Время кораблей. Морская фаза Англо-аргентинского военного конфликта

Боевое управление британскими морскими силами в зоне конфликта до момента начала операции «Саттон» в значительной мере сводилось к стандартной связке: командующий флотом на берегу (Филдхаус) и морской командующий в районе ведения боевых действий (Вудворд). Последний имел значительную свободу действий в рамках поставленных задач, однако Филдхаус жестко держал руку на пульсе – все действия и принимаемые Вудвордом решения докладывались в штаб в Нортвуде – и при необходимости имел возможность вмешаться.

Направленные к Фолклендскими островам атомные подводные лодки составляли отдельную оперативную группу TG 324.3 под командованием вице-адмирала П. Дж. М. Херберта, также подчиненную адмиралу Филдхаусу. Ее командный пункт, в отличие от всех остальных CTG, находившихся в море, размещался в Нортвуде, в штабе командующего подводными силами, коим штатно являлся вице-адмирал Херберт. В процессе подготовки операции «Корпорейт» Вудворд настаивал, что атомные субмарины должны поступить под его управление, но в Нортвуде и Лондоне его точка зрения поддержки не получила.

В вопросах боевого использования авиации Вудворд в значительной мере полагался на кэптена Л. Э. Миддлтона, бывшего морского летчика, а теперь командира его флагманского корабля, по традиции в этом качестве получившего статус заместителя командующего. При этом организация управления палубной авиацией сложилась довольно своеобразной. Единое руководство воздушными силами фактически отсутствовало. Притязания со стороны Миддлтона взять на себя эту роль отвергались на «Инвинсибле». Каждый из авианосцев получил свою специализацию, а их командиры – значительную свободу действий. «Инвинсибл» с его более подготовленной к ведению воздушных боев и действиям в ночное время эскадрильей «Си Харриеров» и современной РЛС ОВЦ Тип 1022 отвечал за противовоздушную оборону соединения. На его борту находился штаб ПВО (AAWC), отслеживающий воздушную обстановку, оповещавший корабли о возникающих угрозах и осуществлявший управление боевыми воздушными патрулями. На авиагруппу «Гермеса» возлагались задачи нанесения ударов по наземным целям и содействия сухопутным войскам. Координацию их действий в меру своей компетенции осуществлял авиационный штабной офицер коммандер К. Ханнейбол. Обмен данными между авианосцами налажен не был, каждый варился в собственном соку. Кроме того, имело место острое соперничество между командирами и летчиками их истребительных эскадрилий, которое тоже больше вредило делу, чем помогало. Сам командующий авианосной ударной группой, поскольку никогда на авианосце не служил, разбирался в этих вопросах слабо и не уделял их контролю достаточно внимания.

Средства связи ВМФ Великобритании. Действия морских сил на большом удалении от пунктов базирования и командного пункта флота требовали соответствующего обеспечения средствами связи. Давно прошли те времена, когда британские крейсера, охотившиеся в Южной Атлантике на германский рейдер «Адмирал граф Шпее», поддерживали связь с Адмиралтейством посредством коротковолнового радио и тем более когда разгромившие у Фолклендов эскадру самого Шпее корабли осуществляли радиообмен на длинных волнах, а для связи с метрополией использовали проводной телеграф в портах. Фолклендский конфликт происходил в эпоху спутниковой связи, хотя она все еще делала свои первые шаги и использовать ее могли себе позволить немногие страны, не говоря уже о том, чтобы иметь собственные КА.

На надводных кораблях ВМФ Великобритании к началу 1980-х годов использовалось две системы спутниковой связи: Skynet (UK/SSC-001) и SCOT (UK/SSC-002), работавшие на радиочастотах 7/8 ГГц (I-диапазон). Первая являлась чисто британской разработкой и располагала единственным спутником Skynet 2B, запущенным в 1974 году, зона покрытия которого с геостационарной орбиты над Кенией не доставала до Фолклендских островов. К тому же приемно-передающее оборудование «Скайнет» было громоздким и устанавливалось только на крупных боевых единицах – авианосцах и ДВКД. Основным пользователем этой ССС выступал Центр правительственной связи. В 1975 году по соглашению с США и НАТО программа «Скайнет» была свернута, британские военные приобщились к спутниковой связи НАТО. Корабли Королевского флота получили оборудование SCOT. Оно было гораздо более легким и компактным и могло устанавливаться на эсминцах и фрегатах. Однако зона покрытия спутников НАТО была еще меньше и ограничивалась Северной Атлантикой, поэтому, отправляя флот в Южную Атлантику, британцам пришлось арендовать у вооруженных сил США каналы спутниковой связи DSCS.

