Регрессор в СССР. Лето 1977. Книга 1

– Странно, – прошептала осипшая мадемуазель. – Мне всегда казалось, что музыканты, наоборот, народ богатый.

– Богатые только те, которые музыканты-наоборот, – скаламбурил я прописную истину.

Она начала одеваться. Я молчал. Пусть сама решает. В её деньги я лезть не собирался. Я, извините, не альфонс… не тот, понимаете ли, возраст уже.

– И сколько нужно платить музыканту? – задала она логичный вопрос.

– Если честно, то без понятия, но при условии, что курс доллара прыгает… и если человек ещё и без постоянного заработка…

Она вызывающе посмотрела на меня расчёсывая волосы.

– Ну?! – требовательно произнесла она.

– Точно не знаю, но по тонне на лицо должно быть нормально.

– Тонна – это тысяча, правильно?

Я утвердительно мотнул головой и разлил шампанское.

– А сколько в ансамбле должно быть музыкантов? – прошелестела она, беря из моих рук фужер с шампанским и не забыв добавить, – Мне виски ещё пол стаканчика плесни.

– Ну, – на секунду задумался я, – смотря какую музыку ты собираешься играть. Если мы будем делать что-то типа «Nightwish», не считая Вас, мадам, ещё 5 человек: ударник, бас-гитарист, два гитариста и клавишник.

– Так, – начала считать она. – Пять человек, плюс ты – художественный руководитель… Десять тысяч долларов в месяц хватит?

– Кхе, кхе, кхе… – закашлялся худрук, – На самом деле, хватит и семи, – решил я всё же умерить свои аппетиты до двух тысяч, включив джентльмена.

– Пусть будет десять, – решила она, – но музыканты – твоя забота, и с ними ты разбирайся сам.

– Хорошо, – согласился я и произнёс, – За нас!

Мы чокнулись и выпили на брудершафт.

– Это надо отметить, – сказала она. Поставила пустой стакан из-под виски и начала раздеваться. «Ё-моё… только ж оделись! Ну и деваха…» – пронеслось в голове.

***

Эх, давно я не брал в руки шашки…

На следующий день, я позвонил Гене – лидеру, таких же шалопаев, как и он сам. Всю свою сознательную жизнь он был рокером. Даже, где-то местами, хипующим полупанком. Всё это, было мне понятно, но настолько быть глобальным ра******** (разгильдяем, прим. автора) в 45 лет, вот этого я понять, не мог. Отдых есть отдых, а дело есть дело. Всю свою сознательную жизнь он бегал от одной работы к другой. Как правило, устроившись на работу, он ходил туда несколько дней после чего понимал, что это не его и «забивал» живя по принципу – работа не волк в лес не убежит.

Единственное дело, на которое он никогда не «забивал» и которое являлось для него делом всей его жизни, была музыка. Вот что-что, а репетиции он никогда не прогуливал и не понимал тех, кто «забивает» на «репу», нещадно выгоняя их из своего коллектива. Я знал его уже лет пятнадцать, и меня он никогда не подводил. Именно поэтому он был один из главных претендентов в новый проект.

– Алло, алло, – раздалось в трубке.

– Здорово, узнал? Как сам?

– Привет, дядя Саша! Норм, ты как?

– Тоже нормально.

– Что-то с графиком репетиций? – забеспокоился Геннадий.

– Нет, репетиции по плану.

– Хорошо.

– Короче, есть для тебя халтура. Пока на одну репетицию. Если не облажаетесь, возьму вас на постоянною работу. И даже денег платить буду.

– Денег? Денег, это – хорошо, но за что? – голос его был заинтересованный и в тоже время удивлённо настороженный.

– Одной замечательной леди, захотелось петь в группе…

– Погоди, Сергеич. У нас в группе я же пою, – напомнил мне оболтус.

– Хорошо, ладно, буду искать тогда кого-нибудь другого. Кого ни будь, кому семьсот баксов в месяц будут нужны.

– Сколько? Сколько ты платишь? – обалдели на другом конце провода.

