А подо мной черным-черно

Данил Иватанов

А подо мной черным-черно

Пролог

Тёмные, пропахшие сыростью и испустившими дух телами катакомбы встретили меня своей холодной атмосферой. Два стражника вели меня под руки, то и дело подгоняя вперёд, пусть их роста и хватало на то, чтобы нести меня над землёй без особых усилий. Идя сюда, я прекрасно понимал, что особо радушного приёма ждать не стоило, но чтобы сразу в темницу? Увы, не берегут блюстители закона моё сердце, ой не берегут. А как же зачитка приговора? Как же пафосные речи о том, что я, великий и ужасный Ривенн Аппель, мешаю спать всем гражданам нашего светлого Праффиса? Теряют хватку, тунеядцы. Никакого уважения к первым лицам их же страны!

Кинув меня в клетку, стражники спешно заперли железную дверь, хлопнув ей так, словно пытаясь специально меня оскорбить. Ну что за ребячество? В таких делах самое важное – подача. Как можно срываться, показывая свои истинные чувства? Совсем не понимаю. Коротко взглянув на лица полные презрения ко мне, я вскочил с пола и тут же драматично свалился обратно, начиная кататься по каменной кладке подобно избалованному ребёнку, которому отказались дарить гномьи сладости.

– Горе! Горе мне, несчастному калеке! – взвыл я, стараясь делать это как можно громче и объёмнее, чтобы каждый заключённый услышал моё негодование. – Не сжалились, ироды! Не простили! Заковали в цепи и бросили гнить! Как собаку! Как неотёсанного огра!

Я продолжал ломать комедию, пока одному из стражников это не надоело и он не прервал меня раздражённым рыком.

– Помолчи, вор, – сурово сказал он, ударяя рукоятью своего меча по одному из прутьев решётки. – Оказался ты здесь заслуженно. Завтра тебя будет ждать плаха. Король не смилуется над отродьем вроде тебя.

– Как?! – натурально взвизгнул я, подскакивая к двери и хватаясь за неё руками. – Быть того не может! Убийство – тяжкий грех! Как король сможет взглянуть Парафею в глаза после того, как казнит самого невинного и послушного гражданина своей страны?! Молю, пощады! По-ща-ды! – не успокаивался я, хватая измученного моей игрой мужичка за грудки и притягивая его к себе за ворот доспеха.

К сожалению, он не оказался любителем чистой и непорочной близости. Грубо оттолкнув меня ударом в грудь, стражник недовольно фыркнул и поспешил удалиться из темницы, уводя за собой своего товарища, что лишь молча наблюдал за сим представлением. Свалившись с ног, я схватился за грудь руками и съёжился, укрываясь своим коротким плащом. Солдатики быстро покинули подвал, оставляя меня наедине с собой и ещё десятками таких же бедолаг, что сидели за несколькими стенами от меня. Пожалуй, на этом хватит. Я, конечно, актёр, но чтобы так сильно унижаться перед рядовыми головами – нужно совсем не иметь чести. А я, между прочим, уважаю себя поболее некоторых. И есть за что. Моя светлая голова догадалась ухватить связку ключей с пояса надзирателя во время своей наигранной истерики, а потому прямо сейчас я без зазрений совести ковырялся одним из десятков ключиков в замке, предвкушая кульминацию своей очередной маленькой победы. Ну а что, стражник сам виноват, раз не следит за руками того, кого засадил за воровство. Наконец найдя нужный ключ, я вышел из клетки, сразу же поворачивая в коридор и начиная демонстративным шагом гулять вдоль остальных заключённых, размахивая ключами на пальце. Весь сидевший сброд как с ума сошёл. Они стали ломиться из своих камер, протягивая руки ко мне, словно я был последним лучом света в их и без того тёмных жизнях. Я же лишь скромно уклонялся от новых и новых конечностей, что составляли мне целый коридор, выглядящий как последнее, что видит грешник перед попаданием в ад. Словно я был наёмным убийцей, проходящим сквозь всех тех, кого я некогда загубил. В этом плане я был чист на руку. Нечего обременять душу лишними шероховатостями. Ведь не дай Парафей однажды проснуться с мыслями сожаления о том, что я лишил кого-то такой прекрасной возможности, как наслаждаться естеством жизни.

