И это не точно

Она деликатно положила вилку на тарелку, выпрямилась и глубоко вздохнула. Я уже знал, сейчас прозвучит что-то важное, что-то чего я не хочу слышать.

– Виталий… Нам нужно поговорить.

Я проглотил ком в горле. Сердце застучало быстрее.

– Говори, – мой голос был ровным, но внутри уже начинала подниматься волна беспокойства.

– Меня отправляют в Америку… В Киев поедешь без меня…

Я смотрел на неё, не моргая. Мир сузился до размеров её лица, которое стало для меня таким родным за это короткое время… Я сжал пальцы в кулак, чувствуя как ногти впиваются в ладонь. Я ждал, надеясь услышать хоть что-то, что дало бы мне надежду. В голове тихохонько зазвучала песня : «Еще минута и я держу твои ладони осторожно…Еще минута и я скажу , что расставаться невозможно..Еще минута до прощанья и последнего прости…» – Виталий, я не могу заставить тебя ждать, – её голос дрожал. – Это будет не честно. Мы оба знаем как сложно выдержать расстояние. Я не хочу, чтобы мы мучили друг друга…

– Но, мы могли бы попробовать. Вдруг получится? – в моих словах было больше мольбы, чем предложения.

Ажан покачала головой, её глаза наполнились слезами.

– Ты же знаешь, как это бывает. Расстояние меняет людей. Я боюсь, что через несколько месяцев мы станем чужими друг другу. Я не хочу делать тебе больно, не хочу давать ложные надежды. Если рвать, так лучше сразу…

Я отвёл взгляд. В груди будто что-то надломилось. Я знал, что она права, но легче от этого не становилось…

– Значит это конец? – тихо спросил я.

Она сжала мою руку, её пальцы были тёплыми, но я уже чувствовал, как между нами начинает пролегать холодная пропасть…

– Это не конец… Это просто новый этап… Мы должны отпустить друг друга, чтобы двигаться дальше…

Я кивнул, хотя внутри меня всё протестовало. И тут я заметил часы на стене, они тикали, измеряя последние минуты для нас двоих. Ресторан продолжал жить своей жизнью: кто-то смеялся, кто-то поднимал тосты, а для меня этот мир остановился…

Я провёл её до двери. Она взглянула на меня, будто хотела что-то сказать, но лишь грустно улыбнулась. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась в гостиничном лифте…

А потом я остался один… Как… же блядь тяжело расставаться… нам было так хорошо… Ключевое слово: было…

Глава 8

Часть вторая.Дом с химерами…1. Язык не только до Киева доведёт…

Мы подъехали к дому в Конча-Заспе под вечер. Двухэтажный особняк возвышался среди раскидистых деревьев, его окна мягко светились в полумраке. Я заглушил мотор и огляделся. Здесь было тихо, и даже слишком. Только лёгкий ветер колыхал ветви сосен, да где-то вдалеке послышался лай собаки.

– Ну вот, приехали, – выдохнул я, оборачиваясь к Игнату с Викронтой…

Игнат выглядел уставшим, но в его глазах горел интерес. Мы вышли из машины и я, захлопнув дверь, подошёл к массивным деревянным воротам. Они открылись с лёгким скрипом, впуская нас во двор. Каменная дорожка вела к крыльцу, а рядом с домом раскинулся небольшой ухоженный сад.

– Здесь потрясающе, – Викронта улыбнулась, обводя взглядом фасад здания.

Я молча кивнул. Внутри всё казалось ещё более завораживающим. Просторные комнаты с высокими потолками, большие окна из которых открывался вид на реку, тёплые деревянные полы. Этот дом дышал уютом, но в то же время в нём было что-то… странное. Чувство лёгкого беспокойства закралось в мои мысли. В этот момент входная дверь со скрипом отворилась и на пороге появился Василий Иванович. За ним стояла девушка, которую невозможно было не заметить. " Это Станислава, – сказал Малышев, – новый игрок в вашей команде».

