Королевский тур

Мы с мамой обменялись улыбками. Это была лучшая часть нашей работы: когда мы видели, какой эффект оказывают наши зелья на общество. И никто не задает глупых вопросов про Аквавита.

Однако мамина довольная мина постепенно угасла:

– Разве дедушка не собирался отдохнуть?

– Попробуй сама ему скажи.

– Да уж, – мама отдала очередной пакет взамен на несколько хрустящих купюр: касса была забита ими почти до отказа.

Пока следующий покупатель забирал заказ, я раскладывала оставшиеся в алфавитном порядке под прилавком.

Когда я закончила, в лавке появилось знакомое лицо. Это пришла Мойра Грант – одна из самых преданных наших покупательниц, но в то же время – самая хитрая. Я была уверена, что она манипулирует маминой щедростью и добротой, а на самом деле за ней скопился изрядный долг за много месяцев. Конечно, теперь, когда нам улыбнулась удача, мама захочет вообще забыть о возмещении долга – ведь мы действительно больше не нуждаемся так остро в деньгах, – но мне казалось неправильным спускать с рук Мойрину наглость.

– Доброе утро, миссис Грант, – улыбнулась я. Я хотела потянуть время, чтобы дать ей шанс достать из кошелька деньги. – Позвольте мне взглянуть на ваш рецепт, чтобы убедиться, что всё сделано верно.

Судя по её гримасе, она отлично понимала, чего я добиваюсь. Было сложно удержаться и не показать ей язык. Однако я, напротив, открыла пакет, надписанный чётким почерком дедушки «Миссис М.Г.», и заглянула внутрь.

И нахмурилась.

– Что там такое, милочка? – слащавый тон не мог обмануть меня. Язык у Мойры был острый.

Я полезла в пакет и вытащила зелье. Что-то мне в нём не понравилось. Обычно Мойре готовили специальный крем от артрита.

Листья чёртового когтя, пронизанные светом, смешать с мякотью алоэ и красной охрой – против артрита, для смазки суставов и сухожилий.

Прежде всего, этот крем отличался красным цветом. Ещё в молодости дедушка нашёл способ заставить его выцветать от соприкосновения с кожей, но ещё долгое время зелье сохраняло прежнее название: «алые пальчики». Покраснения на коже были нежелательным побочным эффектом, особенно для женщин, работавших на фабриках, в ателье по пошиву дорогой одежды или на больших машинах. Этот крем очень хорошо снимал боль, но ещё давал нанимателям лазейку для снижения оплаты труда.

Крем в этом тюбике был каким-то бурым.

– Что-то он не выглядит так, как обычно, – заметила Мойра, и её глазки засверкали от осознания близкой наживы: можно предъявить претензию и получить компенсацию.

– Верно, не выглядит, – кивнула я.

И наугад открыла ещё один пакет. Он был надписан «Облатки от кашля», однако содержимое снова не соответствовало ожиданиям. Облатки от кашля представляли собой тоненькие пластинки медного оттенка для рассасывания под языком, но эти оказались не медными, а серебристыми. Они больше походили на ртутные облатки, действовавшие совершенно по-другому.

У меня сердце ушло в пятки. Все эти зелья, все лекарства были испорчены. Я взглянула на наручные часы. Прошло не меньше получаса с того момента, как я вынесла из мастерской последнюю порцию дедушкиных зелий. Сколько из них успели продать? Сколько…

Мойра громко откашлялась, не спуская с меня глаз, увеличенных толстыми линзами очков в черепаховой оправе:

– Какие-то проблемы? – поинтересовалась она.

Я надеялась, что побледнела не так сильно, как предполагала. Одна покупка в пять минут, получается… по меньшей мере шесть покупателей. Мама уже протягивала очередной свёрток, и я не выдержала. Закричала, чтобы это прекратить.

Мама сердито уставилась на меня:

– Сэм, в чём дело?

Я стала выхватывать пакеты из рук клиентов, пытаясь вернуть как можно больше.

– Я… ах, ничего, просто надо кое-что уточнить у дедушки. Сейчас вернусь!

Но времени на это мне не дали. На улице у дверей раздался вопль, и кто-то ворвался в лавку. Дверь отлетела с такой силой, что врезалась в стену, а на полках звякнуло стекло.

– Вы чуть не убили мою дочь! – на пороге стоял красный как рак мистер Тальбот. – От вашего зелья у неё начался приступ аллергии! Вместо средства от эпилепсии вы продали пчелиный яд!