– Возрадуйся, честной народ, ведь перед вами я! Краду я лишь улыбки, скрываясь втихаря! Мне мил ваш лик, – я игриво указал пальцем на одного из заключённых, однако его кривые зубы совсем сбили мой мотив, заставляя на месте подбирать иную рифму, – …а, нет, не очень… Прошу прощения, у вас он малость опорочен. Ищу я лишь одно – девчушку, чей взгляд почти что выстрел. Позвольте, никто её не видел?

Разъярённая толпа лишь выла в ответ, совершенно не слушая моих импровизационных стихов, продолжая пытаться выхватить из моих рук связку ключей. Ну что за невежи?! Когда ещё выдастся шанс вживую услышать меня, при этом видя не в далеке, стоящего на крыше здания, а прямо перед лицом? Досадно, друзья мои, до чего досадно… Успокаивала меня лишь одна присказка, что из раза в раз давала мне сил. Не плох актёр – не разогрета публика. И действительно. Этот сброд не подходил для того, чтобы в полном объёме насладиться моим творчеством. Пожалуй, я слегка сглупил, решив, что эти господа воспримут меня всерьёз.

Продвинувшись чуть ли не к самому краю коридора, я нашёл нужную мне камеру, где на небольшой горке сена одиноко сидела девушка с рыжими волосами по плечи, укутавшись в какой-то порубленный на лоскуты джутовый мешок. Пусть она и не спешила подбегать к клетке как остальные заключённые, но свои зелёные глазки на коридор она всё же навела. Я вышел к ней, словно истинный рыцарь, гордо неся ключи на вытянутой руке, будучи готовым забрать её сердце в обмен на свободу.

– Тюр! Моя дорогая Тюр. Я шёл к вам три дня и три ночи, и всё ради этого блистательного момента, – гордо заявил я, встав перед камерой на одно колено. – О, Тюр! Вы выйдете ко мне?

От скуки девушки не осталась и следа. Она улыбнулась, поднимаясь с места и медленно подходя ко мне, кладя свою руку на мою протянутую ладонь. Ну разве может быть большее счастье, чем девичья улыбка?

– Ну как я могу отказывать такому завидному господину? – поддержала она моё выступление, стягивая с пальцев моей руки ключи.

– О, вы просто не представляете сколько дам пропускает мой изысканный лик мимо себя. Им не хватает сил ограничить своё самолюбие, чтобы дать мне дополнить их самих!

Расхохотавшись, она открыла дверь и вышла ко мне, делая не очень умелый, но всё ещё достаточно милый поклон. Я не смог держать себя в руках. Соскочив с места, я взял Тюр за руки и сделал несколько оборотов вокруг себя, уводя её в короткий танец, который она поспешила окончить.

– Всё, Ривенн, хватит придуриваться. Дурака будем валять когда выберемся отсюда.

– Для тебя, моя дорогая Тюр, я просто Рей.

– Как скажешь, только пошли быстрее.