– Нисколько, – обломал его я, – Напомни мне пожалуйста телефон Альберта, позвоню ему, может им деньги нужны.

– Ээээ… Сергеич… Ты чего? Не кипятись! У нас же серьёзный разговор. Я хотел просто узнать все нюансы, чтоб не возникло в дальнейшем непоняток. Ведь дело, как я понял, серьёзное намечается, – говорил лидер группы «МехоАвтоМаус».

Гена очень не любил своего бывшего друга, а ныне конкурента Альберта – лидера ансамбля «СмертоБРОдаунФайтер», с которым он разругался вдрызг несколько лет назад на почве музыкальных пристрастий – кто круче: группа «Burzum» или группа «Mayhem».

В своё время этот спор вели многие. А дело там было в том, что участник музыкального проекта «Burzum» Варг Викернес, играющего в жанре блэк-метал, в ночь на 11 августа 1993 года пришёл к дому Евронимуса – «Mayhem» в Осло, о чём-то с ним поговорил и нанёс ему несколько ударов ножом. Полиция обнаружила 2 раны на голове, 5 на шее и 16 на спине. Почему, для чего, зачем он это сделал, учитывая, что они были хорошо знакомы, осталось загадкой по сей день. Злые языки говорили, что один завидовал таланту другого. Прям Моцарт и Сальери, какой-то…

– В общем, девочка хочет петь, – приступил я к объяснению задачи, – Исполняйте все её желания и будет у вас счастье. Репетиции – два раза в неделю. Не приехали – увольнение без оплаты. Оплата в месяц пятьсот долларов каждому кроме тебя. Ты как лидер получаешь семьсот. Накосячите, ваши бошки, её папаша поотрывает.

– Согласен! – сразу же без раздумий согласился Гена. И правильно сделал, надо сказать! Такие деньги, конечно, он видел, и даже быть может не только в кино, но деньги, заработанные тяжёлым трудом – это одно, а вот деньги, полученные практически в нахаляву, за то, что занимаешься любимым делом, извините, это – совсем другое.

***

Вспоминал я это, когда за окном электрички проносились леса и поля Подмосковья.

В общем, всё тогда, сложилось неплохо. Все зарабатывали, а я получал ещё и немного счастья, общаясь с «клиенткой» тет-а-тет.

Правда, иногда это счастье было с элементами садомазохизма, в виде кипиша, типа: «Я тебя люблю», «женись на мне», «поехали в ЗАГС» …

«А ты кого хочешь, мальчика или девочку?»

«А ты?»

«Я никого не хочу, дети фигуру портят.»

«Ну и хорошо! Я тоже не хочу.»

«Ах ты старый козёл! Пользуешься мной как хочешь, а в ЗАГС даже не зовёшь! Ненавижу тебя!»

Ну, а потом, по законам жанра, светлые беззаботные деньки ушли и начались только напряги. И это не так, и это не сяк. И козёл я вонючий, и она себе другого найдет, помоложе и посимпатичней и не такого мерзавца как я.

«Да. Вы правы мадам. Мерзавец я и подлец! Старый и глупый. А подлецу, как известно, всё к лицу. Ищите себе помоложе и поумнее.»

Две недели молчания, а потом она решила приехать, записать песню.

– Мадам, неужели в Москве больше нет никаких студий? Неужели осталась только эта? «Жалкая, отвратительная и мерзкая обитель печали во главе с маньяком-шизофреником», как недавно Вы изволили выразится.

– Студии есть, но я хочу здесь. Я тут привыкла…

– Хорошо, вас запишет Андрей, а я откланиваюсь.

– Стой, мне надо её аранжировать, – сказала она.

– Неужели ваш ансамбль, не может её аранжировать? Этого не может быть, ибо в ансамбль тот подбирал людей я! А это значит, что там собрались профи! – говорил я с пафосом и высокомерием короля в изгнании.

– Я хочу, чтобы её посмотрел ты, – начинало канючить «создание».