Пчелиный яд против аллергических реакций – вовсе не против эпилепсии, и может сам вызвать аллергию, если его примет пациент с чувствительностью.

– Нам пришлось отвезти её в городскую больницу, где она получила лечение после ваших ошибок!

– Я… я прошу прощения, Хэнк, – сказала мама, – я даже не знаю, что сказать… утром у Остейнса был обморок…

– И вы всё равно позволили ему готовить зелья? Это же верх безответственности! Нет уж, простите, но я должен обратиться в суд!

Из-за его спины кое-кто вышел. Она была одета в идеально отглаженный костюм и выставила напоказ свой талисман – массивный золотой браслет. За спиной у неё маячили двое верзил в одинаковых костюмах, они грозно сложили руки на груди. Я узнала ту самую дамочку из правительства, что вынюхивала у нас в лавке прошлым утром.

Она направилась к маме.

– Вы Кейти Кеми, управляющая Лавкой зелий Кеми?

Мама безуспешно постаралась принять более уверенный и важный вид, но этому мало способствовали хипповская бандана, белая сорочка в пятнах от зелий и длинная яркая юбка.

– Да, это я.

– Меня зовут Агнес Слайнт, я агент Комиссии по надзору и регуляции зелий и медикаментов правительства Новы. Согласно пункту 13.4 «Акта о безопасности зелий» в отсутствие дееспособного мастера, надзирающего за производством и изготовлением зелий, их продажа объявляется незаконной, – она уставилась на меня, и в её глазах под нависшими веками я не увидела сочувствия. Так на меня давно не смотрели. С жалостью. Сердце закололо, как от укуса змеи. – Мне очень жаль, но мы вынуждены просить вас закрыть лавку. У вас есть время до пяти часов вечера – в противном случае сделать это придётся с применением силы.

Глава 10

Саманта

Нам каким-то чудом удалось выпроводить всех из лавки и даже уговорить мистера Тальбота, Агнес Слайнт и других покупателей не предавать произошедшее огласке. Какое-то время. Правда, мне в это не верилось. Вскоре новость точно разнесётся по всем форумам.

– Можно сказать, что мы всей семьёй взяли отпуск, – предложила мама с другой стороны кухонного стола. Она не замечала, что ковыряет «занозу» на деревянной поверхности, то и дело испуганно оглядываясь на лавку.

– Слишком откровенная ложь, – возразил папа, вернувшийся с работы в обитель хаоса. Впрочем, для него на первом месте стояло не банкротство лавки, а дедушкино здоровье. – Он отдыхает, – добавил отец, предугадав мой следующий вопрос.

– Ты рассказал ему о… зельях?

Папа кивнул, запустив пальцы в волосы.

– Он не хотел мне верить, но, когда я показал их, не стал спорить. Ему придётся лечь в больницу. Он кажется таким измученным. Я хочу понять, в чём дело.

– Очевидно, всё намного хуже, чем мы считали, – сказала мама.

Папа кивнул.

– Кто тут собрался в больницу? – родители резко развернулись, а я подняла глаза. В дверях стояла Молли с самодельным воздушным змеем в руках. Длинные тёмные волосы она заплела в две косы и успела раскраснеться, пока пешком возвращалась домой из дневного лагеря. Глаза всё ещё сверкали весельем, но настороженно подрагивавшие брови говорили о том, что она уже догадалась: это ненадолго.

Мама порывисто встала, взяла Молли за руку и усадила на стул.

– Дедушка, милая. Сегодня утром у него был тяжёлый обморок, и мы надеялись, что он оправится, но ему придётся лечь в больницу.

– Ему плохо? – у Молли задрожали губы. – Можно к нему?

– Детка, сейчас он спит. Как твой день в лагере?

Пока Молли неохотно рассказывала, я отключилась, чувствуя себя совсем погано. Это было намного хуже всей шумихи из-за Аква вита.

Прежде дедушка никогда не ошибался в приготовлении зелий. Тем более так грубо. И если он не придёт в себя… что будет с лавкой? Впереди ещё долгие годы учёбы. Даже выиграв Дикую Охоту, я не готова взвалить семейное дело на свои плечи. Дедушка сделал это в шестнадцать лет, но к тому времени он уже окончил школу. Мне же только предстояло получить аттестат, и я собиралась поступить в университет, может, немного попутешествовать… Пока не получу звание мастера официально.

