Вылечи меня

– Поняла вас, – чётко произнесла Ева, чувствуя, что уверенно движется вперёд в разговоре. – Могу узнать, как можно попасть к вам на приём?

Кирилл слегка приподнял брови, удивлённый её настойчивостью, но в его взгляде вновь прочитывалась заинтересованность.

– Да, конечно, – ответил он, излагая свой ответ спокойно и уверенно. – Вы можете написать мне на электронную почту или обратиться через социальные сети. Я иногда принимаю клиентов на консультации, если у меня будет время, пообщаемся.

Кирилл развернулся и пошёл в сторону выхода, уже разговаривая с кем-то по телефону. Его уверенная походка и сосредоточенный взгляд заставлял Еву трепетать. Она смотрела ему вслед и вдруг ощутила к нему сильное влечение – множество эмоций заклокотали внутри неё.

Однако одновременно с этим её не покидала мысль, что она снова начинает творить непонятно что. Почему я так реагирую? – задавалась она вопросом. Она понимала, что это может быть просто увлечение, вызванное его харизмой и тем, насколько он привлекателен в своей уверенности. Но такое влечение, казалось, нарушало её внутренний баланс, и она старалась не поддаваться ему.

Глава 5

Ева

«В последнее время я чувствую, что выпадаю из реальности, всё больше мир погружается в серые и даже чёрные оттенки. Вся жизнь стала одним потоком сознания, чем-то нереальным, несуществующим.

В прошлые месяцы не было ни одного дня, чтобы я не заплакала от огромного количества мыслей в моей голове, их так много, что они сливаются в один гул, бесшумный гул, который невозможно остановить. Стоит лишь подумать о какой-либо мелочи, как одна мысль тянет за собой другую, и всё сливается в один бесконечный поток. Мысли превращаются в диалоги, а после – в длительный монолог самокопания, как огромная волна при цунами: сначала всё отходит на задний план, а после врывается огромной волной, которая разрушает полностью сознание и спокойствие. Разложить эти мысли по полочкам не получается, в голове всё чаще хаос и никакого порядка, такое состояние множества мыслей просто доводит до истерики, и слёзы могут литься часами. Потом наступает полнейшая апатия и осознание своей беспомощности перед данным состоянием. В такие моменты даже наступает секунда реальности, приходит осознание времени и пространства, в котором я нахожусь. Больше усугубляет ситуацию моё одиночество, и это одиночество многогранно: переезд в другую страну, неспособность найти единомышленников, а самое главное – найти свою любовь.» «С каждой попыткой построить отношения разрушается часть меня, и это доводит до жуткого состояния, когда всё твоё тело и душа говорят, что больше одиночества не вынести, и огромную дыру в душе не заполнить.»

– Итак, уже который день я пишу свои мысли и чувства в дневнике, и это не помогает.

– Терапия – это очень долгая работа, вы должны это понимать. Вы делаете медитации и аффирмации, которые я вам отправила?

Я смотрю на своего психолога и думаю, что дистанционное обучение повлияло на образование больше, чем я думала. Скоро у меня будет список имён психологов, которые отказались от меня и от которых отказываюсь я. Аффирмации? Разговоры с зеркалом, разговор с пустым стулом… С какими ещё неодушевлёнными предметами мне нужно поговорить, чтобы выйти из депрессивного эпизода? Судя по тому, что я пока общаюсь с пустыми стульями, у меня не будет депрессии, а будет шизофрения.

– Как вы думаете, Ева, что мешает вам продвинуться дальше? – произнесла психолог, её голос был ровным и холодным.

– Я не знаю… – тихо ответила я, всё ещё избегая её взгляда. – Кажется, я просто… не могу говорить.»

– Не можете? Или не хотите? – психолог, казалось, наслаждалась тем, что ставит её в тупик вопросами, на которые Ева не могла однозначно ответить. – Может, у вас есть страх перед открытостью?

Ева ощутила, как в груди закипает гнев. Её страхи были реальными, и они не требовали таких резких обобщений. Она потянулась к своему телефону, чтобы проверить время, но заметила, как невольно сжала кулак.

– Я не уверена, что это единственное, что меня беспокоит…

– Важно принять свои чувства, а не прятаться от них, – сказала она с некоторым высокомерием, будто знала  душу Евы лучше, чем она сама.