Небольшого роста, с красивой фигурой, с длинной, изящной шеей, она казалась воплощением таинственной красоты. Каштановые волосы с лёгким рыжеватым отливом мягко спадали на её плечи, и были как шёлк. Её глаза… Это были не просто глаза, а целая вселенная. Большие, зелёные, с карими искрами, они излучали тёплый, почти волшебный свет. Длинные густые ресницы придавали взгляду особенную выразительность, будто каждый её взгляд мог заглянуть прямо в душу. Губы… аккуратные, будто нарисованные искусным художником, они дрожали в лёгкой полуулыбке, таящей в себе что-то загадочное…

– Добрый вечер, – тихо сказала она, и её голос, мягкий и мелодичный, будто растворился в воздухе, окутывая пространство невидимым теплом.

Я не сразу нашёл, что ответить. Этот дом, его атмосфера, неожиданное появление Василия Ивановича и Станиславы – всё это наполняло меня странным ощущением, будто я оказался в чьей-то старой, но незаконченной истории…

– Как думаешь, кто здесь жил раньше? – вдруг у Станиславы спросила Викронта, проводя пальцами по резным деревянным перилам лестницы…

– Не знаю. Но у меня ощущение, будто этот дом хранит какую-то страшную тайну, – сказала Станислава и посмотрела на меня с лёгким интересом, её глаза обладали внутренним магическим светом…

«А вот уж хрен Вам.. – подумал я, обращаясь к каким то гипотетическим Вам, никаких больше служебных романов…» Василий Иванович зажег камин. Приготовленный Викронтой и Игнатом ужин уже томился на столе. И три бутылки коньяка гордо стояли в центре стола. Я смотрел как алые отблески пламени дрожали на стенах просторной гостиной. Камин потрескивал, отдавая в воздух аромат горящего дерева, смешанный с пряными нотами каких-то дорогих специй. Мы сидели за массивным дубовым столом. Игнат, мой старый друг, расслабленно откинулся на спинку кресла, лениво покачивая в бокале янтарную жидкость. Викронта, сосредоточенно нарезая тонкие ломтики выдержанного сыра, время от времени хмурилась, словно что-то обдумывала. Василий Иванович, наш добрый наставник и человек с неуёмной жаждой Как думаешь, кто здесь жил раньше? – вдруг у Станиславы спросила Викронта, проводя пальцами по резным деревянным перилам лестницы… Не знаю. Но у меня ощущение, будто этот дом хранит какую-то страшную тайну, – сказала Станислава и посмотрела на меня с лёгким интересом, её глаза обладали внутренним магическим светом… жизни, поднимал бокал в такт словам, произнесённым им же с мягкой, но неумолимой уверенностью.

Но главным оратором вечера была Станислава. Молодой учёныйфизик, чей разум был острым, как клинок, а голос звучал завораживающе, погружая нас в мир непостижимого. Она рассказывала о теории Черче, Тьюринга и Дойча – о возможностях вычислений, выходящих за пределы классического понимания. Я ловил в её словах нечто большее, чем просто научное объяснение: это была поэзия мысли, симфония разума.

– Представьте себе, – говорила она, держа бокал на уровне глаз, – если информация и реальность – это одно и то же, тогда сам процесс познания становится строительным материалом бытия. Принцип Черче-Тьюринга-Дойча утверждает, что всё, что вычислимо физически, может быть смоделировано универсальным квантовым компьютером.

– Но что это значит на практике? – задал вопрос Игнат, нахмурив брови. – Ты говоришь о квантовых вычислениях, но где здесь связь с самой реальностью?

Станислава слегка улыбнулась, словно предвкушая этот вопрос.

– Представь, что в основе Вселенной лежит не просто материя, а информация. Классическая теория вычислений, заложенная Тьюрингом, говорит о том, что любая система, смоделированая универсальным квантовым компьютером, может вычислить всё, что принципиально вычислимо. Черче развил эту идею, утверждая, что физическая реальность не просто подчиняется законам математики, а полностью описывается ими. А Дойч добавил, что квантовые вычисления позволяют моделировать физические процессы, которые недоступны классическим компьютерам.

