Время кораблей. Морская фаза Англо-аргентинского военного конфликта

Подробности боевого вылета «Миражей» пары «Буитре» (к-н Р. А. Гамбанде, ст. л-т Р. Л. Шебра, № I-016, I-014) не известны, кроме того что они вылетели из Рио-Гальегоса в 15:50 и благополучно вернулись на аэродром в 17:40. Следующая пара «Даггеров» с позывными «Рубио», взлетевшая в 15:54 из Рио-Гранде, уполовинилась еще на пути к Фолклендам. Ведущий капитан Карлос Роде повернул назад из-за возникшей неисправности его самолета. Ведомый старший лейтенант Хосе Леонидас Ардилес на «Даггере» C-433 решительно продолжил полет в одиночку. Минуя полуостров Лафония, Ардилес получил указание от БИЦ на перехват цели, приближающейся с северо-востока. Затем оператор сообщил, что эхо-сигнал раздвоился. Ардилесу противостояла пара «Си Харриеров» 800-й эскадрильи (№ XZ460 и XZ455) в составе лейтенанта Мартина Хейла и флайт-лейтенанта Энтони Пенфолда. Храброго аргентинского пилота это не остановило, но для того, чтобы уцелеть в последовавшей схватке, произошедшей над заливом Шуазель, ему не хватило боевой выучки и хладнокровия. Было 16:40. Британцы летели навстречу на высоте 6000 м. Аргентинец находился на 10 000 м и начал пологое пикирование. Он произвел пуск ракеты «Шафрир» по самолету лейтенанта Хейла с запредельно большой дистанции и без надежного захвата цели, тот, приняв ее за «Матру» с радиолокационным наведением, уклонился в пикировании.

Затем Ардилес допустил ошибку, ставшую для него фатальной. Вместо того чтобы разминуться со вторым «Си Харриером» на встречных курсах, он на форсаже перешел в набор высоты и тем самым сделался прекрасной мишенью для устремившегося за ним флайт-лейтенанта Пенфолда. Ракета «Сайдвиндер», запущенная с дистанции 5 км, попала в сопло двигателя «Даггера», тщетно пытавшегося оторваться от нее в крутом вираже, и взорвалась, разломав аргентинский самолет на куски. Летчик не успел катапультироваться. Облако горящего топлива и обломков, подхваченное ветром, понеслось на восток. Большая их часть упала на остров Лайвли, где они оставались лежать еще долгое время после войны. Это был уже четвертый самолет, потерянный ВВС Аргентины в течение дня, и второй сбитый в воздушном бою, и этим их потери не ограничились.

Подводная лодка «Сан Луис» вступает в бой

Подводная лодка «Сан Луис» под командованием капитана 2 ранга Фернандо Марии Аскуэты вышла из Мар-дель-Платы в боевой поход вечером 11 апреля. До 27 апреля она ожидала приказа на позиции «Энрикета» в трехстах морских милях севернее Фолклендских островов, а с 29 апреля приступила к боевому патрулированию на назначенной ей позиции «Мария» севернее острова Восточный Фолкленд. Установленные с 30-го числа правила применения оружия позволяли ей атаковать любой встретившийся британский корабль.

Радиоэлектронное вооружение лодки включало РЛС обнаружения надводных целей «Калипсо II», активную ГАС AN-407 A9, пассивную ГАС AN-525 A6, пассивную ГАС целеуказания DUUX-2 и комплекс аппаратуры РЭР. Управление торпедной стрельбой осуществлялось с помощью автоматизированной системы УТС Сигнаал M8/24. Торпедное вооружение состояло из восьми носовых торпедных аппаратов с боекомплектом из 10 западногерманских торпед AEG SST-4, управляемых по проводу и предназначенных для борьбы с надводными кораблями, и 8 противолодочных акустических торпед Mk.37 американского производства. Боевое патрулирование подлодка вела на малошумной скорости с использованием гидроакустических и радиотехнических средств поиска и обнаружения в пассивном режиме.