– Извините, но мне некогда… Андрей!..

– Нет!! Ты куда? Не пущу! – проговорила она и повисла на моей шее, но я не сдавался и продолжал играть.

– Мадам, если вы забыли, вы называли меня…

– Прости. Я была не права. Прости, – чмок, чмок. – Ну прости, – чмок…

«Ну ладно, я не против».

И вот теперь она решила, что именно сегодня ей нужно очень срочно записать новый шедевр. И это несмотря на то, что я её предупреждал, что я не могу. Я ведь сказал ей, что уеду. Я сказал, не могу я. Не могу! Я к своим еду! К своим… на кладбище.

Выйдя из электрички, я даже не стал смотреть расписание автобусов, а пошёл к такси.

– Свободны? Сколько до Ключино? – поинтересовался я.

Водила правильно понял неправильно построенную фразу и объявил 250 руб.

– OK. Go. Только будьте любезны, остановите у продуктового магазина я быстренько схожу закуплю продуктов и вернусь.

Водитель вопросительно посмотрел на меня.

– Вам пиво или воды? – взглянув на него спросил я.

– Лучше сигарет, – сказал тот, поняв тот, что будет халява.

– Курение конечно яд, но, как говорится, хозяин – барин.

Через 10 минут я уже выходил из магазина с двумя сумками. Ну а через полчаса я был на своей горячо любимой и сильно забытой в ежедневной суете малой родине. Вы верите в это? В малую родину?

Мама с папой у меня родились и выросли в Москве. Все родственники со стороны папы – москвичи. Родственники мамы практически все москвичи. Мамина мама – моя бабушка, родилась в Подмосковной деревушке – Ключино . Всю свою жизнь она жила и работала в Москве. Когда же она вышла на пенсию, то перебиралась в деревню с самой ранней весны и жила там до самой поздней осени. Иногда же она оставалась на зиму. Дом у нас бревенчатый, старый, но добротный. Построен он был в 1901 году. В доме была большая русская печь, так что при наличии дров в нём можно было жить и зимой.

Я смотрел за окно автомобиля. Как же тут всё изменилось…

Поля, на которых мы когда-то рвали кукурузу и подсолнухи, превратились, я бы даже сказал, мутировали в заборы и дома. Там, где мы пацанами ловили рыбу и купались, теперь стоит запрет на купание, а рыбалка только за деньги. Там, где я у клуба целовался со своей первой любовью Наташей Зайцевой там… Да нет там этого клуба. Снесён он на хрен, за ненадобностью.

Администрации посёлка стало совершенно ясно, что клуб для сельской молодёжи больше не нужен, потому как нет больше сельской молодёжи. Вся деревня попёрла в города и землю, на которой стоит клуб, можно продать.

А в городах и без них происходит невероятная обыдловатость населения. Цель – деньги! Любыми способами, идя на всё, лишь бы зацепиться, лишь бы купить что-нибудь, только чтоб это было лучше, чем у подруги Светки из соседнего колхоза…

Телефон нужно обязательно носить в руке показывая всем свою крутость, мол, всегда на связи, деловой человек, при делах «ё-моё» … Также обязательно нацепить на себя побольше золота, камней, одеться в «фирму» и, вальяжно вылезая из машины, показывать всем, что вылезает по меньшей мере король мира и его окрестностей… Занавес!.. Анти Happy End!..

Если смотреть шире, то окажется, что беда на самом деле ещё более глубокая и страшная.

Невоспитанные, быдловатые, мечтающие лишь о айфоне, шмотках и лайках, они нарожают детей. Хорошо ли это? Бесспорно! Но какое воспитание они смогут дать своим детям, если сами являются деградантами? Каких детей воспитает поколение планшетов и бургеров? Ответ очевиден …

У него сейчас времени на воспитание нет, потому что через 15 минут он идёт в рейд с кланом на рейд босса «Валакаса», а завтра с ребятами вечером после работы он идёт в боулинг. А пока проще дать ребёнку телефон в руки, пусть смотрит всякую хрень, лишь бы не отвлекал. Ну а то, что ребёнок с детства засирает себе мозги и портит глаза, задуматься некогда – он занят, тем более – «Все так делают. Чёго тут такого-то?».

