Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2
Полная версия
Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2
текст
Оценить:
0
Читать онлайн
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– С этим покончено. Нас сменят через десять минут. Нам надо обо всем договориться раньше, чем появятся Ангелы… Ясно?
Наши предложения были до смешного непрактичны, но Зеб выслушал всех, а затем сказал:
– Слушайте. Теперь дело уже не только в том, чтобы помочь Юдифи. Как только обнаружат, что Снотти пропал, все мы – все четверо – окажемся под смертельной опасностью допроса. Понятно?
– Понятно, – сказал я.
– И ни у кого нет плана?
Никто не ответил. Зеб продолжал:
– Тогда нам надо просить помощи. И есть только одно место, откуда мы можем ее получить. Это Каббала.
3
– Каббала? – повторил я тупо.
Юдифь ахнула от ужаса:
– Как же так… Это значит – продать наши бессмертные души! Они же поклоняются Сатане!
Зеб обернулся к ней:
– Я в это не верю.
Юдифь посмотрела на него со страхом:
– Вы – каббалист?
– Нет.
– Так откуда вы знаете?
– И как, – добавил я, – обратиться к ним за помощью?
Ответила Магдалина:
– Я член подполья. Зебадия об этом знает.
Юдифь отшатнулась от нее, но Магдалина продолжала:
– Послушай, Юдифь. Я понимаю, что ты чувствуешь. И когда-то я тоже была потрясена самой мыслью о том, что кто-то смеет выступать против Церкви. Но потом я узнала – как узнаешь ты, – что на самом деле скрывается за фальшивкой, в которую нас заставляют верить. – Она взяла девушку за руку. – Мы не поклоняемся дьяволу, моя милая. Мы и не выступаем против Бога. Мы сражаемся только с самозваным Пророком, который притворяется голосом Бога на земле. Иди с нами, помогай нам, борись вместе с нами – и мы тоже поможем тебе. В ином случае мы не можем рисковать.
Юдифь всматривалась в ее лицо при неверном слабом свете, пробивавшемся от портала.
– Ты можешь поклясться, что это правда? Что Каббала борется против Пророка, а не против Господа нашего?
– Я клянусь, Юдифь.
Юдифь глубоко вздохнула.
– Просвети меня, Господь, – прошептала она. – Я иду к Каббале.
Магдалина быстро поцеловала ее и затем обернулась к нам:
– Ну?
Я ответил сразу:
– Если Юдифь согласна, то и я согласен. – И про себя подумал: «Боже, прости мне нарушение присяги. Я должен так поступить!»
Магдалина смотрела на Зеба. Он неловко помялся и сказал со злостью:
– Я сам это предложил, правда? Но все мы идиоты, и инквизитор переломает нам кости.
Больше мы это не обсуждали – не было возможности. На следующее утро я проснулся, проведя ночь в страшных снах, в которых действовал инквизитор и кто похуже его, и услышал, как в ванной весело жужжит бритва Зеба. Он вошел в комнату, стянул с меня одеяло, болтая о всякой чепухе. Я ненавижу, когда с меня стаскивают одеяло, даже когда я себя хорошо чувствую, и ненавижу веселье перед завтраком. Я снова натянул одеяло и попытался не обращать внимания на Зеба, но он схватил меня за руку:
– Вставай, старина! Господь выпустил солнце на небеса, а ты его не видишь. День прекрасен! Как насчет того, чтобы сделать пару кругов вокруг Дворца, а потом под холодный душ?
Я попытался вырвать у него руку и охарактеризовал его словами, которые, без сомнения, снизили мне отметку за благочестие, если Ухо их уловило. Он не отпускал моей руки, и палец его нервно нажимал мне на запястье. Я забеспокоился, не свихнулся ли Зеб от напряжения вчерашней ночи. И тут понял, что он говорит со мной азбукой Морзе.
