Ракетный корабль «Галилей». Космический кадет

– Подождите, док.

– Что такое, Морри? – спросил Каргрейвз нервным и слегка раздраженным голосом.

– Я говорил с ребятами, и они со мной согласны: «Галилей» можно построить заново, а вас заменить некем. Мы хотим, чтобы вы остались и попытались снова.

– Хватит об этом, Морри.

– Я тоже думаю – хватит.

– Ты перешел все границы, Морри!

– Слушаюсь, сэр, – ответил Морри, влезая в машину. Вслед за ним втиснулись Росс и Арт.

– Желаем удачи!

– Счастливого полета!

Каргрейвз посмотрел вслед удалявшейся машине и повернулся к открытому люку «Галилея». Внезапно он ощутил страшное одиночество.

Выбрав подходящее место, мальчики укрылись за откосом, словно солдаты в окопе. У Морри был маленький телескоп; Росс и Арт вооружились теми же самыми театральными биноклями, которыми они пользовались во время испытаний своих моделей.

– Он закрыл люк, – сообщил Морри.

– Который час?

– На моих пять двадцать пять.

– Он может начать в любую минуту. Глядите внимательно.

В бинокль ракета казалась совсем крошечной; Морри со своей трубой был в более выгодном положении.

– Вот оно! Господи! – закричал он внезапно.

Из кормовой дюзы вырвалась реактивная струя, ярко отливающая серебром даже в лучах солнца. Корабль пока оставался неподвижным.

– Запустил носовой двигатель!

Из носовой части ракеты ударило яростное красное пламя химического двигателя. Оснащенный передними и боковыми дюзами, «Галилей» мог обходиться без стартовой площадки и катапульты. Тут же запустились боковые двигатели. Нос «Галилея» резко задрался вверх, но действующие в противоположных направлениях кормовой и носовой двигатели удержали его на месте.

– Взлет!

Красные языки пламени из носовых двигателей внезапно погасли, и корабль оторвался от земли. Прежде чем юноши успели перевести дыхание, он уже пролетел над их головой и устремился к горизонту. Вскоре он поравнялся с горными вершинами и исчез из виду.

Все трое одновременно выдохнули.

– Господи! – тихо произнес Арт.

Росс сорвался с места и побежал.

– Ты куда?

– В лагерь! Мы должны быть там раньше, чем он!

– Давай!

Морри и Арт бросились следом.

На пути в лагерь Росс побил все рекорды скорости, но, как они ни спешили, доктор их опередил. «Галилей» вынырнул из-за горизонта, и когда машина достигла лагеря, корабль уже тормозил при помощи носовых дюз.

Ракета круто нырнула вниз; маршевый двигатель уже был выключен. Струя носового двигателя взрыла почву на том самом месте, откуда корабль стартовал. Ударом боковых двигателей Каргрейвз погасил скорость ракеты и ровно положил ее на землю. Морри только головой покачал.

– Классная посадка! – уважительно крякнул он.

Каргрейвз выпрыгнул из люка, ребята тут же окружили его и, восторгаясь наперебой, принялись лупить по спине.

– Как она себя вела? А управлять легко?

– Работает как часы! Правда, управление главным двигателем несколько запаздывает, но этого и следовало ожидать. Разогревшись, она не очень-то охотно сбавляет мощность. Нужно будет научиться «травить пары». Прежде чем скорость упала настолько, что я смог повернуть назад, ракета была уже на полпути к Оклахоме.

– Да, славный у нас корабль!

– Когда стартуем?

Лицо Каргрейвза стало серьезным.

– Как вы насчет того, чтобы не поспать эту ночь и полностью загрузить корабль? Согласны?

– Еще бы! О чем разговор!

– Ну и отлично. Арт, марш в ракету. Займешься радиоустановкой. Поручаю тебе связаться с «Ассошиэйтед пресс» в Солт-Лейк-Сити. И с «Юнайтед пресс» тоже. Обращайся прямо в отдел новостей. Пусть приедут с телекамерами. Теперь нет смысла хранить тайну. Дай им понять, что здесь произойдет нечто особенное.

– Уже бегу! – Арт кинулся к люку и, задержавшись у входа, спросил: – А что, если они не поверят?

– Заставь их поверить. Скажи им, что они могут запросить подтверждение у доктора Ларксби из Комиссии. Скажи, что если они не приедут, то пропустят величайшую сенсацию со времен войны. И свяжись с мистером Бьюкэненом на его служебной частоте. Он честно сохранил наш секрет, так что я хочу, чтобы он тоже присутствовал при старте.

