И это не точно

Дальше подхватил Василий Иванович: «Буду краток. Я изучил ваши личные дела. Вы подобраны по одному важному критерию. Вы все являетесь носителями гаплогруппы R1a»

Ажан присвиснула: «Родина …, гаплогруппа R1a, Это Р…ОДИН… А!»

«Ну, можно и так сказать, – продолжил Малышев. – Ещё вы прошли кучу разных тестов. Суть в чем, нам необходимо изучить, что это и как с этим взаимодействовать. Срочно создана международная, так скажем, комиссия. На волоске вообще вся наша цивилизация. На всей планете происходят похожие события. Что бы изучить необходимо.. ну.. минимум приблизится к объекту и начать как-то взаимодействовать. Ну хотя бы для начала подойти по ближе, а это удается только представителям гаплогруппы R1a. Другие либо умирают, либо сходят с ума. Все разбиты на тройки: первая тройка: Ажан – научный работник; Галина, Дубок – сталкеры; ведут её и охраняют. Вторая тройка: Рингтон, Голем – сталкеры; ведут и охраняют научного работника Макса Берзиньша». Светловолосый парень сделал полшага вперед. «Калина, – он глянул на Игната, – в мое распоряжение». Игнат кивнул. «Сегодня смена первой группы, завтра второй. Работаем посменно. Вторая группа наверх, в гостиницу отдыхать. Ну, и сами понимаете, что уровень секретности – наивысший!»

Весь храм находился под стеклянным куполом. Сегодня наша задача была предельно проста: зайти на территорию храма, запомнить как можно больше, так как никакие приборы и гаджеты в радиусе ста метров не работали. И, как сказал Малышев, сверхзадача принести что-нибудь из храма, в частности секиру, которая была ближе всего к нам.

Пока Ажан бурно общалась со своими коллегами (она наверное по другому не умеет), я шепнул Викронте: «Что вообще происходит? Что это?» «Если кратко, то вероятно происходит смена сценаристов в слоях реальностей системы Гая. Но одни еще не ушли, а другие уже приперлись… Это очень хреново. Весь сценарный план будет очень трясти. Как бы в этом «бодании» двух систем не погибло то для чего они и были созданы…, то есть человечество».

Викронта развернулась и пошла в сторону Храма. Подошла вплотную к стеклянному ограждению. Внезапно воздух на территории Храма сгустился, легкий туман начал стелиться вдоль земли, и каменные лица апсар озарились тёплым светом. Пальцы апсар дрогнули, завитки волос чуть приподнялись, а тонкие губы сложились в легкие улыбки. Воздух наполнился слабым перезвоном браслетов и шелестом легкой шелковой ткани на бедрах. Выше, на втором ярусе, свившиеся в узорчатом ритме, замерли наги. Их массивные тела оплетали колонны. Чешуя поблескивала радужными огнями. Но вот их глаза вспыхнули янтарным огнём, змееподобные головы слегка качнулись и воздух наполнился слабым шипением. Они не двигались резко, не оставляли своих каменных постаментов, но ощущение их пробуждения пронзило пространство храма. На самом верху, вздымались мифические существа – грифоны, гаруды, яки и другие существа с телами зверей и лицами похожими на человеческие. Они внезапно дрогнули, словно ощутив дыхание самой вселенной. Крылья мягко затрепетали, когти скользнули по каменной поверхности и с их уст сорвался беззвучный рёв. В храме воцарилось странное движение – не резкое, не агрессивное, но живое. Казалось, что сама вечность сделала вдох и начала дышать… Приближение Викронты явно оживило Храм, все его обитатели смотрели в сторону Викронты. И....зазвучала музыка.. нет не громко.. похожая на классическую индусскую.... Мерно и гулко постукивали барабаны… ритм подхватила эктара, включилась табла и понеслось как в сказке хотелось плясать и радоваться жизни…