Мы побежали обратно, вдоль всех тех, кто так жаждал получить свободу. Пожалуй, такого воя в этой темнице ещё никогда не поднималось, однако метры резного камня не давали стражникам наверху услышать и одной десятой сего шума. Добравшись до массивной дубовой двери, я аккуратно отодвинул ту, пропуская Тюр вперёд, как истинный джентльмен, пусть в этой ситуации это и было несколько глупо. Однако Тюр не так проста, опыта в своём деле ей хватало, а потому, выйдя наружу, она без проблем прокралась за спинами нескольких стражников, что очень по-мужски сетовали на всю ту мороку, с которой им приходится сталкиваться каждый день. Я пробирался вслед за ней, ступая по полу с пятки на носок, аккуратно, не поднимая абсолютно никакого шума. Соп спящих в стенах крыс и тот был громче. Однако, проходя прямо за спинами стражей, я ужасно оскорбился тем, насколько небрежно были разложены вещи на их столах. Вся письменность была разбросана то тут, то там, чернильницы стояли прямо на краях столешниц, а стулья были задвинуты неровно. Всё это выглядело столь мерзко, что я еле как сдержался, чтобы не высказать им всё, что я о них думаю, прямо в лицо. Вот что за народ?! Никакого уважения ни к себе, ни к людям. Тюр заметила моё недовольное лицо, а потому стала размахивать руками, призывая меня не делать глупостей. Так уж и быть, в этот раз я стерплю. Мне было лень во второй раз проделывать все те махинации, что я совершил прежде, чтобы высвободить свою подругу. Я ограничился лишь тем, что свистнул с пояса одного из служивых зевак небольшой кошель, в моменте ощущая, что монет там не хватит даже на то, чтобы угостить мою дорогую Тюр изысканным афеллионским вином. Не день, а сплошное разочарование.

Проходя дальше, я не стеснялся поправлять всё, что попадалось под руку. Криво стоящие канделябры, косо висящие картины, безалаберно расставленные статуэтки, одну из которых я на всякий случай прикарманил себе, ибо она совершенно не смотрелась в том месте, куда её поставили. Тюр же не обременяла себя лишними вещами во время побега, видимо, совсем не хотела распыляться на несколько дел сразу. Молода ещё, не во всём знает толк. Передвигаться она умела получше некоторых, в скорости так уж точно могла дать мне прикурить, однако некоторые тонкости ей ещё предстояло освоить. Негоже упускать возможность ухватить то, что считаешь нужным. И без разницы на ситуацию. Даже перед лицом опаснейших воинов, никакой творец не имеет морального права отрываться от своих дел, создавая истинное видение мира. Вот и я не чурался лишний раз привнести в здание стражи немного порядка, раз они сами не могут.

Наконец добравшись до одного из окон, мы с Тюр выскочили наружу, оказываясь в окутанном ночью пригороде Афеллиона. Северный ветер вздыбил мой плащ и растрепал мои прекрасные чёрные волосы, а потому я стал сразу прихорашиваться, попутно карабкаясь вверх по зданию прямиком за Тюр, что уже подтягивалась за кровлю. Нечего перед дамой ходить непричёсанным. Запрыгнув на крышу, я сразу подобрал заранее оставленный здесь мешок, в котором лежал весь мой родной инвентарь. Два коротких кинжала с резными рукоятками из дерева ручной работы одного небезызвестного мастера, две склянки эссенции на случай, если я пренебрегу своей магией, и мой излюбленный пояс-разгрузка, на котором я размещал всё необходимое для жизни. В этом поясе были подвески для зелий, небольшой мешок для всякой всячины, две ножны для моих острых малышек и петля для сложенного каната, которым я зачастую пользуюсь. Для Тюр же я приволок её короткий меч и тёмно-зелёную накидку, которая была слишком длинна, как мне казалось. Неспроста я носил укороченный плащ, что лишь немного прикрывал мой пояс – так я не боялся наступить на него в приседе и мог не волноваться о том, что он за что-то зацепится. Тюр же, казалось, решила в своей накидке жить. Массивный капюшон, в котором поместился бы целый я, будучи свёрнутым в калачик, длиннющий плащ до самого пола, которым можно было запахнуться полностью, скрывая абсолютно всё тело. В таком я бы побрезговал ходить, но раз девчушке нравится, то пусть. Не мне её учить.

– Прошу, мой лунный лучик, это ваше, – я протянул подруге её накидку, вытягивая так, чтобы сразу накинуть её Тюр на плечи.