Дедушка нужен нам, иначе Комиссия никогда не разрешит открыть лавку.

– Я знаю, что он спит, но… можно его повидать? – я грубо прервала рассказ Молли.

Папа заколебался, но всё же кивнул.

– Я с тобой, – тут же встряла сестра.

– Дай мне пару секунд, Молс! Это дело касается только мастера и ученика, понимаешь? – я замолчала – мне необходимо увидеть деда наедине.

Выражение на лице сестры было знакомым не понаслышке: непробиваемая смесь детской невинности и железной воли, отработанная ею до совершенства.

– Две секунды? – взмолилась я.

– Так и быть, – смилостивилась она, и я вылетела из кухни, пока сестра не передумала.

Ураганом пронёсшись через мастерскую, к двери спальни деда я приблизилась на цыпочках. Удивительно: в щели под ней горел свет. Тень бродила туда-сюда по комнате.

Я тихонько постучала. Тень остановилась.

– Саманта? – окликнул он. Видимо, это можно считать приглашением.

– Да, это я, дедушка.

Его седые волосы были растрёпаны, а взгляд стал каким-то диким. Он топал по ковру босиком, позабыв тапочки у кровати.

– Дедушка, ты же так простудишься! – я схватила тапки и положила их на пол перед ним.

– Она здесь… она где-то здесь, – он отвернулся от меня и поспешил к подоконнику, на котором громоздилась стопка с книгами о зельях. Он вытащил одну с самого низа, и все остальные с грохотом свалились на пол.

– Дедушка! – в испуге воскликнула я.

Он принялся быстро листать книгу, не замечая, что рвёт страницы.

– Сэм, помоги мне. Её забрали.

– Что? Что забрали?

– Книгу Великого мастера Клео.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное.

– Книгу прабабушки Клео? Но с тех пор прошло много лет… Десятки лет. Ты помнишь?

Он замер на месте и посмотрел на меня. На миг дедушка утратил образ семидесятивосьмилетнего старика и был похож на мальчишку. Растерянного, с широко распахнутыми глазами.

– Правда?

Книга, которую он листал, выпала из ослабевших пальцев. Я протянула руку и взяла его за плечо, чтобы отвести в кровать. Усевшись рядом на краешек, взяла его руку в свою. И вдруг он стиснул мне пальцы до боли:

– Ты должна её найти, – взгляд его прояснился, как и речь. – Ты должна найти её раньше, чем она. Там спрятан ключ.

– Ключ к чему?

– Я… – и снова его голос прервался, а глаза заволокло туманом. – Я не могу… – Как бы он не перенапрягся до обморока. Дед дрожал от усилий, и как ни старалась я его успокоить, уговорить отдохнуть, он упал на кровать, сжимая мои пальцы и бесконечно повторяя: – Найди её.

А потом совсем отключился.

Я не выдержала: рухнула рядом с ним, прижала пальцы к его шее и с облегчением ощутила пульс – частый и неровный.

– Как он?

Я резко обернулась – это была Молли.

– Молли, пожалуйста… нам нужно срочно доставить дедушку в больницу. Скажи маме с папой.

К моему удивлению, она осталась на пороге.

– Что ты должна найти? Ты ведь кое-что знаешь о том, что с ним случилось, верно? – я открыла рот, собираясь отнекиваться, однако она продолжала: – Нет. После того что случилось в Замби, ты обещала не оставлять меня в стороне. Я не посторонняя, Сэм. Я, конечно, моложе, но я твоя сестра. Я тоже могу помочь.

– Конечно, можешь, – я протянула руку, и она взяла её. – Обещаю, что расскажу тебе всё. Просто пока сама не уверена. Кое-что подозреваю, но… сперва надо поговорить с врачами, с мамой и папой. Вряд ли у дедушки был обычный обморок. Скорее всего, кто-то навредил ему. Ты обещаешь молчать, пока я не узнаю больше?

– Обещаю, Сэмми. Можешь на меня положиться, – сказала Молли. – И ты обещай, что расскажешь мне всё сразу, как узнаешь. Не смей держать меня в неведении.

Пусть моя сестра и не алхимик, она Кеми до мозга костей.

Глава 11

Саманта

«Привет! Вечером заскочил в лавку, но там было закрыто. Как дедушка? Напиши, я беспокоюсь».

Я успела прочесть сообщение от Зейна, но не смогла ему ответить. Сунула телефон в карман.

– Мам, здесь точно замешана Эмилия Тот.

