Капитан отечественного ЛПК

Интересный факт, говорящий об интеллектуальном уровне новых знакомых Сумарокова: по статистике, из десяти аспирантов только один тогда мог с первого раза пройти защиту и получить вожделенное звание кандидата наук – настолько строг был отбор в научную элиту Советского Союза в те годы. К тому же учёный совет, который мог оценить диссертацию претендента, существовал в профильных институтах Москвы, Ленинграда, других крупнейших городов СССР, а вот Архангельска в том списке тогда не было. Так что рассчитывать на какую-то протекцию было нельзя. Тем не менее, та компания, которая проживала в одном общежитии с Сумароковым, полностью поломала диссертационную статистику. Большинство молодых аспирантов, которые в буквальном смысле погрузили Александра в сложную, но крайне интересную атмосферу лесной науки, не только заработали заслуженные звания кандидатов технических наук, но и пошли дальше: многие из них впоследствии подготовили докторские диссертации и со временем стали профессорами в ведущих отраслевых вузах страны. Тот неуёмный научный энтузиазм и атмосфера постоянного поиска решения проблем, существующих в ЛПК страны, невольно заразили и молодого конструктора, совсем недавно занимавшегося исключительно морским делом и кораблями. Благодаря тому творческому духу, который царил в аспирантском общежитии, Александр Михайлович с успехом окончил Архангельский лесотехнический институт, поступил в аспирантуру и затем подготовил и защитил кандидатскую диссертацию – и всё это без отрыва от производства! Мало того – все эти годы он продолжал преподавать студентам вечернего отделения мореходки.

«Молодость имеет массу преимуществ, но самое главное, что в этот период у человека в распоряжении поистине неисчерпаемый запас сил, важно суметь направить их в нужном направлении, – говорит Сумароков. – Сейчас можно только удивляться, как мне тогда удавалось после напря- жённой работы в институте бежать в училище, проводить там занятия (а к ним надо было накануне подготовиться), затем провести какое-то время с семьёй, обязательно пообщаться с коллегами на кухне, а уже потом, глубокой ночью, засесть за диссертацию. А наутро, после короткого сна – снова в бой»!

Но всё это было ещё впереди, а мы вернёмся к тем вечерам, когда заведующий лабораторией с интересом присматривался к шумной молодёжи, попутно с игрой в преферанс берущейся решить любые научно-технические проблемы, над которыми ломал голову их старший товарищ (Лурье тогда уже было за сорок, он родился в 1918 году). Более всего заинтересовал его молодой конструктор, который хорошо знал металлообработку (Сумароков в мореходке преподавал именно этот предмет), глубоко разбирался в оборудовании морских судов, но тем не менее взялся за решение новых для себя проблем деревообработки.

Из истории известно, что часто ответ на нерешаемый, по мнению профессионалов, вопрос находит новичок, просто в силу своего незнания о неразрешимости проблемы. Так получилось и с агрегатным методом обработки пиловочного сырья. Бывший судовой инженер-конструктор посмотрел на проблемы, с которыми бились Лурье и его коллеги, с точки зрения моряка.

Тут требуется пояснение. Что такое Россия? Первое, что приходит на ум – бескрайние просторы. Вот этот размах частенько нам и мешает. Взять типичный лесозавод того времени в нашей стране: тут мы брёвна штабелируем, тут у нас лесопильная рама, на этой площадке потом что-то будет… Короче говоря, производственный цикл так «размазан» по огромной площади, что требует массу работников и множество дополнительных операций, которые влияют и на себестоимость, и на качество конечной продукции. Да и производительность труда на наших огромных лесозаводах была довольно невысокой. Но это было привычно, на это почти никто не обращал внимания, в том числе и разработчики нового оборудования. Не было у деревообработчиков до Сумарокова задачи, которую так гениально сформулировал В. И. Ленин: «Лучше меньше, да лучше». Вот почему для истории отечественной деревообработки оказалось так важно, что Александр Михайлович поработал на кораблях.