Василий Иванович также направился в сторону Храма: «Дубок, Ажан, Галина! Приготовьтесь!… Сейчас заходим!… Ваша задача попробовать вынести секиру…» На массивной металлической двери Малышев набрал какие-то цифры и приложил ладонь к экрану-скану. Мы вошли на территорию Храма.... И замерли наслаждаясь чарующей музыкой, разливающейся по храму. Казалось, что сама вселенная вибрировала в такт этим звукам, заполняя воздух древними ритмами, пробуждая из глубин времени тех, кто спал веками. Мои глаза скользили по ожившим барельефам, по апсарам, которые медленно двигались в ритме музыки; по нагам, чьи янтарные глаза мерцали в полумраке; по грифонам, чьи могучие крылья трепетали, словно готовясь подняться в воздух.

«Дубок, Ажан, Галина! – резко бросил Малышев. – Держитесь вместе. Ваша цель – секира! Не отвлекайтесь на остальное…»

На стенах сверкали золотые узоры, складывающиеся в сложные фигуры, которые, казалось, двигались при малейшем изменении угла зрения. В арке, на постаменте, возвышалась древняя секира. Её клинок был тёмным, словно выкованным из самого ночного неба, а рукоять украшали резные символы, испускающие слабое свечение.

Викронта, не отрываясь, смотрела на это оружие.

«Осторожно, – прошептала Ажан, ступая вперёд, – это не просто артефакт… он живой».

И в этот момент тени вокруг арки начали сгущаться, а музыка, что заполняла храм, сменилась на тревожный гул. Ожившие фигуры на стенах словно вздрогнули в ожидании. Секира не была беззащитной. Вдруг Викронта сделала несколько плавных движений, её тело закружилось в танце, странном и завораживающем. Её движения были одновременно резкими и плавными, словно ветер, танцующий среди песчаных дюн.

Апсары и наги слегка дрогнули, их взгляды устремились к танцующей Викронте и их движения стали следовать её ритму. Напряжение в воздухе ослабло. Тем временем мы с Ажан осторожно приблизились к арке и взялись за секиру. Однако, как только наши пальцы коснулись рукояти оружие стало невероятно тяжёлым, будто впитало в себя всю силу храма. Наши силы начали таять. Я ощутил слабость в конечностях, а Ажан медленно села на корточки. Вскоре её глаза закрылись, и она потеряла сознание. А я стоял, словно пьяный, не в силах сфокусироваться.

Апсары странно закивали головами в сторону секиры, а затем начали повторять движения Викронты. Их танец становился зеркальным отражением её ритма. Викронта, не прекращая танцевать, приблизилась к постаменту, где уже без чувств лежала Ажан. Я из последних сил пытался устоять. Она свободной рукой уверенно схватила секиру, а другой за руку Ажан и потащила ее. И мы направились к выходу…

Малышев открыл врата и уже ждал нас. Викронта зашла первой и затащила Ажан, медики быстро метнулись к ней. Малышев перехватил секиру и как-то неодобрительно глянул на Викронту. Она тут же закатила глазки и рухнула как монумент на пол, как в одной известной нам стране… Мне одному показалось, что это слишком театрально?

8. Ух… Ажан..

После кучи всяких процедур: сдачи анализов, обработки тела какимто туманом под давлением, душа с каким-то желтым гелем, – мы на поверхности… Черный бус – это прям дом на колесах. Маленькая кухонька, кофемашина, мягкие кресла. Вообщем, как говорит моя бабушка, тридцать три удовольствия. Едем в гостиницу… Мы с Ажан как два выжатых лимона. Викронта выглядит как обычно. Оно и понятно – «сверхчеловек». У меня в голове играет композиция Бон Джови I'ts my life. Ну помните такой классный клип, в котором молодой человек бежит по мегаполису. Торопится, преодолевая преграды, к своей девчонке на концерт… где и выступает сам Бон Джови.

Ужин заказал в номер. Я расслабленно растянулся в удобном кресле, прислушиваясь к приглушённым звукам города за окнами. Номер в этом отеле был воплощением шикарнючести: бархатные шторы, приглушённый свет и лёгкий аромат дорогого дерева.

