Встреча

– О, извините меня, я испугал Вас! Это вышло не преднамеренно. Засмотрелся на детей, катающихся здесь на пони, – девушка рассеяно обернулась и ответила, теребя в руках всё тот же листик:

– Ничего страшного, задумалась, какой породы это дерево, с коего упал листик. Обычно я не обращаю внимания на такие вещи. А сейчас…

– О, попробуем разобраться вместе над этой проблемой, – он склонился над листочком и начал что-то объяснять ей. Однако было видно – девушка не особенно вникала в его слова, думая о чём-то своём… Неожиданно она прервала его объяснения словами:

– Извините, Вы слышите пение здешних птиц? О, как это изумительно, кто же всё-таки так распевает?

Юноша на мгновение задумался. Не мог же он сразу объяснять ей и про необычный листик, залетевший на тропинку, и о мелодичном пении здесь птиц. И он решил оставить первую проблему, перейдя к решению второй.

– Может, соловей? – переспросила она, пока он размышлял.

– Не думаю… – ответил он, задумчиво.

– Почему? – вновь задала она ему вопрос. О, это извечное «Почему» – у всех народов и цивилизаций! Постоянно произносят его все влюблённые девушки и юноши, а так же другие, сомневающиеся в своём предназначении. Почему? – Из стари волнует людей и не всегда они находят объяснение своему вопросу, а уже иногда, убитые горем и даже – совсем отчаявшиеся, вообще забывают о нём…

Почему? – повторяют вновь влюблённые, но уже по другому поводу – оставленные и покинутые, лишённые любви…

– Почему? – Переспросил молодой человек и повторил, – почему… – Он замолчал на несколько минут, прервав разговор.

Мы же тоже пока остановимся на этом месте. Надо познакомить читателя с этой обаятельной милой парой.

Кстати, напомню, мы не описали ещё его и её внешность. Он – высокий ростом, почти, под два метра. Очень хорош собой, плечист, строен, узок в талии и бёдрах, накачен. Волосы светлые. Лицо приятное, с правильными чертами, напоминающее доброго молодца из средневековой русской сказки, немного похож на Илью Муромца.

Она же – не соловей разбойник, от коего надо богатырю защищать русскую землю, но очень приятная, милая девушка, напоминавшая сестрицу Алёнушку, у коей утонул братик, из картины художника Васнецова… Но, забегая вперёд, заметим, никакого братика у неё вовсе было. Стройная, светловолосая, синеокая, с косой до пояса, величавая лебёдушка, как описывают в тех же русских сказках девиц красавиц… Но, а теперь, всё-таки, вернёмся к начавшемуся разговору нашей симпатичной пары:

Молодой человек, после некоего раздумья, ответил девушке:

– Потому, думаю я, что соловей поёт не в общественных местах, где много людей, детворы и шума…

– А где? – Заинтересовалась она.

– Он поёт в тихом садике милой девушки, постоянно поливающей свои цветочки: анютины глазки, левкои, ирисы, розы. Вот над этим розами соловушка песни и распевает, стараясь покорить её изысканными руладами… Всё – для любимой и надменной ветреницы розы, – он украдкой взглянул на девушку, та по-доброму улыбнулась и он то же, в ответ ей. Потом, словно извиняясь, добавил, – как же так, мы даже ещё не познакомились!?

– О, ничего, продолжайте. Я заслушалась, как чудно вы всё объясняете, – юноша немного сбился с фразы и внезапно спросил:

– Раз уж заговорили о пении, мне интересно: Вы что предпочитаете слушать – оперу или оперетту? – Девушка немного подумала, затем произнесла:

– Оперу! Ну что такое оперетта? Несерьёзно! Вот такие голоса, как… – и она растерялась. На память почему-то не приходило ни одно имя великого оперного певца, но вдруг она выпалила, – вот например, Шаляпин, Козловский, Собинов…

– Ну а разве плохи опереточные певцы, – настаивал он, – например, Шмыга, Отс?

