Не то что эти крохотные хрущевки, в которых даже два человека разминуться нормально не могут, и жильцы этих маленьких каморок сидят друг у друга на голове.

Лактионова охотно поддерживала эти разговоры с соседями, и ей очень нравилось красивое название, которое дали микрорайону – Фатинка.

Шли годы. Подрастала Лиза. А на другом берегу Днепра, расстраивалась и расширялась Фатинка. Многие обитатели Струшни с завистью смотрели на Фатинку и мечтали получить в новом чудесном микрорайоне квартиру. Особенно сильным это желание было весной, когда разливающийся в половодье Днепр предательски подтапливал дома Струшни, стоящих у самой кромки воды.

Каждую весну и Вера мечтала о новой квартире на левом берегу Днепра. Но ее старый дом сносу не подлежал, и мечта по-прежнему оставалась мечтой.

В свою семнадцатую весну дочь Веры расцвела. Метаморфоза, происшедшая с девочкой была столь сильной, что родители и соседи диву давались. Никто от младшей Лактионовой такой полной и совершенной перемены не ожидал, потому что из некрасивого, нескладного и угловатого подростка Лиза превратилась в высокую стройную блондинку с точеной фигурой. Особенно хороши были васильковые лучистые глаза девушки, наивный взгляд которых притягивал и манил. Лицо девушки было ослепительно красивым и на нее заглядывались все, невзирая на пол и возраст. Мужчины поглядывали на девушку с восхищением, а женщины – с не скрываемой завистью. Сама же Лиза довольно быстро осознала, что заметно отличается от своих подруг и лицом и фигурой. А еще она поняла, что ее красота – это золотой билет в новую жизнь, в которой не будет нищеты, старого разваливающегося дома, вечно пьяного отца, печальной матери и ненавистного огорода. Только ей надо умело распорядиться божьим даром и продать его как можно дороже. И кто знает, может быть сможет она перебраться с правого берега реки на берег левый. И будет она жить на Фатинке в большой светлой квартире, о которой с раннего детства мечтала вместе с матерью.

Далее левого берега реки ее мечты пока не устремлялись.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СТАС

Глава 1

Лиза сидела перед зеркалом и внимательно рассматривала свое лицо. На Струшне говорят, что она красавица. Наверное, это так и есть. Люди не врут. Правда, несмотря на свой совсем еще юный возраст, Лиза Лактионова отлично понимала, что к словам других людей следует относиться осторожно. Глядя тебе в глаза, люди довольно часто говорят одно, а думают совершенно другое. Но сейчас, всматриваясь в свое отражение, девушка не сомневалась, что она и правда хороша. Очень хороша.

От лица Лизы и в самом деле было трудно отвести взгляд. К своим несомненным достоинствам девушка относила гладкую матовую кожу, тонкие изогнутые брови, красивой формы нос и васильковые бездонные глаза. Аккуратно очерченные губы казались девушке немного полноватыми, но это даже нравилось ей. Лиза старалась чаще улыбаться, так как знала, что улыбка идет ей и придает особое очарование. Густые пепельные волосы, которые сейчас небрежно рассыпались по плечам, были особой гордостью девушки. Тонкая талия, высокая грудь и длинные стройные ноги с узкими лодыжками тоже нравились ей. В общем, как ни крути, у нее было много достоинств и не было практически никаких недостатков. Соседи поговаривали, что характер у нее вздорный. Но ей было абсолютно наплевать на то, что говорят соседи. Главное, что она любит и ценит себя, и другой такой Лизы Лактионовой в природе просто не существует.

– Да, не принцесса, а королевна! – сказала Лиза удовлетворенно своему отражению и засмеялась, потому что тут же вспомнила эпизод из любимого фильма. – Вот только, где этот принц, который полюбит меня, как Настеньку? Да тот богатенький Морозко, который приданого даст? Нет ни того, ни другого. Так что, Лизка, придется тебе все это самой добывать.