Мы сидели в комнате для посетителей в отделении интенсивной терапии Кингстаунской городской больницы. Стену напротив украшали изображения цветов: штукатурку покрывали кричащие, аляповатые мазки. Наверное, дизайнер старался найти образ, который подбодрит людей в зале ожидания. Яркие цвета должны действовать примерно так же, как зелья.

Листья ромашки настоять в воде, под голову подушку с лавандой, кружка горячего густого какао. Даже лаборатория не нужна, чтобы получить желаемый результат.

Но мне не помогало. Не сейчас. Вся пища имела привкус пепла, пёстрые фрески вызывали тошноту. Кому могло прийти в голову, что от одного вида этих тупых цветочков боль пройдёт? Кто додумался до такого? Я не находила себе места и наматывала круги по комнате.

Мама потянула меня за руку, чтобы усадить на твёрдый пластиковый стул. Но ей это не удалось. Я должна была рассказать всем, кто станет меня слушать – маме, папе, врачам, – о последних дедушкиных словах, обращённых ко мне, и о вони, которую почувствовала раньше, когда мы нашли его на улице. Я проклинала себя за то, что заговорила не сразу. И вот теперь это привело нас в интенсивную терапию, и страх гнетёт меня, как тяжёлое ярмо на шее.

Она вздохнула, когда я отняла руку.

– Детка, я понимаю, как тебе сейчас плохо, но мы все расстроены из-за дедушки.

– Никто меня не слушает…

– Нет, это ты никого не слушаешь! – не выдержала она. Меня удивил её тон. Мама практически никогда не теряла терпения: упорно придерживалась мягких методов воспитания и обычно предоставляла папе читать нам строгие нотации. Но я видела, что ей самой неловко из-за этой вспышки гнева: в глазах у неё стояли слёзы. – Врачи говорят, что его состояние стремительно ухудшается. И мы ничего не можем сделать.

– Но как же то, что он сказал про Великую прабабушку Клео… – даже у меня задрожал голос. Решимость испарялась.

И мама действительно меня не слушала. Она смотрела на папу: он должен был сообщить нам последние новости от врачей.

– Сейчас он вроде бы в стабильном состоянии, но они хотят оставить его под наблюдением на эту ночь, – папа устало ущипнул себя за переносицу. – Они сами не знают, в чём дело. Списывают всё на возраст.

Упрямый дух Кеми, словно чёрт из табакерки, выпрыгнул из глубин моей души.

– А они точно всё проверили? Я вернусь и поищу какое-нибудь зелье. Где-то в старых дневниках Кеми должно быть что-то…

– Ну да, если бы там была Аква вита… – папа безнадёжно пожал плечами.

– Но таких вещей не существует, – возразила мама. – И я не думаю, что нам помогут фальшивые надежды, – добавила она, положив руку папе на плечо.

– Мы ведь можем поставить за дедушку свечу, правда? – поинтересовалась Молли.

– Конечно, детка.

Пока они болтали, я накинула на плечо рюкзак, забытый в углу. Мама тут же насторожилась:

– Куда ты собралась?

– Пока он в стабильном состоянии, я хотела бы повидаться с принцессой Эвелин до её завтрашнего отъезда. Хорошо бы лично сказать ей, что я не смогу её сопровождать.

– И правильно. Только не задерживайся допоздна, ладно?

Я кивнула. Подошвы моих кроссовок скрипели на скользком линолеуме пола, пока я шла по коридору на улицу. Вечер согревал теплом лёгкого летнего ветра. Я вытащила телефон и торопливо написала Зейну:

«Дедушке хуже. Собираюсь к Эви – встретимся там?»

Не успела я нажать на отправку, меня охватило сильнейшее желание увидеть совсем другого человека – не Зейна и не принцессу.

Аниту. Мою самую лучшую подругу на свете.

«Ты свободна?» – написала я ей.

«Ага! Ты где?»

«Жду в кофейне у городской больницы».

«Принято».

Не прошло и пяти минут, как я увидела Аниту, на полной скорости подъезжавшую к кофейне на байке. Тёмные волосы развевались у неё за спиной. Я невольно улыбнулась, но, когда Анита оказалась рядом, расплакалась. Она тотчас же обняла меня, и так мы стояли в дверях до тех пор, пока чьё-то смущённое покашливание не заставило нас посторониться.

