Крымские картинки. История взросления

Первый медленный танец я пропустил, мне требовалось время, чтобы выбрать девчонку в моем вкусе и настроиться на танец. Тусклое освещение не позволяло хорошо рассмотреть девушек, и я выбирал долго и остановился на пластичной, стройной брюнетке в модных бриджах.

Происходило здесь все очень быстро. Во время второго медленного танца я только сделал несколько шагов, а меня уже опередил высокий парень. В джинсах. Глядя, как они оживленно разговаривали во время танца, я понял, что с ней шансов у меня уже не будет.

Следующий медленный танец был под Джо Дассена. От пронзительной музыки разрывало сердце, но ноги стали чугунными. Смотрел и не мог сделать ни шагу.

Я был не один такой робкий. Двое ребят, смущенно переминавшихся во время медленного танца, отошли в тень и достали бутылку портвейна. Они стояли совсем рядом со мной. Заметив мой взгляд, парни дружно махнули мне руками, приглашая присоединиться.

– Давай, будешь третьим. Держи бутылку.

Отказываться от приглашения было неудобно, и я сделал вид, что выпил несколько глотков.

Ребят же пили основательно. Через минуту бутылка опустела.

Ну вот, попал в родную компанию неудачников. Только этого мне и не хватало.

Я проявил инициативу.

– Следующий медленный никто не пропускает. Все идем приглашать.

– Да мы готовы к бою. Всегда готовы.

Я снял дедушкины очки и стал ждать следующего медленного танца. Девушки и так были не очень хорошо различимы, теперь же они вообще превратились в движущиеся цветные пятна.

Третий медленный танец. Заиграл хит сезона «Белый теплоход» Антонова. Я пошел приглашать почти вслепую. Страх отказа прошел, я же просто никого здесь не знаю и почти не вижу. Девушка, к которой я подошел, согласилась на танец. И от благодарности за согласие, я сразу почувствовал прилив симпатии к ней, появилась уверенность в себе. Но разговаривать было почти невозможно из-за громкой музыки. Какие там экспромты, я не слышал половины того, что она отвечала на мои простые вопросы. Даже не расслышал ее имя, а переспросить было неудобно.

Танец закончился. Музыка стихла. Я и моя партнерша по танцу продолжали стоять в центре площадки. Теперь я слышал ее хорошо.

– Мне пора домой. Я уже устала. Я ухожу.

– Жаль. Я хотел бы еще раз пригласить тебя.

– Сегодня уже не получится. Может, завтра.

– До завтра.

Мы попрощались. Она ушла, и тут мелькнула мысль. Да она ведь, наверное, намекала, чтобы я ушел с ней и проводил ее. Какой же я недотепа. Нужно было самому предложить составить ей компанию.

Ну какая же может быть встреча завтра! Я не разглядел ее, не расслышал ее имя. Я ее просто не узнаю. Увы, но на дискотеку «Звездного» ходить больше не надо, чтобы не оказаться в неловком положении.

Вернувшись в свой угол, увидел своих совсем погрустневших товарищей. Видимо, у них дела шли не радужно. В руках появилась другая бутылка. Теперь я поддержал друзей по несчастью по-настоящему, честно выпив из бутылки свою треть. Потом после дружеских объятий разбрелись по своим пристанищам. Портвейн мощно ударил в голову.

Дискотека оставила смешанные чувства. Знакомиться там вполне возможно. Но сам процесс знакомства совсем мне не нравился. Скоростной забег – чтобы всех опередить – к понравившейся девчонке, которую к тому же тяжело рассмотреть при вечернем освещении. Натужная беседа при громкой музыке. Суета как-то мало сочеталась с романтикой. Только лучших вариантов пока не видно. Завтра пойду на другую дискотеку.

Глуповато получилось со снятыми очками, зато без них пришло чувство раскованности и безразличия к мнениям окружающих.

Четвертый день.

Проснувшись с тяжелой головой, я позволил себе поваляться в кровати больше обычного. Да и спешить было незачем, очередь к умывальнику и на летней кухне уже выросла. Воспоминания о вчерашнем вечере действовали успокаивающе. Вчера я сумел перебороть свою нерешительность. Первый шаг был сделан. Сегодня и завтра буду продолжать.

Прибежав на берег, увидел слегка удивленные лица своей пляжной компании. Так поздно на море я еще не приходил.