Девушка отложила зеркало, лениво потянулась и осмотрела свою комнату. Узкий диванчик, трехстворчатый шкаф, да старенький письменный стол со стулом – вот и вся обстановка. Только блеклые занавески в розовую клеточку с незамысловатыми рюшками немного скрашивали убогую обстановку.

За окном бушевал май.

Лиза поднялась со стула, подошла к окну, распахнула его настежь и с удовольствием вдохнула ароматов весеннего сада. Господи, как хорошо дышится, но как же ей скучно! Недавно исполнилось восемнадцать, а в жизни ничего не меняется. Изо дня в день все одно и то же. Тоска.

Краситься не хотелось, да и особой нужды не было. Максим любит ее такой, какая она есть. Без косметики. Если хорошенько подумать, то Павлов ей и не нужен вовсе. Встречается она с ним так, от нечего делать. Ну и чтобы не выглядеть белой вороной среди сокурсниц. Все девчонки из ее группы уже давно бегали на свидания, а потом на переменках весело обсуждали своих парней: куда ходили, сколько раз поцеловались. А иногда расписывали достоинства своих ухажеров в постели. Врали, наверное, напропалую, но истории эти были забавными, и слушать их было интересно. Вот и она, чтобы не отставать от подружек завела себе парня. Конечно, Павлов симпатичный, слов нет. И любит ее. Но он не принц, и не предел ее мечтаний, так что рассчитывать бедному Максу не на что. Робкий и застенчивый Павлов, который и слова не может вымолвить в присутствии других людей, совершенно не соответствовал портрету мужчины ее мечты.

Лиза глубоко вздохнула. Еще годик придется помучиться в училище, но потом она станет вольной птицей. Захочет – замуж выйдет, а захочет – уедет куда-нибудь подальше из этой ненавистной Струшни. И тогда она сама себе будет хозяйкой. Это же так просто – идти за своей мечтой. Главное – ничего не бояться и твердо знать, чего хочешь. А уж она-то точно знает, чего хочет.

Лиза придвинула стул к окну и присела, подперев рукой подбородок. Через невысокий редкий забор она наблюдала, как обитатели Струшни копошатся в своих огородах, или бегут по каким-то только им известным делам. Вся эта обыденная суета напоминала Лизе мышиную возню. Вроде бы что-то и делается, да только толку от этих действий нет никакого. Кругом беспросветный мрак и нищета. Нет, так жить она не будет никогда.

Сразу после школы Лиза поступила в училище, которое готовило швей. Училась так себе, ни шатко, ни валко. Она никогда с неба звезд не хватала. Да и зачем напрягаться? Поэтому аттестат девушки пестрел тройками. Однако специальность была нужна. Так, на всякий случай. Мало ли как жизнь сложится? А на хлеб зарабатывать, сидя за швейной машинкой все же лучше, чем к станку становиться. Мать по наивности своей уговаривала в институт поступать. Но в какой институт сунешься с такими отметками? Да и сушить мозги за науками еще целых пять лет страсть как не хотелось. А очень хотелось другого. Свободы. Той свободы, которая и приведет ее к заветной цели.

Прикрыв глаза, Лиза представляла себя в объятиях красивого и сильного мужчины намного старше себя. Нет, его лица сейчас она не видела, а лишь ощущала на себе его нежные прикосновения и жаркие объятия. Воображение девушки рисовало огромную кровать с безукоризненно белыми и туго накрахмаленными простынями. На этой шикарной кровати она, абсолютно голая, отдавалась любовнику со всей страстью, на которую только была способна. И ее воображаемый любовник был очень богат. Богат так, что дух захватывало. Чем он занимается, где работает и каким образом зарабатывает деньги, знать ей совершенно незачем. Главное, что у него много денег, очень много! И он любит ее, а она его…

– Доченька, иди ужинать, – позвала Вера дочь, приоткрыв дверь в ее, и вернула девушку с небес на землю. – Максим уже минут пятнадцать топчется у калитки.