Раздался вежливый стук в дверь. Я открыл и официант в безупречно выглаженной униформе вкатил серебряную тележку. Поднимая крышки с тарелок, он перечислял блюда, которые были на ужин: «Филе говядины «Шатобриан», прожаренное до идеального медиума, с нежным соусом из чёрного трюфеля. Запечённые овощи – морковь, спаржа, картофель, пропитанные ароматом розмарина и оливкового масла». На соседней тарелке красовался карпаччо из лосося, украшенное каплями лимонного соуса и лепестками каперсов. Тонкие ломтики белого поджаренного хлеба на гриле … «И, конечно, наш фирменный десерт, – продолжает он, с гордостью открывая последний купол – крем-брюле с нотами ванили и хрустящей карамельной корочкой». Особая благодарность за бутылку коньяка XO. Выдержанный, не менее 20 лет. Глубокий янтарный цвет, густые слёзы на стенках бокала, ароматы древесины, шоколада и сухофруктов. Глоток… Мягкое тепло разливается внутри, о… это основательное послевкусие..

Я откинулся назад, наслаждаясь моментом… Над городом опустился вечер. В номере царил полумрак. Свет от светильника отражался в бокале с коньяком и бликовал на гладкую поверхность стола. Раздался мягкий стук. Я открыл дверь и увидел ее. Ажан изящная, с миндалевидными глазами и красивыми, струящимися по плечам каштанового цвета волосы. На ней было огненное шёлковое платье, подчёркивающее тонкую талию и плавные изгибы.

– Можно? – ее голос был тихим, но в нем слышалась игра…

Она шагнула внутрь и я почувствовал легкий аромат розы и сандала, исходящий от ее кожи. Ее темные глаза задержались на мне чуть дольше обычного, в них читался тихий вызов.

– Вечер обещает быть долгим? – сказала она, указывая на коньяк.

– Только если у нас есть такое желание, – ответил я с легкой улыбкой, изображая легкое безразличие.

Ажан села напротив, обнажив красивые ноги и неторопливо провела пальцами по краю бокала, словно играя с невидимыми нитями между нами.

– Этот коньяк стоял в бочке 20 лет, – сказал я, наблюдая за ее движениями.

– А ты, как на счет стоял..? – она взглянула на меня очень игриво, с тенью улыбки.

Я подался вперед и медленно, будто в невзначай приблизился к ней…

– О, да ты не умеешь ждать, – шепнула она, показывая своё декольте. Ее губы замерли в миллиметре от моих и в этот миг время остановилось. Мягкий свет лампы, шелест шёлка её платья и негромкое дыхание заполняли пространство между нами. Я чувствовал тепло и аромат её кожи, розы и легкие оттенки сладких специй…

Я медленно провёл пальцами по её запястью, ощущая биение пульса – лёгкое и учащённое. Она не отвернулась, лишь наклонила голову набок, что привело к тому, что эти невидимая нити между нами натянулись еще сильнее. Ее ладонь мягко скользнула по моей щеке, едва ощутимо, как ветерок в летнюю ночь. В глаза – приглашение, но без спешки, без резких движений.

– Ты не пьян? – шепнула она с легкой улыбкой.

– А ты? – «отзеркалил» я.

Она улыбнулась чуть шире, позволив мне притянуть ее ближе. Ее дыхание смешалось с моим, пальцы зарылись в мои волосы. Это был момент наполненного ожидания, словно молния, затаившаяся в воздухе перед бурей. Губы встретились в мягком, неспешном поцелуе, полным нежности, но с намёком на что-то большее. Ее пальцы скользнули по моей шее, огибая её теплыми ладонями. Я провёл рукой по её спине, по бедрам, ощущая, как она поддалась этому движению, доверяя мне. Ее платье сползло еще ниже, обнажая ключицы и грудь…стоп .., стоп… это же не роман с элементами эротики …Буду краток…мы упивались друг другом…еще и еще…

Я так скажу, это была лучшая ночь в моей жизни. Ажан из тех фатальных женщин, которым сдаешься без остатка. Она захватывает тебя тем, что сдается так же тебе без остатка… Я влюбился в неё… Я ощущал счастье… Но стоп, я вроде бы был влюблён в Викронту? « Какой то я ветреный…!» – подумал я… Ажан встала с постели, едва переводя дыхание. Её сердце всё ещё гулко отбивало ритм последних минут. В комнате витал ее тёплый аромат, но она не дала себе времени задержаться в этом моменте. Быстрым движением она взяла с пола свои вещи, ловко натянула платье и пригладила волосы. В зеркале промелькнуло её отражение – чуть раскрасневшееся лицо, блеск в глазах.

