Приманка
Полная версия
Приманка
текст
Оценить:
0
Читать онлайн
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Я кивнул.
– У них что, любов?
– Дура, что ли? Они смертельные враги, это так, перемирие, – усмехнулся я ей.
Голова демона низко склонилась над ангелом, я вытаращил глаза, мне показалось, что он сейчас ее поцелует. Но демон лишь слизнул капли крови с губы и подбородка ангела. Мисюэль вздрогнула, демон сладко сощурился, ангельская кровь дымилась на его языке.
– Мисюсь, – шепнул он, – давай к своим. Тебе тяжело здесь, лети, птичка. – Демон провел когтистой лапой по золотым волосам. – Давай, солнышко, я буду ждать.
Я слушал, замерев с открытым ртом. Ангел села, потом тяжело поднялась, ее качнуло, она уцепилась за протянутую руку демона. Обвела невидящим взглядом дольмен, на мгновение задержалась на шахидке, качнула головой, пробормотала: «Бред» и, махнув мне на прощанье, исчезла.
9
Улыбка сползла с лица демона, я поерзал, прижимаясь спиной к стене.
– Ну, – демон угрожающе наклонился ко мне, – ты совсем идиот? Зачем телегу на меня накатал? Я же говорил, не слушай ангела. Она дура, не понимает, что творит. Она же действительно инициировала внутреннее расследование. Я от шефа уже пистон получил. Нас теперь по допросам затаскают, очные ставки устраивать будут. Но это-то фигня, а вот по результатам обязательно должно быть принято решение. Приговор. Со мной-то ничего не случится, ну, понизят в ранге – дерьма-то, не первый и не последний раз, а вот тебе третий круг грозит.
Демон выразительно поднял коготь.
– Мисюэль, глупенькая, думает тебя вытащить. Вообще из Ада вытащить и карьеру себе на этом сделать. А на самом деле только закопает глубже. Защитничек.
Демон фыркнул.
– Огребешь по полной. За дачу ложных показаний, – и он загнул один палец. Я попытался что-то сказать, но демон не дал. – Не бойся, я докажу, что ложные. Не ты первый ложные показания на демона даешь. Второе, твои шуточки о Рае, – демон загнул второй палец. – Они крамолу любят. И три, – демон загнул третий палец, – твоя молитва к Господу, – он осклабился, показав клыки. – «Рябь мимолетная». Это вообще пипец, не третий – четвертый круг. А знаешь, что там? – демон вопросительно посмотрел на меня.
– Нет, – испуганно покачал головой я.
– Там никакой экзотики. Просто привязывают к столу и подключают все болевые рецепторы к динамомашинке, потом пускают чертенят ручку покрутить, позабавиться. А знаешь, рецепторов, их очень много. Всегда удивлялся, зачем вам столько, – демон усмехнулся. – Люди изгибаются так, что связки рвут и из суставов выворачиваются. А некоторые доски у стола ломают, вот такой толщины, трехдюймовые, – и демон пальцами показал толщину доски, – ну, это пока мышцы целы. Потом душа в желе дрожащее превращается, все сгорает: ни воспоминаний, ни мыслей, ни чувств – только боль. Кто оттуда в воплощение попадает, жить толком не может. Он весь из страха состоит, улицу перейти боится. Аминазин и психушка – вот его воплощение.
– Я могу отказаться от показаний, – быстро предложил я.
– Что откажешься, это и так понятно, – лениво ответил демон. – Дальше что делать?
– А что дальше? Дальше что сейчас.
Демон засмеялся.
– Что сейчас? Думаешь остаться в этом адском раю? В заизолированной от инфразвука ячейке, с коньячком и с телкой под боком на матрасике? – демон выразительно хлопнул растопыренной пятерней по краю матраса. Из-под него медленно выкатился светящийся шар.
– Вот дурочка! – воскликнул демон. – Ну, детский сад просто! Шарик свой забыла, лампочку Ильича, блин. Ей срок за это светит, а она забыла!
Демон подобрал шар, подбросил на ладони, по-жонглерски через грудь перекатил из одной руки в другую, прижал к щеке, посмотрел на просвет, вздохнул и сунул назад под матрас.
