Цирк странных чудес. Книга первая. О смерти и рождении

Каждый пузырь, рождающийся на её губах – это заклинание, плетущее сети из вашего восхищения…»

Внезапно вода вспыхивает изнутри ярким бирюзовым светом – скрытая лампа в аквариуме, активированная Акселем. Мордейн срывает серебряную маску – под ней на ее щеке мерцает сложная татуировка в виде спирали, подсвеченная тем же светом. Цепи на ее запястьях рассыпаются в блёстки – ловкий трюк с креплениями:

«Сколько сердец заколдует её танец сегодня? Пять? Десять?.. Все?

Кричите навстречу волшебству – пусть дрогнут стены этой хрустальной тюрьмы!»

Зал ревёт от восторга. В этот момент, прямо над аквариумом, взрывается неожиданный, ослепительный фейрверк из искристых голубых и серебряных звезд – дело рук Зазза, который, вдохновленный успехом своего "синего дыма", решил добавить эффекта. Мордейн внутри аквариума вздрогнула. Ее взгляд, полный гнева и вопрошания, метнулся в сторону кулис. "Это не входило в план! Кто это сделал?!" – ясно читалось на ее лице. Но публика сочла это частью шоу. Аплодисменты усилились. Аквариум с грохотом "взрывается" – крышка откидывается, и вместо воды обрушивается сухой фонтан блёсток, окутывая сцену. Мордейн стоит в центре, сухая, протягивая к публике руку, на ладони которой трепещет живая морская звезда, которую припас Даг. Аплодисменты бьют ключом.

«Так запомните: истинная магия – не в побеге из клетки… – голос Элары звучит торжественно и чуть насмешливо. – А в умении превратить тюрьму в трон!

Встречайте – Мордейн, Царица Зеркальных Бездн!».

Пока финальные аплодисменты гремели для Мордейн, Профессор, бледный и взволнованный, схватил Элару за руку, оттащив ее глубже в кулисы.

– Элара! – он выдохнул, вытирая лоб. – У тебя есть номер? Готова выступить? Скажи, что есть! – В его глазах читалась мольба. "Перышки" с их проблемой отодвинулись на самый конец, и сейчас была зияющая дыра в программе. Нужно было что-то срочно ставить!

Элара раздумывала. Мысль о выходе на сцену не с чужим представлением, а со своим собственным, вызывала у нее приступ тошноты. Она могла бы выступать на сцене раньше… когда-то, в самом начале, в цирке Дасклайт, у нее были робкие попытки… Но решила, что в своем шатре ей будет лучше, спокойнее. Тот созданный когда-то черновик номера дальше набросков и не ушел. Он лежал в самом низу ее сундука, покрытый пылью и сомнениями.

Элара на секунду задумавшись, вспоминая об этом и давних мечтах немного поблистать на сцене, почувствовала странный толчок внутри. Может… может сейчас?

– Да… нет… – она растерянно пробормотала. – Скорее нет, чем да…

Он в недоумении схватился за голову:

– Так есть или нет?! – его шепот стал почти криком.

Элара, запинаясь, начала рассказывать о наброске плана для выступления Профессору. Она описала, как могла бы выйти со своим шаром, как Аксель мог бы создавать световые проекции – карты, звезды, символы – на полотне над сценой. Как она могла бы вызывать добровольцев из зала и делать для них "мгновенные предсказания", основанные на ее даре чтения эмоций и намеках Тихого Шепота, усиленные визуальными эффектами. Не глубокие пророчества, а что-то вроде остроумных намеков или ободряющих слов о ближайшем будущем, завернутых в таинственность.

Поразмышляв секунду, ведь на раздумья времени не было, Профессор хлопнул себя по коленке:

– Это… это может сработать! – в его глазах зажегся огонек. – Мы поможем! Аксель – гений с эффектами! Чучун может выбегать, раздавать какие-нибудь "счастливые камешки" после предсказаний… Торнгаст обеспечит порядок, если что. Я думаю, ты справишься!

В отличие от старика, Элара была вовсе в этом не уверена. Сердце бешено колотилось. Выходить одной? Без сценария? Доверяясь только своему дару и импровизации? Это было страшнее, чем предсказывать госпоже Дасклайт. Но она увидела надежду в глазах Профессора, смешанную с отчаянием. Цирк держался на волоске. Она согласилась выйти на сцену, кивнув и поджав губы, чтобы они не дрожали.

– Сможешь сама себя представить или тебе нужна помощь? – спросил тот, уже маша рукой Акселю, чтобы тот готовил проектор.