– Нет… Ну, взять хотя бы того же Отса. Он даже, как человек мне не нравится, – воскликнула она нервно, как бы торопясь на отъезжающую электричку. А если опоздает, придётся ждать целых три часа.

– Чем же он плох? – Побледнев, выдохнул молодой человек, явно волнуясь…

– Да он в КГБ завербован и доносит на всех. Как он может мне нравиться? – Воскликнула она, вся зардевшись.

– С чего Вы это решили? – Всё более бледнея, спросил он.

– Ай, да все говорят об этом. Слушать его не желаю даже, как певца! – Распалялась она всё больше.

– Жаль, – ответил он с сожалением, – хотел пригласить Вас сегодня в оперетту «Мистер Икс» – послушать именно его, – внезапно он оглянулся, увидел на аллее парка продавщицу цветов, подошёл к ней, купил три красные розы и, спешно вернувшись к девушке, подарил ей их со словами:

– Это Вам. Хочу, чтоб у Вас поднялось настроение, а то вы совсем погрустнели. А теперь, извините, должен откланяться. Всего Вам доброго, спасибо за встречу. И вот Вам билетик в оперетту, будет настроение – приходите! – Он резко повернулся и заспешил к подъезжающему такси. Девушка не ожидала такой внезапной развязки… Незнакомец ей очень понравился! Она долго стояла, сжимая в одной руке букет из трёх роз, а второй – билет на оперетту «Мистер Икс». Наконец она медленно побрела в противоположную сторону, а озорной ветерок развевал подол её короткого легкого платьица, она нервничала, но руки были заняты, придержать его было нечем…

Уже вечерело. Жаркий воздух сменился лёгкой прохладой. Небо, уставшее от раздумий, полыхало ярким пламенем, мечтая про себя: «Ну, сейчас я Вам задам жару. Надолго запомните…». Листья на деревьях смолкли, им надоело болтать об одном и том же. Залитые ярким маревом, засмущались, завертелись, засверкали. Дети с нянями стали возвращаться домой. В парке на свежем воздухе внезапно всё заблагоухало, зарделось. Зажигались огни на фонарях, выглядевшие одинокими заблудившимися странниками среди бесконечной людской суеты. Чуть позже робкие цветы на клумбах начали сворачиваться, испугавшись вечерней прохлады, может, от того, что боялись сглаза напарниц, или берегли свою красоту для нового дня, решив, вечером ими уже не будут любоваться, ибо влюблённые парочки, прогуливающиеся здесь вечерами, смотрят, не отрываясь, только друг на друга.

Раздумывать красавица не стала, решила – не пропадать же билету просто так, она пойдёт на этот спектакль. Может, там будет и он… Девушка, как бы со стороны, осмотрела себя, решив, переодеваться ей не стоит, она может смело пойти в театр и в таком виде. Именно по этой одежде он и узнает её!

Она не ошиблась, вид её был безукоризнен: простенькое чёрное платье пикантным силуэтом облегало её стройную фигурку, напоминая дорогую немецкую мейсенскую статуэтку. На головке сияла, отражая феерический свет от фонарей, небольшая белая шляпка, задорно сдвинутая на бок. На длинной тонкой шейке красовалась перламутровая ниточка искусственного жемчуга. Да, она хорошо выглядит и пойдёт, конечно же, в театр! А самое главное, ей так хочется встретить вновь его… Он появился среди её девичьих грёз, словно принц, не на белом коне, но это не суть важно… Главный предмет мечтаний – он!

