Милослава: (не) сложный выбор
Полная версия
Милослава: (не) сложный выбор
текст
Оценить:
0
Читать онлайн
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Даже обрадовалась – не такая уж я и порочная, как боялась. Оттолкнула степняка, прижала ладонь к его губам.
– Таман, я замуж выхожу. Отпусти меня, это неправильно.
– Ты будешь моя, – сверкнул он глазами.
Ой, мамочки! Все-таки я порочная. В животе от его слов ухнуло, голова закружилась.
– Отпусти меня немедленно! – вскинулась я. – Как ты смеешь!
А вот теперь хорошо, правильно. Кнесса я или крестьянка какая?
Усмехнулся, спустил с коня и сам спрыгнул. Зря, наверное. Он ведь ниже меня ростом. Сразу всё очарование момента рассеялось.
– Я украду тебя со свадьбы, – заявил степняк.
– Я не поеду с тобой. Я слово другому дала, – спокойно ответила я.
– Я никому слова не давал, – невозмутимо пожал плечами Таман. – Я долго ждал, Мила. Ждал, пока ты вырастешь. Ждал, пока ты поправишься после выгорания. Обещал твоему отцу, что не буду тебя тревожить – и не приезжал. Думал, выкину тебя из сердца. Не смог. Тебя одну я ждал, минем шабаки. Никто кроме тебя мне не нужен. Обещаю тебе – никаких других женщин в шатер не приведу. Ни жен, ни наложниц. Зачем мне другие, если есть ты?
Он неуловимым движением скользнул на колени передо мной, обхватил меня за ноги, прижался головой к моему животу. И почему-то стал для меня гораздо выше, чем когда стоял рядом. Таман что-то говорил на степном диалекте, быстро, зло. Я понимала лишь несколько слов – моя, ждал, шатер. Обычно степняки разговаривают на славском. Степной язык знают лишь старики. Что ж, вождь на то и вождь, чтобы уметь разговаривать с каждым из своего народа.
Наконец он замолчал и поднял лицо, смотря на меня. Наверное, ни один мужчина не глядел на меня с такой страстью, с таким желанием. Куда там оборотню до этих голодных глаз, до тяжелого дыхания, вздымающего блестящую от пота смуглую грудь? В его глазах я ощущала себя самой прекрасной женщиной на земле.
Таман некрасив. Его круглое лицо темно от загара и шершаво от ветра, нос приплюснут, глаза узкие, раскосые. Голова его обрита, как и положено хану, лишь немного черных волос на затылке, завязанных, словно лошадиный хвост. У него кустистые брови и морщины под глазами. Степняки иногда бывают красивы – высокие, гибкие, с одухотворенными лицами. Таман низкого роста, коренастый, очень мускулистый, с длинными руками и кривыми от вечной езды на лошади ногами.
Но сейчас он мне кажется невероятно красивым, даже острый запах пота и лошади мне нравится. Всё его тело дышит какой-то звериной страстью. Это вам не оборотень, который даже между поцелуями не теряет голову.
Стоит только дать намек, сказать полслова – и я стану его женщиной прямо сейчас. Но если я позволю – он не остановится. Он больше не отпустит меня. И я молчу, скрывая свои желания – а они есть. Его страсть захватила меня. Внутри головы словно студень, мыслей никаких – кроме одной. Вот бы почувствовать еще раз его губы на своих губах! Неужели мне все равно, лишь бы мужчина? Эта мысль охлаждает почище ушата ледяной воды. Мне до слез стыдно за себя.
Степняк чутко угадывает моё настроение, отпуская. Я опускаюсь на колени рядом с ним, смотрю в глаза как ребенку:
– Прости меня, – шепчу я. – Я дала слово. Я невеста другого.
– Скажи мне, что я тебе не мил, и я уйду и больше тебя не потревожу, – отвечает он, не сводя жадных глаз с моего лица.
Проклятое женское кокетство не позволяет мне обмануть. Я опускаю ресницы, ничего не отрицая, но и не обещая. Этого достаточно для нас обоих. Я словно дала ему разрешение. Он словно получил согласие.
Я не жажду жить в степном шатре, но богиня! как я не хочу потерять такую любовь! И как будто мне мало его мучений, я добиваю:
– Поцелуй меня один раз. А потом уходи навсегда.
На его лице торжество. Он выиграл этот раунд и получит награду. Осторожно, боясь меня напугать, он берет мое лицо в ладони, пробует губы на вкус, очень нежно, очень мягко.