– А я и не заметила, как он подошел. Ничего, подождет. Нечего раньше времени приходить, – недовольно буркнула Лиза и посмотрела на мать. Вот явилась и не дала помечтать. И так всегда, как только она задумается о чем-то приятном, так сразу кто-то придет и разрушит ее сладкие мечты.

Девушка неохотно поднялась со стула и пошла за матерью на веранду, где уже был накрыт стол к ужину.

– Ну, зачем ты так, доченька. Максим парень неплохой. И нравишься ты ему. Не надо, Лиза, мальчика обижать. Он, может, судьба твоя, – завела разговор Вера, накладывая жареную картошку в тарелку дочери. Затем она выудила из дымящейся кастрюльки сосиску и аккуратно пристроила ее рядом с золотистой картофельной соломкой.

– Мама, ну какая такая судьба? О чем ты говоришь? – Лиза состроила недовольную гримасу и поковыряла вилкой в тарелке. Есть совершенно не хотелось.

– О том, о самом. Замуж надо вовремя выходить, и за того, кто тебя любит, – быстро заговорила умудренная жизненным опытом Вера и примостилась на стареньком табурете рядом с дочерью.

– А как же мои чувства?

– И ты полюбишь Максима. Со временем, – ответила Вера и ее печальные глаза затуманились воспоминаниями о давно ушедшей юности. – Я, когда выходила замуж за твоего отца, страстью к нему не пылала. Я полюбила его позже. Да, ладно, что старое вспоминать. А ты, ешь, давай…

– Что-то не хочется.

Лиза отодвинула тарелку и опять посмотрела на мать. Мама еще совсем молодая женщина, а выглядит как древняя старуха. А заношенный халатик словно прилип к ней. Сколько Лиза помнила себя, столько помнила этот старенький ситцевый халатик. Хоть бы мать купила себе что-то новое. Так нет, все денег жалеет.

– Мама, давай прекратим этот разговор. Надоело! Я тебе уже тысячу раз говорила, что Павлова я не люблю и замуж за него не собираюсь. Поняла?

Резкость в голосе дочери слегка озадачила Веру, и она укоризненно покачала головой.

– Поняла я, поняла, Лиза. Только смотри, милая, не пожалей потом.

Да, дочь совсем уже взрослая. И такая красавица. А кругом столько соблазнов и мужчин, желающих заполучить ее красоту. Лиза по Струшне пройти спокойно не может – все оглядываются ей вслед. А Максим парень хороший, добрый и не пьет. Он был бы отличным мужем дочери. И она была бы спокойна за будущее своей дочери. Конечно, хотелось, чтобы парень больше зарабатывал. Он любит Лизу, это видно сразу. И в конечном итоге, не все решают деньги. Главное – чувства. Хорошо бы иметь и то и другое одновременно. Но в жизни чудес не бывает. А жаль.

Лиза же в этот момент почувствовала лишь раздражение. В последнее время эти разговоры мать заводила довольно часто. И всякий раз девушке приходилось делать над собой неимоверное усилие, чтобы не поссориться с матерью. Как объяснить ей, прожившей никчемную жизнь с горькой пьяницей, что не о Павлове она мечтает? Что может дать ей молокосос? Такую же серую и постылую жизнь, какой живет мать. А сколько он зарабатывает? Может по меркам матери и обитателей Струшни и неплохо. Но это не те деньги, которые нужны ей, Лизе. Если бы он был, например, инженером или военным. Тогда совсем другое дело. А так, простой водитель. Без амбиций и главное – без стремления и желания стать кем-то в этой жизни.

Лиза опять с отвращением посмотрела на старенький халатик матери, а потом перевела взгляд на ее узловатые пальцы, которые видели маникюр только по большим праздникам. Давний перманент тоже очень старил мать, а большие выразительные глаза, казалось, никогда не излучали счастья. Лизе подумалось, что мама постарела сразу, как только вышла замуж. И теперь эта старая, неухоженная и уставшая от жизни женщина учит ее жизни. И чему может научить ее мать? Только тому, что знает сама. А эта наука ее совершенно не устраивает. Она хочет для себя другой жизни и добьется своего рано или поздно. Лучше, конечно, раньше. Так что, как ни крути, а в этой новой жизни Павлову места нет. И не будет она отдавать свою красоту бедному Максу. Она достойна лучшего.