Действия «Сан Луиса» осложнялись рядом обстоятельств. В составе экипажа преобладали новоприбывшие, большинство моряков недавно вернулись из летних отпусков, тогда как многие опытные подводники незадолго до начала войны были направлены в ФРГ для приемки строящихся там для Аргентины новых ДПЭЛ типа TR-170026. С начала года лодка всего один раз, в марте, выходила в море, а ее командир вступил в должность в конце декабря 1981 года и едва успел освоиться в этом качестве. Техническое состояние корабля характеризовалось наличием неисправностей разной степени тяжести. Действовало только три из четырех дизельных двигателей MTU (один полностью вышел из строя из-за трещины в блоке цилиндров еще в 1974 году, и для его восстановления требовался капитальный ремонт), при этом они сильно грелись из-за обрастания кингстонных решеток проточной системы охлаждения. Клапан шноркеля пропускал воду, трюмные насосы имели низкую производительность и чрезмерную шумность. Но самой, пожалуй, критической поломкой, случившейся 19 апреля, уже в плавании, стал выход из строя ЭВМ системы управления торпедной стрельбой. В результате субмарина лишилась возможности стрелять трехторпедными залпами, а исходные данные для стрельбы теперь нужно было рассчитывать и вводить в систему вручную. Имелись проблемы и с надежностью торпед SST-4. Тем не менее лодка продолжала выполнение поставленной боевой задачи.

Как вспоминает контр-адмирал Алехандро Маэльи, в то время старший лейтенант, начальник радиотехнической службы на «Сан Луисе», в 07:55 1 мая он уже предвкушал, как после вахты отправится спать, когда последовал «леденящий душу» доклад акустика: «Сеньор, я имею гидроакустический контакт». Если у британцев при встрече с противником пробуждается воинственный азарт и природная агрессивность, то жизнелюбивым аргентинцам в такой ситуации приходилось превозмогать приступы страха27. На Алехандро Маэльи треволнения этого похода произвели столь сильное воздействие, что после, оказавшись дома, он на две недели заточился на кухне, страшась открытых пространств и больших помещений… Он вздрогнул, желая убедить себя, что это ошибка. Случается, киты или криль производят «биологический шум» и могут сбить с толку самых опытных акустиков. Но источник шума приближался с востока, становясь все более четко слышным. Следовало доложить командиру. Поднятый с койки Аскуэта распорядился: «Разбудите всех, одного за другим, и расставьте на боевые посты». Объявлять, как положено, боевую тревогу он не стал, чтобы прилив адреналина у подчиненных не лишил их четкости действий.

К половине девятого все члены экипажа заняли места согласно боевому расписанию. Контакт по пеленгу 79° был определен как вертолет. Чуть позже на том же пеленге было уловлено излучение низкочастотного сонара. Напряжение нарастало. В 09:40 поступил доклад акустика о новом контакте по пеленгу 60°, классифицированном как фрегаты Тип 21 или 22, приближавшиеся со скоростью 18 узлов. Отчетливо различались шумы винтов и хорошо знакомые импульсы ГАС Тип 184 (в ВМФ Аргентины аналогичные гидролокаторы имели эсминцы типа «Эркулес»)28. Параметры движения цели благоприятствовали выходу в торпедную атаку. Перископ был поднят на короткое время, но оказался бесполезен из-за стелющегося над морем тумана. В дальнейшем лодка действовала исключительно по данным гидроакустических средств в режиме шумопеленгования, идя на глубине 30 метров курсом SO.

В 10:15 по противнику была выпущена торпеда SST-4 с дистанции 47 кбт курсом 4°. Из торпедного аппарата она вышла штатно, устремившись к цели. Две минуты спустя на пульте высветилось сообщение «Обрыв кабеля».