Но это же Таман! Дикий степняк, привыкший брать, а не давать. И вот он уже целует так сильно, яростно, раздвигая мои губы языком, вторгаясь, почти насилуя. А я позволяю ему это. Я всё ему позволяю – и хватать меня за плечи, и тянуть за косы, и запускать горячие руки под блузку, стискивая грудь. Я порочная женщина, готовая отдаться первому встречному. Он очнулся сам, я так и не оттолкнула его.
Оторвался от меня, запрокинул голову и издал дикий, словно птичий, крик – крик победителя.
– Ты будешь моей, – говорит он утвердительно. – Ты уже моя. Минем шабаки.
Глава 5. Ярмарка
Я не помню, как я дошла до дома. Помню только, как умывалась у реки, смывала с себя его руки, его губы, его взгляд и очень радовалась, что Волчек сказал, что больше не приедет. Он же оборотень, он сразу почует запах другого. Смогу ли я солгать, что всё было против моей воли?
Дома никто не заметил, хотя мне казалось, что весь мой вид кричит – я, сговоренная невеста, целовалась с другим!
Первым делом отправила гонца к Агнешке – вернула все её книжки. Они на меня влияют неправильно, развращают, заставляют думать совсем не о том, о чем положено думать девушке. Отослала, потому что знала – настанет ночь, и я не удержусь, снова возьму их в руки. Не один раз зарекалась не читать их боле – и читала.
Наступала осень, желтели листья, на улице было ветрено и всё чаще пасмурно, хотя еще и тепло. Собрали почти весь урожай – только капуста еще гордо стояла в огородах, да яблони гнулись под своей зрелой ношей.
Можно было уже не спешить. Все равно амбары да подвалы переполнены, хоть и много забрали степняки. Впереди самое главное событие года – большая осенняя ярмарка. Готовились заранее: проверяли телеги, укрепляли подводы, отбирали самые лучшие, самые красивые плоды. Готовились и мы со Славкой – подбирали наряды, думали, что нужно купить, мечтали о новых бусах и лентах.
Как обычно, отец велел мне составить списки необходимых для хозяйства вещей и дал распоряжение заняться покупками самостоятельно. Я и в прошлые года многие решения принимала сама, но всегда оговаривала их с отцом, да и денег он мне выдавал ровно столько, сколько нужно было в данный момент. Сейчас же он отдал мне узорный кошель – знак того, что я распоряжаюсь золотом по своему усмотрению. Мне было и страшно, и волнительно, но я понимала, что в будущем году я приеду на ярмарку уже хозяйкой. Сейчас отец мог дать мне совет. Что будет дальше – я не ведала.
Ярмарку традиционно разбивали на большом поле возле крупного торгового города Уруха, что в двух днях езды от столицы. Расположение самое выгодное – Урух стоит на широкой реке, которая далее впадает в море, оттого и заморские купцы приезжают сюда постоянно. До столицы не так уж и далеко. Нам до Уруха ехать почти неделю – если с телегами. Но большую часть телег мы отправили заранее, вместе с обозом Боровых, Василевских да Волчеков. Так и охраны нужно меньше. Оборотни бойцы лихие, а тут уж почти родственники, отчего ж с ними не сговориться?
В Урухе мы всегда останавливаемся у батюшкиного друга, большого купца. Они вместе воевали когда-то. Он и склады для нас имеет, и подарками одаривает. Денег с нас за постой не берет, но нашим яблокам, да муке, а особенно сушеным грибам и варенью рад неимоверно.
А уж как любит наши соленые огурцы да квашеную капусту! Капусты пока нет, ее лучше всего поздней осенью солить, когда уже морозец. Так она вкуснее и ярче. Батюшка ему зимой бочонок пришлет. А огурцы отправили, обложив сеном да тыквами, чтобы не разбили по дороге бочку.
Мачеха с нами в этот год не едет, живот у нее уже большой. Мы все надеемся на мальчика, да и повитуха, на всякий случай перебравшаяся в кнесов дом, тоже прочит сына. Я вписала себе в список новую колыбельку, да пеленки, да погремушки – хочется порадовать Линд. Впрочем, и тут умыслила, что мне следующей рожать очередь будет – всё ко мне перейдет. Вряд ли родители еще решатся на подобное.
К мысли о детях надо было привыкать. Возраст у меня уже солидный, многие мои ровесницы по двое детей уже имеют. Я же в девках засиделась. Да и оборотню наследники нужны. Детей я не любила и боялась, хоть обычно в доме их было немало. Кухарки да поварихи зимой домой не ходили, и внуков к нам забирали – у нас теплее и сытнее. Да и весной в посевную, и осенью при сборе урожая часто дети жили с бабушками, пока их родители ночевали в поле.