Подруга затащила меня внутрь и усадила в огромное кресло с алой обивкой, в котором я утонула. Она заказала какао с двойной порцией взбитых сливок, и, когда две кружки оказались на нашем столе, слова полились из меня потоком. Я выложила всё.

– Это как калейдоскоп: вот он в полном порядке, когда мы с Зейном шли за калотрописом, и вот – уже в обмороке, а ещё все эти зелья… Он никогда так не ошибался. Никогда. И вот теперь он в больнице. Я не понимаю, что с ним творится.

– Сэм, мне очень жаль, – Анита ласково сжала мою руку.

– И мы ничем не можем ему помочь.

– А что врачи?

– Твердят, что он уже старый. И что в мире нет зелья, которое могло бы помочь – по крайней мере, они так считают.

Анита не сводила с меня карих глаз. Я опустила взгляд и отпила какао. Даже любимый напиток отдавала горечью.

– Думаешь, врачи ошибаются? – ответ был написан у меня на лице.

– Это ведь мой дедушка, – кивнула я. – Он… – я хотела сказать неуязвимый, но озвучить это было бы неправильно. В глубине души я понимала, что дедушка не может быть неуязвимым, что он стареет, и однажды наступит время, когда он уйдёт из моей жизни. Но у меня не укладывалось в голове, что это может случиться так рано. И к тому же вот так неожиданно.

Всё произошло слишком быстро.

– Сэм, но он ведь правда старый… – робко произнесла Анита.

– По-твоему, я сама не знаю? – рявкнула я.

– Я просто хотела сказать… ты ведь помнишь, что я потеряла двоюродную бабушку из-за Альцгеймера. Это просто не лечится.

– Вылечить можно всё. Просто пока не нашли лекарства.

– Возможно.

Анита не заслужила моего резкого тона. Она искренне старается помочь. Однако я нутром чуяла: что-то тут не так. Вылечить можно всё, снова подумала я. И это должно быть правдой. Я чувствовала, что должно, всем своим существом алхимика. А ещё не могла поверить, что мы с семьёй угодили в передрягу, едва наши дела наладились.

– Но это не всё, – начала я. Решиться завести с Анитой разговор на эту тему было непросто, ведь она сама едва успела оправиться после испытаний в Дикой Охоте. – По-моему, на том месте, где мы нашли деда, я почувствовала какую-то странную вонь. Как от металлической окалины.

У Аниты краска сбежала с лица, а руки задрожали. Чтобы не выдать этого, она поспешно опустила чашку на стол, однако я успела заметить.

– Ты же не хочешь сказать…

Я неистово затрясла головой. При виде такой реакции я поняла, что не имею права разбрасываться своими подозрениями.

– Наверное, показалось. Она же в тюрьме. Может, я просто старалась найти хоть какое-то объяснение.

– Хочешь, пойдём ко мне? Будем есть попкорн и смотреть кино, – она поспешила сменить тему.

– Нет, прости, но я обещала, что встречусь с Зейном. И Эвелин надо сказать, что не поеду с ней в тур.

– Ох, ну, ладно, – спохватилась Анита. Она так и не привыкла, что у меня в подругах принцесса Эвелин, и ещё хуже сживалась с новостью, что у меня теперь есть парень.

Вообще-то, я и сама пока не привыкла. Никак не могла перестать удивляться тому, как сильно влюбилась. Как сблизила нас та ночь на горе с Зейном, когда мы боялись умереть. И возвращение к привычной жизни… Теперь я только и делала, что думала о нём, хотя должна была волноваться о других вещах. Словно он занял у меня в голове место, ранее принадлежавшее рациональному мышлению. Когда-то я раздражённо закатывала глаза на слишком приторных любовных сценах в кино, а сейчас – с наслаждением смотрела их вживую.

Тем не менее несмотря на всё своё очарование, Зейн пока что не стал моим лучшим другом и вряд ли сможет потягаться с Анитой. Эта роль принадлежала только ей.

– Ты по-прежнему первая, кого мне хочется видеть, когда что-то случается, – призналась я.

– И пусть так и остаётся! – она подмигнула.

– Навсегда, – я слабо улыбнулась. – Проводишь меня до замка?

Не успели мы встать из-за стола, как в кофейню зашли два типа в чёрных костюмах и солнцезащитных очках. Они осмотрели зал с порога и прямиком направились ко мне. Я схватила Аниту за руку и стала оглядываться в поисках оружия, но у меня была только кружка с горячим какао, в которую я вцепилась как в последний оплот человечества.