– Ну что, какие-нибудь вечерние приключения? – вкрадчиво поинтересовался Леха.

– Что-то мы тебя вчера на набережной не видели.

– На дискотеке был в «Звездном».

– Молодец. За ум взялся. А то нам тебя уже жалко стало.

– Нечего жалеть. У меня все отлично.

И чтобы прервать разговор, пошел плавать.

Вернувшись на берег, я увидел свою компанию, увлеченно игравшую в дурака. Первый вышел из игры Толик, и мы начали играть с ним в шахматы. Совершенно на ровном месте разгорелась горячая перепалка по поводу предстоящего футбольного матча «Спартак» – «Динамо» Киев. Толик оказался болельщиком «Динамо», я болел за «Спартак». Я критиковал незрелищную тактику Лобановского, Толику не нравилась построенная Бесковым игра на коротком пасе, со стеночками и забеганиями. Кружева атак «Спартака» он презирал, считал их не эффективными, работающими только против слабых команд. С обсуждения тренеров мы перешли на вратарей, Дасаева и Чанова, – кто из них лучше, далее на полевых игроков. На каждый мой пример и у Толика находился свой. Обычно спокойный Толик начинал горячиться все больше и больше, пока Светлана не стала его успокаивать.

– Сколько можно обсуждать эту скукоту. Нам надоело слушать про футбол. Давайте поговорим о чем-то нормальном.

И Толик успокоился. Спор действительно был бестолковым. Это был первый легкий скандал в нашей компании.

В этот раз после обеда я решил отсидеться в тени в парке санатория «Судак».

Найдя укромный уголок с несколькими скамейками, я присел подальше от дорожки и неожиданно задремал. Видимо, вчерашний портвейн продолжал остаточное действие на мой непривычный к спиртному организм.

Проснулся я от ощущения что меня разглядывают. Напротив сидела молоденькая девчонка с листком бумаги и карандашом, ее зеленые глаза с любопытством глядели на меня.

Она казалась чрезвычайно милой и очаровательной.

С довольным видом девчонка показала свой листок.

– Это ваш портрет. Я художница и люблю делать наброски незнакомых людей в разных ситуациях. Вы мне очень хорошо позировали. Не шевелились.

Девчонка веселилась.

Я пересел к ней на скамейку, стал рассматривать свой портрет. Сходство было. Но сам себе я не нравился. Все недостатки моей внешности были схвачены на портрете.

– Слишком реалистично, можно было бы чуть приукрасить.

– Что приукрашивать? – искренне удивилась девушка.

– Ну, придать моему лицу более классические формы. Немного нос изменить, овал лица, глаза повыразительней.

– Да зачем это делать? Глаза у вас были закрыты. Лицо у вас открытое, выразительное. Красота, по-моему, не только в классических формах, а и в отклонениях, например, в асимметрии.

Спорный комплимент моей внешности. Надо менять тему беседы, да и пора бы представиться друг другу.

Девушку звали Алена. Из Суздаля. Собирается поступать в этом году в художественный институт в Ленинграде. Только что школу закончила.

– А почему в Ленинграде, Москва ведь ближе к Суздалю, в ней много художественных институтов.

Беседа потекла легко и непринужденно, незаметно перешли на «ты». Мы перескакивали в разговоре с темы на тему. Приятно расслабиться и быть самим собой. Говорить, что думаешь, откровенничать о своих мечтах. Я истосковался по искреннему общению.

Рассказ об археологических раскопках Алене понравился. Она первая, кому я проговорился о странноватой идее.

– И когда ты идешь в крепость к археологам?

Я задумался. Честно говоря, идти туда уже и не очень-то хотелось. Меня полностью устраивала жизнь курортника. Да и вечерние планы нужно было воплощать. Про свои вечерние планы я, естественно, промолчал.

– Можно хоть послезавтра. С утра на море, потом, в обед пойду.

– Возьми меня с собой. Я еще не была в крепости и археологов никогда не видела.

Я вначале удивился и стал возражать, но быстро согласился.

– Конечно, возьму. Вместе будет веселей.

Мы договорились завтра встретиться в обед здесь же, на скамеечке, и я пошел провожать Алену по набережной к ее родителям.

Проходя мимо своей пляжной компании, с досадой обнаружил, что не остался ими незамеченным. Теперь у них будет тема для пересудов.

Попрощавшись с Аленой, вернулся к своим.