Аргентинский историк Мариано Сиарони объясняет это следующим образом: «Послевоенные исследования показали, что торпеда должна выходить из торпедной трубы с установленной глубиной хода, равной или большей глубины киля подводной лодки. Если торпеда выпускается, будучи запрограммированной на меньшую глубину, то лодка с большой вероятностью подминает кабель, что приводит к его обрыву. Однако в случае запуска торпед в нештатном ручном режиме, как это было сделано на „Сан Луисе“, торпеда пойдет на глубине 12 футов (3,6 метра), иначе запрограммирована она быть не может. Поэтому каждый раз при стрельбе в этом режиме торпеда работала несколько минут, затем подводная лодка перерезала кабель. Никто в аргентинском флоте не знал этого жизненно важного фрагмента информации. Кроме того, сами торпеды были не совсем в идеальном состоянии».

Еще некоторое время оставалась слабая надежда, что торпеда захватит цель с помощью акустической системы самонаведения, но взрыва услышано не было. Сама же лодка в 10:20 предприняла маневр отрыва в направлении SW.

Капитан 2 ранга Аскуэта в тот момент, наверное, сильно удивился, если бы узнал, что атакованные им британские корабли были намного дальше, в двух с лишним часах хода от точки, определенной акустиками «Сан Луиса». Впрочем, он и после войны отказывался в это верить. Слишком уж четким был контакт. В гидроакустике иногда случаются такие казусы, связанные с образованием подводного звукового канала – слоя воды, в котором звук вследствие рефракции распространяется значительно дальше, чем обычно. А на лодке, очевидно, должным образом не исследовали и не учли особенностей гидрологии на занимаемой боевой позиции.

Фактически фрегаты «Бриллиант» (кпт. Дж. Ф. Кауард) и «Ярмут» (кдр Э. С. Мортон) достигли назначенного района поиска только около полудня. Их противолодочные средства поиска и поражения включали ГАС Тип 2016 и 162М, 2x3 ТА 234 мм – у фрегата «Бриллиант» и ГАС Тип 177 и 162, 1x3 БМБ «Лимбо» Mk.10 с ГАС УО Тип 170 – у фрегата «Ярмут». Кроме того, имелось три вертолета: два «Линкса» HAS.2 на «Бриллианте» и «Уосп» HAS.1 на «Ярмуте». Однако они не обладали достаточными средствами обнаружения ПЛ: на «Линксах» – только магнитометры, а «Уосп» таковыми не располагал вовсе. Поэтому для выполнения поставленной задачи фрегаты были усилены тремя «Си Кингами» HAS.5 под командованием лейтенант-коммандера Э. Дж. М. Хогга из состава 826-й эскадрильи с авианосца «Гермес». Общее руководство противолодочным поиском осуществлял кэптен Джон Кауард.

К 12:45, когда первый из вертолетов «Си Кинг» прибыл на место, туман в значительной мере развеялся, что упрощало зависание над водной поверхностью для погружения ГАС. Включившись в поиск, «Си Кинги» работали в воздухе непрерывно, каждый с задействованием попеременно двух экипажей. Поскольку посадка столь массивных машин на вертолетную площадку фрегата была невозможна, смена экипажей проводилась в режиме зависания с помощью лебедки, а дозаправка топливом – посредством системы HIFR (Helicopter In-Flight Refuelling). Вертолет № XZ577 в этот день совершил рекордный по длительности боевой вылет, непрерывно пробыв в воздухе 10 часов 20 минут.

Первый и единственный реальный боевой контакт между британскими силами ПЛО и аргентинской субмариной состоялся около 13:00, когда подлодка была обнаружена одним из «Си Кингов». «Торпеда по корме!» – доклад акустика взорвал тишину центрального поста «Сан Луиса». Субмарина немедленно выполнила маневр уклонения с уходом на глубину и одновременной постановкой газовой завесы – отстрелом патронов, генерирующих облако газовых пузырьков и прозванных аргентинскими подводниками «Алкозельцером». Торпеда пересекла курс лодки за ее кормой и ушла в сторону.