– Значит, ты хочешь сказать, что Вселенная – это квантовый компьютер? – вмешалась Викронта, в его голосе звучал интерес…

– Именно, – Станислава сделала небольшой глоток коньяка. – и если это так, то сознание, мышление, даже чувства – это нечто вроде сложного квантового алгоритма, который эволюционирует во времени. Если мы поймём эти алгоритмы, мы сможем не только познать природу реальности, но и, возможно, управлять ею…

Наступила тишина. Только потрескивал камин, а коньяк в бокалах отражал дрожащий свет пламени. Каждый из нас переваривал сказанное, осознавая масштабы этой идеи.

Я потянулся к бутылке и налил себе ещё немного коньяка, чувствуя как уют и тепло окружают меня. Где-то за окном шумел лес, ветви деревьев изредка и слегка стучали в ставни, а в комнате царила почти мистическая атмосфера. Мы продолжали беседу, смешивая философию, науку и простые радости жизни, пока ночь не растворила нас в своём мягком покое. Этот ужин останется у меня в памяти надолго…

И тут Василий Иванович встал: "Ну что, на перекур – и спать." Игнат почесав затылок, согласно кивнул, а я отставил в сторону бокал с коньяком. Мы встали и молча направились к веранде.

На улице майский вечер. Тёплый, тихий, почти сказочный. Воздух насыщенный ароматом хвои, свежестью молодой листвы и сладковатым сизым дымком. Он стелился по траве, как мягкое одеяло. Сосны высокие и стройные, чернели на фоне быстро темнеющего неба. Где-то вверху перекликались дрозды, словно не хотели уступать место голосам ночного леса. Малышев закурил. Тихий треск спички, короткоя затяжка и первые клубы дыма поплыли в сторону леса. Где-то рядом, на границе света от ночного фонаря, стрекотал кузнечик, словно подыгрывал нашему молчаливому перекуру. Малышев быстрым движением приставил указательный палец к губам и произнес: « все завтра…»

Над нами хлопнула крыльями ночная птица. Филин? Или сова? Мягкие крылья почти не издали звука, но в темноте они чувствовались кожей. Где-то глубже в лесу закричала козодойка – тот самый тревожный, дикий крик от которого по спине бегут мурашки, если ты не привык.

– Красота! – протянул Малышев, выпуская дым, – звёзды, воздух …

Я кивнул. Вокруг пахло прошлым… да… да, как будто само место бережёт воспоминания прошлого… Где-то вдалеке лениво залаяла собака, но быстро успокоилась. Сосны слегка качались от невидимого ветерка, тихо скрипел старый настил веранды. И снова тишина. Но не глухая, а живая – шорох листьев, вздохи леса, шелест травы под ногами и звуки каких-то невидимых зверушек… Всё говорило: ночь пришла. И ей здесь рады…

– Пошли спать, а? – сказал я.

– Пошли. А то ещё долго будем сидеть – сказал Игнат слегка улыбнувшись…

Малышев затушил сигарету, мы огляделись и немного задержались у порога…, как будто прощались с этой ночью… Мы вошли в дом… Все, кроме Станиславы, разбрелись по комнатам, как говорится «на боковую».Только она осталась в холле на первом этаже. Выключив верхний свет и накинув на себя плед сидела на диванчике и что-то периодически печатала на ноутбуке.

А я пошел спать… и я снова не сплю. В потолке нет ничего интересного, но я не могу отвести от него взгляд – он стал моим экраном памяти. Там, в молчаливом тёмном пространстве, снова и снова появляется её образ. Ажан…

Имя её звучит как музыка – мягко, с лёгким шепотом в конце. Я шептал его в утренней тишине, когда её дыхание ещё было рядом, тёплое и ровное, под лёгким весом простыни. Тогда мир казался остановленным, идеальным. Сейчас – всё другое. Я один, а внутри только оголённые нервы.

Я помню, как свет раннего солнца скользил по её телу. Она лежала на боку, её волосы рассыпались по подушке, а рука небрежно касалась моей. В такие моменты я не верил в случайности – её красота казалась созданной только для меня. Изгиб её спины, изгиб талии, тонкая линия шеи… Всё было поэтично, и почти нереальным. Как некая акварельная картина, которую боишься потревожить даже взглядом…

Мы были любовью, мы были стихией огня… Каждое прикосновение – вспышка. Каждый поцелуй – разряд молнии… Мы смеялись до слёз, спорили до хрипоты, целовались как в последний раз. Может, и правда чувствовали, что долго это не продлится. Но тогда… тогда нам было всё равно.