Элара глубоко вдохнула, выпрямив спину. Повязка скрывала страх в ее глазах. Нужно было показать уверенность. Хотя бы ту, что создает Заклинание Наваждения.

– Н-нет, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Сам-сама справлюсь.

Профессор облегченно выдохнул и оттолкнул ее легонько в сторону света:

– Тогда вперед, Оракул Треснувшей Луны! Покажи им магию настоящих звезд!

Элара шагнула на залитую светом арену, оставшуюся пустой после ухода Мордейн. Тихий Шепот в ее сознании зазвучал громче, смешиваясь с гудящим в ушах страхом и нарастающим гулом аплодисментов, доносившихся из-за кулис, где Мордейн принимала поздравления. Перед ней была бездна сцены, а в руке – холодный, треснутый шар, единственная нить к ее дару. Она подняла его, и луч света поймал трещину, превратив ее в сияющую лунную дорожку. Пора начинать.

Пока шел завораживающий номер Мордейн, Зазз, окончательно пришедший в себя после своего "полета", решил спуститься в зал. Ему хотелось увидеть представление "Царицы Бездн" с другого ракурса. Он протиснулся в проход между рядами, ловко лавируя среди зрителей. Но вместо полного погружения в магию воды, он услышал, как росло недовольство в задних рядах еще до начала номера. Группа явно подвыпивших мужчин громко возмущалась:

– Бууу! – раздался хриплый голос. – Где Перышки?! Мы ради них сюда приперлись! Что за фигня?! – Его поддержали нестройные выкрики соседей: – Да! Обман! Хотим акробатов!

Несмотря на начало представления и попытки окружающих их успокоить, несколько неугомонных пьянчуг решили не только всю красоту пропустить, но и других на это подбить, продолжая ворчать и отпускать колкости в адрес Мордейн и цирка.

“Не дело”, – подумал Зазз, его гоблинское чувство справедливости и любовь к цирку закипели. Он решил подойти к самому шумному зачинщику, здоровенному детина с красным лицом. Так как он невысокого роста и небольших размеров, он ловко проскользнул между ногами зрителей и оказался у него прямо в коленях.

Выставив палец на манер пистолета, Зазз щелкнул большим пальцем. На кончике его указательного пальца вспыхнул маленький, но яркий огонек – простая, но эффектная магия гоблина-чародея. Он осклабился в очаровательной улыбке, полной острых зубов, и зашептал так, чтобы слышал только пьяница и его ближайший "братан":

– Дружище… ты это… заткнуться не хочешь? – его голос звучал дружелюбно, но глаза горели предупреждением.

Пьянчуга, сбитого с толку внезапным появлением зеленокожего, это скорее развеселило. Он фыркнул, брызгая слюной:

– А то чо? Выстрелишь..ик.. огнем в меня, малявка? – он захохотал, тыча пальцем в Зазза.

Зазз не стал тратить слова. Он резко развернул свою "руку-пистолет" в сторону от мужчины, в безопасный просвет между рядами, и пустил залп огня. Небольшая, но громкая и ослепительная вспышка пламени с треском прожгла воздух в сантиметре от лица соседа пьянчуги, оставив запах гари и всеобщий вздох ужаса вокруг.

Вздохнув и слегка повернувшись в сторону пролетевшего огонька, пьяница вдруг резко протрезвел. Его лицо побелело. Он толкнул своего приятеля:

– …Тухло тут. Пошли отсюда. – Его голос дрожал.

Зазз, все еще с оскалом, махнул им рукой:

– Давай, давай, шуруй. И ведите себя тихо в других местах. – Он наблюдал, как двое, сгорбившись, быстро ретировались из ряда, под смешки и улюлюканье окружающих. Зазз погасил огонек на пальце и растворился в толпе, как и появился, довольный восстановлением порядка. Представление Мордейн продолжилось без помех.

Номер Элары начинался. Она стояла в центре арены, ощущая, как ее руки слегка дрожат. Шар в ее ладонях был холодным утешением. Аксель создал вокруг нее мерцающий ореол из проекций звездных карт Саока.

«Каждый из вас принес сюда тайну…» – ее голос, усиленный магией Акселя, зазвучал чище, увереннее. «Страх, надежду, вопрос, на который нет ответа. Сегодня мои карты Саока прочтут не звёзды… а ваши души! Кто из вас смел стать первой нитью в паутине судьбы?»

Она сделала шаг к первому ряду, протягивая руку. После секундной паузы встала девочка лет десяти с косичками и огромными, испуганно-восторженными глазами. Зал аплодировал, подбадривая смельчака.