Продолжения не последовало. Британские вертолетчики, очевидно, полагая, что лодка маневрирует для выхода в торпедную атаку на фрегаты, искали не в той стороне, а аргентинцы, наоборот, отчаянно стремились разорвать контакт. После серии резких маневров со сменой курса и глубины «Сан Луис» продолжил отход на SW, к фолклендскому побережью, сопровождаемый эхом взрывов глубинных бомб, не слишком близких, но свидетельствовавших о серьезности намерений противника. Поскольку подводный рельеф в данном районе с глубинами, не превышающими 135 метров и уменьшающимися ближе к берегу до 50—80 метров, ограничивал возможности маневрирования и скрытности, Аскуэта в дальнейшем справедливо рассудил, что лучший способ спастись от преследователей – затаиться на дне, что и было сделано в 16:25 на глубине 60 метров примерно в пяти морских милях от мыса Макбрайд-Хед. Вообще-то, покладка на крупнокаменистый грунт не приветствуется инструкциями, поскольку чревата повреждениями гидроакустических станций, гребного винта и рулей, но все обошлось, хотя из-за нарушения дифферентовки лодка несколько раз ударилась носовой частью о скалистое дно. Британцы продолжали методично бомбить где-то в отдалении. Район их поиска сместился западнее. Противолодочники настойчиво пытались обнаружить субмарину с помощью всех имеющиеся средств: корабельных ГАС с подкильной антенной, вертолетных опускаемых ГАС и буксируемых магнитометров.

«Хотя поиск осложнялся очень неровным характером морского дна, – пишет Дэвид Браун, – „Бриллиант“ и „Ярмут“ оба получили многообещающие контакты…» В 15:11 фрегат «Ярмут» вступил в боевое соприкосновение с подводной целью, обнаруженной «Си Кингом», местоположение которой было установлено с помощью магнитометра. Он произвел четыре залпа из БМБ «Лимбо», последний в 15:47, а сам вертолет применил по ней противолодочную торпеду. В 16:15 был замечен перископ. Вертолеты сбросили глубинные бомбы в месте его обнаружения. В пять часов вечера подверглась атаке еще одна ложная, но в тот момент казавшаяся очень достоверной цель, по которой «Бриллиант», уже имевший на своем счету двух безвинно убитых китов, выпустил одну за другой две торпеды, а «Ярмут» снова задействовал бомбомет. Ближе к концу суток «Ярмут» преследовал и в 23:35 обстрелял из бомбомета цель, обнаруженную корабельной ГАС. Всего за эти сутки он израсходовал 30 глубинных бомб, а остальные участники охоты – 8 торпед Mk.46, Mk.44 и 13 глубинных бомб Mk.11.

Здесь следует отметить, что переизбыток ложных контактов – это нормальное явление в боевой обстановке. Об этом свидетельствует и опыт боевых служб кораблей советского и российского ВМФ. В описываемых событиях большая часть контактов была получена с помощью магнитных обнаружителей. Кэптен Кауард позже прокомментировал, что район, вероятно, изобиловал останками затонувших судов, и высказал сожаление, что его отряд не располагал достаточным запасом глубинных бомб, чтобы надежно накрыть каждый такой контакт, среди которых наверняка была залегшая на грунт аргентинская подлодка. Но на самом деле британцы искали на двадцать миль мористее, чем в это время находился их противник.

Вечером Кауард получил приказ командующего возвращаться к главным силам, чтобы успеть присоединиться к ним до рассвета, когда ожидалась атака аргентинской палубной авиации. В 00:30 2 мая его фрегаты прекратили поиск и легли на курс отхода. Вертолеты Хогга улетели на авианосец еще часом раньше.