Ну а что ж она? А она пытается понять, как создать почту уже четвёртый день, чтоб зарегистрироваться в соцсети. У Ленки уже 200 друзей и 500 лайков, а у неё нет даже канала…. Какие тут нахрен дети могут быть, не до них! Затем, её озарит откровение и, поразмыслив неделю, она придёт к неожиданной и лежащей на поверхности мысли – дети нужны! Нужны! И даже очень нужны! Нужны, чтоб делать с ними разные фотки и выкладывать в Инстаграм – так больше лайков можно набрать. Дети нравятся всем. И она будет наряжать и раскашивать своё дитя на потеху публике. Ну или на ютуб канале устроит тупое шоу – «мистер сакс» с открывание подарков и мерзким смехом. Это так мило… Так гламурно… Вау…

Ну и кого воспитают такие родители? Кого воспитает поколение 2020, и уж тем более встаёт вопрос кого воспитает поколение 2040…

Вам не страшно?..

Складывается впечатление, что Апокалипсис от Иоанна было бы спасением, для всех нас. Ибо сказано – не согреши…

Короче говоря, вокруг коттеджи, глухие заборы из профнастила и каким-то образом вписавшийся между ними и нереальный для мира чистогана, мой дом.

Мой милый, милый дом.

Открыл навесной замок на калитке и открыл её. Всё босоногое детство, я помнил, как она скрипит. И что вы думаете?! Она-таки скрипнула! Поздоровалась. Я прошёл на участок.

Вот он – наш дом. Небольшой, сейчас модно считать квадратными метрами, ну тогда квадратов 60, плюс терраска, обычный одноэтажный, с нежилым чердаком, светло-зелёного цвета. Таких домов много в Подмосковье.

Я обошел вокруг дома. На мое удивление окна не были разбиты. Всё вроде цело, и это радует.

Рядом с террасой растут кусты малины, которые мы сажали в детстве. Надо же какие здоровые ягоды… Я сорвал натуральный, чистый продукт, насколько он может быть чист вообще в наше время, и съел несколько ягод.

– Эй, кто там ходит? – раздался окрик.

– Здорово сосед! Свои, – прокричал я и вышел из малиновых кустов со стороны двора. Да действительно сосед, как я и думал. Он всё такой же, огромных размеров, веселый и жизнерадостный. Ничуть не изменившийся с тех пор, как пять лет назад я его видел в последний раз.

«Как сам?..» «Нормально…» «Как ты?..» «Тоже…» «Семья?..» А у тебя…» «Да вот…» «Как работа…» «А ты надолго?..» «К своим…» «Да…»

Мы постояли минут 10, поговорили. Он рассказал, что несколько раз подъезжали и спрашивали не собираются ли хозяева продавать дом. Сосед давал мой телефон.

– Да Серёга, спасибо. Звонили. Но продавать я не собираюсь. Ты же знаешь, я местный. Тут и мои лежат, и я лежать тут буду.

Пообщавшись немного, пригласил его зайти через час, отметить встречу, а сам пошёл открывать дом. Замок открылся легко, и я вошел в «хоромы царские». Эх давненько я тут не был.

***

– Вот значит, сальце, сам делал, намедни порося заколол, – говорил сосед, ставя тару с едой, которую он принёс из дома.

– Ага, – соглашался я помогая выкладывать продукты из его корзины на стол.

– Вот огурчики с собственный грядки, которые только с огорода.

– О!.. С собственной даже, нормально.

– А вот кувшин, – он заглянул в него, – с пельменями…

– Которые только что бегали по лесу… – добавил я. Сосед хмыкнул, почесал затылок и заржал, – Эх, Серёга, ты всё такой же весёлый.

– Ну а чего грустить-то! Всё вроде нормально. Всё идёт своим путём.

