Асмодей Pictures

– Развратной ночи и нескучного блядства, – приветствовала она. – Что закажете?

– «Тушёный ангел», – сообщил бес, едва взглянув на меню.

– А на гарнир? – казённо поинтересовалась ведьма. – «Адская картошка» с перцем, макароны «Путы зла» или попробуете новое предложение – «Потроха святоши»?

– «Адскую картошку», – кивнул Корнелий. – Побольше соуса. Бокал разливного тёмного пива «Седьмой грех» и на закуску порцию сухариков «Чесночный мученик».

– Минет будете брать? – осведомилась официантка. – Сегодня акция – берёшь одно прелюбодеяние, два – в подарок. В принципе, у вас по карточке на секс скидка пятьдесят процентов как бесу, работающему с духовными особами. И чистый спирт за вредность.

С дальнего столика Этельвульфу замахал руками бес в джинсах и свитере.

– Я приятеля встретил, – сказал Корнелий. – Может, потом уже оргию сообразим – после того, как безбожно и неудержимо напьёмся в стиле диких свиней. Большое спасибо.

– Пожалуйста, – улыбнулась официантка. – Ваш заказ принят, ожидайте кушанье.

Через секунду на стул рядом с Корнелием грузно плюхнулся тот самый бес в джинсах, осторожно держа на весу пиво. Тут же отхлебнул половину бокала и сплюнул пену.

– Корнеша, братан, сто лет тя не видел! – завопил гость. – Чо как, сучара?

Этельвульф еле заметно скривился. Староанглийскому демону по природе положено проявлять чопорность и официальность. Пусть он последние пятьсот лет жил в России – привыкнуть к бесам-выскочкам, коим всего четверть века от роду, было физически невозможно. Чёрт Мурмур, как и он, числился полукровкой (рождён от эстрадной певички) – сын адского герцога с таким же именем (в среде русских демонов его уважительно именовали Мурмур Мурмурович). Отец занимал пост сопредседателя в Коллегии Демонов: по статусу он мог воскресить любого мертвеца и заставить отвечать на свои вопросы. Согласно мифу, герцог летал на грифоне – однако в поездках обходился без сказочной птицы. Грифоны и драконы передохли достаточно давно, ещё до пуска первой железной дороги, не выдержав местной экологии. Худощавый и низкорослый юноша с выдающимися скулами на плоском лице, Мурмур являл собой классический образец золотой молодёжи, в любых разговорах произнося: «Папа то, папа это». В весьма нежном возрасте он уже достиг должности соглядатая (восьмой разряд демонов) и работал под прямым руководством Астарота в отделе прелюбодеяний: внушая девушкам ночные сны с Бредом Питтом, приводящие затем к жестокой мастурбации под одеялом.

Этельвульф окинул приятеля взглядом. Настроение почему-то испортилось.

– Бывало и хуже, – откровенно ответил он.

Принесли пиво. Он сдул пену и глотнул тёмную жидкость. Печально, с каждым столетием пиво всё хуже. Эх, какой потрясающий эль некогда варили на границе с Шотландией! Нынешнее поколение людей вряд ли узнает, что такое хорошее пиво.

– С попом этим никак? – понимающе кивнул Мурмур. – Да, хреново, конечно. Знавал я однажды демона, так ему дали миссию вегетарианца одного соблазнить. Вот мучился бедняга. Дошёл до ручки – устроился в любимую фирму «объекта» пиццу доставлять.

– А как пицца может погубить душу? – удивился Корнелий.

– С этим сложно, – согласился Мурмур. – Но в пост, чувак, – оно запросто. Вегетарианец всегда заказывал «Не убий» – особую лепешку с овощами и соевым сыром. Бес извёлся, пытаясь развести «объект» оскоромиться – без толку. Один раз для профилактики яду сыпанул. Тот траванулся, выздоровел – и опять соевый сыр жрёт. У демона в мозгах от перенапряжения что-то лопнуло, отказался от миссии – а это ж наказание, срок сразу. Встречал я его потом на каторге, близ этажа восемнадцать «бэ»: считай, нет больше парня. Совсем бедняга докатился, по ночам монстра в шкафу в детских спаленках изображает.