Это было последней каплей. Ева почувствовала, как комок растёт в горле, и злость нарастает.

– Я не прячусь, – произнесла она с трудом. – Но я не готова рассказывать о своих чувствах кому-то, кто не понимает, что значит делать шаги с нуля.

Психолог, казалось, не собиралась останавливаться.

– Каждый из нас борется, чтобы расти. Вам просто нужно больше усилий, медитаций. Давайте попробуем снова написать письмо и поговорить с пустым стулом. В конечном итоге можно обратиться к Богу.

Эта фраза резонировала в её сознании, и я вдруг поняла: здесь нет понимания, здесь явно мракобесие и полный идиотизм.

С этой мыслью я взяла себя в руки и решительно произнесла:

– Я не могу продолжать. Я… я ухожу.

На меня уставились огромные глаза моего психолога, её брови были очень высоко вздёрнуты, а рот слегка приоткрыт. Возможно, я испортила её планы по растягиванию наших сеансов.

– Мы можем сделать паузу, – равнодушно произнесла она. – На неделю примерно, тщательно обдумайте ваше решение.

Я могла бы разозлиться или грубо отказать, но даже на это не было сил. Поэтому я просто кивнула в сторону и вышла за дверь – вот и всё, решение моей бесполезной траты денег.

Выходя из кабинета, я достала из кармана куртки наушники, включила музыку на полную громкость и медленно шагнула к выходу.

Арбатская улица встречает суетой автомобилей и вечно бегущих куда-то людей. Я делаю шаг навстречу, как вдруг меня охватывает страх, сильное сердцебиение, дыхание замирает – кажется, на эту секунду я забыла, как дышать. Паническая атака. К ней невозможно привыкнуть: она настигает мгновенно и неожиданно, вызывая чувство страха, пустоты и безнадёжности.

Я стараюсь сконцентрироваться: вдох-выдох, глубокий вдох и выдох. Мне ничего не угрожает, я в безопасности, ничего не случилось, что могло бы меня напугать, всё в порядке.

Теперь справляться с паническими атаками стало проще, но дебютный приступ я не забуду никогда. На тот момент я ещё училась в университете и готовилась к диплому. Как всегда, я была в странных романтических отношениях, так называемых «передружба-недоотношениях». Мне тогда казалось, что он меня отталкивает, но не отпускает, а по сути, я сама надумала его образ, полюбила и лелеяла надежды, что между нами может что-то получиться.

Когда я находилась в его компании, мы очень много пили, не спали до утра, бесконечно где-то гуляли. Это было для меня терпимо, пока я была рядом с ним. Но чем глубже я погружалась в его жизнь и ритм, тем больше начинали появляться первые сигналы тревоги. Сначала это были мелкие замечания о том, как я выгляжу, что я ношу, с кем общаюсь.

– Ты могла бы выглядеть лучше, если бы… – его слова звучали как упрёки, но я старалась не придавать этому значения.

« Он просто заботится обо мне» думала я, оправдывая его поведение.

Но вскоре мне стало ясно, что его "забота" была обернута контролем. Он начинал ревновать даже к моим друзьям, ограничивал мои встречи с ними, внушая мне, что они на самом деле не желают мне добра. Я теряла контакт с реальностью и с теми, кто действительно заботился обо мне. В какой-то момент я оказалась один на один с его миром – миром, где я стала заложницей.

Я помню моменты, когда его гнев вырывался наружу. Иногда это были пронзительные крики, иногда просто ледяное молчание, которое говорило громче всего. Я пыталась объяснить, но всё, что я слышала в ответ, это: "Не было такого, ты себе надумала" или "Конечно, во всём я виноват. Ну давай расстанемся." Я боялась его, но ещё больше боялась остаться одна. Каждый раз, когда я экономила силы на уходе, я просто не находила в себе смелости покинуть это дно. Каждый раз, когда я чувствовала себя сломленной, он, казалось, использовал это себе на благо. Он знал, что я нуждаюсь в любви, и манипулировал этим. Обещаниям о переменах трудно было не верить после очередного приступа гнева, когда он точно знал, как обнять меня так, чтобы я снова чувствовала себя спокойной.