– Это да, – согласился я и протянул ему налитую рюмку. – Давай за это и выпьем.

– Давай…

***

Через четыре часа Сергей обнял меня, прощаясь, и с трудом произнёс:

– Я обязательно завтра зайду к Саше, – сказал он мне и ушёл небодрой походкой, клонясь влево.

Спать совсем не хотелось. Я вышел из дома и вздохнул деревенского воздуха. «Смеркалось.» «Вечерело.» «А этот Легкоступов, русский язык не знает – мамкина норка.» Именно так сказал бы Янычар на мои попытки объяснить «в хлам уставшему» соседу, что пора на расход…

А вот если подумать: «Зачем моим меня так долго ждать? Вот дилемма-то… Цицерон…»

«Кто?»

«Бред взбудораженной совести… Ну и хрен с ним… Где у меня дрова?.. На дворе трава, на траве дрова… или там наоборот говорится…»

«Так… Пятнадцать шагов… Ну в смысле шагов пятнадцать в сторону сада… вот и он, камень… ага… Можно даже назвать его философским камнем. В смысле, есть о чём пофилософствовать и задуматься о бытие… если конечно есть чем думать…»

Я еле-еле отодвинул булыжник, который весил, наверное, килограмм сто пятьдесят. Камень из себя представлял огромный валун, такие в наших краях не встречаются. Откуда это валун взялся на моём огороде – величайшая загадка мироздания. Затем сходил за лопатой и стал копать.

– Ага… ещё немного… ещё чуть-чуть… последний бой он трудный самый… – напевал я себе под нос. – А вот и оно…

Я вытащил из ямы небольшое пятилитровое пластмассовое ведёрко.

– Вот ты-то мне и нужно…

Придя домой, выпил для храбрости наркомовские пятьдесят «за сбитый» и открыл ведро. На вид было вроде бы всё в порядке. Вот и масляная тряпочка в масле, не высохла. Развернув свёрток, я достал оттуда пистолет Макарова – (ПМ). Вроде ничего, неплохо сохранился. А ведь сколько лет мы с ним не виделись… Сколько?

Ну с 2001 года, наверное, …

А приобрёл его я в 1988. Именно тогда нас пригласил один цыган-фарцовщик заехать на Рижский рынок и примерить «импортные» вещи. Там к нему «случайно» приехала родня и примерка превратилась в пьянку, где обсуждалось всё… А на следующий день я привёз пятьсот рублей, и добрый дяденька передал мне ствол и пачку патронов к нему. На радостях я поехал в Мытищи и в лесном массиве устроил пробные стрельбы, затем засунул ствол под ремень и так и ходил где-то месяц пока не осознал, что ношу с собой реальный срок, даже если ствол чист…

О, Господи, каким же крутым я себя тогда чувствовал… Конечно же, я не нарывался, но знал, что как только дернется кто ко мне, только посмотрит на меня не так и всё, ему п***ц. Кто бы ты ни был, но только рыпнись, и к тебе придет «масленица». Каким же дураком я был… Даже, наверное, не дураком, а ребёнком… Все мы тогда в грёбанные перестроечные годы были детьми…

После месяца «крутости» наконец мозги встали на место, и башка начала анализировать. Очень смущало то, что историю пистолета я не знал. Быть может, на нём вообще куча трупов и я ношу с собой «вышак». В те года ещё не действовал глупый мораторий на смертную казнь, по которому маньяки и убийцы жрут еду, пьют воду и дышат воздухом, в наше время получив пожизненное заключение. Эту глупость введут позднее – в 1993, а тогда за убийство и тяжкие преступления – расстрел. Это всё я тогда осознавал, но…

Уже наступили девяностые… и началось… Все валили всех, причём зачастую вообще без разговора. Каждый день в специально для этого сделанной передаче – «Дорожный патруль» рассказывали кто кого и где застрелил, взорвал, покалечил или похитил, нередко, смакуя подробности. Ежегодно погибали сотни (до тысячи!) сотрудников силовых структур. Ежегодно совершалось до полутора тысяч заказных убийств. Происходили частые похищения более или менее обеспеченных предпринимателей. Даже работорговля в стране появилась. Беспредел шествовал по стране…

К примеру, 6 октября 1991 музыканта Игоря Талькова застрелили прям перед его выступлением в Санкт-Петербурге, бывшем Ленинграде, переименованным только месяц назад – 6 сентября 1991 года.