– Благодарю за оптимизм, – кисло сказал Этельвульф.

Официантка, шурша рясой, принесла заказ на деревянной дощечке. Тушёный цыпленок был прибит к дереву гвоздями (прозрачный намёк на распятие), сбоку дымился картофель. Запах «ангел» издавал восхитительный, и чёрт ощутил, что проголодался. Он отрезал себе кусок, наколол на вилку-трезубец и разжевал. Да, шеф-повар тут гений. Говорят, раньше работал в отделе чревоугодия и кучу народу отправил на муки в Ад: вот, безусловно, хитрая задумка… человек без задних мыслей приходит в авторский ресторан, наслаждается там отлично приготовленным блюдом, чревоугодничая, – и не в курсе, что сие действо есть смертный грех. Иногда Этельвульф всерьёз задумывался, есть ли в Раю кто-нибудь вообще? Или там, офигев от одиночества, летают лишь стаи белых голубей…

– Хочешь? – он пододвинул «ангела» в сторону Мурмура.

– Не, чувак, спасибки, – ответил тот, копаясь в недрах айфона. – Не, ну ты сечёшь? Монстром в шкафу пугать трёхлеток. Да, как бы и с тобой такого не приключилось.

– Спасибо, – улыбнулся Корнелий, показав зубы с застрявшей курицей. – Ты очень мил.

Мурмур залпом осушил бокал пива.

– Мужик, ну с этим ващет надо чота делать, – развивал он активность. – Ты пробовал ну… как-то взбесить его? Скажем, типа… у попа этого есть домашние животные?

– Имеются, – подтвердил бес, расправляясь с «ангелом». – Нехарактерные такие даже… знаешь, сперва, получив задание, пока я ближе с ним не познакомился, радовался – вижу, собачка у него на квартире живёт, чихуахуа. Ну, думаю, дело в шляпе – мелких карманных псин только изощрённые мужеложцы держат да девицы гламурные а-ля Пэрис Хилтон. Конечно, немного напрягло, что собачку зовут Серапион, но… ну, в общем, оказалось, фигня. Чихуахуа лишь досталась ему в наследство от почившей в бозе чокнутой старушки-соседки. Так что надежда на мужеложество не оправдалась.

– Убей собачку, – бестрепетно предложил Мурмур. – Поп будет психовать. Прикинь, приходит он после молитвы, такой весь одухотворённый. Включает свет, а там – оба! – чихуахуа, распотрошённая в центре пентаграммы. И стены все в кровище… у двери огромные алые буквы: «Люцифер король, слава Сатане». Смотрит он грустно на всё это и говорит: «Да ёб вашу мать!» И ты уже на десять процентов ближе к своей цели.

– Ты святого отца не знаешь, – вздохнул Этельвульф, с откровенным удовольствием принявшись за картошку. – Его и слон распятый в комнате выматериться не убедит.

Мурмур-младший приподнял тонкие брови.

– А ты уже пробовал?

– Нет, слишком энергозатратно. Но поверь на слово, не сработает и это. Да и не могу я убивать собак. У англичан к ним пиетет, любим охоту. Меня ещё на первых чёрных мессах демоны постарше стыдили – да что ж ты так, пуделя несчастного не загрызёшь? Мамины старобританские гены никуда не денешь. Сердце ведь кровью обливается.

Он отставил пустую дощечку с костями и вкусил пива.

– Чувак, тебе бы психолога навестить, – тревожно предложил Мурмур, провожая взглядом «монашку» с потрясающим бюстом. – Неужели совсем никого убить не можешь?

– Да ты в своём уме? – возмутился Корнелий. – Всех могу. Но вот собачек – никак.

Бес чувствовал себя в этом разговоре полным идиотом. Увы – демона, чей папа занимает такой пост, не следует слать нафиг без причины. Потом проблем не оберёшься.