– Мне пора, люблю засыпать на своей территории… – бросила она через плечо, поправляя ремешок сумки.

Я молчал, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век, но не стал её останавливать. Она открыла дверь, повернулась и улыбаясь сказала:

« А ты какой-то ветреный…». Отвесила мне воздушный поцелуй и завершающим аккордом был щелчок дверного замка…

9. Фантастичная фантастика..

Я лежал на кровати, смотрел в потолок и вслушивался в ночь… сон не шел.. зато мои мысли… «А давайте подытожим! – сказал я сам себе, – Что мы имеем в «сухом остатке»..? Я работаю на спецслужбу «своего государства» при этом воевал против него, так как находился под «прикрытием», нашел настоящих боевых товарищей за которых, как говорится и в огонь и в воду… Знаю о тайном устройстве под названием «свист», которое удалось таки забрать у неприятеля и вернуть на Родину… Узнал об устройстве этого мира…, что на самом деле человек создан как наблюдатель и «проживатель» этой жизни всего лишь для того, чтобы Души, а это некие энергоинформационные сущности, могли получать различный опыт нужный и понимаемый только ими, что наш слой реальности создан для получения деструктивного опыта… а степень деструктивности определяют так называемые цивилизации, которые и создают сценарные ряды проживаемых (наблюдаемых) жизней для каждого человечка… Цивилизаций не так уж и мало, но есть основные, которые и задают тон. Их напрямую не увидишь. Хорошо показана система «цивилов» в фильме «Дикий запад», но в жизни все еще круче… Для удержания сценария «цивилы» обложили геном человека не только программными комплексами где программируется буквально всё, начиная от здоровья и заканчивая мыслями, и даже вкусовыми предпочтениями. Мало того сама личность индивида и его сознание также является продуктом цивилизаций и все подключено к единой сверхнейросети под названием УМ. К каждому человечку ( наблюдателю) представлен оператор, который онлайн следит за соблюдение сценарного план. И получается, что сам человечек является неким продуктом цивилизаций через которого души и получают опыт. Но не все так просто. Человек с основной базовой настройкой изначально был создан творцом по образу и подобию и имеет в себе еще и другие настройки восприятия многомерной реальности и они, настройки, имеют название РАЗУМ… И когда Викронта танцевала перед Апсарами она через Разумную систему сообщила им о том, что нам необходима секира…, так как в системе разумности отсутствует «програмный комплекс» «слово», через которое и работает УМ… Те иные так скажем «сценаристы» поняли Викронту… А вообще, должен сказать слова благодарности в сторону «цивилов», которые вели Виталия Горцева. Разработать такой сценарий для него, что как говорится ни в сказке сказать ни пером описать. Если когда-нибудь удастся описать все происходящее, то книгу нужно обязательно выпускать в жанре фантастика… это то точно ..или не точно..?» И тут мысленные образы про книгу сменились образами Ажан. Замечательная Ажан…, запах болгарских роз смешанный с запахом сицилийских апельсин и пачули… кто такие пачули? Очень.., очень захотелось спать… и с улыбкой на лице я уснул… Мне еще нужно с этим разобраться детально.. Веки сомкнулись… и я погрузился в сон…