Связь между командным пунктом КПС и подводными лодками в Южной Атлантике осуществлялась посредством незадолго до этого внедренной спутниковой системы SSIXS, работавшей на ультравысоких частотах (UHF-диапазон, ~500 МГц) и использовавшей американские спутники «Гэпфиллер» системы MARISAT компании COMSAT. Однако поскольку в Южной Атлантике они не давали постоянного покрытия, время от времени скрываясь ниже горизонта, пришлось дополнительно арендовать у американцев два спутниковых канала системы FLTSATCOM. Для приема и передачи сообщений на подводной лодке предназначалась выдвижная антенна, размещавшаяся рядом с перископами и другими выдвижными устройствами в ограждении рубки. Радиообмен по спутнику требовал, чтобы субмарина находилась на перископной глубине с поднятой над поверхностью моря антенной. Альтернативным способом передачи сообщений из Нортвуда была радиосвязь на сверхдлинных волнах (в диапазоне очень низких частот (VLF)). Функционировала она односторонне, но зато позволяла лодке принимать радиосигнал, находясь на глубинах, обеспечивающих скрытность ее действий. Для этого использовалось буксируемое антенное устройство в виде длинного плавающего кабеля. Радиопередачи осуществлял узел связи Анторн в графстве Камбрия, ретранслировавший сообщения из Нортвуда. Передатчик, включавший основную радиомачту высотой 228 м и двенадцать вспомогательных мачт, расположенных двумя кольцами вокруг основной, работал на частоте 19,6 кГц с выходной мощностью 550 кВт. Сеансы связи с лодками проводились каждые четыре часа.

На театре военных действий радиообмен между командованием оперативных групп и боевыми единицами осуществлялся в КВ и УКВ-диапазонах, а при возможности также с использованием каналов спутниковой связи. Особое место в системе радиосвязи британских экспедиционных сил занимал остров Вознесения, на котором был сооружен ретрансляционный узел связи.

Проблема средств воздушного дальнего радиолокационного обнаружения. В ту пору, когда корабельный состав ВМФ Великобритании включал многоцелевые авианосцы «Арк Ройял» и «Игл», с угловыми полетными палубами и паровыми катапультами, в их авиагруппы входили самолеты ДРЛО Фейри «Ганнет» AEW.3. Впрочем, нес эти машины и старый, но прошедший основательную модернизацию авианосец «Викториес» и даже легкие авианосцы типа «Сентаур». По своим тактико-техническим характеристикам «Ганнет» AEW.3, созданный на основе палубного противолодочного самолета «Ганнет» AS.1, конечно, значительно уступал американскому «однокласснику» E-2 «Хокай», но зато не требовал сильно протяженных полетных палуб. При всей архаичности конструкции и неказистости радиоэлектроники (использовалась РЛС AN/APS-20, образца 1946 года) он обеспечивал выполнение задач раннего обнаружения воздушных целей и наведения истребителей. А вот на авианесущих кораблях с трамплинным взлетом турбовинтовые самолеты базироваться не могли, так что эксплуатация «Ганнетов» закончилась в 1978 году с выводом из состава флота авианосца «Арк Ройял». Впрочем, справедливости ради следует сказать, что проблема обделенности воздушными средствами ДРЛО касалась не только КВМФ. Не имели их и авиагруппы французских многоцелевых авианосцев типа «Клемансо» и советских тяжелых авианесущих крейсеров.