Глава 2

Павлов стоял у калитки Лактионовых уже минут сорок. Лиза всегда заставляла его долго томиться ожиданием, словно проверяла на прочность. Но он был готов стоять у дома Лизы вечно.

С Павловым такое происходило впервые. До встречи с Лизой Лактионовой у него на счету было немало увлечений. Но те чувства, которые он испытывал, находясь рядом с этой девушкой, первое время юноша объяснить не мог. Но позднее он осознал, что хочет ее как никакую другую женщину прежде. То, что он влюбился в красавицу с первого взгляда, он понял сразу. Всякий раз, когда он касался своей новой подруги, его тело охватывал озноб. Противная дрожь мешала нормально дышать и говорить. Да, он хотел ее всем своим естеством, но действовать решительно почему-то не решался. За все время, что они встречались, Максим мог себе позволить только невинный прощальный поцелуй.

Ночами, после свиданий с красавицей, он часами ворочался в постели и не мог уснуть. Закрыв глаза, Павлов представлял Лизу в своих объятьях. Такую мягкую, податливую, нежную. С каждым днем его видения становились все более откровенными и более чувственными. Иногда ему казалось, что все происходит наяву. А когда желание вырывалась наружу, на какое-то время он чувствовал себя счастливым. Но потом, очнувшись от сладких грез, Павлов понимал, что это лишь игра его воображения, а не реальность. И от этого становилось тоскливо и почему-то очень жаль себя.

Наконец дверь дома открылась, и Лиза вышла на крыльцо.

– Ты долго торчишь тут? – равнодушно поинтересовалась девушка.

– Не очень, – ответил Павлов и натянуто улыбнулся. Противная дрожь вновь пробежала по телу.

– Куда пойдем?

«Опять – ни рыба, ни мясо», – подумала Лактионова, демонстративно зевнула и приблизилась к Павлову.

– А куда ты хочешь?

– Павлов, ну хоть бы один раз ты предложил что-нибудь. Все ждешь, пока я возьму инициативу в свои руки, – с пол-оборота завелась девушка. Заискивающий и какой-то виноватый голос Максима не вызвал в ней ничего кроме раздражения.

А Павлов как зачарованный смотрел на девушку. Какая она красивая! Стройная, худенькая. Белый тонкий свитер плотно облегает высокую грудь. Джинсы сидят как влитые. А в васильковых бездонных глазах можно утонуть. Он просто сходит по ней с ума.

– Ну, хочешь, пойдем в кафе. Или в кино, – очнулся Максим и робко взял девушку под руку.

– Так в кафе или в кино? – высокомерно поинтересовалась Лиза и улыбнулась.

Эта милая улыбка слегка приободрила застенчивого кавалера, и он радостно ответил:

– Сначала в кафе, а потом в кино.

– Сидеть будем на последнем ряду? А целоваться будем? – уже откровенно ерничала девушка.

– Будем, – с сияющей улыбкой подтвердил Павлов и они, весело переговариваясь, направились к троллейбусной остановке.

Кафе «Молодежное», как всегда, было забито до отказа. На входной двери висела табличка «Мест нет». Это заведение пользовалось большой популярностью у городской молодежи. Здесь неплохо кормили, но еще лучше готовили коктейли. Кафе располагалось в центре города на Губернском валу, со смотровой площадки которого был виден Днепр во всем своем великолепии. Лиза любила это место и могла часами смотреть на реку, которая неспешно несла свои воды не ведомо куда.