– А какие-то ещё животные у попа дома имеются? – продолжал напирать приятель.

– Только одно, – вспомнил Этельвульф. – Волнистый попугайчик по имени Кеша, серо-голубого цвета. Он тоже от старушки достался. Довольно милое создание, умеет говорить «Кеша хороший» и «Каши хочешь?». Я ему пару раз горстку семечек с собой приносил.

– Убей попугайчика, – немедленно потребовал Мурмур.

Бес притворился, что поглощён созерцанием пузырьков в бокале пива. В юношестве он часто представлял себя на службе у Сатаны в качестве рыцаря в рогатом шлеме и чёрных доспехах. Поражая обоюдоострым мечом с шипами святых угодников в пылу битвы и невзирая на тяжкие раны, он громогласно провозглашал славу Люциферу. Но честное слово – ни разу, вот совсем ни разу в этих мечтах Корнелию не виделось, как рыцарь Ада приносит на алтаре в жертву волнистого попугайчика. По выражению его лица соглядатай Мурмур Мурмурович понял, что ляпнул знакомому нечто невразумительное.

– Ну, ты сам решай, как лучше, – промямлил он. – Хотя иногда силам зла стоит схватиться и за соломинку, покуда нет бревна. Отойду к бару за бесплатным минетом, бай-бай.

Через час Корнелий вышел наружу и поднял воротник куртки, глядя на силуэты зданий в мокром тумане. Приятный город. Как и в Британии, весна тут похожа на позднюю осень: сплошной дождь, грязь и мрак. Он прикинул, какое такси ему вызвать домой – обычное или демоническое? В кармане было двести рублей – домой в Отрадное явно не хватит. Бесовскую же кредитку изрядно пощипал визит в «Адскую Кухню»: низшим демонам жалованье в мане начислялось по самому убогому тарифу. Искусителям-полукровкам (в отличие от первородных) по статусу не полагалась даже отдельная квартира: сопредседатель Коллегии Демонов Асмодей был уверен, что убогие жилищные условия стимулируют к большему стремлению сбивать людей с пути истинного. Подумав, Корнелий сплюнул на асфальт пивной слюной и уныло побрёл в сторону метро.

Дверь квартиры в панельной девятиэтажке ему открыл юноша восточного типа.

– Саляму алейкум, – поздоровался он. – Я уже беспокоиться стал, брат. Кебаб будешь?

Хамад имел столь сахарную внешность (оливковая кожа, чёрные глаза и ангельское лицо), что, получи он доступ к тусовкам богемы, Зверев с Моисеевым уже дрались бы за него на ножах. Будучи иракским демоном-раджимом, он, подобно Этельвульфу, не смог перепрыгнуть на восьмой уровень и позорно провалил предпоследнюю миссию. На верховном совещании шайтанов в Багдаде Хамада единогласно приговорили к ссылке в Россию – где он и обретался уже пару веков. Три года назад раджиму наконец-то вновь доверили миссию – подбить на плотский грех восемнадцатилетнюю девственницу. Тут Корнелий откровенно сочувствовал своему соседу: с таким суровым заданием бедолага рисковал остаться здесь навсегда, ибо местный дефицит девственниц возраста зрелости ощущался довольно наглядно. Правда, последние четыре месяца он обхаживал юную девушку южного типа, и та яростно отвергала его настойчивые домогательства – сердце раджима лелеяло робкую надежду. В углу прихожей, обклееной обоями цвета шаурмы, валялся заляпанный грязью жилет дворника – Хамад только-только пришёл с работы. Ему понадобилось много времени, чтобы окончательно понять: восточный демон в человеческом обличье может рассчитывать в Москве сугубо на место гастарбайтера.

– Благодарю, – сказал Этельвульф, заходя в квартиру. – Я в «Адской Кухне» перекусил.

Он нагнулся, развязывая шнурки на ботинках.