«Сан Луис» провел на грунте почти пять часов. Экипажу его командир приказал оставить боевые посты, лечь на койки и подключиться к средствам регенерации, чтобы сберечь кислород в отсеках. Некоторым под воздействием стресса даже удалось заснуть. В начале девятого вечера, когда шумы британских кораблей стали очевидно удаляться, Аскуэта решил попробовать покинуть опасный район. Для того чтобы всплыть со дна, откачав воду из уравнительной цистерны, и удифферентовать лодку, были задействованы трюмные насосы, которые находились в плохом техническом состоянии. В итоге вся процедура заняла долгие сорок минут, при этом помпы создавали много шума, демаскируя лодку. Это как раз совпало с очередной британской бомбежкой. Хотя глубинные бомбы рвались на значительном удалении, командир лодки принял решение снова лечь на дно. Когда все, наконец, стихло, он повел ее курсом SO. Мысль о повторном выходе в атаку была отринута как совершенно нереальная. Возвращаться туда, где гремели взрывы, никому не хотелось, единственное стремление – уйти подальше в море. Однако этому препятствовали акустические шумы, время от времени фиксировавшиеся как с севера, так и с юга, между которыми лодка оказалась, как волк среди красных флажков. В 01:15 она повернула обратно к побережью, возле которого еще долго скрывалась, держась почти у самого дна, и только в 05:15 Аскуэта, наконец, решился всплыть под РДП для вентиляции отсеков и зарядки аккумуляторов. Но уже через два часа последовал новый тревожный доклад – вертолеты, скорее всего, это были транспортно-десантные «Си Кинги», доставлявшие на берег британские разведывательные группы, – заставивший опять уйти на глубину.

Экипаж подлодки был сильно морально измотан, но горд собой. Капрал 1 класса Энфермеро Рафаэль Гварас записал в своем личном дневнике: «Думаю, что 1 мая навсегда останется в моей памяти и в памяти тех, кто находится на борту, как самый долгий, мучительный, несчастный и отчаянный день в нашей жизни».

Этот эпизод впоследствии вызвал большой резонанс в военно-морских кругах всего мира и обычно преподносился как значительный успех аргентинской подводной лодки, «в течение двадцати часов умело уклонявшейся от преследования британскими силами ПЛО». Считалось, что он продемонстрировал высокую боевую устойчивость современных дизель-электрических субмарин, способных действовать в зоне господства более сильного флота противника, а подводные лодки проекта 209 сделались исключительно популярным и коммерчески успешным экспортным продуктом германского военного кораблестроения29. Реальность же при сопоставлении двухсторонних данных предстает более прозаичной. Британцы, хотя по большей части искали не там, за полсуток, в течение которых велся противолодочный поиск, достаточно убедительно показали, кто теперь хозяин в фолклендских водах и что при встрече с охранением авианосцев судьба аргентинской подлодки была бы, скорее всего, незавидной. В командовании подводными силами Аргентины это, по-видимому, также хорошо понимали, поэтому в дальнейшем не пытались выдвинуть лодку в район боевого маневрирования авианосной группы Вудворда или переместить ближе к Порт-Стэнли, где британские корабли регулярно осуществляли артиллерийские обстрелы побережья. «Сан Луис» получил приказ продолжать патрулирование на периферийной позиции «Мария».