В Великобритании это усугублялось отсутствием адекватного самолета ДРЛО берегового базирования. Программа по созданию такового буксовала из-за бюрократических проволочек и срыва компанией «Маркони Авионикс» сроков подряда на разработку БРЭО. В итоге, эпопея по созданию «британского АВАКС» на основе морского патрульного самолета «Нимрод» завершилась покупкой в 1987 году американских самолетов E-3D «Сентри». А до тех пор использовались самолеты ДРЛО «Шеклтон» AEW Mk.2, считавшиеся устаревшими уже на момент их принятия на вооружение в 1972 году. Созданы они были посредством оснащения четырехмоторных поршневых патрульных противолодочных самолетов Авро «Шеклтон» MR.2, 1950-х годов выпуска, выводимых из состава БПА, все теми же «реликтовыми» РЛС AN/APS-20.

Еще одна исторически сложившаяся британская странность состояла в том, что флот не располагал собственной дальней авиацией берегового базирования. Четыре эскадрильи базовых патрульных самолетов «Нимрод», как и эскадрилья самолетов ДРЛО «Шеклтон», находились в составе ВВС, что осложняло организацию взаимодействия с военно-морскими силами.

По воспоминаниям британских морских офицеров, отправляясь в Южную Атлантику, они были уверены, что правительство как-то решит проблему дальнего радиолокационного обнаружения, наладив полеты «Шеклтонов» с чилийских авиабаз или арендовав «летающие радары» для действий с о. Вознесения у американцев, однако ничего подобного не произошло. Чилийцы берегли свой нейтралитет, а заокеанский партнер по НАТО предоставить в аренду АВАКСы отказался, продемонстрировав тем самым, что американская помощь и заинтересованность в победе Великобритании на самом деле были не такими всеобъемлющими, как это зачастую пытаются представить. «В этом смысле, – констатируют М. Хастингс и С. Дженкинс в книге „Битва за Фолкленды“, – кораблям приходилось идти в бой фактически менее защищенными, чем любая эскадра КВМФ после 1954 года, когда появилось ДРЛО».

Планирование британской военной кампании. Одна из особенностей операции «Корпорейт» состояла в том, что в силу сложившихся обстоятельств ее планирование осуществлялось параллельно с оперативным развертыванием сил, а фактически даже отставало от него. Отправляясь в Южную Атлантику, британские моряки не имели сколько-нибудь внятного плана ведения боевых действий. Как пишет об этом сам адмирал Вудворд: «Общая идея вышестоящих штабов была такой: мы соберем силы на острове Вознесения и затем все вместе пойдем на юг, чтобы как можно скорее выполнить то, для чего нас сюда послали. Это совсем не детальный приказ, а просто предварительное распоряжение, обобщенное фразой „спешите на юг со всем, что у вас есть“. Я допускал, что более определенный план появится в результате нашей встречи на острове Вознесения. Но пока нам необходимо было действовать, исходя из такого предварительного распоряжения». К детальному планированию операции приступили только в середине апреля, во время остановки у острова Вознесения. Это было обусловлено в первую очередь отсутствием четких вводных от политического и военного руководства в Лондоне. Директива Штаба обороны о высадке морского десанта на Фолклендских островах была получена командующим TF 317 только 15 апреля. До того штабы в Нортвуде и на флагманских кораблях оперативных групп могли лишь прокручивать различные сценарии проведения кампании, не имея возможности приступить к серьезной работе.

Активная фаза Фолклендской кампании, переход к которой был назначен на 1 мая, распадалась на три части: морскую, десантную и наземную. Ответственность за осуществление каждой из них лежало на соответствующих командирах и их штабах. Командующий авианосной ударной группой отвечал за морскую часть операции «Корпорейт», командование амфибийно-десантных сил, размещавшееся на борту ДВКД «Фирлесс», – за высадку морского десанта и создание берегового плацдарма. Последующая наземная фаза, включая использование второго эшелона войск, относилась к компетенции командующего британскими войсками на Фолклендах. Им во второй половине мая был назначен генерал-майор Дж. Дж. Мур. Планирование боевых действий осуществлялось в следующем порядке: штабы оперативно-тактических групп разрабатывали планы, основываясь на решениях их командиров, каждый в своей части. Затем подготовленные ими проекты уходили в штаб TF 317 в Нортвуд для утверждения и составления общего оперативного плана.