Глава 7

10. Голем в опасности…

Я проснулся бодреньким, свеженьким и очень счастливым человечком. Мне казалось, что духи Ажан еще витали в воздухе, навевая мне ночные воспоминания… Ванная комната, душ, затем чищу зубы и никого не трогаю.. и в голове включилась песня той гражданской войны: «Вихри враждебные веют над нами, злобные силы нас… В бой роковой мы вступили с врагами нас еще судьбы безвестные ждут… Но мы поднимем гордо и смело…» Я подумал, что существует цикличность этих глобальных процессов на планете. И не видеть этого минимум быть в своем развитии ребенком… Ну а если все таки есть хоть какая-то свобода выбора у человечков, ну хотя бы у так называемых «просветленных». И сам же усмехнулся простецкому решению этой дилеммы: если у «просветленного» человечка до просветления не было свободного выбора, то само просветление не было его выбором по определению… Из этого следует, что его «просветление» – не его выбор, а очередной выверт ума, но уже на более «высокой» стадии понятийности этой реальности… но и это не точно. Сама конструкция или же, так скажем архитектура выбора – это идея о том, что наши решения принимаются по свободной воле. На самом деле наши решения принимаются за нас факторами о которых мы даже не знаем, не осознаем, при этом мы верим, что выбор за нами. Но выбор делается еще до того как мы приходим к такому решению…

В дверь резко постучали… Открываю. Ажан и Викронта у порога с наряженным выражением лиц, причем у обоих… «Собирайся.., срочно.., необходимо ехать на базу… бус уже внизу…» – выпалила Викронта. Викронта слегка подтолкнула Ажан в номер, вошла сама и закрыла дверь. «А теперь, мальчики и девочки, слушайте внимательно и не перебивайте… Вероятно нам придется буквально штурмовать храм. Голем оказался внутри храма и его нужно оттуда достать… Нам пригодится это..» – она достала из сумочки маркер, и не дав мне переспросить сразу же выдала: « Подними футболку! Быстро!». Я задрал футболку и она начала писать на моем животе какие-то письмена:«Это глифы царя Соломона. Сильнейшая земная магия. Нас спасти поможет только чудо… Но у нас нет выбора…»

И опять речь о его величестве ВЫБОРЕ ! С Ажан была проделана та же процедура.. Затем она достала красные шерстяные нити и повязала мне правое запястье, а Ажан на левое. « И держать рот на замке об этих процедурах.. В храме слушать только меня! Находится в состоянии здесь и сейчас! Здесь и сейчас – это промежуток между вздохом и выдохом, каждый вдох – это начало нового восприятия, а каждый выдох отпускание старого, живите только в этом промежутке!» – она чеканила каждое слово и так серьёзно, что перебивать и не хотелось…

И вот мы уже едем.. Ажан на удивление молчала все дорогу… А я глядя на нее, как всегда, думал черт знает о чем… Опять это подземелье. Рассказ Малышева и Игната о том, что вторая группа пришла без Голема, мало того еще Рингтон и этот новый работник впали в какой то сон по возвращению… « Надежда только на вас .. мои яхонтовые…» – на выдохе сказал Малышев…

Мы с Ажан и Викронтой переступили порог древнего святилища, когда мир вокруг нас вдруг изменился. Воздух стал плотным, золочёные стены храма засветились мистическими узорами. Как только мы вошли на территорию храма три апсары начали двигаться в нашу сторону. Их плавные движения сопровождались едва слышным шуршанием шелковых повязок на бедрах. Маленькие колокольчики, украшавшие их запястья и лодыжки, зазвенели в такт их шагам, словно отдаленный перезвон храмовых благовестов. Их волосы развевались в воздухе, и каждый их взмах сопровождался ароматом благовоний и древней магии. Их глаза мерцали, гипнотизируя и маня, но за этим изяществом таилась угроза. – Что происходит? – спросила Ажан, на её коже засветились таинственные глифы. В ту же секунду я почувствовал жжение на животе и на руке. Опустив взгляд, я увидел древние знаки, вспыхнувшие синим светом. Я узнал их – это были глифы царя Соломона, древние символы силы и мудрости. – Мы не одни, – тихо произнесла Викронта, отступая назад. Апсары – изящные, но смертоносные, двинулись в нашу сторону. Их движения напоминали танец. Плавный, но наполненный скрытой мощью. Внезапно одна из них сорвалась с места, атакуя меня резким ударом ноги. Я отразил атаку, отступая назад, чувствуя, как глифы на моем теле пульсируют невероятной энергией и силой . Скорость и мощь добавилась в разы…