Действия аргентинской ударной авиации

Хотя в штабе оперативной группы ВВС «Юг» поначалу скептически относились к поступавшим от Оперативного командования на ТВД Южная Атлантика сообщениям об ожидаемом в ближайшие часы вторжении на острова, эскадрильи ударных самолетов с самого утра находились в полной боевой готовности. В первой половине дня 1 мая было осуществлено два вылета групп штурмовиков «Скайхок» на вооруженную разведку – никаких неприятельских кораблей на морских подходах к Порт-Стэнли. Британское авианосное соединение, несмотря на все признаки его присутствия, оставалось вне поля зрения аргентинцев, поэтому они не могли нанести контрудар, которого так опасались британцы после утренних авиаударов по островным аэродромам. Тем не менее тревожные сведения с Мальвин, в конечном итоге, возымели действие. Сообщения генерала Менендеса к этому моменту приняли совсем панический характер: «Совершается вертолетная высадка в северном секторе островов при поддержке судов снабжения или авианосца. Корабли расположены в секторе от 010° до 145° от Пуэрто-Архентино в 90, 40 и 10 морских милях. „Си Харриеры“ прикрывают вертолетную высадку». На отражение мнимой высадки вражеского десанта бригадным генералом Креспо были брошены значительные силы ударной авиации – без четкого целеуказания, в расчете на то, что у северо-восточных берегов архипелага они обнаружат множество морских целей.

Первым к Фолклендам отправилось звено «Торно» под командованием капитана Ноберто Димельо. Три истребителя-бомбардировщика «Даггер» из состава 6-й иаг, каждый с двумя 250-кг авиабомбами BRP и тремя 1300-литровыми подвесными топливными баками, в 15:45 один за другим оторвались от взлетной полосы аэродрома Сан-Хулиан. Их воздушное прикрытие возлагалось на пару «Даггеров» с позывным «Фортин», стартовавшую пятнадцатью минутами позже. За ними в течение часа последовало шесть бомбардировщиков «Канберра» B.62 с аэродрома Трелью и дюжина «Скайхоков» из Рио-Гальегоса и Сан-Хулиана. Однако атаковать противника в этот день довелось только звену капитана Димельо. Остальные либо отказались от выполнения боевой задачи, либо были перехвачены британскими истребителями противника, либо атаковали, но не того, кого нужно.

«Все утро мы провели в кабинах наших самолетов в пятиминутной готовности, – вспоминает Сесар Роман, в то время старший лейтенант, пилот „Даггера“. – В полдень нам приказали взлететь и сообщили, что задача будет поставлена во время полета. Мы взлетели, но затем получили приказ приземлиться. Наш командир собрал нас троих, чтобы спланировать вылет. Наш позывной был „Торно“, и цель находилась к северу от Пуэрто-Архентино». Им была поставлена задача нанести удар по морским целям в районе мыса Волантир. Именно там на основе ретранслируемых штабом CTOAS донесений с архипелага предполагалось нахождение британских десантных сил.

Маршрут полета звена «Торно» пролегал от аэродрома Сан-Хулиан до островов Джейсона, далее вдоль северного побережья Фолклендов с выходом к мысу Волантир с северо-запада. На последнем отрезке полета «Даггеры» шли на высоте 15 метров над морем, чтобы не попасть в поле зрения британских радаров. В конечной точке маршрута они не обнаружили никаких признаков присутствия неприятеля, кроме вертолета «Си Кинг», зависшего над водной поверхностью (вероятно, из числа искавших ПЛ «Сан Луис»). Капитан Димельо приказал не трогать его и продолжил полет в южном направлении, минуя Баия-де-ла-Анунсиасьон (как на аргентинских картах именовался залив Беркли), в поисках объекта атаки. И тогда им открылись три британских корабля, маневрировавших южнее мыса Пембрук. Это произошло в 16:38.

Британская корабельная группа была опознана как эсминец Тип 42 с двумя фрегатами Тип 21. Аргентинцы атаковали ее с северо-востока, сбросив бомбы с малой высоты и произведя обстрел из бортовых 30-мм пушек.

Для британцев атака была совершенно неожиданной. Из них только «Глэморган» успел отработать зенитно-ракетным комплексом «Си Кэт», однако стремительно перемещающаяся воздушная цель оказалась непосильной для неуклюжей дозвуковой ракеты. «Эрроу» открыл огонь из 20-мм «Эрликона», а с мостика «Алэкрити» дали несколько пулеметных очередей. При этом корабли энергично маневрировали, изменяя курс и скорость. Ни одна из сброшенных бомб в них не попала. Две упали по обоим бортам «Глэморгана», а еще две легли за кормой «Алэкрити», одна из них взорвалась в воде. Фрегат «Эрроу» был поражен пушечным огнем, получив одиннадцать попаданий в надстройку, старший матрос Йэн Бритнелл ранен осколком.