Все эти манипуляции, недосып, алкоголь, стресс и нагрузки выливались в паническую атаку. В ту ночь я уже не сомневалась в том, что до завтра я точно не доживу. Я помню, как сердце неожиданно забилось быстрее, словно скакун, вырвавшийся на свободу. Сначала я подумала, что просто увлеклась чем-то и переживаю за свои дела. Но вскоре меня охватило чувство тревоги, которое невозможно было игнорировать. В голове пронеслись мысли: "Что со мной не так? Почему я не могу взять себя в руки?"

Я только приготовилась принять ванну, но с трудом делала шаги на пути к этой цели. Каждый вздох давался с трудом, как будто воздух стал слишком тяжёлым. Я пыталась заставить себя дышать спокойно, повторяя про себя: "Ты в порядке, всё будет хорошо". Но чем больше я пыталась успокоиться, тем больше панические мысли заполняли мой разум.

Пока я пыталась успокоиться, на меня налетело что-то, обрушившись огромной лавиной, снося всё на своём пути. Я начала плакать, без причины, или, может, причина была, но я её просто не осознавала. Слёзы лились бесконечным потоком, появились фантомные боли, дышать всё ещё было очень трудно. Я просто свалилась на пол, и мой крик неожиданно вырвался, заполнив всю ванную комнату. Мне начинает казаться, что чем больше я погружаюсь в эти воспоминания, тем дальше удаляюсь от настоящего. Похоже, я вновь попадаю в ловушку своего прошлого, которое сжимает меня, как дикий шторм.

Вдруг против воли меня пронизывает осознание: мне срочно нужно вернуться домой. Каждый раз, погружаясь в воспоминания, я напоминаю себе: «Прошлое не должно влиять на моё настоящее. Я должна взять ответственность за свою жизнь, не обвинять кого-то в своих ошибках. Да, я должна быть благодарна прошлому – оно сделало меня тем, кем я являюсь сейчас. В настоящем я должна устранить минусы и оставить плюсы, идти с ними в будущее, но не жить ни прошлым, ни будущим, а жить нужно сейчас».

Я делаю глубокий вдох и чувствую, как уверенность наполняет меня. Я не хочу жить ни прошлым, ни будущим. Каждый миг – это новая возможность, и я готова использовать её. Я должна научиться быть здесь и сейчас, ценить каждый момент и строить свою жизнь так, как я хочу.

Я вернулась в свою квартиру, и на пороге меня накрыло ощущение опустошённости. Кажется, мир вокруг остановился – ни звука, ни движения. Я замираю, стоя в тишине, и вдруг становится так невыносимо одиноко. Каждая деталь квартиры напоминает мне о том, что в ней нет никого, кто мог бы понять или поддержать.

Собравшись с мыслями, я решаю заняться чем-то привычным. Отправляюсь на кухню, чтобы приготовить салат. Нож в руках кажется тяжёлым, как будто он способен разрезать не только овощи, но и мои подавленные эмоции. Я нарезаю помидоры, огурцы и перец, стараясь сосредоточиться на мелочах, чтобы отвлечься от мыслей, которые не дают покоя. Каждое движение вызывает слёзы, подступающие к глазам – я несу в себе груз одиночества, который не могу сбросить. Включаю на телефоне видео с любимым ведущим-психиатром. Его голос, проникновенный и уверенный, начинает заполнять тишину. «Сегодня мы поговорим о том, как справляться с одиночеством», – слышу его слова. Они проникают в меня, и вдруг кажется, что он говорит именно для меня. Это ощущение, что кто-то видит и понимает, дарит хоть каплю надежды.

Я прислушиваюсь, внимая каждому слову. Он описывает, как это чувство изолирует нас от мира, как оно проникает в каждую мысль и каждую эмоцию.

«И помните, мир не такой добрый, как вам кажется. Мир такой, какой он есть – принимайте его таким», – говорит он, и в его словах я слышу истину для себя. Где-то я даже разделяю его рассуждения и его позицию.

После ужина я устанавливаю уютный свет в комнате, чтобы создать атмосферу, в которой можно уделить немного времени себе. Школьная любовь к литературе оставила свой след в моей жизни, и даже сейчас, когда день был не самым продуктивным, хочется немного разнообразить вечер.

Постепенно открывая книгу, я погружаюсь в её страницы, и со временем всё вокруг начинает растворяться. Слова оживают, художественные образы авторов уносят меня от серых забот.