Предчувствия оправдались.

– Что, решил уже со школьницами знакомиться? Шикарный выбор.

Леха залился смехом. Вся компания веселилась.

– Да это случайная знакомая. И не школьница она, а уже почти студентка.

Не объяснять же этим житейским прагматикам, что в Аленке я нашел просто хорошего друга и она мне как младшая сестра. Им это покажется смешным и будет темой для новых шуток.

Вход на танцплощадку санатория «Судак» был свободным. Эта дискотека котировалась не высоко.

Народа здесь было гораздо меньше, чем в «Звездном», и самое неприятное – контингент возрастной. Молодежь почти отсутствовала. С трудом найдя одну ровесницу, я пригласил ее на танец. Музыка звучала не громко, и разговаривалось удобнее, чем в «Звездном». Вот только отсутствие начальной симпатии делало разговор механическим, скучноватым. Стандартные вопросы про отдых и стандартные ответы. Желание углубить разговор отсутствовало, по-моему, с обеих сторон. С моей стороны точно. Получился ни к чему не обязывающий танец, без всякого продолжения.

На этом вечер практически закончился. Терпеливо дождавшись конца дискотеки, с чувством выполненной работы отправился к себе. Сегодня сделано все возможное.

С грустью вспомнил вчерашнюю знакомую. Как жаль, что не предложил проводить ее. С ней общение могло получиться.

Пятое утро. Вновь первый у умывальника и на кухне. И бегом на пляж.

Плавание в море каждый раз действовало расслабляюще. Хотелось лежать, лениво, не напрягаясь, играть в шахматы или дурака и не спеша настраиваться на активный вечер на очередной дискотеке.

В этот раз в нашей компании произошло пополнение. К нам присоединилась новая курортница. Я ее видел мельком, она с подругой обычно отдыхала метрах в десяти от нас.

– Инесса. Можно с вами перекинуться в дурака? Моя подруга уехала вчера, а еду я завтра после обеда. Сегодня одна осталась.

Инесса выглядела лет на тридцать, примерно ровесница Лехи и Толика. Очень уверенная в себе, она легко влилась в компанию.

Наступило обеденное время, и я, как обычно, помчался в столовую и потом в парк. Когда я пришел к нашей скамейке, Аленки не было, но я был уверен, что она непременно придет.

Аленка появилась минут через пятнадцать с пакетом кефира и бумажными стаканчиками. Оказывается, она запомнила, что я очень люблю пить в жару кефир, и сделала мне сюрприз.

– Теперь я в долгу. С меня мороженое. Жаль, что мы не в Москве, там мороженое вкуснее.

Полтора часа беседы пролетели как одна минута.

– Провожать по набережной я сегодня не смогу. Мне в другую сторону. Завтра в час встречаемся у пирса и идем в крепость. Договорились?

– Договорились. До завтра.

На самом деле, мне ужасно не хотелось проходить с Аленкой мимо моей компании. Опять начнутся шутки и насмешки.

По возвращению в компанию я присоединился к игре в дурака. Инесса предложила играть парами. Мы с Инессой составили одну пару, Леха с Альбиной вторую. После нескольких партий получилось примерное равенство.

– Хорошая у вас получилась пара. Тебе, Инесса, надо бы шефство взять над Ваней. А то он мается по вечерам, – Леха сказал это задумчиво, явно с каким-то намеком.

Инесса поддержала предложение Лехи.

– У меня сегодня последний вечер на море. Подруга уехала. Вот вдвоем и погуляем. Ну что, Ваня, встречаемся в семь в начале Кипарисовой.

Я был не в восторге от этой идеи. Но, с другой стороны, Инесса осталась одна, ей одиноко, почему бы из вежливости не пройтись с ней по набережной. Мои финансы она явно уже оценила и на кафе претендовать не будет. Взгляд у нее был не просто оценивающий, а просвечивающий как рентген.

– Хорошо. В семь так в семь.

Я пришел чуть раньше. Инесса появилась минуту в минуту. Она сразу повелительно взяла меня под руку, и мы пошли по Кипарисовой к морю. Я чувствовал себя некомфортно, но не вырывать же руку силой. Мы вышли к морю, прошлись немного в сторону крепости, посмотрели на море и пошли обратно. Говорила в основном Инесса, о своих бытовых вопросах, каких-то знакомых, голос у нее был уверенный.