Я помню, как она смотрела на меня после …ну вы понимаете.. после этого, в тишине, без слов. В её взгляде было всё – нежность, вызов и тот ускользающий вопрос: «А ты справишься без меня?» Нет справляюсь, Ажан. Не получается. Ночь за ночью я возвращаюсь к тебе – не потому что хочу, а потому что не могу иначе, я не могу без тебя…

Может быть, когда-нибудь эти воспоминания потускнеют. Может, я научусь спать без тебя. Но сегодня – снова нет. Сегодня ты снова как бы со мной. Такая живая, такая настоящая… и такая невозможная…

2.Клин клином вышибают…

Не спалось… Тусклый свет луны скользил по стенам моей комнаты, делая тени какими то живыми… Я ворочался под одеялом, вслушиваясь в тишину дома, в звуки ночных птиц и ветра за окном. Наконец я тихо поднялся и спустился по лестнице на первый этаж, стараясь не скрипеть ступеньками.

Внизу, в мягком полумраке гостиной, тускло светился экран ноутбука. Станислава сидела на полу, облокотившись на диван, ноги поджаты, волосы слегка растрёпаны. В её глазах отражались строчки, бежавшие по экрану, но взгляд был сосредоточен… Я выпил водички, сходил сами знаете куда…

– Не спится? – она повернула голову ко мне, её голос был почти шёпотом, тёплым и спокойным.

Я кивнул…

– А я так уже как три года не сплю… Врачи говорят патологий и отклонений в плане здоровья нет… Иди сюда. Ложись рядом… – Она похлопала по маленькой подушечке сбоку от себя.

Я сел и медленно опустил голову на подушечку, ощущая мягкость ковра под собой. Её ладонь как бы невзначай коснулась моего плеча, и я почувствовал лёгкую прохладу её пальцев, едва ощутимую, как дуновение весеннего ветра.У неё были маленькие кисти рук, а пальчики тоненькие, напоминали филигранную работу мастера кукольных дел…

– То, что мы в этой реальности находимся на самом деле в симуляции, то есть в сделанном мире, ты уже знаешь. А то, что этому уже есть научные доказательства – про это я тебе сейчас расскажу!

Я кивнул снова, уже с закрывающимися глазами. Её голос начал звучать рядом будто колыбельная, только с уравнениями и понятиями о частицах, волновой функции и суперпозиции. Пока она говорила я чувствовал, как её пальчики легко и ласково скользят по моим волосам, перебирают их, будто утешая и укачивая. Легкие прикосновения были почти невысомые, как будто кто-то прикасается к тебе во сне.

" Знаешь, – прошептала она, наклоняясь ближе, – физика – это не всегда про числа. Это ещё и про то, как всё связано. Как момент и частица…"

Я уже почти засыпал когда услышал, как она начинает шептать медленно, мягко, словно боясь спугнуть покой:

"Глазки спят и щёчки спят,

Ушки дремлют, мир молчит,

Всё, что было отдыхает,

Ночь тебя оберегает…"

Станислава чуть коснулась моих висков. Её нежное и тёплое дыхание было рядом. Я уснул будто падая в мягкое облако, где законы квантовой механики – это просто другой способ сказать: "Я рядом, отдыхай." Я не знал, сколько времени прошло. Сон был мягким, но неглубоким – как будто я спал внутри её голоса. Когда я открыл глаза, луна уже ушла за окно, оставив в комнате лишь слабое свечение экрана ноутбука и аромат ночного майского воздуха, который просачивался сквозь приоткрытую форточку.

Станислава всё ещё сидела рядом. Она теперь не читала, а просто смотрела в пустоту, улыбаясь как-то особенно тихо. Мои волосы попрежнему были растрёпаны, а на щеке чувствовался еле уловимый след её пальчиков – будто бы её прикосновение оставило тень.

– Проснулся? – прошептала она, заметив моё движение. Я не ответил, только чуть кивнул, не желая разрушать это хрупкое чувство. Она придвинулась чуть ближе, её плечо коснулось моего и я почувствовал, как она замерла на мгновение, а потом медленно вдохнула.