Я часто перечитываю классиков, потому что их мудрость и глубина всегда находят отголосок в моей душе. Они как будто знают, как выражать то, что я сама не могу. Каждая строчка наполняет мой мозг новыми знаниями и позволяет мне окунуться в сюжет. На самом деле, чтение для меня – это не просто хобби, а моя любовь; способ дополнить свой мир смыслом и пониманием. Перед сном я стараюсь почаще обращаться к художественной литературе, ведь она как будто воспитала во мне определённые черты личности. Наполняя свою голову знаниями и образами, я убеждена, что это помогает мне жить, несмотря ни на что. Я чувствую, как слова начинают расплываться, и я начинаю засыпать над книгой. Смотрю на время и вижу 10:43 – самое время подготовиться ко сну и поставить три-четыре будильника.

Глава 6

Утро началось как обычно, с рутинных дел. Ева долго собиралась на работу, бегала по квартире в поисках ключей и тихо себе приговаривала, что опаздывает. Холодный воздух из-за окошка слегка проветривал комнату, из чайника шёл пар, а из кухни пахло поджаренным хлебом с сыром. Быстро позавтракав, Ева нанесла лёгкий макияж и, оставив в ванной хаос из ватных дисков, направилась в коридор. Холод плитки под ногами напомнил о начале дня. В кармане пальто она нашла ключи, надела его и вышла. По дороге город ещё спал, но на окнах блестела роса, и в голове крутились планы на день.  На прошлой неделе ей пришло уведомление, от которого Ева затрепетала: в животе запорхали бабочки, сердце бешено стучало в груди, улыбка непроизвольно вскользнула по лицу, а глаза засияли невероятным блеском. Уведомление гласило о новой лекции Кирила Демидова – место проведения: уютный бар,  тема: «Сальвадор Дали – на пороге безумия». Ева представила, как звук стаканов у  барной стойки, шум разговоров и приглушённый свет создают интимную, уютную атмосферу. Для неё рабочий день тянулся безумно долго, она считала минуты, когда вернётся домой и начнёт готовиться к лекции. Для неё любой выход – будь то прогулка или лекция – был отдельным ритуалом сборов: нужно продумать образ, придумать макияж и, конечно, уложить волосы, подобрать аксессуары и выйти в свет. Она безумно любила наряжаться и тратила большую часть денег на одежду; гардероб уже ломился от изобилия пиджаков, платьев и брюк. Но её это не останавливало: она не простила бы себе повтор какого-либо образа. Когда работа была закончена, она помчалась домой – скорость была такой, что казалось, будто она на истребителе. Придя домой, она открыла шкаф и стала перебирать вещи: бордовый лонгслив с длинными рукавами-воланами и чёрная длинная юбка с разрезом по левой стороне. Она решила подчеркнуть талию тонким чёрным ремешком с цепочкой. Тёмно-коричневый макияж, в уголках глаз яркий изумрудный глиттер подчёркивал её цвет глаз. Последний штрих – блеск на губах. Она схватила сумку, надела пальто и вышла, ощущая, как утренний воздух прохладит кожу, а город вокруг зашипит в суете дня. Её маршрут был понятен: она спешила на лекцию, чтобы снова увидеть лектора, услышать его голос и почувствовать, как размышления об искусстве перекликаются с её собственной историей. Вторая лекция оказалась совершенно другой по атмосфере – она проходила в уютном, слегка притемнённом баре, где звуки смеха и музыки создавали живую обстановку. Ева с волнением присоединилась к группе слушателей, но в этот раз предвкушение было смешано со странным привкусом тревоги. Она решила немного расслабиться и позволила себе выпить несколько коктейлей, чтобы снять напряжение. Бар наполнялся весёлыми звуками, и атмосфера располагала к отличному вечеру. Каждую минуту ожидания Ева чувствовала, как тревога слабеет, а внутри растёт ощущение свободы. На этот раз в баре проходила лекция, посвящённая искусству. Ева сильно удивилась, узнав, что психотерапевт глубоко изучает искусство, литературу и музыку. Она давно не встречала таких разносторонних людей; это ещё больше разожгло в ней интерес к лектору.

– Добрый вечер, – раздался глубокий голос лектора. – Сегодняшняя тема нашей лекции посвящена моему любимому художнику Сальвадору Дали. Чем чаще вы смотрите на его картины, тем глубже понимаете фразу «безумство на грани гениальности», эта фраза, которая кратко описывает всё сюрреалистическое творчество Дали.