– Б-У-Д-Ь Е-С-Т-Е-С-Т-В-Е-Н-Н-Ы-М, – сказали мне точки и тире. – Н-Е П-О-К-А-З-Ы-В-А-Й У-Д-И-В-Л-Е-Н-И-Я Н-А-С В-Ы-З-О-В-У-Т Н-А П-Р-О-В-Е-Р-К-У В-О В-Р-Е-М-Я О-Т-Д-Ы-Х-А П-О-С-Л-Е О-Б-Е-Д-А.
Я надеюсь, что не выказал удивления. Я даже умудрился отвечать что-то на поток чепухи, которую он нес, передавая мне послание. Потом я поднялся и с отвращением проделал все процедуры подготовки собственного тела к наступившему дню. Я даже улучил момент, положил руку ему на плечо и отстукал ответ: Х-О-Р-О-Ш-О П-О-Н-Я-Л.
День оказался тягучим и нервным. Я ошибся на утреннем смотре, чего со мной не случалось с училища. Когда занятия наконец закончились, я вернулся в комнату и обнаружил, что Зеб, положив ноги на кондиционер, трудится над кроссвордом в «Нью-Йорк таймс».
– Джонни, агнец мой, – сказал он, обернувшись ко мне. – Подскажи мне, что это может значить – «чистый сердцем» из шести букв, начинается с «п»?
– Тебе этого знать не надо, – проворчал я и сел, чтобы снять амуницию.
– Так ты, Джонни, полагаешь, что я не заслужу вечного блаженства?
– Возможно – после десяти тысяч лет в чистилище.
В дверь постучали, и вошел Тимоти Клайс, старший легат в чине капитана. Он чихнул и прогудел в нос:
– Привет, ребята, не желаете прогуляться?
Я подумал, что худшего времени он не мог выбрать. От Тима отделаться было нелегко, а кроме того, он был самым пунктуальным и набожным человеком в части. Я старался придумать какую-нибудь причину, чтобы отказаться, когда услышал слова Зеба:
– Ничего не имеем против при условии, что мы заглянем в город. Мне надо кое-что купить.
Я был сбит с толку ответом Зеба, но все же попытался отговориться какими-то срочными делами. Зеб оборвал меня:
– Плюнь на свою бумажную волокиту! Я тебе помогу с ней вечером. Пошли.
И я пошел с ними, удивляясь, зачем Зеб на это согласился.
Наши предложения были до смешного непрактичны, но Зеб выслушал всех, а затем сказал:
– Слушайте. Теперь дело уже не только в том, чтобы помочь Юдифи. Как только обнаружат, что Снотти пропал, все мы – все четверо – окажемся под смертельной опасностью допроса. Понятно?
– Понятно, – сказал я.
– И ни у кого нет плана?
Никто не ответил. Зеб продолжал:
– Тогда нам надо просить помощи. И есть только одно место, откуда мы можем ее получить. Это Каббала.
3
– Каббала? – повторил я тупо.
Юдифь ахнула от ужаса:
– Как же так… Это значит – продать наши бессмертные души! Они же поклоняются Сатане!
Зеб обернулся к ней:
– Я в это не верю.
Юдифь посмотрела на него со страхом:
– Вы – каббалист?
– Нет.
– Так откуда вы знаете?
– И как, – добавил я, – обратиться к ним за помощью?
Ответила Магдалина:
– Я член подполья. Зебадия об этом знает.
Юдифь отшатнулась от нее, но Магдалина продолжала:
– Послушай, Юдифь. Я понимаю, что ты чувствуешь. И когда-то я тоже была потрясена самой мыслью о том, что кто-то смеет выступать против Церкви. Но потом я узнала – как узнаешь ты, – что на самом деле скрывается за фальшивкой, в которую нас заставляют верить. – Она взяла девушку за руку. – Мы не поклоняемся дьяволу, моя милая. Мы и не выступаем против Бога. Мы сражаемся только с самозваным Пророком, который притворяется голосом Бога на земле. Иди с нами, помогай нам, борись вместе с нами – и мы тоже поможем тебе. В ином случае мы не можем рисковать.
Юдифь всматривалась в ее лицо при неверном слабом свете, пробивавшемся от портала.
– Ты можешь поклясться, что это правда? Что Каббала борется против Пророка, а не против Господа нашего?