– Может, хотя бы хумус скушаешь, брат? – вежливо настаивал Хамад. – Лепёшки есть, я тут чай сделал, хвала Иблису жесточайшему, – горячий, прямо как в Аду. Тамам?[1]

– Тамам, – согласился Корнелий. – Чай я вдвойне люблю – по причине английского происхождения, да и тут его обожают. Только перца положи, привык вместо сахара.

…Позже они сидели на кухне за столом, держа в руках огромные, едва ли не литровые, чашки, и смотрели по телевизору футбол. Сборная России играла с Люксембургом – уже через двадцать минут команда великого герцогства (в ней, судя по размерам страны, состояла половина населения) забила россиянам пару голов. Трибуны откликнулись страдальческим свистом, завибрировали и задрожали, будто в предсмертных судорогах.

– Э, слушай… у них что, тренер – тоже демон? – спросил Хамад.

– Да ты чего? – удивился Этельвульф. – Просто хуёво играют.

Он с удовольствием глотнул обжигающей жидкости. Наивность Хамада временами поражала. Раджим был ярым сторонником теории всемирного заговора бесов Иудеи, коих подозревал в проводимости всюду теорий добра, и часто выносил Корнелию мозг в вечерних беседах. Его ум не постигал открытий, посетивших Этельвульфа весьма давно: в России полным-полно вещей, которые делаются хреново вообще без участия любой категории демонов. Например, как-то раз архонт Пифон запланировал обрушение моста под Новокузнецком. Долго старался, тщательно, почти целый год потратил – наводил порчу, устроил ведьминский шабаш (еле-еле перед бухгалтерией Коллегии оправдался за перерасход), даже парочку импортных вампиров для пущей крутизны заказал с доставкой в гробах через DHL из Трансильвании. А мост взял и рухнул сам по себе, потому что тамошний губернатор деньги на строительство украл. У Пифона краткое помутнение рассудка случилось – пришлось потом здоровье на серных источниках поправлять.

В дверь позвонили. Истерично и долго, не отрывая пальца от кнопки звонка.

– Я открою, – поднялся с диванчика Корнелий. – Небось опять свидетели Иеговы. Я просто обожаю их в квартиру приглашать: клёво о Христе побеседовать с позиции сатаниста. Только на прошлой неделе двенадцать человек до психического расстройства довёл.

– Брат, да на них пахать надо, – лениво откликнулся Хамад.

Этельвульф щёлкнул замком и сразу же остолбенел. На пороге стояла девушка в пальто – с тёмных волос на пол стекала дождевая вода. По бледному лицу сплошняком расплылись тушь и румяна, напоминая смесью маску гитариста Kiss Джина Симмонса. Правда, сходство было неполным. На левой скуле багровел наливающийся лиловой тьмой синяк.

…– Пиздец, – одними губами прошептала Елизандра, глядя ему в глаза. – Он ушёл.

Глава 3

Пришелец

(Тверской бульвар, рядом с Пушкинской площадью)

Он остановился рядом с книжным магазином – переждать под навесом дождь. Бесцельно посмотрел на часы – спешить ему некуда. Крепкий, мускулистый человек лет пятидесяти в чёрном костюме, с бородкой и седым ёжиком волос ничуть не напоминал насмерть перепуганного старика, ещё сутки назад спасавшегося бегством через безлюдные дворы от охотников-теней. Незнакомец уже практически пришёл в себя, и ему было слегка неприятно вспоминать, насколько жалко и убого он тогда выглядел.

Холодно и мокро. Наверное, здесь весна или осень.

Беглец усмехнулся. Подумать только, он почти погиб! Оставалась всего пара секунд, и… но совершенно неожиданно для него самого к нему вернулись забытые профессиональные навыки. Он и сам ничего понять не успел, как, сбитая ловким приёмом, демоница лежала у его ног. Два удара: один в живот, другой в лицо – и она сразу потеряла сознание. Наверное, следовало потратить пару секунд и сломать ей шею, но чёрт знает, можно ли этим убить. Тратить впустую время – достаточно опасно, приближались тени…

А вот беглеца, в отличие от демонов, убить можно.