– Когда придет, отдашь ей. И не вздумай пользоваться. Если Нисрок найдет, мы ее никогда больше не увидим. Понял?
Я кивнул.
– Все пока, сидишь тихо, не высовываешься, – демон поднялся. – Шахидку чертям вернешь, я пришлю за ней. – Демон сделал шаг, потом остановился. – Да, еще. От показаний будешь при Нисроке отказываться. Он скажет, как.
Демон замолчал и долго задумчиво смотрел на меня.
– Нисрок захочет, чтобы ты сказал, что к даче ложных показаний тебя принудила Мисюэль, – демон поморщился и вздохнул. – И вот здесь для тебя наступает момент истины, – демон внимательно посмотрел мне в глаза. – Потому что ты скажешь, что действовал исключительно по своей инициативе. И Мисюэль никаких советов тебе не давала. Ты просто по глупости своей понадеялся, что, обвинив меня, получишь какие-нибудь преференции и облегчения. Понял?
Я кивнул.
– Понял? – переспросил демон. Я снова кивнул. – Потому что, если не понял, то я сам займусь твоим пониманием и четвертый круг тебе покажется раем. Теперь понял?
– Понял, – я постарался сказать как можно убедительней.
– Хорошо, – кивнул демон. – Ты не Нисрока бойся, ты меня бойся.
– И на четвертый круг не попаду? – спросил я.
– Не попадешь.
– А высказывания про Рай и молитва?
– Я покажу, что ты находился под воздействием адской пропаганды. Для тебя алиби, а мне плюсик за работу, – хохотнул демон. – Да, может, и не всплывет, – добавил он. – Все от дознавателя зависит. Как копать будет. Но напомнить-то ему всегда можно.
Демон перевел взгляд с меня на шахидку, усмехнулся, сделал из пальцев козу и наклонился над девушкой.
– Идет коза рогатая, – приблизил он когти к груди Гюльчатай. Та истошно завизжала, демон заржал и исчез.
Я выругался и вытер пот со лба.
– Я не хочу к чертям, – шахидка заплакала. – Ты же сказал, что выкупил меня, – подняла она на меня мокрое от слез лицо.
– Не все тут от меня зависит, – мрачно ответил я, встал и пошел к выходу, по дороге обо что-то споткнулся. Это оказался кнут, уроненный чертом.
– Оба-на! – воскликнул я и схватился за рукоять. Кнутовище обожгло мне руку. – Блин! – бросил. Задумчиво оглядел дольмен. Подошел к Гюльчатай и размотал полотенце с ее руки.
– Не бойся, все срослось давно, здесь быстро заживает. Обернутая полотенцем рукоятка не жглась, я потянул кнут, он застрял где-то под стеной. Подергав несколько раз, я выглянул наружу.
Пустая улица, стены дольменов в пятнах копоти и до крыш забрызганы кровью. Дорога также в следах огня, крови и словно перепахана плугом. Конец кнута торчал снаружи, из-под стены. Очевидно, когда стену вернули на место, кнут ею и зажало.
Перегнувшись из входа, я схватился за конец и тут же с матом бросил его. Ощущение, что взялся за раскаленный прут.
«Какие, однако, горячие инструменты у этих горячих парней», – подумал я, оглядывая окружающий пейзаж.
Дольмен Елены был по-прежнему заткнут. Прямо под пробкой из земли торчала ручка демонского мастерка.
– О! Оринас все-таки раздолбай! – сказал я и полез за мастерком. Сначала я хотел вытащить пробку и заглянуть к Елене, потом, вспомнив про шахидку, пробормотал под нос: «Моложе и лучше, кажется, была», – и постарался вытащить мастерок максимально бесшумно. Воровато перебрался к себе и принялся откапывать кнут.
Голая Гюльчатай в ожидании возвращения к чертям тихонько плакала в углу. И я ничего не мог для нее сделать.
Вооруженный откопанным кнутом, я вышел на улицу, размахнулся и щелкнул. Посетовал, что опыт обращения с этим орудием ограничен несколькими взмахами, до которых меня допустил мальчик-подпасок на даче в глубоком отрочестве.
Взмахнул еще раз, задел по спине и взвыл. Следующим взмахом чуть не попал по яйцам, успокоился и свернул тренировку.