И вдруг поменяла тему.

– Хватит бродить, время терять. Сейчас пойдем ко мне. Пора делом заняться.

Она произнесла обыденно, буднично.

Я все понял. Стало внутри неприятно.

Я не хочу, чтобы первый, особенный, раз Это произошло с ней, в такой обстановке. У меня не было никаких симпатий к Инессе. Никаких. А как можно заниматься Этим без любви. Первый раз должен быть особенно романтичным, а не таким грубым.

Нужно было что-то делать.

Инесса уверенно вела меня по Кипарисовой аллее.

Я шел и лихорадочно искал нужные слова.

Проходя мимо продавщицы сувениров, Инесса остановилась.

– Надо еще купить. Таких у меня нет.

Шанс. Я набрался решительности и освободил свою руку.

– Инесса, извини, мне пора идти домой. Хозяйка просила сегодня вечером переставить бочку для полива. Все ждут меня.

Лицо Инессы потемнело. Удар получился сильным.

После почти минутной паузы она резко произнесла:

– У тебя что, проблемы со здоровьем? Ты что, импотент?

Эти оскорбления сразу освободили меня. Паутинки приличий и вежливости с треском лопнули. Теперь не нужно стараться не обидеть ее.

– До свидания, Инесса. Еще раз извини, что так получилось.

Я уходил и чувствовал легкость оттого, что избежал грязного события. События, которое могло повлиять на всю мою жизнь, лишить меня в будущем чего-то светлого. А Это произойдет в другое время. И произойдет с той, кого я полюблю, или хотя бы потеряю от нее голову от страсти.

Утром я проснулся как обычно рано. Только спешить на пляж не стал. Я помнил, что Инесса собиралась утром последний раз поплавать в море, и не хотел с ней сталкиваться.

Прождав до десяти часов, неторопливо отправился к морю.

Моя компания встретила меня молча.

– Ты что вчера натворил? Инесса была тут утром. Не очень хорошо о тебе отзывалась, – Леха, как обычно, первый затронул больной вопрос.

– Ничего такого. Она приглашала меня в гости, а я отказался.

– Ну ты и дурак. Дурак в квадрате. Тебе так повезло. Взрослая, опытная женщина сама пригласила, а ты упустил. Ни ухаживаний, ни уговоров. Удача сама в руки пришла.

– Да она же мне не нравится! И она гораздо старше меня.

– Тебя что, жениться на ней заставляют? Ты мог стать мужчиной, такой шанс был. Или у тебя и правда проблемы со здоровьем?

В разговор вмешался Кузьмич.

– Ты, Ваня, не прав. Мужик всегда должен быть мужиком. Если женщина сама предлагает, нельзя ее обижать отказом в последний момент.

Подумав, Кузьмич продолжил:

– Может, ты переволновался. Со всеми бывает. Вот и не захотелось.

Альбина и Светлана делали вид, что читают книги, изредка украдкой бросали взгляды, в которых читалась жалость.

Ну и влип. Как им объяснить, что дело совсем в другом. Что для меня очень, очень важно, с кем я первый раз буду делать Это.

Мы разговаривали на разных языках.

Пора в море. Когда я вернулся, все обсуждали Ялту. Тема со мной была деликатно закрыта.

Неприятно. Но нельзя сказать, чтобы я сильно обиделся или расстроился. Я знал, что прав, только они не поймут. Такие вещи тяжело объясняются.

Мы с Аленкой встретились в час, я опять пришел чуть раньше. Аленка была одета по-походному: кроссовки, панама, шорты и рюкзак.

– А рюкзак зачем? Мы же не в турпоход идем, крепость вот рядом.

– Он почти пустой, вода и бутерброды.

Я сегодня не успел пообедать и порадовался предусмотрительности Аленки.

Наше мероприятие мы начали с мороженого, а затем двинулись в путь по дорожке к воротам крепости. Хотя ворота были в нескольких сотнях метров, подъем давался тяжело. Уже метров через пятьдесят показалось, что мы попали в пустыню. Раскаленная земля дышала жаром, гуляющий по набережной прохладный ветерок здесь не присутствовал. Мы вышли в дорогу во время самого солнцепека. Останавливаться было нельзя, защитить от солнца могли только крепостные стены. Я больше переживал не за себя, а за Аленку, она шла из последних сил.