К полуночи погрузка была практически завершена, и Каргрейвз настоял, чтобы мальчики по очереди легли отдохнуть.

Спать было некогда, но и пускаться в путь измотанными было нельзя. Баки носовых и боковых двигателей были полны, и специально установленные запасные емкости уже заправлены. Несколько тонн цинка, рабочее вещество главного двигателя, было погружено на борт еще раньше, равно как и такой же по весу резервный запас цинковой пыли. Продовольствие и тщательно рассчитанный запас воды уже были на борту. (Правда, проблем с водой не предвиделось – воздушный кондиционер должен был осаждать пар, образующийся при дыхании.) Емкости с жидким кислородом были полны. Наконец Каргрейвз собственноручно отнес в ракету две винтовки. Ради этого, экономя вес и место в корабле, пришлось содрать переплеты с немногих взятых в дорогу книг, но доктор решил, что оружие может потребоваться, если, вернувшись на Землю, они опустятся в какой-нибудь дикой местности.

Каргрейвз устал. Только тщательно составленные списки давали уверенность в том, что корабль готов к старту или, во всяком случае, будет готов очень скоро.

Мальчики тоже сильно вымотались, но были возбуждены. Морри трижды рассчитывал стартовую траекторию, но все еще нервничал, хотя результат каждый раз совпадал с точностью до самых последних цифр. Его не оставлял страх совершить какую-нибудь нелепую роковую ошибку, и мальчик успокоился лишь после того, как доктор Каргрейвз воспроизвел расчеты с самого начала и получил тот же результат.

Около часа ночи на полигон прибыл мистер Бьюкэнен.

– Это здесь центральный дурдом штата Нью-Мексико? – с улыбкой осведомился он.

Каргрейвз, смеясь, подтвердил его предположение.

– А я-то все гадал, чем вы тут занимаетесь, – продолжал рейнджер. – Я, разумеется, видел вашу ракету, но сообщение, честно говоря, меня удивило. Надеюсь, вы простите меня за то, что я считаю вас сумасшедшими. Но все равно – удачи вам.

– Благодарю вас, – ответил Каргрейвз и принялся показывать гостю корабль, попутно объясняя ему свои планы.

В небе сияла полная луна; час тому назад она прошла высшую точку. Стартовать было намечено на рассвете, прежде чем луна скроется за горизонтом. Из-за этого путешественники теряли возможность воспользоваться вращением Земли, но после испытательного полета Каргрейвз счел это несущественным: энергии хватало с избытком. Ждать еще двенадцать часов ради того, чтобы выиграть тысячу шестьсот миль в час, было бы слишком тяжелым испытанием для нервов.

После пробного полета Каргрейвз посадил ракету так, что она оказалась нацеленной на запад, и теперь ее не нужно было разворачивать.

Бьюкэнен осмотрел стартовую площадку и спросил, куда ударит реактивная струя. Каргрейвз показал, после чего Бьюкэнен спросил:

– А вы позаботились об оцеплении?

Честно говоря, доктор совершенно забыл об этом.

– Не беспокойтесь, – уверил его Бьюкэнен. – Я сам позвоню капитану Тейлору и попрошу прислать сюда отряд полиции.

– Звонить не нужно. У нас есть рация. Арт!

К четырем часам прибыли представители прессы. Вслед за ними подъехали полицейские машины, и Каргрейвз с облегчением подумал, что ему удалось избежать возможных неприятностей. На полигоне уже собралась порядочная толпа, и без помощи полиции обойтись было бы трудно. Необходимо было немедленно установить оцепление от ворот до стартовой площадки, чтобы никто из гостей не попал в опасную зону, усеянную неразорвавшимися боеприпасами. Внутри площадки требовалась твердая рука полиции, чтобы присутствующие не подходили слишком близко и не осаждали корабль.

Около пяти утра путешественники в последний раз позавтракали в лагере под защитой полицейского, который стоял на посту у двери. Каргрейвз отказался давать интервью; он лишь заготовил письменное заявление и передал Бьюкэнену пачку копий для корреспондентов. Но мальчиков останавливали на каждом шагу, и в конце концов Тейлор приставил к каждому из них по телохранителю.

Окруженные со всех сторон охраной, они направились к кораблю. Со всех сторон засверкали фотовспышки; телекамеры следили за каждым движением путешественников. Невозможно было поверить, что это все тот же заброшенный уголок посреди пустыни, где всего-то пару часов назад они опасались чужаков, крадущихся во тьме.