У него, как у всякого моряка, хотя бы одну вахту отстоявшего в машинном отделении, напрочь отсутствовало бесшабашное отношение к пространству, характерное для российских профессиональных лесопильщиков. Потому что на корабле, где важен даже не каждый метр, а буквально любой сантиметр, всё оборудование и оснащение сконструировано и размещено так, чтобы рационально использовать относительно малую площадь корабля. И сам процесс управления кораблём построен так, чтобы выполнять поставленные задачи не числом (состав экипажа ограничен), а умением.

Идеи и предложения Сумарокова были настолько интересны, что Лурье предложил ему перейти из простых инженеров-конструкторов в его лабораторию и включиться в застопорившийся проект. Одновременно туда же был приглашён ещё один толковый специалист – Фёдор Александрович Попов, не имевший высшего образования, но являвшийся выдающимся конструктором. Кстати, он закончил судостроительный техникум, что подтверждает – похоже, именно морской подход требовался в решении застарелых проблем российского ЛПК.

Дальнейшие работы над решением проблем агрегатного метода показали правильность выбора этих новых специалистов. Успехи лаборатории были отмечены руководителем ЦНИИМОД Александром Васильевичем Грачёвым. Было принято решение создать специальную группу агрегатных методов переработки пиловочника из специалистов, сконцентрировавших все усилия на создании линии агрегатной переработки брёвен, в дальнейшем получившую название ЛАПБ-1. Понятно, что именно А. М. Сумароков и Ф. А. Попов стали генераторами идей в этом коллективе.

Резкий рост результативности работы группы после прихода Сумарокова был столь очевиден, что Лурье даже принял решение премировать ценного специалиста, получавшего, как и почти все его коллеги, достаточно скромную зарплату. По разговорам на вечерних посиделках он знал, что Сумароков увлечён водно-моторным спортом, поэтому сделал широкий жест: взял и подарил Александру Михайловичу свой личный катер.

Это была первая, но далеко не последняя награда талантливого учёного. Вскоре после внедрения в производство ЛАПБ-1 А. М. Сумарокову была вручена премия Ленинского комсомола – награда Центрального комитета ВЛКСМ за выдающиеся достижения в области науки и техники. Публикации о достижении группы молодых архангельских учёных, которую возглавлял Александр Михайлович, появились в местной и центральной прессе.

А вместе с обрушившейся славой Сумароков оказался вдруг, как говорят, между молотом и наковальней. Предоставим слово ветерану:

– Я с одинаковым уважением относился к своим старшим товарищам – Л. З. Лурье и А. В. Грачёву. Но после того, как Лурье защитил докторскую диссертацию и перешёл на работу в Архангельский лесотехнический институт, между ним и директором ЦНИИМОД появилась жёсткая неприязнь. Дело в том, что переход произошёл в самый ответственный для нашего проекта момент, который был очень важен для всего института: предстоял сложный процесс внедрения, едва ли не самый важный этап разработки любого оборудования. Грачёв посчитал этот переход предательством, он так никогда и не простил своего бывшего коллегу и даже был категорически против того, чтобы я в своих интервью и публикациях упоминал его в числе авторов ЛАПБ-1.

Но я не мог с этим согласиться, потому что заслуги Л. З. Лурье в той работе бесспорны, да и его решение o переходе я по-человечески понимал. Он тогда был уже в годах, у него барахлило здоровье, не было левой руки, а этап внедрения в производство предполагает бесконечные командировки по всему Советскому Союзу, утомительные переговоры с руководителями предприятий. Я был гораздо моложе и тем не менее, заступив затем на его пост, был абсолютно вымотан той работой, которую пришлось доводить до конца. К тому же, уходя из ЦНИИМОД, Леонид Зиновьевич верил в меня, считал меня своим достойным преемником и был убеждён, что я с этой работой справлюсь. Так и вышло.