– Я клянусь, Юдифь.
Юдифь глубоко вздохнула.
– Просвети меня, Господь, – прошептала она. – Я иду к Каббале.
Магдалина быстро поцеловала ее и затем обернулась к нам:
– Ну?
Я ответил сразу:
– Если Юдифь согласна, то и я согласен. – И про себя подумал: «Боже, прости мне нарушение присяги. Я должен так поступить!»
Магдалина смотрела на Зеба. Он неловко помялся и сказал со злостью:
– Я сам это предложил, правда? Но все мы идиоты, и инквизитор переломает нам кости.
Больше мы это не обсуждали – не было возможности. На следующее утро я проснулся, проведя ночь в страшных снах, в которых действовал инквизитор и кто похуже его, и услышал, как в ванной весело жужжит бритва Зеба. Он вошел в комнату, стянул с меня одеяло, болтая о всякой чепухе. Я ненавижу, когда с меня стаскивают одеяло, даже когда я себя хорошо чувствую, и ненавижу веселье перед завтраком. Я снова натянул одеяло и попытался не обращать внимания на Зеба, но он схватил меня за руку:
– Вставай, старина! Господь выпустил солнце на небеса, а ты его не видишь. День прекрасен! Как насчет того, чтобы сделать пару кругов вокруг Дворца, а потом под холодный душ?
Я попытался вырвать у него руку и охарактеризовал его словами, которые, без сомнения, снизили мне отметку за благочестие, если Ухо их уловило. Он не отпускал моей руки, и палец его нервно нажимал мне на запястье. Я забеспокоился, не свихнулся ли Зеб от напряжения вчерашней ночи. И тут понял, что он говорит со мной азбукой Морзе.
– Б-У-Д-Ь Е-С-Т-Е-С-Т-В-Е-Н-Н-Ы-М, – сказали мне точки и тире. – Н-Е П-О-К-А-З-Ы-В-А-Й У-Д-И-В-Л-Е-Н-И-Я Н-А-С В-Ы-З-О-В-У-Т Н-А П-Р-О-В-Е-Р-К-У В-О В-Р-Е-М-Я О-Т-Д-Ы-Х-А П-О-С-Л-Е О-Б-Е-Д-А.
Я надеюсь, что не выказал удивления. Я даже умудрился отвечать что-то на поток чепухи, которую он нес, передавая мне послание. Потом я поднялся и с отвращением проделал все процедуры подготовки собственного тела к наступившему дню. Я даже улучил момент, положил руку ему на плечо и отстукал ответ: Х-О-Р-О-Ш-О П-О-Н-Я-Л.
День оказался тягучим и нервным. Я ошибся на утреннем смотре, чего со мной не случалось с училища. Когда занятия наконец закончились, я вернулся в комнату и обнаружил, что Зеб, положив ноги на кондиционер, трудится над кроссвордом в «Нью-Йорк таймс».
– Джонни, агнец мой, – сказал он, обернувшись ко мне. – Подскажи мне, что это может значить – «чистый сердцем» из шести букв, начинается с «п»?
– Тебе этого знать не надо, – проворчал я и сел, чтобы снять амуницию.
– Так ты, Джонни, полагаешь, что я не заслужу вечного блаженства?
– Возможно – после десяти тысяч лет в чистилище.
В дверь постучали, и вошел Тимоти Клайс, старший легат в чине капитана. Он чихнул и прогудел в нос:
– Привет, ребята, не желаете прогуляться?
Я подумал, что худшего времени он не мог выбрать. От Тима отделаться было нелегко, а кроме того, он был самым пунктуальным и набожным человеком в части. Я старался придумать какую-нибудь причину, чтобы отказаться, когда услышал слова Зеба:
– Ничего не имеем против при условии, что мы заглянем в город. Мне надо кое-что купить.
Я был сбит с толку ответом Зеба, но все же попытался отговориться какими-то срочными делами. Зеб оборвал меня:
– Плюнь на свою бумажную волокиту! Я тебе помогу с ней вечером. Пошли.
И я пошел с ними, удивляясь, зачем Зеб на это согласился.