– Используйте силу, – прошептала Викронта, и в тот же момент её кулак, окутанный сиянием, ударил ближайшую апсару. Существо отлетело, но тут же поднялось, не испытывая боли. Я вошел в боевую стойку, тело двигалось само собой, словно энергия внутри меня знала, как нужно сражаться. Уклонившись от удара одной из апсар, я проскользнул под её рукой, зацепил её ногу и, используя силу инерции, перевернул её через спину. Одним движением руки я направил поток энергии прямо в воздух, отбросив ещё одну нападавшую.

Викронта парировала удары двумя руками, её движения были быстры и точны, словно танец воина. Она увернулась от удара и в ответ нанесла мощный апперкот, заставляя одну из апсар взметнуться в воздух.

– Они слишком сильны! – крикнула Ажан, отбиваясь от улыбающейся апсары…

Я развернулся и, собрав силу в кулаке, нанес удар в землю. Вибрация разошлась волнами, заставляя апсар отшатнуться. Их было не остановить, но с каждым ударом мы становились сильнее. Вдох-выдох. Я почувствовал ритм битвы. Подпрыгнул, сделал разворот в воздухе и нанёс удар пяткой в грудь одной из апсар, одновременно уворачиваясь от удара другой. Викронта перехватила руку противницы и, используя её силу, отбросила в сторону. Ажан, подпрыгнув, сделала сальто и ударила в падении ногой, погружая светящиеся знаки в грудь апсары, заставляя её исчезнуть в вихре света.

Мы обменялись взглядами. Апсары начали исчезать одна за другой, словно этот храм признавал нашу силу. Вскоре всё стихло. Глифы на наших телах потускнели, но я знал: сила осталась с нами.

– Думаю, наше путешествие только начинается, – улыбнулась Викронта.

Я кивнул. Теперь у нас была сила, и это было только начало.

Мы вошли во внутрь храма… наша цель ясна: освободить Голема…

– Осторожно, – шепнула Ажан, указывая на едва заметные символы на полу – это ловушки.

Мы двигались осторожно, следуя за слабым светом, исходящим от наших глифов. Вскоре мы достигли зала, где, окружённый цепями, стоял массивный силуэт Голема. Его тело было покрыто странными и непонятными узорами, не похожими на наши, но тусклыми, словно ослабленными.

– Голем, – прошептала Викронта.

В тот же миг воздух завибрировал, и из теней появились новые апсары, но теперь они выглядели иначе – их глаза светились кроваво-красным светом. Они атаковали одновременно. Я сделал шаг вперёд, встретив первый удар. Блок, перекат, удар локтем в грудь. Ажан, используя энергию глифов, развернулась, ловко уходя от атаки, и нанесла стремительный удар ногой, отправляя одну из апсар в стену. Викронта, сосредоточившись, направила всю свою силу в руки, освободив мощный поток света, который разорвал цепи, удерживающие Голема.Голем ожил. Его глаза вспыхнули живым светом… Он взревел, и ударом ноги смёл двух апсар. Враг начал отступать.

– Уходим! – крикнул я.

Мы прорвались сквозь заслоны апсар, а Голем следовал за нами, словно вернувшийся страж. Когда мы выбежали из храма, Малышев гулко закрыл за нами массивную дверь. Храм окутал густой …очень густой туман. И только сейчас я заметил как Голем обнявшись с Виктронтой , что то шепотом и эмоционально ей рассказывал…

11. Да,что на хрен происходит?…

Вся наша компашка уже как месяц находилась в гостинице… Мне, честно говоря, не надоедает. Зарплата с премиальными выше всех похвал, номера люкс, горячая и без претензий Ажан. Ну прям всё, как я люблю… Обучалок ночью нет, так как Викронта не полностью восстановилась.. И вот сейчас мы с Ажан идем в ресторан ужинать.