Однако А. В. Грачёв даже после удачного завершения проекта ЛАПБ-1 своего мнения о Лурье не поменял, так что, к моему великому сожалению, между двумя уважаемыми мной людьми возникла взаимная неприязнь. Но так уж бывает порой в научной, да и в любой другой творческой среде: сильные личности не всегда идут на компромисс и часто жёстко разрывают отношения, даже не пытаясь понять друг друга.

Этот случай многому меня научил, и всю свою жизнь я стараюсь избегать резких суждений о человеке, всегда стараюсь разобраться в его мотивах и, если вижу, что его действия как-то вредят делу, не обрушиваюсь с об- винениями, а веду переговоры. Чаще всего ситуация проясняется, и мы остаёмся если уж не друзьями, то хотя бы не врагами. Такой подход к возникающим в жизни и в работе проблемам межличностных отношений я стараюсь привить своим ученикам, детям и внукам.

Так что же это был за проект, который навсегда прославил одних учёных и рассорил других?

Сейчас, когда мы изо всех сил пытаемся возродить науку, сложно поверить в то, что тогда, во второй половине прошлого века в Архангельске нашими учёными была создана новая технология лесопиления, в чём-то даже опередившая все существующие в мире. Об этом подробно рассказывалось в одном из номеров журнала «Техника – молодежи» – суперпопулярном издании Советского Союза, которое от корки до корки читали не только в нашей огромной стране, но и за рубежом. Вот краткая выдержка из той статьи.

В Центральном научно-исследовательском институте механической обработки древесины (ЦНИИМОД) группой молодых учёных и инженеров создана и в конце девятой пятилетки внедрена в производство установка ЛАПБ-1 (линия агрегатной переработки брёвен). Она соединила в себе целый лесопильный поток, состоящий из четырёх станков. Установку обслуживают четверо рабочих, тогда как на пилорамном потоке трудится двадцать человек. Пока работают три таких фрезернопильных агрегата, но машина запущена в серийное производство. В новой пятилетке ЛАПБ-1 будут внедрены и в Сибири, и на Украине, и на Севере, и в Центральной России. Слово руководителю группы авторов агрегата, заведующему лабораторией лесопильного деревообрабатывающего оборудования, кандидату технических наук Александру Сумарокову: «Агрегатная переработка брёвен – прин- ципиально новый, прогрессивный шаг в лесопилении. По новому методу пиломатериалы и технологическую щепу, используемую в целлюлозно-бумажной промышленности, получают путём фрезерования бревна в одном направлении и за один проход. Это значит, что в одном станке совмещаются и распиловка бревна, и обрезка досок, и переработка горбылей и реек. В рамном потоке на каждую из этих операций тратится в среднем около 40 секунд. Операции разделены между собой во времени и в пространстве, нужны дополнительные транспортные связи в виде ленточных и скребковых транспортёров. Агрегатный же метод позволяет осуществить все операции за 40 секунд и на одном участке.

Повышается точность размеров досок, а значит, сократятся затраты труда на их дальнейшую обработку. Улучшается качество распиловки, ведь бревно перемещается относительно вращающегося инструмента жёстко зафиксированным и с определенной скоростью. К примеру, если на самых лучших рубительных машинах из реек получают до 90 % щепы, пригодной для варки целлюлозы, то щепу от агрегатных установок можно использовать полностью практически без сортировки. Кроме того, щепа получается также из тех участков бревна, которые при традиционном способе разделки шли в опилки».

Новый метод обработки древесины стал разрабатываться почти одновременно в Советском Союзе и США в 1960 году (а позднее и в ряде других стран). Сейчас известны различные технологические схемы. Каждая из них имеет свои особенности, достоинства и недостат- ки. Но ясно одно – агрегатный метод переработки пиловочного сырья весьма эффективен. Главные его преимущества – высокая производительность труда, возможность полной механизации и автоматизации процесса, высокий коэффициент использования сырья.