– Ах, ну что за мужчина, – хихикнула она, явно подыгрывая мне в моих речах.

Я аккуратно укутал подругу в этот, не постесняюсь этого слова, балахон, после чего взял её за руку, поднимая её над головой и заставляя Тюр сделать оборот вокруг себя.

– Даже меч мой сохранил. Ривенн, ты чудо. О женихе вроде тебя можно только мечтать.

– Одно твоё «да» и мечтать не придётся. Что же тебя останавливает от принятия руки и сердца?

– Не люблю подхалимов, – Тюр хитро прищурилась и коротко поцеловала меня в щёку, после забирая у меня свой меч и в моменте прыгая с крыши спиной вперёд, начиная постепенно растворяться в ночной мгле. – Увидимся, радость.

И пропала. Совершенно бесследно, словно тени поглотили её, оставляя после себя лишь незыблемое чувство запустения. Мне только и оставалось, что довольствоваться мимолётным поцелуем, стойко принимая тот факт, что очередная красавица упустила мой пышный хвост из своих рук. Такого бродячего кота ещё попробуй удержать! А раз никто не ценит, что я сам иду в руки, то на подобное можно больше не надеяться! Я себе цену знаю, распыляться на кого-то ещё по многу раз не стану.

А пока… Нужно было навестить ещё одну даму моего благородного сердца.

Глава первая

Берег

Иссохшие от времени балки предательски скрипели под моими ногами, выдавая меня с потрохами. Заметить этот скрип, пожалуй, мог лишь какой-нибудь особо чуткий дворянский кот, привыкший по ночам слышать лишь томное дыхание своего спящего хозяина, однако лично для меня это было самым настоящим оскорблением. Портить свой имидж в своих же глазах мне не улыбалось. Я осторожно крался под самым потолком почти пустой таверны, вымеряя каждый шаг, стараясь лишний раз не ступать на потенциально опасные на звук участки брёвен. Ровно подо мной, облачённая в красное платье с большим вырезом на спине, пританцовывала девушка с белой кожей и бело-пепельными волосами, попутно напевая себе задорные мелодии под нос, будучи занятой уборкой. Неведомым образом вокруг неё плясали несколько веников, убираясь то тут, то там, перелетая с одного места на другое, будто по своей воле помогая убираться хозяйке этой таверны. К этому представлению вскоре подтянулись и лютня с лирой, поднимаясь в воздух и начиная играть незамысловатую мелодию, на которую отлично ложился голос девушки, что стала петь увереннее. Свет от свеч не доставал до потолка, а потому я продолжал безнаказанно пробираться вперёд, ближе к стойке, совсем не опасаясь, что поющая дева меня заметит. И если никто не замечал меня, то вот я прекрасно заметил два замечательных бокала, что стояли на нижних полках высокого стеллажа за стойкой, в которых я смогу подать хозяйке небольшой подарок. Воспользовавшись моментом, когда девушка отвернулась к стенке, я аккуратно спустился вниз на своём канате, вися вниз головой и держась лишь ногами. Прихватив два бокала пальцами одной руки, я без единого шороха подтянулся обратно, залезая на своё законное место – в самый дальний и тёмный угол, где было не разглядеть даже блеска моих изысканных голубых глаз. Налив себе немного мёду из небольшой бутылочки, которую я раздобыл самым честным образом, я принялся неторопливо смаковать этот бокальчик, наблюдая за танцующей красавицей под ногами. Она была до непередаваемого изящна. Её движения, её манеры, её женственные руки, её стиль. Всё в ней так и кричало о принадлежности к высшему роду, однако я был тем единственным счастливчиком, знавшим о том, что она была самой обычной девушкой, которой просто неслыханно повезло родиться в столь выдающемся теле. Будь моя воля, я бы запретил людям появляться на свет, не будь они по внешности хотя бы как одна десятая этого ангельского творения. Хотя, сказать по правде, на счёт ангельского я поспешил, ведь рога и длинный чешуйчатый хвост у этой дамы твердили ровно об обратном. Она была одним из немногих живых подтверждений тому, что тифлинги могут родиться со светлой кожей. Однако совсем уж бледный цвет указывал на то, что она может быть не совсем человеком, а потому лишний раз при свете дня на площадь она не выходила. И правильно. Нечего светить своим милым ликом для кого-то кроме меня.