Мы неспешно входим в зал ресторана, где мягкий свет люстр играет бликами на хрустальных бокалах. Тонкий аромат свежих трав и запеченного мяса окутывает меня с порога, вызывая предвкушение истинного гастрономического удовольствия.

Нас сопровождают к столу у окна, за которым открывается вид на вечерний город. Официант, элегантно одетый, приветливо улыбается и подает меню, но я уже знаю, что хочу довериться рекомендации шеф-повара.

Первым подают закуску. Карпаччо из мраморной говядины, украшенное тончайшими лепестками пармезана и каплями выдержанного бальзамического соуса. Нежнейшее мясо буквально тает на языке, оставляя богатый, многослойный вкус. Затем главное блюдо. Филе-миньон, прожаренный до идеальной степени медиум, подается с соусом из черного трюфеля и гарниром из кремового картофельного пюре. Первый кусочек, я закрываю глаза, наслаждаясь гармонией вкусов: легкая дымка гриля, насыщенная мясная основа и изысканная трюфельная нота. На десерт нежный шоколадный фондан с жидкой начинкой, в сопровождении домашнего ванильного мороженого. Когда ложка погружается в теплый шоколад, густая масса плавно вытекает, смешиваясь с холодным кремом. Это блаженство. Запивая все бокалом выдержанного красного вина, я ощущаю, как каждый вкус раскрывается в полной мере, оставляя долгое приятное послевкусие. Этот ужин настоящее произведение искусства, где каждый ингредиент продуман и доведен до совершенства. Ажан ушла в дамскую комнату… Как же мне с ней хорошо!.. Может сделать ей предложение? Но внутренний голос сказал : «Очнись, чувачок, с твоей работой останешься ли ты жив-здоров… и как на долго?» Я поднимаю глаза и замечаю её. Ажан. Она неспешно приближается. Её движения грациозны, словно танец, а в глубине миндалевидных глаз мерцает загадочная искра. Шелковая ткань её платья обволакивает стройную фигуру, подчёркивая тонкую талию и плавные изгибы.

Бордово-золотистый оттенок переливается в свете свечей, создавая эффект таинственного сияния на её белой коже. Глубокий вырез на боку открывает обнажённое бедро, которое на мгновение выглядывает при каждом её шаге, пробуждая смутное желание прикоснуться.

Платье ниспадает мягкими складками, обнажая изящные ключицы и подчёркивая соблазнительную линию декольте. Лёгкий аромат восточных специй и болгарской розы витает вокруг неё, пробуждая фантазию. Она садится напротив, приподнимает бокал с вином, и я замечаю как тонкие пальцы обхватывают ножку бокала – изящно, непринуждённо, но в то же время завораживающе. Ажан смотрит на меня с лёгкой улыбкой. Её губы чуть поджаты, словно она знает что-то, о чём мне только предстоит узнать. В этот момент весь ресторан, музыка, разговоры вокруг – всё теряет смысл. Есть только она, её голос, её взгляд… и этот тёплый свет, скользящий по её обнажённой коже. Как же мне с ней хорошо…! И тут за спиной послышалось какое-то движение. Как черт из табакерки показался Василий Иванович Малышев. Он бесцеремонно уселся за столик, улыбнулся и сказал : « Пардон, молодежь…но завтра утром на выезд, причем в другую страну. Берем только все необходимое!» . «И в какую страну?» – раздраженно сказал я. « В нашу самую любимую… В Украину… а если точнее, то в Киев!» – тихонько ответил Василий Иванович.Он встал и, как ни в чем не бывало, пошел на выход. Да, что на хрен происходит?. И тут я понял, что вечер, который так хорошо начинался, вся его прелесть начала таять, как мартовский снег в полдень… Я запомнил этот вечер до мельчайших деталей. Тусклый свет свечей на столике, приглушённые голоса посетителей, звон бокалов. Мы сидим напротив друг друга в уютном уголке ресторана, и что-то в глазах Ажан подсказывало мне: этот разговор изменит многое…