Он сам не понимал, откуда это знает. Память почти не работала, воспоминания отрывочно крутились в голове, как мутная, поцарапанная плёнка советской фирмы «Свема». Вот он, кажется, едет в машине. Разговаривает с женщиной – крашеной блондинкой в белом платье. Пьёт вино из длинного узкого бокала. И… всё. Словно вырвали большую часть мозга, заменив пластиковой субстанцией. Как его имя? Он и понятия не имеет. Фамилия? Спросите что полегче. Почему он умеет так хорошо драться? Ему осталось положиться на свои собственные природные инстинкты и надеяться – со временем он вспомнит всё, что нужно. А вспоминать следует многое. И машину. И женщину. И татуировку на левой руке, выше локтя – череп с цветами в пустых глазницах, обрамлённый тремя распустившимися розами. Откуда она у него и когда он её сделал? Память не спешила возвращаться: она куражилась над ним, как полуголая кокетка, показывая частички своего тела, скрытого плотным покрывалом. Да что ж такое! Он знает, в каком городе находится, вполне осведомлён о его истории, зато собственная личность для него – тёмный лес. Дверь распахнулась – из помещения выпорхнула парочка хохочущих девиц. Ноздри беглеца обоняли аромат свежесваренного кофе. Надо же… он ему знаком… значит, он его любил. Сейчас во многих книжных подают чай и кофе – кризис, привлекают покупателей. Пальцы нащупали в кармане свёрнутые в трубочку купюры – успел захватить из кассы цветочного киоска. О, а он ведь даже не знает цен… впрочем, какая разница. Он только что избежал смерти. Неужели отказать себе в чашке капучино?

Через пять минут беглец сидел в тёплом кресле с томиком Пушкина, и, близоруко щурясь, смотрел из-за стекла на город. Кажется, он видел эти улицы раньше? Или нет? Трудно угадать. Проспекты со старинными зданиями, построенными ещё при царе, словно усилиями повара в кухне fusion, мешаются с другими – мрачными сталинскими высотками и аляповатыми домами из стекла и бетона: которые, стоит их сдать строителям, разваливаются от поворота ключа в замке. Удивительно. Если он помнит такие вещи, то почему забыл всё о себе? Что с ним сделали? И самое главное – зачем? Уфф, да пустое. Хватит философствовать, достаточно ощущения – он тут не пропадёт.

Сотрудница магазина, дежурно улыбаясь, принесла чашку со взбитой наверху пенкой.

Он поблагодарил её кивком, однако не притронулся к капучино. Беглецу физически трудно было вытащить руку из брюк – ладонь покоилась на рукояти пистолета, внушая уверенность. Оружие он взял там же, возле кассы цветочного киоска. Девица поджидала «гостя», это очевидно. И как преследователи узнали, что он зайдёт именно туда? Впрочем, не слишком трудно догадаться. Один-единственный «домик» с электрическим светом во всей округе: заманили, словно мотылька на лампочку. Пистолет очень старый, ещё довоенного выпуска – «ТТ» с магазином на восемь тяжёлых патронов весит почти килограмм, но с такой «бандурой» в кармане определённо чувствуешь себя спокойнее. Пуля, выпущенная из «ТТ» в упор, пробивает и каску, и среднего качества бронежилет.

И вот откуда, извините, он всё это знает?

Человек судорожно втянул ноздрями аромат кофе. Это подчёркивает явь происходящего. Во сне нет запахов, они нереальны – ты можешь чувствовать боль, удовольствие (когда снится секс), но не запах. Значит, ему ничего не грезится. Жаль. Сон был бы логичным объяснением – только там можно увидеть полностью пустой спальный район и демона с паутиной во рту, торгующего под покровом ночи в киоске жухлыми цветочками, с двумя тысячами рублей в кассе и антикварным пистолетом «ТТ». А может, он попросту сумасшедший? О, тогда это бы всё полностью и окончательно объяснило. Шизофренические видения, говорят доктора, настолько реальны, что если тебя в бреду схватило за руку чудовище, на коже проявится синяк. Может, поэтому он и обоняет кофе.