Допив весь мёд из бокала, я всё же решил угостить им и свою ненаглядную подругу. Аккуратно спустившись с потолка, я неспешным шагом стал приближаться к девушке, попутно улавливая её задорный мотив и начиная пританцовывать. Она стояла ко мне спиной, полностью погрузившись в уборку, а потому я решил появиться максимально эффектно. Подойдя к ней сзади, я схватился за её талию и взял одну руку, резко уводя ничего не ожидавшую хозяйку таверны в танец, начиная крутиться вокруг себя. Перепуганная до одури девушка вскрикнула и ненароком скастовала заклинание, отчего из её рук высвободились столбы огня, сопровождаемые сверкающими от своих температур искрами. Я продолжал крутить нас, тем самым создавая небольшой огненный смерч, внутри которого мы и танцевали. Вскоре языки пламени улеглись и вновь запечатались в ладонях колдуньи, которая ошарашенными глазами пыталась глянуть себе за спину, чтобы увидеть моё бессовестное лицо.

– Ривенн, чтоб тебе неладно было! Сколько раз я просила не пугать меня?! – она вырвалась из моих рук и резко развернулась с чётким мотивом дать мне пощёчину.

– Пугать? – я растворился в воздухе, превращаясь в густую чёрную дымку, а после собираясь вновь, но уже за спиной ведьмы, чтобы точно не получить по лицу. – Ни в коем случае! Я бы никогда не стал так измываться над девушкой! – перехватив подругу вновь, я сбил её с ног и подхватил рукой, отчего та повисла в паре сантиметров над полом, поддерживаемая лишь мною. – Мне просто захотелось повидать свою старую знакомую. Только и всего.

Мы были необычайно близки. Пожалуй, такой наглости в отношении неё я себе прежде не позволял. И на то были причины. Лия Арвен – один из самых опасных магов, коих мне только доводилось знать. Она могла в одно несчастное мгновение превратить моё бренное тело во что только душе угодно, но при этом из раза в раз она стойко терпела все мои выходки просто по старой дружбе.

– Месяц где-то шлялся, а теперь решил заявиться прямо ко мне домой глубокой ночью? Может, мне позвать стражу?

– О-о, нет-нет-нет, душа моя. Не стоит, – я выхватил из-за пояса свой стилет, заточенный настолько, что можно было располовинить стейк из минотавра без особых усилий. Поднеся его к шее Лии, я замер, раскрывая глаза как можно шире и начиная говорить как самый настоящий маньяк. – Мало ли что может случиться с беззащитной девушкой ночью, когда к ней закрадывается вооружённый вор.

– Слушай, вооружённый вор, я на твои шутки уже как два года не ведусь. Убери свою игрушку и подними меня, а то шея затекать начинает.

– Как скажете, моя госпожа.

Дёрнув Лию на себя, я поставил её на ноги, после засовывая кинжал обратно в ножны. Ведьма лишь недовольно фыркнула и поправила своё платье, поднимая метлу с пола и продолжая уборку как ни в чём не бывало.

– С чем пожаловал на этот раз?

– А что, нельзя просто прийти к подруге в гости? – я хитро ухмыльнулся, словно нарочно пытаясь ввести Лию в заблуждение.

– В гости ночью не приходят. Признавайся, что у тебя стряслось.

– Дело в том, что я не мог не поделиться с тобой одним изысканным мёдом. Вот и всё.