В то время, как авианосная ударная группа Вудворда, 18 апреля покинувшая якорную стоянку у острова Вознесения, шла к Фолклендским островам, ее штаб напряженно разрабатывал планы предстоящих боевых действий. Основными задачами TG 317.8, поставленными командующим TF 317 в ходе совещания, состоявшегося 17-го числа на борту АВ «Гермес», и затем подтвержденными в директиве, данной 27 апреля контр-адмиралу Вудворду, были:

а) осуществление блокады занятого аргентинцами архипелага с целью недопущения подвоза подкреплений и снабжения аргентинского военного гарнизона;

б) завоевание морского и воздушного господства в омывающих острова водах с целью создания благоприятного оперативного режима, при котором британские экспедиционные силы смогут решать поставленные задачи, не встречая организованного, эффективного сопротивления противника.

Выполнение первой задачи в соответствии с положениями классической британской военно-морской теории в значительной мере обеспечивалось решением второй. Тут все было почти как «в старые добрые времена» Мэхэна и Коломба: достижение «владения морем» заключается в разгроме военно-морских группировок противника и лишении его воли к сопротивлению. Если даже не удастся отправить на дно большую часть неприятельского флота, было чрезвычайно желательно потопить high value units: авианосец «25 мая» и крейсер «Генерал Бельграно» – для достижения деморализующего воздействия, хотя главной угрозой в надводном бою считались эсминцы и корветы с ПКР «Экзосет».

Основной ударной силой в сражении против аргентинского флота должны были выступить атомные подводные лодки, однако сложность планирования их боевого использования заключалась в том, что они Вудворду не подчинялись, руководство их действиями осуществлялось с командного пункта подводных сил в Нортвуде. По мнению контр-адмирала, это препятствовало их эффективному боевому применению.

Другим проблемным моментом была большая зависимость от степени активности самого противника. Наиболее предпочтительным виделось сразу навязать аргентинцам решительное сражение, имитировав в качестве наживки развертывание для высадки морского десанта в районе Порт-Стэнли. Но что делать, если аргентинский флот не примет вызова и станет отстаиваться в базах, руководствуясь старым испытанным принципом «Fleet in being»? Еще одним обстоятельством, сильно усложняющим дело, был ощутимый дефицит разведывательных сведений о противнике и оперативно-тактической обстановке на морском театре – «туман войны», окутывавший зону военных действий. Это обуславливалось как слабостью британской агентурной разведки, так и скудностью разведывательных средств флота. Такое положение дел мало соответствовало реалиям современной морской войны, хотя отчасти компенсировалось тем, что и противник здесь тоже испытывал значительные трудности.

Но наибольшую зыбкость британским планам придавало то обстоятельство, что необходимой предпосылкой и неотъемлемым элементом господства на море в современной войне является господство в воздухе. Аргентинцы располагали достаточно внушительной по численности истребительно-бомбардировочной и штурмовой авиацией. В руководстве амфибийно-десантных сил настаивали, что высадка десанта должна происходить в условиях полного контроля воздушного пространства над районом ее проведения. Однако сам Вудворд к угрозе, исходящей от аргентинской авиации, относился недостаточно серьезно. Нельзя сказать, чтобы эта проблема совсем игнорировалась, но она не рассматривалась в качестве краеугольной. Оптимизм Вудворда зижделся на трех китах: заверениях французов, что без их участия аргентинцы не смогут ввести в действие авиационные ПКР «Экзосет», иллюзии во всесильности ЗРК «Си Дарт», считавшегося лучшим корабельным зенитно-ракетным комплексом в НАТО и вообще в мире, вкупе с воздушными патрулями «Си Харриеров», которые, как предполагалось, обеспечат надежный «зонтик», и убежденности, что имевшийся в распоряжении противника аэродром на Фолклендах будет нейтрализован ударами с воздуха и систематическими артобстрелами с моря.