– У них что, любов?
– Дура, что ли? Они смертельные враги, это так, перемирие, – усмехнулся я ей.
Голова демона низко склонилась над ангелом, я вытаращил глаза, мне показалось, что он сейчас ее поцелует. Но демон лишь слизнул капли крови с губы и подбородка ангела. Мисюэль вздрогнула, демон сладко сощурился, ангельская кровь дымилась на его языке.
– Мисюсь, – шепнул он, – давай к своим. Тебе тяжело здесь, лети, птичка. – Демон провел когтистой лапой по золотым волосам. – Давай, солнышко, я буду ждать.
Я слушал, замерев с открытым ртом. Ангел села, потом тяжело поднялась, ее качнуло, она уцепилась за протянутую руку демона. Обвела невидящим взглядом дольмен, на мгновение задержалась на шахидке, качнула головой, пробормотала: «Бред» и, махнув мне на прощанье, исчезла.
9
Улыбка сползла с лица демона, я поерзал, прижимаясь спиной к стене.
– Ну, – демон угрожающе наклонился ко мне, – ты совсем идиот? Зачем телегу на меня накатал? Я же говорил, не слушай ангела. Она дура, не понимает, что творит. Она же действительно инициировала внутреннее расследование. Я от шефа уже пистон получил. Нас теперь по допросам затаскают, очные ставки устраивать будут. Но это-то фигня, а вот по результатам обязательно должно быть принято решение. Приговор. Со мной-то ничего не случится, ну, понизят в ранге – дерьма-то, не первый и не последний раз, а вот тебе третий круг грозит.
Демон выразительно поднял коготь.
– Мисюэль, глупенькая, думает тебя вытащить. Вообще из Ада вытащить и карьеру себе на этом сделать. А на самом деле только закопает глубже. Защитничек.
Демон фыркнул.
– Огребешь по полной. За дачу ложных показаний, – и он загнул один палец. Я попытался что-то сказать, но демон не дал. – Не бойся, я докажу, что ложные. Не ты первый ложные показания на демона даешь. Второе, твои шуточки о Рае, – демон загнул второй палец. – Они крамолу любят. И три, – демон загнул третий палец, – твоя молитва к Господу, – он осклабился, показав клыки. – «Рябь мимолетная». Это вообще пипец, не третий – четвертый круг. А знаешь, что там? – демон вопросительно посмотрел на меня.
– Нет, – испуганно покачал головой я.
– Там никакой экзотики. Просто привязывают к столу и подключают все болевые рецепторы к динамомашинке, потом пускают чертенят ручку покрутить, позабавиться. А знаешь, рецепторов, их очень много. Всегда удивлялся, зачем вам столько, – демон усмехнулся. – Люди изгибаются так, что связки рвут и из суставов выворачиваются. А некоторые доски у стола ломают, вот такой толщины, трехдюймовые, – и демон пальцами показал толщину доски, – ну, это пока мышцы целы. Потом душа в желе дрожащее превращается, все сгорает: ни воспоминаний, ни мыслей, ни чувств – только боль. Кто оттуда в воплощение попадает, жить толком не может. Он весь из страха состоит, улицу перейти боится. Аминазин и психушка – вот его воплощение.
– Я могу отказаться от показаний, – быстро предложил я.
– Что откажешься, это и так понятно, – лениво ответил демон. – Дальше что делать?
– А что дальше? Дальше что сейчас.
Демон засмеялся.
– Что сейчас? Думаешь остаться в этом адском раю? В заизолированной от инфразвука ячейке, с коньячком и с телкой под боком на матрасике? – демон выразительно хлопнул растопыренной пятерней по краю матраса. Из-под него медленно выкатился светящийся шар.
– Вот дурочка! – воскликнул демон. – Ну, детский сад просто! Шарик свой забыла, лампочку Ильича, блин. Ей срок за это светит, а она забыла!
Демон подобрал шар, подбросил на ладони, по-жонглерски через грудь перекатил из одной руки в другую, прижал к щеке, посмотрел на просвет, вздохнул и сунул назад под матрас.
– Когда придет, отдашь ей. И не вздумай пользоваться. Если Нисрок найдет, мы ее никогда больше не увидим. Понял?