Я росла замкнутой девочкой, рано выучилась читать, охотнее проводила время в одиночестве, в маленьком садике возле дома, с книжкой или с куклами, чем несказанно радовала бабку. Платьев я не почти не пачкала и уж точно не рвала, с детьми не бегала. А вот Славка всегда окружена ребятишками. Она затевает с ними какие-то игры, рассказывает сказки, бегает наперегонки. Думаю, матерью она будет куда лучшей, чем я. Жаль, что это нисколько не снимает с меня ответственности за продолжение рода оборотней.
От оборотня и человеческой женщины могут родиться как оборотни, так и люди. Мальчики наследуют род отца, а девочки… девочки либо чистые люди, либо со скрытыми способностями. Они не могут оборачиваться даже частично, но выносливы и сильны. От человека и оборотницы рождаются только полукровки. Иногда со способностью к частичному обороту, но чаще всего – без. Оттого-то оборотниц не отдают людям, разве что в исключительных случаях. А человеческих женщин охотно берут в жены.
Мои сыновья от Митрия будут оборотнями. Это пугало. Маленькие оборотни, на мой взгляд, сущие демонята, разрушающие всё на своем пути. Они не сидят на месте, постоянно куда-то бегут, что-то ломают, куда-то лезут. У степняков дети куда спокойнее, да и сыновья всегда с отцом. Ох, и о чем я только думаю?
Мы едем на ярмарку в карете. На мне темно-красное шерстяное платье с оторочкой из бурого меха норки. Мех сливается по цвету с моими волосами, это красиво.
Волосы я теперь заплетаю в две косы, которые спускаются до колен. В девичестве девушки носят самые разные прически. Невестами – только две косы. На свадьбе отец и жених мне эти косы должны обрезать. Одна останется в доме отца – ее сожгут после моей смерти. Вторая – в доме супруга.
Волосы всегда хранят, на них завязано множество обрядов. По волосам можно узнать, жив человек или нет. С помощью волос можно благословить или проклясть – не очень-то радостно. Проклинают хоть и редко, ведь отзвук проклятья всегда ложится на того, кто проводит обряд, но случается. Чаще всего призывают на голову женщины бездетность или болезнь, сушащую тело, если она изменила супругу. Страшно? Зато женщина сто раз подумает, прежде чем взглянуть в сторону другого мужчины. Проклинают в случае предательства. В случае убийства – и такое случалось в наших краях.
Может показаться, что проклясть человека легко, но это не так. Во-первых, это может сделать только тот, кто волосы срезал. Во-вторых, по традиции, коса, отрезанная супругом, отдается отцу невесты, а отрезанная отцом хранится в доме мужа. В-третьих – обряд очень сложный, можно даже сказать, кровавый. Но все равно – проклинают.
Конечно, обиднее всего, что у мужчин никто волосы не обрезает. Хочешь, изменяй, хочешь, боем смертным жену забей – никто не вступится, кроме родных. Хотя… в нашей стране женщин не казнят, а вот мужчин очень даже запросто. Интересно, с чего бы мне приходят в голову такие мысли? Хотелось бы думать, что меня минует судьба, хоть как-то связанная с проклятьями и казнями.
В карете тесно и душно. Отец храпит вовсю. Славка с любопытством смотрит в окно – как будто там, кроме лесов и полей, есть что-то интересное. Хотя есть, конечно: дружинники, нас охраняющие. Красивые высокие парни. Смотреть на них – одно удовольствие. Только и остается, что на них глазеть. Читать нельзя – буквы в глазах прыгают, спать – спину потом ломит и в висках стучит. Со Славкой особо не поболтаешь – отец рядом.
Даже жалею, что не поехали с телегами – там хоть и долго, зато весело. На карете же едем споро (мы ведь не яблоки, не рассыплемся) и выигрываем несколько дней.
Ярмарка – это не только торг, но и всевозможные развлечения, которые в деревне недоступны. Здесь и циркачи, и кукольный театр, и танцы вечерами, и самые разные угощения.
Первым делом мы со Славкой накупили себе засахаренных орехов, леденцов и сушеных фруктов, залитых шоколадом – лакомство, привозимое из-за моря. После этого заглянули в портновскую лавку за лентами, шалями, новыми перчатками.
А потом началась работа. Отец продавал наши овощи и фрукты, а я как бешеная носилась по торгу, присматриваясь и приценяясь к тканям, мехам, специям. Накупила льняной и хлопковой ткани, взяла немного цветного шелка и бархата, парчи и шерсти. Купила несколько пуховых шалей, красивую жилетку из овчины для бабушки, сторговала целую телегу валенок – всегда пригодятся в деревне. Торговалась до хрипоты с торговцем специями, выцыганила неплохую скидку на целый воз мехов.