Ужасный ужас, что тут ещё можно сказать…

Облавы, милиция, стрелки-перестрелки. Указ Ельцина против бандитизма, отражённый впоследствии в сериале «Бригада», где бывший сотрудник милиции шёпотом говорит: «Сашу Белого задержали.»

Убили телеведущего Влада Листьева, и Ельцин сказал: «Совсем «понимаш» бандиты распоясались! П***** всех!!!» И милиция начала действительно п***** всех: и виноватых, и нет. По этому приказу любого человека можно было демократически задержать без суда и следствия на 30 суток и колоть там «подозреваемого» как угодно и на что угодно …

О времена, о нравы…

Короче говоря, я спрятал «плётку» в квартире и лишь изредка брал пистолет с собой.

Затем наступили новые времена, где ствол уже практически носить было не нужно, зато нужно было носить деньги и чем больше, тем лучше. Тогда-то я и зарыл его тут, за домом под большим валуном.

– Эх, дела наши тяжкие, – сказал я себе под нос, хлебнул и пошёл в дом.

… – Ну, что вам сказать о себе… – проговорил я, сидя за столом, на котором стояли все мои. – Мне очень плохо…

Я смотрел на них, на их портреты, и пытался вспомнить мою жизнь с ними и сравнить с жизнью без них…

Вот они все, тут… а что там за окном?.. Там чужой мир. Там практически все мне чужие и никого у меня в том мире не осталось. Да, там есть знакомые и даже друзья. Иногда кажется, что там хорошо…

– Но хорошо там быть не может, ведь вас там нет! Ведь вы же здесь! Все мои роднулечки…

Вот бабушка, которая вырастила меня, вот мама, которая так рано «ушла», а вот моя беременная жена, которую ё****** дебил на мерседесе сбил на пешеходном переходе. Вот они, тут, рядом… а что там?..

Я посмотрел в окно. Там была ночь… Я выпил.

– Ну, так пусть всегда будет ночь, – сказал я и взял пистолет.

Глава 2

26 июля. Вторник. 1977 год.

Темнота… Что-то уж очень всё быстро произошло. Быстро и непонятно. Неужели так бывает. Я же даже на курок не нажал… Да что там не нажал, я его даже с предохранителя не снял. Только дотронулся. И что тогда?.. Непроизвольный выстрел? Да вряд ли… Может взрыв какой-нибудь?!

«Какой, например?..» – спросил я сам себя.

«Хрен знает какой – термический или термоядерный, не суть… В данном случае это не имеет никакого значения. Важно, что раз и темнота,» – ответил я себе же.

«Почему в нашем посёлке и над моим домом?.. или по моему дому будет правильней сказать?..»

«Откуда я это знаю почему… Может и не война вовсе, а инфаркт какой-нибудь… Быть может я уже умер…»

Мысль была странная, ведь я мыслю, а значит жив. Мысли путались.

Самое простое – это открыть глаза и посмотреть, что с домом…

Легко сказать, да трудно сделать. Открыть глаза не получалось. Да и вообще тело не ощущалось… К тому же я поймал себя на мысли, что нет звуков.

По ходу дела я приехал. Это конечная остановка и имя ей – Смерть!..

«Ну а что ты хотел? Бухать водку в таких количествах и не накосячить?.. Наверняка по-пьяному делу пистолет уронил и произошёл само-выстрел», – сказал себе я.

«Да что ты плетёшь то? Ну попил немного водочки… немного… и уснул» – отмазывал я сам себя.

«И что теперь делать то? Может это ад?»

Догадка осенила меня и бросило в пот.