***

Оказавшись в партере, она села, на указанное в билете место, и стала ждать молодого человека, подарившего ей этот билет и цветы. Но его не было. Начинался первый акт оперетты «Мистер икс». Но она ждала…

Когда вышел на сцену главный герой спектакля в маске, она заёрзала на месте. «Что это – он или не он? – Думалось ей, – но он очень похож на сегодняшнего знакомого. Та же стройная, поджарая фигура, но откуда – такая гордая посадка головы? В парке он выглядел проще, держался скромно, ненавязчиво, даже несколько смущённо. А тут он – другой, воспаряющий над сценой и зрителями! Нет, это не он! А голос! Как обворожителен сам голос! А его игра? Чудо! Она была покорена. Находилась в упоении и после первого акта решила зайти к артисту в гримёрку и подарить ему свои розы. Сомнения исчезли. Она услышала, что зрители шепчутся: «Как хорош Георг Отс!». Поэтому она окончательно решила для себя – это другой человек. Но она всё же подойдёт к нему и поблагодарит за спектакль, за чудесное исполнение…

Подойдя к его гримёрке, она занервничала, не шутка, подарить цветы знаменитому артисту. Даже дыхание участилось. Несколько минут молча стояла у двери, затем девушка робко постучала в слегка приоткрытую дверь. Услышав отрывистое:

– Войдите, – она распахнула дверь шире и проскользнула в гримёрку.

Артист сидел перед зеркалом, поправляя грим, наложенный на лицо. В театре было жарко, особенно на сцене, местами уже появились подтёки. Не оборачиваясь, приказал:

– Если Вы решила подарить мне цветы, оставьте их у порога и закройте, пожалуйста, поплотней за собою входную дверь! – Девушка пришла в смущение, остолбенела – в зеркале отражалось его лицо! Так это он – Георг Отс? И сам подарил ей недавно эти великолепные розы!? Совершенно не вероятно! Она машинально, как было велено, опустила на пол цветы и, путаясь в коридорах, натыкаясь на декорации, выбежала из театра на улицу. Она бежала, не разбирая дороги, всё бежала, бежала и плакала… Казалось, этому не будет конца… Плакала, плакала… Где-то рядом уличный певец протяжно тянул:

Не любила, не любила, не любила никого.

Удивила, удивила, удивила – нет его,

Принца в белой распашонке

И на беленьком коне.

Что ж рыдаешь ты, девчонка?

Приходи быстрей ко мне.

Вместе горе мы забудем

И твои тоску, любовь,

Целоваться только будем,

Надрывая губы в кровь.

Сидевший в гримёрке артист, обернувшись, увидел три розы, лежавшие на полу у двери, более этих трёх у уличной продавщицы не нашлось. Пришлось купить только эти три…

***

Пётр Ильич Чайковский

ВТОРОЙ КОНЦЕРТ ЧАЙКОВСКОГО

(для фортепиано с оркестром в исполнении

Николаевой Татьяны)

Второй концерт Чайковского трепещет

И бьется, силой, негою пьяня,

И мощность звуков, громкость страсти хлещет,

Томленье, вызывая у меня.

А сердце вслед то нежности, то боли

Уходит за положенный раздел,

Как будто молит, все кого-то молит:

Ведь есть же и страданиям предел!

Что может быть на свете прекраснее музыки Петра Ильича Чайковского… Удивительный композитор! В его музыке всё – и страдания, раздирающие душу, и просветление сквозь горькие слёзы, и невероятная сила любви, и жажда жизни, и желание, великое, очень большое желание счастья, обладание счастьем… безнадёжная пустота и ощущение конца жизни… Нет, с его музыкой ничто не может соперничать… Тут весь трепещешь, слушая его симфонии оперы и балеты.

У него не было с его покровительницей Надеждой фон Мек ничего одуряюще любовного, безоглядно безумного, но у них было единение душ. Да, их чувство было не таким приземлённым, что мы, обыкновенные люди, ощущаем в обычной жизни. Они оба воспарили над нами, стали выше нас в своём духовном единении. Как нелегко простому смертному описать ту недосягаемую высоту, на которой оказались эти двое, как невозможно ощутить простому смертному то, что чувствовали эти великие личности.