На экране позади лектора вспыхнула фотография художника. Слушатели суетливо доставали телефоны и начинали фотографировать лектора, выкладывая снимки в соцсети, кто-то уже успел сделать селфи на фоне презентации, а кое-кто давно вёл видеосъемку. Ева заворожённо смотрела на лектора и внимала каждому его слову, она даже забыла, куда положила свой смартфон. В зале витал лёгкий гул уведомлений и шуршания, но она сохраняла спокойствие и сосредоточенность на словах лектора, словно переносилась в мир красок Дали.

–Сюрреализм – это я, сказал однажды Сальвадор Дали, – продолжал свою тему Кирилл Александрович, – Дали искусно использовал идеи Зигмунда Фрейда для проникновения в мир подсознания. Он называл свой метод «спонтанный метод иррационального познания. Этот эксцентричный бунтарь и гений был признан величайшим художником ещё при жизни. Он успел создать более 1500 работ, и мы сделаем акцент на самых знаменитых и загадочных его творениях: «Постоянство памяти», «Великий мастурбатор» и «Христос Святого Иоанна Креста».

Ева разглядывала слайды с картинами и на мгновение позволила себе представить, как обсуждает их вместе с Кириллом. Фантазия заставила её покраснеть и слегка опуститься взглядом вниз. Она отпила коктейль и вернулась к внимательному слушанию лектора, ощущая, как его голос все глубже погружает её в обсуждаемые идеи и ассоциации с искусством Дали. Лектор переключил слайд. На экране появилась знаменитая картина – «Постоянство памяти».

– Первая картина, которая представлена вам, – начал он, – является самой выдающейся работой художника. Перед вами – «Постоянство памяти».

Картина, которую знал даже самый неискушённый любитель живописи торжественно красовалась на проекторе, именно с неё и начиналась лекция.

– Знаменитые расплавленные часы, – продолжил лектор, – были написаны под вдохновением от сыра, который плавился на солнце. А на самом деле эти часы отражают нелинейность времени.

Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть мысль, и добавил:

– При этом мы видим три растекающихся циферблата, символизирующих прошлое, настоящее и будущее, а на часах, которые сохранили свою форму, – продолжал лектор, – присутствуют муравьи, здесь они символизируют смерть.

Его голос становился всё глубже и загадочнее, словно тянулся из тёмных глубин – низким и завораживающим. В его тоне ощущалась какая-то магнетическая сила, которая заставляла слушателей затаить дыхание.

Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть значимость слов, и его глаза словно проникали сквозь зал, вызывая ощущение, будто сама картина оживает под его голос – муравьи медленно ползали по часам, символизируя нескончаемый цикл жизни и смерти.

Ева внимательно слушала лектора и не могла оторвать взгляда. Он так увлечённо и непрерывно рассказывал о жизни и творчестве знаменитого художника, что казалось, сам художник оживал в его словах. Его экспрессивный голос создавал ощущение, будто он переносит слушателей прямо в ту эпоху, раскрашивая каждую фразу яркими красками. Горящие глаза, искренняя любовь к своему делу – всё это делало его выступление по-настоящему захватывающим. От его бешеной энергии, от полного погружения в рассказ у Евы замирало дыхание, словно она сама становилась частью этого волшебного мира. Женщины, сидевшие рядом, тоже не могли скрыть своего восхищения. Их лица были полны чарующей тишины, а глаза – гипнотизирующего блеска. Каждая из них словно замирала под влиянием его дикции, каждым движением и интонацией он заставлял их прочувствовать каждую фразу всем телом, словно сама музыка и слова сливались в единое целое. Пока шла лекция, Ева не замечала, как быстро пролетело время. Её охватило полное погружение – она даже на мгновение забыла, что человек, сидящий перед ней, – знаменитый психотерапевт. В её глазах он казался простым и добрым человеком, ничем не выделяющимся из обыденных. В этот момент в её памяти исчезли все негативные моменты, связанные с ним. После лекции все стремительно заполнили очередь – кто фотографировался, кто брал автографы, задавая лектору десятки вопросов. Ева стояла в стороне, ведь внутри ощущалось сильное напряжение. Чувство неведения и  растерянности охватило её, и она решила немного расслабиться, заказав несколько коктейлей. Прошло уже полчаса, и два коктейля были опустошены. Музыка, звучавшая вокруг, доставляла ей феерическое наслаждение, а алкоголь постепенно расслаблял. Наконец, она собралась с духом и посмотрела в сторону Кирилла. К её огромному удивлению, она увидела, что он всё ещё пьёт виски – спокойно и сосредоточенно.  «Сейчас или никогда…» – пронеслось у неё в голове. Допив свой стакан, она решительно направилась к тому, кто был предметом её обожания, чувствуя, как сердце забилось быстрее.