Наступательные возможности аргентинской авиации оценивались в четыре волны по шесть самолетов в каждой ежедневно. В дальнейшем предполагалось снижение интенсивности налетов противника под влиянием понесенных им потерь, нарастания у него технических проблем и падения морального духа, вплоть до полного прекращения нанесения авиаударов. То есть фактически все сводилось к выбиванию вражеских самолетов в процессе отражения их атак. С другой стороны, в отсутствие достаточных сил и возможности наносить удары по материковым авиабазам и военной инфраструктуре аргентинцев имевшийся выбор способов борьбы за господство в воздухе был невелик. К ним относилось уничтожение на земле самолетов, базировавшихся на Фолклендских островах, авиационные и артиллерийские удары по аэропорту Стэнли с целью воспрепятствования его использования аргентинской авиацией, перехват самолетов противника истребителями воздушного патруля, а также выдвижение кораблей с наиболее современными средствами ПВО на дальние подступы для ведения противовоздушного боя. Однако в целом командующий АУГ до определенных пор не воспринимал этого фактора всерьез.

Подготовка Аргентины к обороне островов. В 1982 году Аргентина обладала значительными военными силами, воодушевленными общенациональной идеей возвращения Мальвинских островов, в то же время их способность встретить противника во всеоружии ограничивалась рядом факторов.

Во-первых, исходно отстаивать острова не предполагалось. При планировании ввода войск предполагалось, что «восстановление Мальвин» пройдет безответно. Как следствие, их оборона, когда стала очевидной ее необходимость, создавалась экстренно и непланомерно. Впрочем, нужно понимать, что в значительной мере именно благодаря столь самонадеянному подходу подготовка вторжения осталась вне поля зрения британской разведки. В противном случае, если бы ввод аргентинских войск на Фолкленды сразу готовился с тем размахом, который он принял после 5 апреля 1982 г., его едва бы удалось сохранить в тайне.

Во-вторых, при подготовке оборонительной кампании присутствовал немалый элемент формализма. Руководство аргентинских вооруженных сил упорно не желало понять, что за Мальвины придется взаправду драться. Если при планировании захвата оно пребывало в уверенности, что Великобритания не станет прибегать к оружию, то теперь рассчитывало заставить ее отказаться от силового возврата островов, создав там достаточно впечатляющее численное превосходство. Кроме того, в Буэнос-Айресе продолжали полагаться и на полный нейтралитет или даже содействие со стороны Соединенных Штатов.

В-третьих, Аргентина оказалась перед опасностью войны на два фронта. Взаимоотношения с западным соседом, Чили, после едва не начавшегося в 1978 году вооруженного конфликта о принадлежности пролива Бигл оставались неурегулированными и напряженными, значительные военные группировки обеих стран были по-прежнему развернуты вдоль границы. Великобритания на этом фоне проявляла тенденцию к сближению с Чили, особенно после занятия Аргентиной Фолклендов.

В-четвертых, неверная оценка аргентинским командованием на ТВД Южная Атлантика обстановки в связи с прибытием к Фолклендам британских атомных подводных лодок и объявлением Великобританией 200-мильной запретной зоны, что было расценено как начало морской блокады, привела к преждевременному сворачиванию морского сообщения с островами. После 12 апреля перевозки военной техники и грузов, за исключением двух отправленных блокадопрорывателей, осуществлялись по воздуху, что на порядок снижало грузооборот с архипелагом по сравнению с тем, если бы все это доставлялось морем. В итоге аргентинские войска на островах оказались без бронетехники, испытывали недостаток тяжелого вооружения и снабжения. Фактически к блокаде Фолклендов британцы приступили с 30 апреля, а разрешение атаковать в 200-мильной запретной зоне аргентинские невоенные суда было выдано только 12 мая.

В-пятых, наличие изъянов в боевой выучке и морально-психологическом состоянии аргентинских войск. В значительной мере сказывалось, что Аргентина более ста лет (или почти сто, если отсчитывать от даты окончания военной кампании против патагонских индейцев) ни с кем не воевала.

В-шестых, организационная разобщенность и имевшиеся значительные разногласия видов вооруженных сил, в особенности авиации и флота, препятствующие созданию единого командования и достижению оперативно-тактического взаимодействия на театре военных действий.