Беглец вздохнул и приподнял чашку.

На синем фарфоровом блюдечке с полустёртым логотипом книжного магазина лежала плотная салфетка – и в неё было завёрнуто нечто с жёлтым уголком. Наверное, рекламный проспект или визитка. Он развернул салфетку… и замер. Откуда это взялось? Дорогие очки в тонкой оправе и карточка. Кредитка VISA Gold. Сама же салфетка (точнее, тыльная её сторона) была покрыта крупными округлыми буквами – явно выведенные шариковой ручкой, со стороны они казались напечатанными на машинке.

И когда народ увидел, что Моисей не сходит с горы,

То собрался к Аарону и сказал: «Встань и сделай нам бога,

Который шёл бы перед нами, ибо с этим человеком,

С Моисеем, который вывел нас из земли Египетской,

Не знаем, что сделалось». И сказал им Аарон – выньте серьги,

Которые в ушах ваших жён, ваших сыновей и ваших дочерей.

И весь народ вынул серьги из ушей своих, и принесли к Аарону[2].

Человек сунул руку в карман и затравленно огляделся. Кто здесь? Неужели его выследили? Магазин выглядел пустым и заброшенным. Лишь в углу, стоя у стенда с детективами, на повышенных тонах что-то обсуждали юноша и девушка: весьма упитанная продавщица с бейджиком откровенно скучала рядом с кофе-машиной. Он сделал ей знак. Она, не торопясь, подошла к нему, с ленцой цокая каблуками туфель – в обеих руках девушка держала коробочку с рисунком: белые лилии на голубом фоне.

– У меня для вас сюрприз!

– Это… кто положил мне сюда это? – он излишне нервно ткнул пальцем в блюдце.

– А…– её полное, как луна, лицо расплылось в улыбке. – Ваш друг. Сказал, секретный презент… у вас же сегодня день рождения, верно? Поздравляю. Отдал и сразу же ушёл – говорит, игра такая – вы обязаны будете отгадать, кто он такой. И вот ещё, пожалуйста (она бережно поставила на столик коробочку) – здесь для вас мобильный телефон.

Человек стиснул пальцы на рукояти «ТТ».

– Как он выглядел?

Девушка затараторила: без пауз, рассыпая слова горохом:

– Я не особенно всмотрелась – в светлой шляпе, тёмные очки… незапоминающийся, в общем. Такой подарок… я уж, простите, глянула краем глаза: блин, настоящая золотая кредитка (игриво). Завидую, когда у человека по жизни есть хорошие и щедрые друзья. А вот стихи – они из Библии, да? Клёво. Библию сейчас очень модно читать, у меня подруга тащится. Кстати, на все Священные Писания сегодня скидка. Показать Евангелие?

Человек, глядя ей в глаза, покачал головой.

– Нет, не надо. Пожалуйста, принесите счёт.

Он расплатился, прибавив полсотни рублей на чай. Нервная дрожь утихла, пальцы в кармане разжались. Судя по всему, никто не собирается его убивать, и чёрные силуэты спального района вместе с девицей с паутиной во рту вряд ли ждут беглеца на выходе, раскрыв смертельные объятья. Но кто такой этот таинственный «друг»? Зачем он вообще ему помогает? Что означает цитата из Библии? Перевернув салфетку, он снова дважды медленно прочитал сообщение. Затем – ещё один раз, повторяя про себя каждое слово.

В голове что-то отчётливо щёлкнуло – словно переключатель.

Открыв коробку, он достал мобильный телефон: «Самсунг», с большим экраном. Тот уже был включен: на дисплее светилась пришедшая эсэмэска – пара фраз, плюс несколько цифр. Беглец поднялся со своего места. Покинув магазин, он двинулся вверх по бульвару, механически, как робот. На углу здания свернул налево. Прочтение стиха и послания в телефоне словно активировало в мозгу нужную кнопку: он шёл уверенно, размашистым шагом, глядя перед собой. Чувство достижения цели, смысла существования захлестнуло всё внутри – заняло тело целиком, растекаясь по венам, обволакивая голову, заливая глаза.