Когда Ева заметила, что он один, она медленно подошла, слегка придерживая юбку, чтобы скрыть дрожь волнения. Сердце билось всё сильнее.

– Кирилл Александрович, – начала она, чувствуя, как на губах появляется лёгкая улыбка. – Можно поговорить?

Он поднял взгляд от своего напитка и, встретившись с её глазами, улыбнулся добродушно и кивнул.

Их разговор начался легко – о лекции, о том, как ему удаётся так увлекательно делиться знаниями. Ева почувствовала, как в груди разгорается тёплое ощущение, словно внутри загорается маленькое огонёк надежды.

– Вы, простите, если буду любопытной, – начала Ева, чуть запинаясь, – но вы, кажется, упоминали сериал про супергероев.

Она со смущённой улыбкой и немного смущением в голосе искала подходящую тему для разговора, надеясь найти с ним общий язык.

– Да, смотрю его уже давно, – ответил он с приятной улыбкой. – Удивительно, что вы знаете про этот сериал. Там ведь много чёрного юмора и гипертрофированного насилия – обычно девушки такое не смотрят.

– Я обожаю этот сериал, – сказала Ева, её глаза загорались энтузиазмом. – Особенно за тех, кто борется против корпорации суперов. Но когда в финальной сцене появился супертеррорист, меня просто потрясло! Это был такой неожиданный поворот событий – не ожидала ничего подобного.

Кирилла поразила её искренняя радость, сиявшая в глазах, и особое – насколько непринуждённо она вела разговор. Его удивила её способность свободно и легко поддерживать беседу на отвлечённые темы, не связанные ни с психотерапией, ни с его съёмками для шоу. Обычно его поклонники с трудом находили общий язык, ограничиваясь только вопросами о работе. А она будто сама растворялась в разговоре, раскрепощённая и естественная. Изначально он относился к ней скептически, думая, что она – очередная фанатка, которая хочет получить часть внимания публики или, ещё хуже, проникнуть в его личную жизнь, чтобы воспользоваться его добротой и финансами. А он никогда не жалел средств на тех, с кем был в отношениях. Публичность и постоянное внимание публики вынесли ему несколько горьких уроков – теперь он относился ко всем с осторожностью, был бдителен и старался не доверять понапрасну, особенно фанаткам. Этот опыт научил его ценить личное пространство и быть наготове, чтобы не позволить лишнего. Но в этот вечер он решил расслабиться и просто немного поговорить. Обсуждая с ней сериалы, он с удивлением заметил, сколько у них общего – не только интерес к сериалам, но и к книгам, литературе в целом.

– А вы сегодня рассказывали о картине Дали «Христос Иоана». А вы сами верите в Бога? – чуть отпив коктейль, спросила Ева.

– Нет, Ева, не верю, – сказал он строго и чётко. – Пока мне не приведут доказательства Его существования, я не поверю.

– Я тоже не верю, – призналась Ева, – но безумно люблю копаться в религии. И вот какой вопрос меня волнует: если мы узнаем о Его существовании, разве не теряется смысл веры? Тогда люди будут совершать добрые поступки не потому, что действительно следуют учению, а лишь из страха перед наказанием и уверенности в награде.

– С одной стороны, я с тобой согласен, – сказал он, – однако наша реальность показывает, что даже без знания о высших ценностях люди могут вести себя аморально. Но эта тема уж слишком длинная для нашего разговора. Боюсь, дискуссия может затянуться до самого утра.

Ева расплывалась в своей пьяной улыбке от этих слов – разговор приносил ей невероятное удовольствие. Но внутри всё время рождалось желание большего: хотелось прикоснуться к нему, почувствовать близость. Однако она понимала, что этого нельзя делать. Она старалась напоминать себе, что развязное поведение по отношению к нему было бы недопустимым.