«Я слышал по радио, как командир звена скомандовал: „Первый [к-н Димельо] – атакует центральный фрегат, Второй [л-т Агирре Фаже] – слева, Третий [ст. л-т Роман] – справа“, – описывает Сезар Роман. – Я увидел огненные вспышки над морем впереди себя и решил, что в меня стреляют, но это было всего лишь пламя выстрелов пушек моего ведущего. Мы впервые атаковали британский флот и застали их врасплох. Я не стрелял из пушек, так как не был уверен, что это вражеские, а не наши корабли. Первый сбросил бомбы. Второй рассказал нам позже, что после того, как он поднялся выше для выполнения пушечной атаки, подвергся сильному обстрелу с кораблей. Офицер с берега, майор Катала, впоследствии сообщил, что видел, как фрегат запустил ракеты во Второго, но они прошли под самолетом. Он открыл огонь из своих пушек и сбросил бомбы. Я только сбросил бомбы. Потом услышал: „Первый – уходит!“, „Торно-2 – уходит!“, „Торно-3 – уходит!“ Хорошо! Я наблюдал большой взрыв на поверхности воды, в котором было много огня. Мы прошли сквозь облака, пытаясь набрать высоту, и исчезли вдали».

Подвергшись авиаудару, кэптен Бэрроу по приказанию с «Гермеса» прервал ведение огня по берегу и отвел свои корабли подальше в море. Наводимый с «Инвинсибла» боевой воздушный патруль «Си Харриеров» пытался перехватить аргентинские самолеты, которые на полном форсаже и с резким набором высоты устремились в спасительном северо-западном направлении. Барражировавшая над Фолклендским проливом пара «Даггеров» с позывным «Фортин» (к-н Г. А. Донадиль, ст. л-т Х. Д. Сенн) ринулась на выручку. Но в итоге все закончилось безрезультатно. «Си Харриеры» не смогли догнать разогнавшиеся до сверхзвуковой скорости самолеты звена «Торно», а прикрывающая пара разминулась с противником из-за слепящего солнца.

Все «Даггеры» благополучно вернулись на базу. Звено «Торно» прибыло на аэродром Сан-Хулиан в 18:25, а звено «Фортин» – в 18:40.

Идея использовать для нанесения ударов по британскому флоту бомбардировщики «Канберра», старые и громоздкие (и, соответственно, легко обнаруживаемые радарами) в сложившихся условиях представляется не самой удачной. Тем более, трудно себе представить, что вылетев к Мальвинам, они не получили истребительного прикрытия. Вероятно, на командном пункте в Комодоро-Ривадавии считали, что предварительно высланные истребители «Мираж» обеспечат тактическое господство в воздухе и безвозбранное выполнение задачи ударными самолетами. Очень самонадеянно, если так. Даже безотносительно превосходства «Си Харриеров» в воздушных боях это, наверное, оказалось бы самым коротким тактическим господством в воздухе за всю историю войн – по исчерпании 12-минутного лимита нахождения аргентинских истребителей над островами оно было бы утрачено. И если дозвуковые, но вполне шустрые «Скайхоки» при выходе из атаки имели возможность скрыться от британского воздушного патруля, то для «Канберр» такое, скорее всего, закончилось бы плохо. Тем не менее у них имелись два преимущества: наступательное – их бомбовая нагрузка значительно превосходила бомбовую нагрузку «Даггеров» и «Скайхоков», и оборонительное – «Канберры» несли приспособления для сброса дипольных радиоотражателей и инфракрасных ловушек, каковых не было у истребителей-бомбардировщиков.