Появление отечественного оборудования для нового метода обработки древесины серьёзно изменил к лучшему ситуацию в отечественном лесопромышленном комплексе. Начала расти производительность труда, выросла культура производства, повысилось качество выпускаемой продукции и снизилось количество несчастных случаев. То есть советский ЛПК стал выходить на уровень, сопоставимый с зарубежным леспромом, который значительно опережал наш по известным и названным в предисловии к этой книге причинам.

Это был вообще период большого подъёма во всех отраслях промышленности, и можно уверенно сказать, что огромный вклад в то, что движение вверх началось и в ЛПК, принадлежит Александру Михайловичу Сумарокову. Он подтвердил своим трудом колоссальный потенциал поморов, правопреемников самого знаменитого представителя Архан- гельского края – Михаила Ломоносова.

Часть вторая

КРУТАЯ КРУГОСВЕТКА

Как мы с вами помним, в детстве под завывание суровой воркутинской метели Саша мечтал o морских походах в дальние страны. И мог ли он представить, что приведёт его туда вовсе не стрелка морского компаса, а талант учёного, исследователя и конструктора?

Начиналось всё с того, что в 1976 году перспективный молодой учёный из Архангельска был зачислен в резерв экспертов Организации Объединенных Наций (ООН), а конкретно – в ЮНИДО, специализированное учреждение в системе ООН, цель которого – содействие промышленному развитию и его ускорению в развивающихся странах и странах с переходной экономикой, а также продвижение международного промышленного сотрудничества.

Перед тем как отправиться в Вену (Австрия), где находилась штаб-квартира ЮНИДО, Александр закончил в Москве Высшие курсы иностранных языков по квалификации «Английский язык» и прошёл очередной сложный экзамен, которыми так богата была его жизнь: собеседования в Цен- тральном комитете КПСС, а конкретно – в отделе лесной промышленности этого высшего органа власти в Советском Союзе.

Как вспоминает ветеран, тогда существовала строгая система отбора кадров для работы за рубежом, проверки специалистов проводились под тщательным контролем высокопоставленных руководителей различных ведомств правительства страны. Государственный комитет по внешнеэко- номическим связям ЦК КПСС делал всё возможное, чтобы за рубеж не попадали люди, которые могли бы дискредитировать образ советского человека. Проще говоря, члены комиссии отбирали из претендентов лучших из лучших, причём не только глубоко разбирающихся в своей профессии, но ещё и соответствующих высокому моральному облику строителя коммунизма. Понятно, что эта система отбора, как и любая другая, периодически давала сбои. Были, к сожалению, случаи, когда появлялись так называемые невозвращенцы, которые предавали интересы своей страны за обещанные представителями западных спецслужб блага «капиталисти- ческого рая». Но с Александром Михайловичем комиссия высшего органа власти СССР не ошиблась: он на долгие годы и абсолютно на всех этапах своей работы за рубежом стал достойным представителем любимой Родины.

Про ещё одно испытание перед выездом за рубеж Сумароков вспоминает не очень охотно – уж очень неприятно ему осознавать, что среди его коллег порой встречались (хотя, к счастью, очень редко) не просто недалёкие, но ещё и подлые люди.

Незадолго до окончания оформления всех документов для выезда за рубеж, а это была достаточно долгая процедура, Александра Михайловича попросили зайти в спецотдел (там работали, как тогда говорили, люди в штатском, но с офицерской выправкой). Ему предъявили анонимное заявление, написанное кем-то левой рукой, чтобы изменить почерк. Можно представить, что чувствовал молодой коммунист, читая необоснованные обвинения в предательстве. Аноним утверждал, что Сумароков по злому умыслу публиковал за границей статьи, содержащие информацию, пред- ставляющую патентный интерес. Проще говоря, неизвестный подлец обвинил учёного в том, что во времена Сталина называлось вредительством и сурово каралось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.