У входа в кафе толпились нарядно одетые парни и девушки. На невысоком крыльце стоял атлетического вида охранник в строгом черном костюме. Он был серьезен, и на заискивающие просьбы молодых людей пропустить в кафе не поддавался. Он запускал внутрь заведения столько людей, сколько его покидало. Лизе и Максиму ничего не оставалось делать, как терпеливо дожидаться своей очереди. Наконец из кафе вывалилась довольно большая компания, и охранник пропустил парочку внутрь.

– Что тебе заказать? – спросил Павлов, когда сквозь плотную толпу весело галдящей молодежи они пробрались к стойке бара.

– «Маргариту».

Лиза быстро обвела взглядом зал, утопающий в клубах табачного дыма. Парни и девушки, беззаботно переговариваясь, смаковали свои разноцветные коктейли, в которые шустрый бармен старательно не доливал положенное количество спиртного. Из больших колонок, разместившихся по углам зала, раздавался чарующий голос Риккардо Фольи, который страстно пел о любви.

– Будем свободный столик искать или за стойкой выпьем?

– Мне все равно, – равнодушно произнесла Лиза и еще раз огляделась, а потом, резко дернув Павлова за рукав пиджака, громко выкрикнула: – Макс, посмотри: за столиком у окна есть два свободных места. Пойдем туда?

– Но там ребята какие-то сидят, – неуверенно произнес Максим. – Они вряд ли согласятся…

Но Лиза, не дослушав юношу, уверенно направилась к приглянувшемуся столику.

– Ребята, можно нам присесть здесь? – без всякого смущения обратилась Лактионова к молодому человеку, который, как ей показалось, был старшим в небольшой компании модно одетых и уже изрядно выпивших парней.

– Вообще-то, мы против, – мгновенно отреагировал парень, скорчив недовольную гримасу. Он пристально посмотрел на Лизу, затем перевел свой внимательный взгляд на Павлова, который держал бокалы в руках, не решаясь поставить их на стол. Секунду поразмыслив, хозяин застолья неожиданно согласился: – Ну да ладно. Садитесь. А ты, парень, счастливчик. Девочка твоя больно уж хороша. От ее компании мы отказаться никак не можем. Правда, ребята?

Молодые люди громко заржали и закивали в знак согласия. Павлов встревожено взглянул на Лизу и сквозь зубы процедил:

– Пойдем, поищем другое место.

– Ну, зачем же, Максим? – Лиза дерзко посмотрела в глаза незнакомца. – Зал битком набит. Мы можем еще долго ожидать, когда место где-нибудь освободится.

– Как скажешь, – обреченно согласился Павлов, поставил бокалы на стол и неохотно придвинул девушке стул.

Лиза и Максим уселись за стол и оба чувствовали себя скованно. Они изредка перебрасывались незначительными фразами, больше прислушиваясь к тому, о чем беседуют их соседи по столику. Казалось, что компания, которая так нелюбезно их встретила, не обращает на них внимания. Но Лиза, потягивая «Маргариту», иногда замечала, что хозяин застолья иногда останавливает на ней свой пристальный взгляд. От этого взгляда ей становилось не по себе. Лиза уже начала сожалеть о том, что настояла на своем. Но встать сейчас и уйти, было не в ее характере. Да к тому же молодой человек, который так откровенно разглядывал ее, был классно одет, чисто выбрит, а его холеные руки говорили о том, что физической работой он себя не обременяет. И к тому же он был очень хорош собой. Высокий лоб, красивый прямой нос и озорные карие глаза мужчины все больше привлекали внимание Лизы. Правда, циничная улыбка незнакомца слегка настораживала, но обволакивающий бархатный голос действовал успокаивающе. Иногда поглядывая на Павлова, Лиза думала о том, что Максим по всем статьям явно проигрывает незнакомцу.

– Ладно, ребята, расслабьтесь, – покровительственно снизошел до них парень минут через сорок и приветливо добавил: – Давайте познакомимся. Все же за одним столиком сидим. У нас весь вечер еще впереди.

– Я Максим. Павлов. А мою девушку зовут Лиза.