Вновь распавшись на клубы дыма, я перенёс себя к потолку, где вернул себе человеческий облик и взял бутылку и два бокала, сразу спрыгивая обратно к Лие. Гордо встав перед ней, я налил полбокала мёду как самый настоящий дворецкий, попутно наблюдая за её реакцией. Было видно, что мне удавалось её знатно раздражать, однако в противовес этому Лия испытывала некий интерес при каждой моей выходке, потому, может, я и был жив до сей поры. Я мог порождать в ней некую искорку, заставляющую её наблюдать за мной как за самым настоящим представлением, протекающим в стенах главного замка Афеллиона, где собирались самые высшие чины. Задрав подбородок, когда последняя капля упала в бокал, я с поклоном передал его Лие, не забыв при этом вальяжно оттянуть плащ в сторону. Она сдержанно, с толикой недоверия оглядела протянутый ей напиток, но довольно быстро решилась его принять, делая очень и очень короткий глоток, чтобы не столь насладиться вкусом, сколько просто взять на пробу.

– Госпожа, в этот мёд были вложены опыт и мудрость сотен лучших трудяг нашей столицы. Прошу, прочувствуйте этот изысканный вкус. Эту неповторимую текстуру. Это…

– Ривенн, зараза, ты мою медовуху стырил? – Лия оскалилась, показывая свои острые как бритва клыки.

– Что?! – наигранно возмутился я. – Позвольте, ваши слова ранят меня как нож с зазубринами! Я бы никогда не стал поить вас вашим же мёдом! Несколько дней было потрачено на то, чтобы я доставил эту бутылку в целости и сохранности именно вам!

– Тогда почему я вижу, что на моём стеллаже есть пустое место, хотя я час назад всё расставляла?

Молча обернувшись к стойке, откуда я взял те самые бокалы, я приметил, что за одной из дверок серванта действительно не хватало одной бутылки, словно кто-то её оттуда достал. Оторвать бы руки тому, у кого хватило смелости на подобное! Сказал бы я, не будь я тем самым воришкой…

– Ну… Знаешь, последнее время жители пригорода часто жалуются на то, что в их домах что-то пропадает. Может, у тебя завёлся недоброжелатель?

– Хватит юлить, разгильдяйская ты морда. Коль уж воруешь – будь добр заметать следы.

– Я попрошу, но таких косяков при обычных своих делах я ни-ког-да не допускаю. Где видано, чтобы такой профессионал, как я, допускал столь глупые ошибки?

– Вот давай этот профессионал теперь заплатит мне за выпитый мёд и за моё потраченное время.

– Эх… Запиши на мой счёт, – я расстроенно отмахнулся, понимая, что моя шалость вновь не удалась.

– Твой счёт границ не знает. Кажется, если ты вернёшь мне долги, то я вторую таверну отстрою.

Закатив глаза после напоминания о своём бездонном счёте, который копится вот уже третий год, я обессиленно припал на ближайший стул, закидывая ноги на столешницу, чтобы не мешать Лие подметать. В этом милом месте я действительно не появлялся уже как с месяц, но на то были достаточно весомые причины. Наш маленький отряд, состоящий из меня, Тюр и ещё пары приближенных лиц, решили немного прогуляться по соседним деревням близ пригорода Афеллиона, поскольку с недавнего времени король наказал стражникам тщательнее охранять покой городских жителей. И всё бы ничего, но наши бравые солдатики не какие-нибудь там бестолковые болванчики, они действительно уважают и любят короля и готовы в любой момент доказать это на службе. В принципе, их можно назвать фанатиками, но такими словами я стараюсь не разбрасываться. Если человек хочет во что-то верить – это сугубо его дело. И без разницы, верит он в короля, самого Парафея или просто в себя. До тех пор, пока это помогает ему переживать самые худшие дни – никто не вправе сказать ему и слова. Тем не менее… мне же хуже, что наша стража такая идейная. Как только появились первые слухи, что какая-то банда воров начала обчищать деревни, стража уже была тут как тут. Первой и единственной попалась именно Тюр, а потому мне и пришлось спасать её своими силами, ведь остальные участники нашей маленькой авантюры это делать отказались. С Тюр Кортланд я познакомился пару лет назад, и за это время она смогла стать мне будто младшей сестрой. Не могу сказать, что я сильно опекающий брат, однако в беде её бросать я уж точно не собирался. Пожалуй, никогда прежде в моей жизни не появлялся человек, что мог так просто сблизиться со мной. Я ведь, как-никак, чёрный уличный кот, живущий по своим правилам. Мне не нужен хозяин, не нужны близкие… И тем не менее, мне всегда приятно знать, что кто-то приходится мне не чужим.