Элара мягко кладет руку на плечо девочки, закрывая глаза под повязкой. Она сосредоточилась, пытаясь уловить вибрации эмоций ребенка. Тихий Шепот донес всплеск страха и… сияющее желание.

«Я чувствую… море. Бурю в стакане воды. Это страх контрольной? Или… мечта о сцене?»

Девочка застенчиво кивает. Элара, ободренная, достает синюю карту Саока – символ «Океан Мечты»:

«Твоя судьба – не зубрёжка, а овации! Карта велит: танцуй при луне сегодня!»

Аксель запускает проекцию – над ареной появляются элегантные, танцующие тени под нежную музыку. Одна из теней напоминала силуэт девочки-балерины. Элара, желая подбодрить и создать волшебный момент, берет девочку за ручку и пытается кружить ее вокруг себя, как в танце. Но девочка, растерявшись от внезапного движения и внимания, спотыкается и чуть ли не падает! Элара едва удерживает ее. Проекция дергается. Смешки в зале. Уверенность, которую ей дарил тихий шепот, рассыпалась в прах. Горячая волна стыда хлынула ей в лицо под повязкой. Она поспешно, почти грубо, подхватила девочку, натянуто улыбнулась и чуть ли не оттолкнула ее к месту. Импровизация с танцем была ошибкой.

Она решает продолжить просто со сцены, пытаясь услышать шепотки душ из зала поверх нарастающего смущения. Ее взгляд, невидимый под повязкой, выхватил мужчину лет сорока с усталым, замкнутым лицом. Она приблизилась к краю сцены над его рядом.

Элара водила шаром вокруг головы, пытаясь настроиться. Она улавливала горечь, раздражение, чувство несправедливости. Тихий Шепот подсказывал образ тяжести, камня.

«Камень в ботинке души…» – начала она осторожно. «Кто положил его? Отец? Начальник?.. Ты сам?»

Мужчина хмурился. Элара чувствовала резкий всплеск раздражения, направленный на кого-то авторитарного – начальник. Она вытянула колючую карту «Кактус»:

«Иглами проткни его образ! Шёпот звёзд: завтра ты подаришь ему… кактус!» – она пыталась добавить юмора и действенности.

Но тот противился. Его лицо искажало недовольство.

– Никаких камней в моих ботинках нет! – сказал он громко, с вызовом. – И начальник у меня отличный! Что за чушь? – В зале снова смешки. “Никогда не поймешь эти предсказания… то ли в буквальном смысле говорят, то ли в переносном…” Мужчина поднял карту в шутку, размахивая воображаемым кактусом, еще больше расстроив гадалку. Она чувствовала, как горит лицо под повязкой. Но она старалась не сдаваться.

Она отступила на середину сцены, подняв шар высоко над головой, обращаясь ко всем:

«Заблудиться – значит найти новый путь! Ищите синюю дверь после дождя!»

Аксель, пытаясь спасти положение, включает звук дождя и проекцию одинокой, таинственной синей двери, парящей в космосе. Но магия момента была разрушена. Аплодисменты были вялыми, больше из вежливости.

Элара поклонилась, чувствуя, как сердце бешено стучит. Слезы жгли глаза, но она не дала им навернуться. “Так и знала. Лучше бы осталась в своем шатре. Ни ногой больше на сцену”, – пронеслось в ее голове, пока она почти бежала в кулисы.

Профессор встретил ее там. Он видел все. Он ободряюще похлопал по плечу гадалку. Его взгляд был полон понимания, а не упрека.

– Ну… – начал он, выбирая слова. – Мы это… еще доработаем. Отрихтуем. И все получится в разы лучше. Поверь. Ты молодец, что вышла! – Он искренне пытался поддержать. – Осталось еще несколько номеров объявить. Давай, попей водички, успокойся. Следующим идет Аксель, это его первый сольный выход на сцену как иллюзиониста. Соберись для него.

Элара схватила протянутый кем-то бурдюк с водой и отпила изрядных глотков. Вода была прохладной, но ком в горле не проходил. Она вытерла рот тыльной стороной ладони и посмотрела на Профессора. Ее голос прозвучал приглушенно, дрожаще, будто она чуть не плачет:

– Я… я на сцену больше не пойду. – В этих словах была не истерика, а глубокая, горькая уверенность и усталость. Сцена была не ее стихией, и сегодняшний опыт лишь подтвердил это с жестокой ясностью. Она отвернулась, готовая раствориться в тени шатра, оставив Профессора с его проблемами и начинающим Акселем.