"Знаешь, – её голос был совсем тихим, – когда ты спал, я думала, что всё в мире можно разложить на формулы. Но есть что-то, что нельзя описать уравнением. Например, момент, когда ты просто рядом…"

Она снова погладила меня по волосам, теперь чуть медленнее, как будто рисовала линии тишины.

"А ещё…, – она замялась, затем наклонилась ближе, её губы почти касались моего уха, – хочешь услышать продолжение стихотворения?"

Я кивнул, даже не открывая глаз.

Она прошептала медленно и мягко, как ветер между страницами:

"Ручки спят и ножки спят

Сны подушке шепчут в такт

Тихо звёзды над кроватью…"

Я засыпал и сквозь сон прошептал : «Ни каких больше служебных ром....»

В этот момент я почувствовал, как реальность стала чем-то мягким и спокойным, и снова погрузился в сон, на этот раз ещё глубже, унося с собой шёпот Станиславы и её прохладные, ласковые пальцы, которые стали для меня лучшим снотворным на свете…

3.Запредельное зрелище с химерами…

Мы пили крепкий черный кофе, наблюдая через окно, как в утренней дымке появились очертания микроавтобуса. Василий Иванович громким и четким голосом объявил: «Едем в Киев в дом с химерами. Там пространственно – временная аномалия. Основная часть ученых уже там. Наша задача, как обычно, проникнуть на опасную территорию и постараться понять хоть что-то для того чтобы выработать стратегию на будущее. Станислава, Виталий и Викронта – это основная команда сталкеров!»

Мы едем в Киев, в самое сердце столицы, к дому с химерами. И не просто едем, а в сопровождении спецслужб…

В микроавтобусе, как всегда, царила смесь предвкушения и легкого хаоса. Игнат, мой старый друг и вечный шутник, подмигнул и сказал: "Виталий, ты точно не прячешь в кармане химеру? А то охрана напряглась." "Нет, только скелеты," – парировал я, усаживаясь на сиденье у окна.

Сзади раздался смех. Малышев с Викронтой были в хорошем расположении духа. И, конечно, Станислава. Она вошла последней, задержавшись на пороге. Наши взгляды встретились…

– Доброе утро, – сказала она тихо, почти не слышно, но с таким интересом в глазах будто ночь, которую мы провели за разговорами о квантовой механике не закончилась.

Я кивнул и улыбнулся…

– О, Виталий, не устаёшь быть героем дамских грёз? – съехидничала Викронта…

– Просто я внимательный слушатель, – ответил я, делая вид, что рассматриваю карту маршрута.

По пути в Киев мы перекидывались шуточками, как старая команда перед ответственным заданием. Станислава вдруг вскинула брови:

– А если там, в комнате, не только химеры, а… что похуже?

– Например, налоговая? – снова влез Игнат

– Или бывшие? – подмигнула Викронта.

Смех затопил салон. Даже водитель усмехнулся, не отрываясь от дороги. Мы мчались через город, мимо заспанных улиц только пробуждающегося Киева. И где-то в этом маршруте, между туманом Конче-Заспы и величием дома с химерами, я чувствовал: впереди нас ждёт не просто комната, а нечто гораздо важнее.

Дом с химерами в утреннем свете казался почти нереальным. Каменные чудовища, застывшие в немом крике на фасаде, будто наблюдали за каждым нашим движением. Если присмотреться, то кажется, что в начале был построен обычный дом а химеры заползли на крышу, в дом и окаменели…Спецслужбы уже стояли у входа, сдержанные и сосредоточенные, как шахматисты перед последним ходом. Нас встретил человек в тёмном пальто, не представившись, просто кивнул: " За мной. Комната готова."

Мы прошли через мраморные залы, где вековая пыль будто впитала в себя секреты прошлого. Станислава шла рядом, чуть ближе, чем нужно. Я чувствовал её присутствие – неуловимое, но очень живое. В её глазах снова вспыхнул интерес, теперь с оттенком тревоги.

– Виталий…, – прошептала она, пока остальные заняты обсуждением оборудования, – что если эта ночь… не просто так?