– Саманта Кеми? – осведомился один из них.

Я неохотно кивнула. Все в кафе уставились на нас. Не важно, кто они, здесь есть свидетели. Или им всё равно?

– У нас приказ от принцессы Эвелин немедленно проводить вас во Дворец. Пожалуйста, пройдёмте, – один из них протянул ко мне руку.

– Наверное, дело важное, – пролепетала Анита, не спуская с них глаз.

Я кивнула и взялась за протянутую ладонь.

Пошевелив запястьем свободной руки, он развернул большой экран, и я ахнула. Это же переносное устройство для Вызова! Я-то думала, оно существует только на уровне слухов да сказок.

Рука, высунувшаяся из экрана, чтобы схватить меня, оказалась вполне себе настоящей. И переместила меня прямо во Дворец.

Глава 12

Саманта

Местонахождение Дворца – главной резиденции королевского семейства – являлось важной государственной тайной. Даже Зейн не смог бы точно сказать, где его искать. Всё, что мне было известно, – это что он болтается в небесах где-то над Кингстауном и его нельзя увидеть снизу.

В желудке возникла неприятная тяжесть от выпитого какао, и я испугалась, как бы меня не стошнило. Мужчины дали перевести дух в просторном зале, куда меня доставили из кафе, и проводили в изолированную приватную гостиную – гораздо менее пышную комнату, чем остальные покои во Дворце. Здесь стоял диван невероятных размеров, а на стене висел большой телеэкран. Чаще всего мы втроём: Зейн, Эвелин и я – встречались именно в этой гостиной. Я улыбнулась было при виде Зейна, но он выглядел подавленным и бледным. Я бы даже сказала… виноватым.

– Сэм, наконец-то! – Эвелин вскочила с дивана и обняла меня. – Благодарю вас, господа. Вы свободны, – обратилась она к парочке у меня за спиной.

Едва они удалились, случилось сразу несколько вещей. Я услышала, как щёлкнул позади меня дверной замок, свет потускнел, а воздух сгустился, как будто я оказалась в банке с мёдом.

– Вот так. Теперь слушай: у меня важные новости, – сказала Эвелин.

Я растерянно переводила глаза с неё на Зейна и обратно:

– Ты только что…

– Запечатала комнату от подслушивания? Да. Нам не должны мешать. То, что я собралась сообщить, является секретной информацией.

– Ладно, – я кивнула и сглотнула комок в горле. – Это имеет отношение к деду?

– Да, – она взяла меня за руки, и её прозрачные голубые глаза посмотрели мне в самую душу. – Эмилия Тот сбежала из Замби.

Ноги подкосились. Волшебная волна не позволила мне упасть, подхватила меня и перенесла на диван. Я распласталась на подушках, едва соображая, что происходит.

– Что? Как это возможно? – мой разум поспешно отбросил полученную информацию. Это не может быть правдой.

– Сэм, мне жаль… Я не хотел тебя пугать, – сказал Зейн.

– Так ты знал?! – его слова объяснили виноватый вид. – И как давно?

– Кто-то запостился на форуме Теории Дикой Охоты, но я не хотел тревожить тебя непроверенными слухами.

– И ты просто скрыл это от меня, – в крови вскипала ярость, вытесняя испуг. Тонкий голосок твердил, что это глупо, но я велела ему заткнуться. – Эта женщина ненавидит мою семью. Ты подверг опасности нас всех.

– Если ты решила злиться на него, можешь злиться и на меня, – вмешалась Эвелин. – Он сразу обратился ко мне, а я – в ССН.

– Что ещё за ССН?

– Секретная служба Новы. Они всё подтвердили. И они считают, что близки к её поимке…

– Но пока её не поймали. Или она снова за решёткой? – не выдержала я.

– Нет, – Эвелин не смела смотреть мне в глаза.

Не то крик, не то стон вырвался у меня из груди.

– Так, в конце концов, это как-то связано с тем, что случилось с дедушкой? Зачем она опять напала на него? Дикая Охота давно закончена!

– Да, но ты сама отлично знаешь, что до замужества я остаюсь угрозой для нашего королевства. Даже то зелье, которое даёте мне вы с Зейном, не обеспечивает надёжность. Эмилия по-прежнему хочет занять мой трон. Она знает о моём слабом месте.

– Понятно…

– Сэм, – теперь она снова смотрела мне в глаза, – я должна задать тебе неприятный вопрос. Твой дед знает, как приготовить Аква вита?