Мы подошли к стенам, нашли тень и рухнули на землю. Бутербродов уже не хотелось, только пить.

Прохлада и вода. Я ощущал себя караванщиком, нашедшим в пустыне оазис. После выпитой воды появилась приятная усталость во всем теле.

Вид открывался прекрасный. Перед нами был город, горы, море, набережная и пляж.

– Какой здесь свет! Я столько солнечного света никогда не видела. Такое яркое небо, море. У нас в Суздале тоже красиво, и в Ленинграде. Но здесь такое необычное освещение, воздух прозрачный. Как на картинах с итальянскими пейзажами.

Аленка вся светилась от радости. Из-под небес доносилось щебетание жаворонков. Все вокруг было пропитано запахом степных трав, пахло медом с горечью и чем-то еще приятным, незнакомым. Место было замечательное.

Очень не хотелось покидать уютный привал. Посидев еще полчаса, вошли в ворота крепости.

Внутри крепость немного разочаровала. Крепостные стены, замок, храм, а все остальное – поросшая сухой травой огромная пустая территория. Немного руин, археологов с лопатами я не заметил. Только экскурсанты бродили по крепости в сопровождении гидов.

Ближе всего было здание храма, к нему мы и направились. Храм оказался музеем.

На мой вопрос, как найти археологов, сотрудница музея отреагировала только жестом в сторону других ворот.

Я решил спросить еще кого-нибудь и, наконец, увидел загорелого до черноты парня, лет 25, с бородкой, по поведению которого было видно, что он местный работник.

– Извините, вы здесь работаете? Где можно найти археологов?

– Я и есть археолог. И что тебя интересует?

Парень никуда не спешил и явно был не прочь поговорить.

Мы присели на камни.

– Да вот очень хочу поработать на раскопках. Можете меня взять?

– А ты где учишься?

– Студент-физик из Москвы.

– Вот и занимайся физикой, если ты физик. А копают историки.

– Что же я копать не смогу?

– Не сможешь. Правильно копать не сможешь. Археологическое копание – это целая наука.

Если честно, я давно уже перехотел заниматься раскопками. Курортная жизнь оказалась очень и очень интересной, и менять ее на археологию совсем не хотелось. Но разговор нужно было продолжать.

– А что вы сейчас раскапываете?

Парень еще больше оживился.

– Зови сюда свою сестру, буду вам рассказывать.

Немного задело, что он принял Аленку за мою сестру.

Парень с нескрываемым удовольствием начал рассказывать:

– Сейчас в плане раскопки церкви византийского периода. Вообще в Средние века в Судаке был даже епископат. Здесь жил знаменитый епископ Стефан Сурожский. В Судаке были сотни церквей, каждая богатая семья имела свой семейный храм. Хорошо сохранились только две церкви. Даже есть следы фресок. Жили в городе, в основном, греки. Было много армян, алан, готов. Позже, во времена, когда Великий шелковый путь пролегал через Судак, появились и русские торговцы. Была целая русская слобода, купцы были со всех русских княжеств. Потом появились итальянцы-генуэзцы и построили эту крепость в современном виде.

– А храм, в котором музей, кто построил? – я пытался контролировать беседу.

– Точно не известно. Скорее всего, турки-сельджуки. Они захватили город на короткое время. Церковь очень похожа на мечеть. Потом византийцы сделали православный храм, потом генуэзцы католический, потом при Екатерине Второй тут появилась немецкая колония и храм стал протестантским.

– Интересная история у него, – старался я привлечь внимание.

Археолог оживился еще сильнее.

– И кровавая. Когда после захвата Константинополя турки приступили к завоеванию Крыма, Судак отказался сдаваться и был взят штурмом. Уцелевшие жители спрятались в этом храме, турки обложили здание дровами и подожгли. Все погибли.

Аленке от такой истории стало не по себе. Археолог же торжествовал. Он нашел впечатлительных слушателей и с наслаждением продолжил исторический рассказ с явным уклоном в жестокие подробности.

– Это только вишенки. Потом турки приступили к захвату столицы княжества Феодора, городу Мангуп-Кале. Жителями Феодора были греки и православные готы, потомки знаменитых остготов, которые Рим захватывали. Они защищали город несколько месяцев, и после взятия турки убили всех. Готы были почти все истреблены, и народ перестал существовать. Вот такая диалектика происходит в истории – храбрые народы уничтожаются, трусливые, которые сдаются, продолжают жить и развиваться. Герои обречены на вымирание.