" Твою на лево…, – подумал я и чуть сказал, – девчонка влюбилась»

Я посмотрел на неё тревожно-сосредоточено и решил ей подыграть: "А ты думаешь, что всё это совпадение? Дом с химерами, спецслужбы, и мы здесь?"

Она чуть кивнула. Какая «милота» она выглядела слегка напуганной и от этого казалась очень симпатичной… В этот момент дверь впереди отворилась и нам показали комнату. Я, Станислава и Викронта пересекли порог. Комната в которую мы вошли должна была быть обычной – четыре стены, окно, пол, потолок. Но то, что мы увидели, не поддавалось описанию.

– Это… – начала было Викронта, но осеклась

Пространство за порогом словно рассыпалось. Пол исчезал, стены растворялись. Мы словно шагнули в зону, где сама реальность не успела «достроиться». Время и пространство здесь дрожали, как воздух над огнём.

Каждый из нас видел это по-своему.

Станислава стояла затаив дыхание, её глаза расширились, зрачки чуть светились.

– Я… вижу… код. Как будто кто-то пишет эту комнату в реальном времени. Ряды символов, строки, операторы… Всё как в старом фильме «Матрица». Но только это не кино. Это реальность, созданная на лету.

Она потянулась рукой вперёд, словно хотела «схватить» строку кода. И действительно, один символ «падая» завис прямо над её ладонью, мерцая зелёным светом.

Я же… я видел совсем другое. Пространство передо мной не было пустым. Оно дышало. В нём плавали голубые волны и полупрозрачные круги, медленно расширяясь, будто кто-то бросал камни в невидимую гладь. Всё это сопровождалось лёгким гулом – будто сама тишина пыталась говорить со мной.

– Они… откликаются, – сказал я. – Это… не пустота. Это… приглашение.

А Викронта, у которой всегда был острый визуальный тип восприятия, стояла, поражённая…

– Всё это… как калейдоскоп. Пульсирующий разноцветный свет, будто я смотрю сквозь миллионы стеклянных осколков. Цвета меняются, но не хаотично – это узор, закономерность. Не хаос —а система, которую я не понимаю… пока.

Мы стояли втроём, каждый – в своей реальности. Или, быть может, в проекции одной и той же, но отражённой через наше восприятие.

И только тогда Станислава сказала:

– Комната… то есть пространство комнаты оно просто не простроено. Она ожидает. Как будто ждёт, пока кто-то из нас выберет, какой она должна быть.

Я посмотрел на неё. Мы снова встретились глазами…Она начала проводить какие-то измерения, но приборы бессмысленно мигали цифрами… Дрожащим голосом она выдавила из себя: «Это может быть локальный гравитационный вихрь, сворачивающий ткань пространства или же разрыв в каркасе реальности, вызванный не понятно чем…"

Но в какой-то момент логика перестала иметь значение. Стены очертились тенью, то нарастающей, то исчезающей. И я почувствовал как холодные, невидимые потоки страха вливаются в мое сознание прямо сейчас. Быстро перехожу на состояние здесь и сейчас как учила Викронта. «Здесь и сейчас» это промежуток между вдохом и выдохом где каждый вдох это начало чего-то нового, а каждый выдох – возможность отпустить все лишнее … вдох и выдох плюс фиксация только того что видишь перед собой… существует только это … Станислава уже направилась к выходу и очень быстро я последовал за ней. Страх, беспричинный и «колючий», нарастал, захлёстывая сознание. Каждый шаг давался тяжелее и тяжелее, как будто само время ставило сети из невидимых нитей, тормозя движения. На рубеже комнаты и коридора всё вдруг отпустило, и мы, упали на колени …

Мы долго сидели, пытаясь прийти в себя. У меня в голове была только одна мысль: «Сейчас бы жахнуть водки..». Викронта медленно вышла следом, её глаза были широко раскрыты, но полны странного спокойствия, она подошла к Игнату и что-то шепнула на ухо, Игнат зыркнул на Малышева, тот кивнул и двое «заговорщиков» исчезли в глубине темного коридора…

Медики осмотрели нас со Станиславой, всё норм. Мы в большой комнате я, Василий Иванович, Станислава и уже вечер… Странность со временем…

« А поехали поужинаем ?» – подмигнув нам со Станиславой сказал Василий Иванович.