Говорят, Пётр Ильич не любил Надежду фон Мек. Но что мы понимаем о чувствах, до коих не доросли? Перед смертью, находясь в агонии, Пётр Ильич шептал имя Надежды… Звал её. И она, как бы услышав, незамедлительно поспешила за ним. Что мы, обыкновенные люди, вообще понимаем о чувствах, красоте духовной? Только плоть, некое трепыхание телес наших, считаем любовью. О, то, что чувствовали эти двое и есть наивысшая фаза любви, когда теплота хранится в сердце и не расплёскивается наружу… Эта любовь была ниточкой, незаметно связывающую их двоих. Суметь сохранить её, не разорвав в клочья – это и есть – всепобеждающее великое чувство – любви…

***

Прошлое уничтожает настоящее

Татьяна (моя приятельница) любила иногда придумывать некие, интересные ей сюжеты, и писала о них рассказы. Книг уже сотворила не мало, пристроить же их в издательство было нелегко. Она и сама не знала, хороши ли её рассказы. Но люди, прочитав их, сообщали – неплохие, им нравятся. И вот на одном из сайтов, кажется, на Литрес, я уже и забыл, что она мне поведала, когда-то, она расположила свои книги. Там были смешные весёлые стишки и рассказы. Ребятня – писатели, находившиеся на этом сайте, часто заходили к ней на страничку, читали всё, что она выкладывала, но рецензий на её стихи и рассказы ей не писали. Одно из двух, или нагловатые были чересчур, или самоуверенные, но ей это не нравилось совершенно. Вообще, думаю, никому это не понравится. Однако такое неуважительное время было тогда, приходилось с этим мириться…

Итак, на её страничку стал заходить один милый мужчина, вернее, многие заходили, но ему почему-то досталось от неё более, чем другим. Татьяна написала ему в ответ нечто неприятное, ходят, мол, тут всякие. Он обиделся и прекратил посещения её страницы. Ей стало неудобно перед ним, поняла, перебрала, обидела человека, извинилась и стала настойчиво приглашать его к себе вновь.

Он, наконец, внял её просьбе, зашёл, что-то почитал, оставил рецензию, они стали переписываться. Татьяна объяснила, что любит искусство, классическую музыку, живопись, литературу. А он ответил ей, что он музыкант, сочиняет серьёзную музыку, она восхитилась! Как же было не обрадоваться, когда она очень любила музыку, и каждый день слушала Баха, Генделя, Моцарта, Бетховена, других композиторов прошлого и современников. Например, от Прокофьева, она просто – без ума! Особенно от его 7-ой симфонии! Они начали переписываться и на других сайтах.

Однажды они засиделись допоздна, писали друг другу какие-то, им одним интересные, вещи. Он сообщал, как нелегко иногда бывает создавать музыкальные формы – сонаты для скрипки, для фортепьяно с оркестром или симфонии… Она с интересом читала эти строки. Он описывал, как ездил за границу с оркестром и дирижировал своими концертами, какой был оглушительный успех… Внезапно она представила себе это. Он – красивый, мужественный, поднимает дирижёрскую палочку… И послушные оркестранты подчиняются каждому его жесту. Или незаметному, нежному, или очень выразительному и резкому, в зависимости от написанных им нот и движения его волшебной дирижёрской палочки… Время испарилось, их обоих окутала дымка мечтательности, задушевности, волшебства… Писали и писали друг другу…

Но вот внезапно часы пробили полночь, а они всё переписывались. В воздухе царили прекрасные звуки, обволакивающие душу, было романтично, приятно, не пересказать… Так бывает иногда в походе, когда люди собираются все у костра, кипит котелок с водой для чая, а присутствующие, болтают, вспоминают, мечтают…

В подтверждение своих слов, он переслал ей видео своего концерта, она слушала, вникала, читала, переписывалась. Казалось, их незримая беседа текла и текла говорливым ручейком… Было занимательно… Наконец оба, согласились, поздно, следует расходиться на ночлег.