– Ну что, расскажешь, куда уезжала с месяц назад? – всё же спросил я, ибо интерес переборол инстинкт самосохранения.

– Не твоего ума дело, морда усатая, – незамедлительно огрызнулась Лия. – Если хочешь остаться на ночь, то деньги на стол и поднимайся на второй этаж.

– А как же провести незабываемый вечер с красивым мужчиной? – я самодовольно хихикнул, ибо знал, что это раздражает мою подругу.

– С тобой каждый вечер незабываем… – она тяжело вздохнула и отпустила метлу, которая тотчас улетела куда-то за стойку.

– Правда?! – я воодушевился настолько, насколько это было возможно. Пожалуй, услышать такое от девушки мечты хотелось бы каждому.

– В плохом смысле, Ривенн!

– Ай, да ну тебя… – я махнул рукой и натянул капюшон на лицо, кратковременно проваливаясь в дрём.

Я слышал шорох ещё с пару минут, после чего сквозь закрытые глаза приметил, как разжигается печь и начинает лязгать деревянная посуда. Как оказалось, сил у меня действительно осталось немного. Постоянные рейды на протяжении недели, а после и спасение Тюр из тюрьмы полностью высосали из меня все соки, так что сейчас я позволил своему несчастному телу немного отдохнуть. Я чувствовал, как ноги сводило после долгой беготни, как руки чуть ныли в предплечьях из-за постоянных подтягиваний и как шея наконец начинала расслабляться. Таверна быстро наполнилась теплом, вытеснив ночную стужу, отчего меня разморило ещё больше. Зима, увы, была сильно ближе, чем того хотелось. Не люблю я морозы, пусть и родился и вырос коренным северянином. Быть может, будь такая возможность, то переехал бы куда подальше, где температура не опускается ниже нуля. Например, я наслышан о туманных землях Опрена, где нет ни ночи, ни дня. Там царит бесконечный поздний вечер, вся земля устлана мягкой хмарью, а трава подобна нежному ворсу, по которому можно ходить голыми ногами. Живут там приоритетно полурослики, а про остальные расы, увы, я уже ничего не знаю. Приживусь ли я там – вопрос, конечно, интересный. Но пока что мне и здесь хорошо. Какая разница, что происходит за окном, когда внутри стен мне тепло и уютно?

За этими мыслями прошло, может, полчаса, но разбудила меня вовсе не очередная тревожная мысль о том, что меня могут прирезать во сне, а сама Лия, сев рядом и аккуратно погладив меня по руке. Я приподнял край капюшона большим пальцем, вопросительно зыркая на неё, в ответ на что она коротко кивнула в сторону стола, с которого я забыл убрать ноги. Махнув рукой, тем самым как бы извиняясь, я сел по-человечески, замечая перед собой небольшой ужин. Перед моим острым носом стояла тарелка с рагу, в котором было достаточно много мяса, а рядом пристроилась большая кружка, почти до краёв наполненная молоком. Лицо моё, конечно, нужно было видеть. Обернувшись к Арвен, я с толикой недоверия приподнял бровь, словно ожидая, что она сама признается, что отравила эту еду.