Вообще, это, наверное, самый страшный год в истории Крыма. 1475 год. Кроме готов, турки истребили аланов и значительную часть греков. Всех христиан. Тысячи лет жили они в Крыму и в один год практически исчезли.

Я, признаться, ничего не знал об этих событиях, но попытался продемонстрировать свои познания в истории. Вспомнил, что в это время в Крыму уже было Крымское ханство.

– А Крымское ханство? На чьей стороне были татары?

– Ближе к нейтралитету. Татары захватили в свое время степной Крым, на побережье и в горах оставались христианские государства. Пару столетий они неплохо уживались. С появлением турок все изменилось. Турки были единоверцы-мусульмане и ближе им. Исторически татары выиграли. Готы и аланы были истреблены, греки большей частью ассимилированы. Татары стали единственным коренным народом и фактически единственной силой в Крыму.

Археолог слегка помялся и стесненно добавил:

– Я не специалист по истории Крымского ханства. У нас это мало преподавали.

Чуть-чуть я утер ему нос. И выглядел в глазах Аленки достойно.

– У меня предки греки, родом из Крыма.

Археолог, наконец, посмотрел на меня:

– Урумы, что ли, или ромеи? – вопрос археолога звучал торжествующе.

– Не знаю, а кто такие урумы и ромеи?

– Учи историю, физик, такие вещи надо знать.

Парень смотрел на меня снисходительно, затем после паузы спросил:

– Интересно?

– Очень интересно, – искренне сказал я. Правда, мне не нравилось, что он рассказывал все как бы Аленке, а не мне. Все время глядя на нее. Может быть, потому что она более непосредственно реагировала на его рассказ.

И было непривычно слушать такой приключенческий подход к истории. Ни тебе марксизма-ленинизма, ни общественных отношений и формаций, ни борьбы классов.

Про религию вообще очень странно. Неужели из-за нее истребляли целые народы?

– Я читал об истории Крыма, но все это для меня в новинку.

Археолог довольно произнес:

– На сегодня все. Мне и работать надо.

И только теперь я спросил у него его имя.

– Мне нравится имя Стефан. Зовите меня Стефаном.

Видимо, это была шутка.

Мы еще раз поблагодарили его и первым делом решили зайти в музей.

В основном, здесь была керамика. Разных эпох и народов.

Интересно получается, об уровне развития ушедших цивилизаций мы делаем заключения на основании посуды, из которой они ели. Простая посуда – цивилизация более примитивная, красивее – значит, более развитая.

Я не прочь был посмотреть еще Консульский замок и подняться к Девичей башне, вот только Аленка явно устала. Она не жаловалась, а взгляд стал грустноватый. Аленка уже не напоминала веселое солнышко, каким обычно была.

Обратно шли молча. Но и молчание с Аленкой было естественное, приятное.

У самого своего дома Аленка сказала:

– Родители захотели снимать квартиру, а я очень хотела бы жить в маленьком частном домике, среди деревьев и цветов. Чтобы было много-много роз.

Сразу вспомнился мой сарайчик.

– У квартиры свои преимущества. Комфорт. Теплая вода, телевизор, санузел.

– Телевизор на юге только мешает.

И добавила:

– Все равно в домике лучше. Можно сидеть во дворике, смотреть на звезды, слушать цикад, птиц.

После этих слов мой сарайчик стал казаться мне по-домашнему уютным.

– Если хочешь, я познакомлю тебя с родителями.

– Хорошо, но давай в другой раз.

Дефицит времени. Я представил, как мне придется проводить в компании родителей вечер, а может, и не один. А по вечерам у меня много дел. Важных дел.

– До завтра. На нашем месте в тот же час.

И мы расстались у подъезда.

После напряженного дня планы упростились – никуда больше не ходить, поскорее во дворик, на скамейку в саду, выпить чая, ждать, когда остынет мой сарайчик.

Сегодняшнее общение с гуманитарием Стефаном навело меня на размышления о классическом споре физиков и лириков.

Точность формулировок, логика, краткость изложения, аналитический подход к каждой ситуации – все это развивала учеба на физтехе, и в то же время такие качества делали общение с людьми сухим, не эмоциональным. А вот что-то тонкое, помогающее понимать людей слегка атрофировалось. Физики общаются разумом, лирики чувствами.