Каргрейвз впустил ребят в корабль и повернулся к Бьюкэнену и Тейлору.

– Десять минут, джентльмены. Вы уверены, что успеете за это время очистить площадку? Как только я сяду в кресло, я уже не смогу видеть землю вокруг корабля.

– Не беспокойтесь, капитан Каргрейвз, – уверил его Тейлор. – Десяти минут хватит.

Бьюкэнен поднял руку:

– Удачи вам, доктор. Привезите побольше зеленого сыра[11].

Внезапно из толпы вынырнул какой-то мужчина и, протиснувшись сквозь оцепление, сунул Каргрейвзу сложенный вдвое листок бумаги.

– Это еще что такое? – нахмурился Тейлор. – Немедленно убирайтесь отсюда!

Мужчина пожал плечами:

– Это судебное постановление.

– Что? Какое еще постановление?

– Старт временно запрещен. Каргрейвзу надлежит явиться в суд для дачи объяснений, почему он подвергает опасности жизнь несовершеннолетних. Иначе запрет будет продлен.

Каргрейвз, оторопев, уставился на незнакомца. Ему казалось, что мир вокруг него рушится. В проеме люка показались Росс и Арт.

– Док! Что случилось?

– Эй, вы там! Ребята, спускайтесь вниз! – крикнул чужак и повернулся к капитану Тейлору. – У меня есть другая бумага, приказывающая мне взять их под свою опеку от имени и по поручению суда.

– Возвращайтесь в корабль, – строго приказал Каргрейвз и развернул бумагу.

Повестка была составлена правильно. «Штат Нью-Мексико…» и так далее. Незнакомец начал что-то возбужденно объяснять. Тейлор взял его за руку.

– Спокойнее, спокойнее, – сказал он.

– Спасибо, – сказал Каргрейвз. – Мистер Бьюкэнен, можно вас на пару слов? А вас, капитан, я попрошу присмотреть за этим типом.

– Эй-эй, не надо устраивать скандал, – запротестовал незнакомец. – Я всего лишь исполняю свои обязанности.

– Так ли? – Каргрейвз посмотрел на него в упор.

Затем отозвал Бьюкэнена в сторону и показал ему бумагу.

– Кажется, все в порядке, – признал тот, ознакомившись с документом.

– Возможно. Эта повестка направлена от имени суда штата. А ведь мы находимся на федеральной территории, не так ли? В сущности, капитан Тейлор и его люди находятся здесь лишь по нашей просьбе и нашему согласию. Верно?

– Мм… да. Вы правы. – Бьюкэнен сунул повестку в карман. – Я с этим разберусь!

– Секундочку… – Каргрейвз в двух словах рассказал ему о фальшивом инспекторе, злоумышленниках и о том, о чем он никому не сообщал, если не считать письма в вашингтонское Бюро гражданской аэронавтики.

– Этот парень, вероятно, мошенник или человек, подосланный мошенниками. Прошу вас не спускать с него глаз и задержать его до тех пор, пока суд не подтвердит, что эта повестка была действительно послана оттуда.

– Я все сделаю.

Затем они вернулись, и Бьюкэнен вполголоса отдал Тейлору какое-то распоряжение. Каргрейвз схватил незнакомца за руку. Тот начал вырываться.

– Эй! Полегче! А в глаз ты не хочешь получить?

Доктор был на шесть дюймов выше его да и сложением покрепче. Мужчина быстро притих. Секунду спустя подоспели Бьюкэнен и Тейлор. Полицейский заявил:

– Вам надлежит стартовать в течение трех минут. А я позабочусь о том, чтобы убрать отсюда посторонних. – Он обернулся и крикнул: – Сержант Свенсон!

– Слушаю, сэр!

– Возьми-ка этого парня. – Тейлор указал на незнакомца.

Каргрейвз забрался в корабль. Когда он повернулся, чтобы закрыть за собой люк, он услышал крики толпы, сначала разрозненные, а затем слившиеся в громкий одобрительный гул. Захлопнув люк, он задраил его и скомандовал экипажу:

– Все по местам!