Я кивнул.
– Все пока, сидишь тихо, не высовываешься, – демон поднялся. – Шахидку чертям вернешь, я пришлю за ней. – Демон сделал шаг, потом остановился. – Да, еще. От показаний будешь при Нисроке отказываться. Он скажет, как.
Демон замолчал и долго задумчиво смотрел на меня.
– Нисрок захочет, чтобы ты сказал, что к даче ложных показаний тебя принудила Мисюэль, – демон поморщился и вздохнул. – И вот здесь для тебя наступает момент истины, – демон внимательно посмотрел мне в глаза. – Потому что ты скажешь, что действовал исключительно по своей инициативе. И Мисюэль никаких советов тебе не давала. Ты просто по глупости своей понадеялся, что, обвинив меня, получишь какие-нибудь преференции и облегчения. Понял?
Я кивнул.
– Понял? – переспросил демон. Я снова кивнул. – Потому что, если не понял, то я сам займусь твоим пониманием и четвертый круг тебе покажется раем. Теперь понял?
– Понял, – я постарался сказать как можно убедительней.
– Хорошо, – кивнул демон. – Ты не Нисрока бойся, ты меня бойся.
– И на четвертый круг не попаду? – спросил я.
– Не попадешь.
– А высказывания про Рай и молитва?
– Я покажу, что ты находился под воздействием адской пропаганды. Для тебя алиби, а мне плюсик за работу, – хохотнул демон. – Да, может, и не всплывет, – добавил он. – Все от дознавателя зависит. Как копать будет. Но напомнить-то ему всегда можно.
Демон перевел взгляд с меня на шахидку, усмехнулся, сделал из пальцев козу и наклонился над девушкой.
– Идет коза рогатая, – приблизил он когти к груди Гюльчатай. Та истошно завизжала, демон заржал и исчез.
Я выругался и вытер пот со лба.
– Я не хочу к чертям, – шахидка заплакала. – Ты же сказал, что выкупил меня, – подняла она на меня мокрое от слез лицо.
– Не все тут от меня зависит, – мрачно ответил я, встал и пошел к выходу, по дороге обо что-то споткнулся. Это оказался кнут, уроненный чертом.
– Оба-на! – воскликнул я и схватился за рукоять. Кнутовище обожгло мне руку. – Блин! – бросил. Задумчиво оглядел дольмен. Подошел к Гюльчатай и размотал полотенце с ее руки.
– Не бойся, все срослось давно, здесь быстро заживает. Обернутая полотенцем рукоятка не жглась, я потянул кнут, он застрял где-то под стеной. Подергав несколько раз, я выглянул наружу.
Пустая улица, стены дольменов в пятнах копоти и до крыш забрызганы кровью. Дорога также в следах огня, крови и словно перепахана плугом. Конец кнута торчал снаружи, из-под стены. Очевидно, когда стену вернули на место, кнут ею и зажало.
Перегнувшись из входа, я схватился за конец и тут же с матом бросил его. Ощущение, что взялся за раскаленный прут.
«Какие, однако, горячие инструменты у этих горячих парней», – подумал я, оглядывая окружающий пейзаж.
Дольмен Елены был по-прежнему заткнут. Прямо под пробкой из земли торчала ручка демонского мастерка.
– О! Оринас все-таки раздолбай! – сказал я и полез за мастерком. Сначала я хотел вытащить пробку и заглянуть к Елене, потом, вспомнив про шахидку, пробормотал под нос: «Моложе и лучше, кажется, была», – и постарался вытащить мастерок максимально бесшумно. Воровато перебрался к себе и принялся откапывать кнут.
Голая Гюльчатай в ожидании возвращения к чертям тихонько плакала в углу. И я ничего не мог для нее сделать.
Вооруженный откопанным кнутом, я вышел на улицу, размахнулся и щелкнул. Посетовал, что опыт обращения с этим орудием ограничен несколькими взмахами, до которых меня допустил мальчик-подпасок на даче в глубоком отрочестве.
Взмахнул еще раз, задел по спине и взвыл. Следующим взмахом чуть не попал по яйцам, успокоился и свернул тренировку.