Неважно, кто прислал подарки. Это – его хранитель и помощник.

Раннее серое утро, люди спешат по делам сквозь моросящий дождь. Никто не обращает внимания на ещё одного скучного интеллигента, бредущего по своим делам. Перед глазами полыхнула короткая вспышка: да, ему следует зайти именно СЮДА. Он поднялся по ступенькам в банк: офис только что открылся, никаких посетителей внутри. Беглец подошёл к окошку: позади стекла перекладывал бумажки сонный юноша в ослепительно белой рубашке.

– Доброе утро, – вежливо сказал гость. – Я хотел бы купить золото в слитках.

– Сколько именно? – без удивления осведомился клерк.

– Примерно полкило, – улыбнулся незнакомец. – Этого мне должно хватить.

…Человек в тёмных очках и светлой шляпе, стоявший на противоположной стороне улицы, дождался выхода беглеца со свёртком. Убедившись, что тот двинулся в нужном направлении, он повернулся – и вразвалочку зашагал ко входу в метро «Тверская».

Глава 4

Елизандра

(район Отрадное, улица Декабристов)

Этельвульф чувствовал себя изрядно утомлённым. Ещё бы – целую ночь напролёт сидеть и вытирать сопли своей «бывшей» – как в прямом, так и в переносном смысле. Его роман с Елизандрой имел место лет сто двадцать назад, в эпоху царствования императора Александра Третьего. Тогда Елизандра обладала совсем другой внешностью – светленькая, пухленькая девица с веснушками и носом-пуговкой, эдакая восторженная «бестужевка». В отличие от Корнелия, родившегося путём привычного для бесов скрещивания с человеческой расой, Елизандра являлась чистым по крови первородным демоном – из тех, кто, согласно древней легенде (в чью правдоподобность Этельвульф не очень-то верил), прежде работал ангелом и якобы был низвергнут с небес по персональному велению Божьему. Этим фактом слуги Сатаны страшно гордились, хотя природное демоническое обличье лишь усложняло жизнь на Земле. Вот и сейчас, искусственная кожа Елизандры лежала в растворе в ванной (требовалось смыть косметику), благо Корнелий предпочитал общаться с экс-подругой в натуральном виде. Сама гостья выглядела не столь уж страшным чудовищем, каким демонов представляют Голливуд и компьютерные игры. Вполне человеческое (и даже слегка симпатичное) лицо, длинные волосы и стройное тело с маленькой грудью. Однако тёмно-серая, поросшая пусть редкой, но всё же волчьей шерстью кожа, жёлтые кошачьи глаза (светящиеся во тьме), паутина во рту и устойчивый запах тлена вкупе со слежавшейся пылью оставляли ей мало шансов завести любовника среди людей, пребывая в естественном адском образе.

Кожу Елизандра меняла достаточно часто – каждые сорок лет.

Это, разумеется, вызывало протест сатанинской бухгалтерии. Демоны девятого разряда (а карьера Елизандры складывалась не лучше, чем у Этельвульфа) по законодательству получали бесплатно казённую одежду. Срок действия стандартной шкуры определялся Коллегией Демонов в 70 лет, но Елизандра каждый раз устраивала в отделе снабжения такой грандиозный скандал, что с ней опасались связываться даже искушённые в битвах с крестоносцами архонты. Подумать только, одно время Этельвульф и Елизандра даже собирались жить вместе… ну, счастливые браки демонов – большая редкость. Демоницы не могут иметь детей, а племя бесов на Земле (согласно заветам Дьявола) следовало приумножать. Связи с человеческими женщинами открыто поощрялись руководством, но для рождения ребёнка следовало получить спецразрешение. На словах поддерживая свод законов «Скрижали Сатаны», Коллегия жесточайше регулировала поголовье демонов, взяв за пример современную политику Китайской Народной Республики – «одна семья – один ребёнок». Так почему они не живут вместе с Елизандрой? Да вот как раз из-за этого.