Арт и Росс влезли в противоперегрузочные устройства, установленные позади пилотских кресел; их места были расположены вертикально и напоминали по конструкции гамаки или санитарные носилки, поставленные стоймя. Ребята застегнули ремни, опоясывавшие их на уровне груди и коленей. Морри уже сидел в кресле, крепко упершись ногами в подставку, пристегнувшись ремнями и плотно прижавшись затылком к подушке подголовника. Каргрейвз расположился в соседнем кресле, придерживая больную ногу.

– Все готово, Морри!

Его взгляд скользнул по приборному щитку. Больше всего доктора интересовали температура цинка и положение кадмиевых поглотителей.

– Все готово, капитан, – отозвался Морри. – Вдарьте по газам – и вперед, когда будете готовы.

Каргрейвз пристегнулся и выглянул наружу через кварцевый иллюминатор. Насколько он мог видеть, поле было свободно. Цель их путешествия, круглая и прекрасная, висела в небе перед глазами. Под его правой рукой к ручке кресла был прикреплен большой рычаг. Ладонь капитана удобно легла на его рукоять.

– Арт?

– Готов, сэр!

– Росс?

– Готов.

– Второй пилот?

– Готов, сэр. Время шесть ноль одна!

Доктор медленно повернул рычаг вправо. За его спиной, повинуясь дистанционной команде, кадмиевые поглотители выдвинулись из графито-ториевой решетки; бессчетным нейтронам был освобожден путь к ядрам горючего. Истерзанные ядра, испустив дух, отдавали энергию кипящему цинку.

Корпус корабля задрожал. Левой рукой Каргрейвз включил носовые двигатели, компенсируя ими нарастающее давление сзади. Затем включил боковые двигатели, и ракета взметнула нос к небу. После этого доктор погасил носовые дюзы. «Галилей» устремился вперед, пилотов вмяло в подушки кресел.

Они направлялись в небо, ввысь, в бесконечность.

9В безднах космоса

Для Арта и Росса мир головокружительно перевернулся на девяносто градусов. Поначалу, пристегнутые к своим гамакам, они стояли вертикально и смотрели мимо Каргрейвза и Морри на Луну и западный горизонт, видневшиеся в иллюминаторе. Во время старта у них возникло ощущение, будто неведомая сила отбросила их назад, завалила на спину и вдавила в подушки противоперегрузочного устройства. В сущности, так оно и было. Мощным давлением, развиваемым двигателем, они были прижаты к подушкам и не могли шевельнуться. Сила ракетного привода определила для них направление, в котором они летели вверх.

Но заходящая Луна все еще была видна в иллюминатор, так что «вверх» означало, в сущности, «на запад». С того места, где лежали, распластавшись на спинах, Росс и Арт, казалось, что доктор и Морри сидят прямо над ними и лишь толстая стальная конструкция, на которой были закреплены их кресла, удерживает пилотов от падения.

Изображение Луны мерцало и колебалось в потоках воздуха. Визг атмосферных молекул, бьющихся о борт корабля, звучал громче и неистовей ровного гула реактивного двигателя за спиной. Горизонт медленно удалялся от диска Луны, по мере того как корабль продвигался на запад и набирал высоту. Во время старта небо было свинцово-серым, но теперь, когда корабль поднимался к Солнцу, оно постепенно светлело и наливалось полуденной голубизной.

Потом небо стало фиолетовым, и на нем проявились первые звезды. Визг трущегося об обшивку воздуха постепенно затихал. Каргрейвз подключил гироскопы и позволил роботу Джо скорректировать курс. Луна мягко качнулась вправо на половину своего диска и замерла.

– Все в порядке? – крикнул Каргрейвз, на секунду отвлекаясь от пульта управления.

– Превосходно! – крикнул в ответ Арт.

– Кто-то уселся мне на грудь, – добавил Росс.

– Что ты говоришь?

– Я говорю, кто-то уселся мне на грудь! – крикнул Росс.

– Потерпи немножко, его брат сейчас тоже подойдет.

– Не слышу!

– Прекратили! – прикрикнул на них Каргрейвз. – Это неважно. Второй пилот!

– Слушаю, капитан!

– Перевожу управление на автоматику. Приготовься к проверке курса!

– Есть, сэр!

Морри поднес октант к своему лицу и немного повернул голову, чтобы было удобнее смотреть на экран нижнего радара. Потом прижал затылок к подголовнику и напряг руки и ноги: он знал, что должно произойти.

– Астронавигатор готов!

Небо стало совершенно черным, звезды сияли ярко и больше не мерцали. Изображение Луны перестало дрожать, и адский визг воздуха совсем утих, слышался лишь неустанный грохот двигателя. Корабль вышел за пределы атмосферы и вырвался в открытый космос.