Утром она проснулась, внезапно ощутив – всё происшедшее с ней этой ночью, окутано какой-то необъяснимо волшебной аурой… Незаметно, совершенно не заметно, в душе её появился он. Такого с ней никогда не случалось… За одну ночь они сблизились… Близость другого человека, незнакомую новизну ощущала она в своём сердце, понимая, что оттуда ей его уже и не вынуть… Она замерла и растерялась, как бы паря в безвоздушном пространстве… Стояла долго, то чему странно улыбалась, то к чему-то, как бы прислушиваясь… Потом решила – совсем с ума сошла… и отмахнулась от своих эмоций.

Направилась в другую комнату, рассеяно включила ноутбук, увидела видеозапись рассказа американского писателя Рея Брэдбери – Вино из одуванчиков. Этот писатель ей очень нравился. Когда-то она им просто зачитывалась, даже писала о нём миниатюру. Он был романтиком, и почти во всех его рассказах, прослеживались его мечта, желание найти свою вторую половинку…

Татьяна вспомнила, что и сама как-то писала об этом. (Я понимал, эта женщина – неотмирная, поэтому опекал и поддерживал её, как мог). Тогда с болью написала она некое стихотворение – танка. Она одно время писала такие стихи и мне, как её другу, его прочитала. Я его запомнил. Такое, пронизывающее душу стихотворение, невозможно не запомнить… Вот оно:

Когда-нибудь ты находил,

Как ты, вторую половину,

Из крови, жизни, смеха и тоски?

Ну если ты не находил ещё,

То боль твоя не так жестока…1

И как она мне рассказала тогда, она знала об этом не понаслышке. Мы с ней дружили с давних пор, она доверяла мне все сердечные тайны…

При попытке издать свои стихи, Татьяна познакомилась с неким священником. Он тоже был поэтом. Стихи иногда издавал в газетах. Они стали переписываться. Она узнала, он дал обет безбрачия при рукоположении во священника, то есть должен был жить, как монах, но в миру. Однако увлекшись ею, он захотел переступить все обеты, данные им о безбрачии. Находились они в разных городах, он решил приехать к ней, или предложил, чтоб она приехала к нему. Она же была верующей православной христианкой, когда всё узнала, то поняла, встречаться с ним нельзя. Господь в Евангелие говорит – Кто соблазнит одного из малых сих, тому лучше бы было не рождаться. Повесить мельничный жернов на шею и утопиться…

Но он очень настойчиво умолял о встрече, она – испугалась. На исповеди в храме она услышала категоричный запрет от священника, что встречаться с ним нельзя. Больно, горько, тоскливо стало на душе, невыносимо, но она, пересилила себя… А он всё писал, звонил и умолял… Ей казалось, она рвала по живому…

Прошлое, надсадное, израненное и больное внезапно встало перед писательницей… Она поняла, невозможно повторять всё вновь… Позже, много позже, она объяснит своему новому знакомому – композитору, что с ней приключилось, сейчас нельзя… Так же и в рассказе «Вино из одуванчиков» было нечто подобное… Нет, нет, не в этом рассказе, спутал, в другом – «Одна ночь». Там тоже была одна ночь, просто сидели вдвоём и молчали, но она запомнилась герою на всю жизнь. О, да, правильнее будет притушить эти, непонятно откуда появившиеся эмоции, решила она…

Хочется жить, не тужить,

Тихо и простенько жить.

Может и сложится так,

Где же мой медный пятак?

Им расплачусь за покой,

Мир и хороший настрой!

Как всё-таки сложна и очаровательна жизнь… как трудна и как безумно очаровательна! И нельзя гневаться на её внезапные сюрпризы, кои она иногда преподносит нам… Ну что тут можно ещё прибавить или отнять? А старые люди говорят: «Жизнь прожить – не поле перейти…». Иногда приходится чем-то и поступиться…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Имеется в виду, человек нашёл свою половинку, понял, что таковая есть, и вдруг, по воле злого рока, потерял её…