«Скорее всего меня взяли и уже похоронили… причём заживо, как Гоголя. Твою мать, да они ох**** что ли? Что за б***ь это сделала? Убью паскуду!..»

Есть версия, о том, что писатель Николай Гоголь умер страшной смертью. Все подумали, что он умер, и похоронили его, а он был не мёртв, а спал летаргическим сном. Он очнулся в могиле и задохнулся.

Не знаю насчёт Гоголя врут или нет, а вот то, что я живой и меня по ходу дела закопали, уже по всей видимости становится очевидным.

Где вообще я нахожусь? Что это? Я что, в гробу? Что за х***я такая! Почему я пошевелиться-то даже не могу?

Ладно, спокойно. Дыши глубже. Дыши…

«Оо… я дышу… Воздух есть, а это уже кое-что. Это вам не “хухры-мухры”. Кислород попадает в кровь, кровь гоняет мотор. Сердце бьётся. Бьётся?» – я прислушался… «Вроде да. Значит я жив. Во всяком случае пока жив. Главное, чтоб как говорится – «кислород «не перекрыли» …»

Тут я осекся. На ум пришёл к/ф «От заката до рассвета». Тот момент, когда из стен и склепов вылезают обезображенные, полуразложившиеся трупаки и скелеты… брр… Я так не хочу!..

«Что же делать?.. Не понятно… Двигаться не могу, тела не чувствую, вокруг тишина…Наверное, нужно поспать? Отдохнуть. Набраться сил… и уж опосля…» – сказал я сам себе и тут же ответил:

«Да ты обалдел, что ль?! Сейчас воздух закончится, и задохнёшься тут нахрен! Двигайся давай! Пытайся! Пора выкапываться!..»

И тут, на правую щеку упало тепло. Через веки начал пробиваться свет. Появились звуки…

Вот поёт сверчок… Вы, когда-нибудь слышали, как он поёт? Я тоже слышал, но это было так давно. Сверчки и детство были в одно время, настолько далёкое от нынешнего, что иногда кажется, всё это был лишь сон.

Теперь, мы больше слышим совершенно другие звуки: звуки приходящих СМСок и мобильных звонков, звуки работы триммеров и бензопил, звуки от ударов пальцами по клавиатуре и работы компьютера, шумы автострады…

Сейчас же, я слышал «аномальный» звук, но знал – это поёт он, сверчок.

«Какой же ты, сверчок, молодец! Давай, сверчок, давай… Не ленись! Труби на всю округу! Разбуди всех!.. Пусть эти «сони» уже проснутся и меня, ё***** в р**, наконец откапают!..»

Ёпэрэсэтэйка…Я что, уже окончательно тронулся умом?! Слышу голоса?! Парнишка чего-то говорит, а бабулька отвечает…

Опять тёплый свет. Солнце солнышко. Где же ты было несколько минут или часов назад, когда я был в застенках. Какое же ты прекрасное, солнышко. Как же мне тепло и хорошо…

Опа, кто-то жужжит. Кто? Комар? Комар! Сейчас сядешь комар ко мне на лицо и укусишь -сволочь. Злющий комар. Как же я вас, комаров, ненавижу. Вас, и всё ваше кровососущее племя. Вы, твари, способны обломать любой отдых. А если ты кусал кого-то до меня? Принесёшь ли ты мне какую-нибудь болезнь?.. Или нет?..

Я попытался на него дунуть и приоткрыл рот. Комар тут же, не теряя ни секунды, залетел внутрь с такой скоростью, как будто именно этот момент он поджидал всю свою комариную жизнь, и теперь им было грех не воспользоваться.

– Тьфу-тьфу-тьфу на тебя, шизанутый кровопийца, – прокашлял я, дернулся и начал плеваться, махая руками.

– Саша. Что случилось? Ты что, поперхнулся?

– Ба, не волнуйся, «кхе – кхе», всё нормально. Просто что-то в горле… комар залетел… поперхнулся, – проговорил я и принялся опять плеваться и кашлять.