– Держитесь за шляпы, ребята! – крикнул Каргрейвз. – Погнали!

Движение рычага – и власть над ракетой целиком перешла к робопилоту Джо. Это безмозглое электронно-механическое устройство покачало головой и решило, что курс ему не нравится. Изображение Луны скользнуло «вниз» и в направлении носа (если придерживаться принятых на кораблях терминов), и ракета разворачивалась, пока ее нос не нацелился в точку около сорока градусов к востоку от диска земного спутника.

Теперь корабль мчался к точке, в которой ему было суждено встретиться с Луной, и Джо занялся двигателем. Кадмиевые поглотители выдвинулись еще немного, и пришпоренная ракета увеличила скорость. Теперь Россу и впрямь казалось, что ему на грудь уселась целая семья. Стало тяжело дышать, и перед глазами поплыл туман.

Если бы Джо был способен чувствовать, он не стал бы гордиться тем, что сделал; все решения были приняты за него загодя, когда корабль еще не оторвался от земли. Морри, посоветовавшись с Каргрейвзом, поставил во внутренности автопилота один из заранее изготовленных трехмерных эксцентриков. Эксцентрик «сообщил» автопилоту, каким путем надо лететь к Луне, куда направиться вначале, какую тягу должны давать двигатели и как долго.

Джо не мог видеть Луну – он даже о ней никогда не слыхал, – но его электронные органы чувств указывали ему расхождение курса с неизменным направлением осей гироскопов и разворачивали ракету в направлении, заданном эксцентриком, заложенным в его внутренности. Эксцентрик был рассчитан дальним родственником Джо, большим компьютером ЭНИАК Пенсильванского университета. Разумеется, пользуясь бортовым вычислителем, Морри и Каргрейвз вполне могли решить любую задачу и управлять кораблем вручную, но Джо при помощи «старшего брата» проделывал это лучше, быстрее и куда более точно и не нуждался в отдыхе. Единственное, что требовалось от человека, – это знать, чего он хочет от робота, и вовремя давать ему задания.

Джо не был детищем Каргрейвза; своим появлением на свет он был обязан тысячам ученых, инженеров и математиков. В последние ужасные дни Второй мировой войны «дедушка» Джо управлял нацистскими ракетами «Фау-2». Его «отца» устанавливали на межконтинентальных ракетах международных сил ООН. В нынешнее время его «брата» или «сестру» можно было найти в любой ракете, будь она частной или коммерческой, пассажирской или беспилотным транспортником, рассекавшим небо Земли. Роботу все одно – отправиться ли через Атлантику или махнуть на Луну. Он делал то, что велел ему делать эксцентрик; он даже не знал, что он делает.

– Как там у вас внизу? – крикнул Каргрейвз.

– Кажется, все в порядке, – ответил Росс, еле ворочая языком.

– Меня тошнит, – простонал Арт.

– Дыши через рот, и поглубже.

– Не могу.

– Тогда терпи. Осталось недолго.

На самом деле Джо удерживал максимальную тягу всего лишь пятьдесят пять секунд. Потом, по совету все того же эксцентрика, была отдана команда на снижение ускорения. Кадмиевые поглотители углубились в реактор, захватывая нейтроны; рев ракетного двигателя стал тише.

Скорость корабля не уменьшилась, он лишь перестал так быстро ускоряться. Достигнутая скорость сохранялась, и в космическом пространстве, где невозможно трение о воздух, уже ничто не могло замедлить движение корабля. Тем не менее ускорение было уменьшено до одного g – величины, достаточной для преодоления тяготения огромной массы Земли и обеспечивавшего кораблю движение вперед. На самом деле ускорение было уже меньше, поскольку притяжение планеты снизилось и продолжало падать; вскоре оно должно было и вовсе исчезнуть – в точке, расположенной в двухстах тысячах миль от планеты, там, где сравниваются притяжения Земли и Луны.

Двигатель корабля развивал такую тягу, что члены экипажа весили несколько меньше, чем на Земле. Искусственное тяготение имеет совершенно иную природу, чем земной вес, который ощущается, только когда человек связан с Землей, стоит на ней, плывет в океане или летит в атмосфере. Притяжение Земли существует и в открытом космосе, но у человека нет органов чувств, которые могли бы его воспринимать. Если кто-то падает с огромной высоты, скажем, пятнадцать тысяч миль, то он не чувствует, что падает; ему кажется, что Земля мчится навстречу, грозя обрушиться на него.

После того как уменьшилось колоссальное стартовое ускорение, доктор окликнул Арта:

– Парень, тебе уже лучше?

– Да, теперь все в порядке, – ответил тот.

– Вот и отлично. Может быть, поднимешься сюда? Отсюда лучше видно.

– Еще бы! – в один голос воскликнули Росс и Арт.

– Давайте, но только осторожнее.

– Ага! – Оба отстегнули ремни и полезли наверх, к пульту управления, цепляясь руками за скобы, приваренные к стенкам кабины.

Добравшись до пилотских кресел, они уселись на балках, поддерживающих сидения пилотов, и выглянули наружу.

После того как Джо изменил курс, Луну из своих гамаков они не видели. Отсюда же мальчики могли видеть ее в нижней части штурманского иллюминатора. Она была круглой, серебристо-белой и такой яркой, что глазам было больно; но заметного увеличения размеров диска пока не наблюдалось. В угольно-черном небе яркими бриллиантами сияли звезды.

– Вы только посмотрите! – выдохнул Росс. – Кратер Тихо светит, словно прожектор!

– Эх, взглянуть бы на Землю, – сказал Арт. – Этой консервной банке побольше б иллюминаторов, а то одного мало.

– А чего ты хочешь иметь за такие деньги? – осведомился Росс. – Часы с фонтаном? Это же бывший грузовик.

– Я могу показать ее на экране, – предложил Морри, включая радар.

Спустя несколько секунд экран засветился, но картинка их разочаровала. Арт с легкостью разобрался в ней, – в конце концов, радар был его головной болью, – но с точки зрения эстетики изображение никуда не годилось: всего лишь полярная диаграмма, рассчитанная по азимутам и расстоянию, а в итоге какое-то расплывчатое пятно, одноцветное и невыразительное, на периферии круга, который представлял на экране кормовое направление корабля.

– Что ты мне показываешь? – сказал Арт. – Я хочу увидеть планету целиком, в виде глобуса с континентами и океанами.

– Подожди до завтра. Мы выключим двигатели и развернем корабль. Тогда ты увидишь Землю, Солнце – что хочешь.

– Ладно. А с какой скоростью мы идем? Хотя постой, я и сам вижу, – сказал Арт, вглядевшись в приборную панель. – Три тысячи триста миль в час.

– Неправильно, – сказал Росс. – Прибор показывает четырнадцать тысяч четыреста миль в час.

– Ты что, спятил?

– Сам ты спятил. Протри очки!

– Спокойно, ребята, спокойно! – вмешался Каргрейвз. – Вы смотрите на разные приборы. Какую скорость вы хотите знать?

– Скорость, с которой мы движемся, – настаивал Арт.

– Ну, Арт, ты меня удивляешь. Ты же сам настраивал приборы. Подумай хорошенько, что ты сказал.

Арт уставился на приборную панель и смутился:

– Ах да, я совсем забыл. Так, мы набрали четырнадцать… нет, уже почти пятнадцать тысяч миль в час в свободном падении… но мы же не падаем!

– Мы все время падаем, – авторитетно заявил Морри, гордый своим статусом пилота. – С той самой секунды, как мы стартовали, мы постоянно падаем, но наши двигатели преодолевают падение.

– Да, да, я понял, – прервал его Арт. – Я забыл, но теперь вспомнил. Значит, три тысячи триста миль в час – это та скорость, о которой я говорил. Точнее, три тысячи триста десять.

«Скорость» в космосе – это очень тонкое и неоднозначное понятие, поскольку ее величина зависит от того, какую точку пространства выбрать в качестве «неподвижной», но такую точку в космосе не к чему привязать. Скорость, которой интересовался Арт, представляла собой скорость «Галилея» вдоль линии, соединяющей Землю с точкой, в которой корабль должен был встретиться с Луной. Данная величина вычислялась автопилотом Джо путем векторного сложения трех громоздких выражений: во-первых, ускорения, приданного кораблю за счет работы двигателей; во-вторых, движения корабля, обусловленного его близостью к Земле, – «свободного падения», о котором говорил Арт. Третьей составляющей суммы являлось вращение самой Земли вокруг собственной оси: сюда входили скорость и направление, зависящие от времени старта и географической широты полигона в Нью-Мексико. Строго говоря, последний член не прибавлялся, а вычитался, если уж применять арифметику к такого рода вычислениям.