Перспективы ведения боевых действий против Великобритании обсуждались на состоявшемся 6 апреля 1982 г. совещании членов хунты с представителями высшего командного состава, на котором вице-адмирал Хуан Ломбардо, назначаемый командующим вооруженными силами на ТВД Южная Атлантика, изложил свою концепцию обороны Мальвин. Замысел военной кампании основывался на убеждении, что аргентинскому флоту не одолеть британские морские силы в борьбе за господство на море. Особенно скептически оценивались возможности сил ПЛО в противоборстве с атомными субмаринами противника. Единственно, когда, по мнению Ломбардо, имело смысл попытать счастья в морском бою – в момент, когда британцы, начав проведение десантной операции, окажутся в тактически невыгодном положении, будучи частично прикованными к месту высадки и связанными десантным караваном, обрушить на них скоординированный удар надводных, воздушных и подводных сил. В целом же замысел кампании предусматривал затягивание военных действий и сдерживание противника малыми силами, прежде всего воздушными, с целью его изматывания и истощения и в расчете на то, что в конце концов британцы, не выдержав напряжения, потерь и суровых климатических условий, отступят или проблема островов будет улажена дипломатами. Если же Британии все-таки удастся преодолеть аргентинское сопротивление и высадить морской десант, то в борьбу должен был вступить сухопутный гарнизон Мальвин и, реализуя свое внушительное численное превосходство, сбросить врага обратно в море. Эта концепция стала основой оперативно-стратегической доктрины аргентинского командования и нашла отражение в выпущенном командующим силами на ТВД Южная Атлантика 12 апреля 1982 года Схематическом плане №1/82.

Оборона Мальвинских островов, подобно средневековому замку, как бы состояла из двух периметров: внешний, морской, должен был держать флот, а внутренний, непосредственно «крепость Мальвины», – армия. При этом генералы и адмиралы в значительной степени полагались друг на друга. Первые считали, что раз флот заварил всю эту кашу, то защита островов и должна быть его заботой, а вторые надеялись, что, если пропустят неприятеля к архипелагу, армейцы наголову разгромят его на суше.

Впрочем, практически сразу обозначилась и «третья сила» – авиаторы. Фуэрса Аэреа в этой истории выступила в роли «кошки, которая гуляет сама по себе», решив, подобно германским Люфтваффе в годы Второй мировой, вести против британцев свою собственную войну. Присутствовавший на совещании начальник новообразованного Стратегического воздушного командования ВВС дивизионный генерал авиации Хельмут Вебер, выслушав соображения Ломбардо и, естественно, с одобрения своего главкома, на следующий же день издал Оперативный план №2/82 «Мантенимьенто де ла Соберания», который 16 апреля был дополнен Схематическим планом операций №1/82 оперативной группы ВВС «Юг», а 19 апреля выпущен документ, озаглавленный «Досье с комментариями CAE по плану TOAS», лейтмотивом которого было, что моряки ничего не смыслят в боевом применении и неверно оценивают роль военно-воздушных сил.

Национальным декретом №688 от 5 апреля 1982 г. в Аргентине была объявлена мобилизация резервистов. Она коснулась прежде всего солдат запаса 1962 г.р. («clase 62»), прошедших воинскую службу в 1981—1982 гг. Помимо приращения численности вооруженных сил, этот контингент значительно превосходил по уровню боевой подготовки солдат «clase 63», призванных в феврале 1982 года и имевших за плечами только курс молодого бойца. И надо отметить, что в условиях царившего патриотического подъема молодые аргентинцы с большой сознательностью откликнулись на зов вернуться в казармы, благодаря чему армии удалось быстро доукомплектовать действующие подразделения и начать укрупнять воинские части до штата военного времени.

Оперативное развертывание вооруженных сил Аргентины для защиты Мальвинских островов включало формирование двух группировок ВМС, сосредоточенных в заливе Сан-Хорхе и в районе архипелага Огненная Земля, переброску боевой авиации на аэродромы на юге страны, а также создание межвидовой воинской группировки на самом архипелаге.