Павлов порывисто вскочил и через стол протянул руку хозяину застолья. Мужчина вежливо ответил на рукопожатие. Присев на место, Максим покровительственно обнял Лизу, но она резким движением высвободилась и недовольно встряхнула головой. Ее шикарные волосы разметались по плечам.

– Очень приятно, Лиза, – мягким баритоном произнес молодой человек. – Я Стас Илларионов. А это мои друзья: Леня, Паша и Виктор. Теперь давайте выпьем за знакомство. Давай, Максим, мы тебе водочки нальем.

Стас потянулся за бутылкой водки, а Павлов простодушно накрыл ладонью свою рюмку.

– Нет, нет, мне нельзя. Мне завтра рано на работу.

– И что это у тебя за работа такая, что ты как мужик водки выпить не можешь? – приподнял брови Павел, накалывая на вилку кусочек ветчины.

– Я водитель, – запинаясь, ответил Павлов, – и завтра у меня первая смена.

– Ага, понятно. А тебе, Лиза, можно выпить? Может, шампанского? А хочешь яблоко?

Илларионов выбрал в вазе самое большое яблоко и протянул девушке. При этом он по-прежнему пристально рассматривал ее, совершенно не обращая внимания на суетливые движения Максима, который, плеснув в свою рюмку водки, опрокинул ее в рот. А Лиза неожиданно для себя покраснела и, улыбнувшись, приняла протянутое яблоко.

– А ты знаешь, Лиза, что у тебя очень красивая улыбка? – сделал комплемент Стас и налил шампанского в бокал девушки. – Вот сейчас мы и выпьем за твою улыбку. Ребята, у меня есть тост. За самую очаровательную улыбку в мире!

Друзья хором поддержали тост Стаса и с видимым удовольствием выпили.

Лактионовой все больше и больше нравился Стас. Он располагал к себе, и к тому же был необыкновенно обаятелен. Лиза сидела словно загипнотизированная, и уже не могла отвести взгляд от нового знакомого. Стас был весел, сыпал анекдотами и смешными историями. Он был в ударе. Его возбуждение передалось и друзьям. Они громко смеялись над каждой шуткой друга и от души подтрунивали над Павловым, до которого смысл сказанного доходил позже других. Максим уже не отказывался выпить с новыми знакомыми, и Лиза видела, что он быстро пьянеет. Но Павлов ее больше не интересовал.

Спустя некоторое время Максим взглянул на часы и заплетающимся языком произнес:

– Лиза, нам пора. В кино опоздаем.

– Это в какое же кино ты собрался, Макс? – небрежно развалившись на стуле, поинтересовался Илларионов. – Мы только-только раззнакомились. У нас такая чудесная компания. Да и твоя девушка очень хочет остаться. Правда, Лиза?

Лиза утвердительно кивнула. Она почувствовала, как от взгляда карих глаз Стаса по ее телу разливается приятное тепло, а внизу живота сладко ноет. С ней происходило что-то невероятное. Новизна чувств пугала и возбуждала одновременно. И сопротивляться этому сил не было.

– Ну, в самом деле, зачем вам уходить. Время еще детское. Сейчас закажем горячее и продолжим банкет, – горячо поддержал Стаса Павел, коротко стриженый блондин с мощным торсом. Он хорошо знал охотничьи повадки своего друга. И Павел был уверен, что у новой добычи друга нет ни малейшего шанса выбраться из западни. А девчонка уже попалась в сети, и теперь только дело времени, когда она целиком и полностью будет принадлежать Стасу.

– Мы остаемся, – приняла решение за двоих Лиза.

– Вот и ладненько.

Илларионов плеснул водки в рюмку Павлова и жестом подозвал официантку.

В конце застолья Максим был уже совершенно пьян и в кино не торопился. Новые знакомые оказались приятными ребятами. Лиза тоже была всем довольна. Лицо девушки порозовело, глаза искрились весельем, а с губ не сходила улыбка. Неожиданно она поднялась и, наклонившись к другу, тихо сказала: