Самый человечный цвет

Мысли лихорадочно носились в моей голове. Мне необходимо было придумать что-то такое, что удержало бы ее на земле, потому что представить какой-то иной исход я просто не мог.

– Год. Дай мне год, и я найду для тебя такое место на земле, где ты сможешь быть счастлива. Дай мне год, и я найду человека, который сделает тебя счастливой!

Она смотрела на меня сверху вниз, и в пустом ее взгляде я вдруг увидел жалость. Она покачала головой.

– Год! – не отступал я, – ну же! Каких-то двенадцать месяцев, прошу тебя. Ты так долго держалась, продержись еще чуть-чуть, и я обещаю, станет легче.

Она думала, я видел это по ее лицу. Размышляла. А о большем я не мог и мечтать. Если бы она на все сто процентов решилась распрощаться со всем, она бы уже ушла. Но оставалась эта миллионная доля процента, которая еще могла удержать ее здесь, и я схватился за этот шанс, как утопающий за соломинку.

– Жалеешь уже, что встретил меня? – спросила она.

– Нет, наоборот. Я счастлив, что встретил тебя. Если бы я тебя не встретил, твое тело уже плыло бы к морю. А так, ты живая и теплая, и очень красивая, стоишь здесь и сейчас. Так мы договорились? Всего лишь год.

Она посмотрела на дождь за окном, потом на мирно беседующих за стойкой бариста, на сидящего за угловым столиком мужчину с газетой, а потом снова на меня.

– Ты сумасшедший, – прошептала она.

– О, у меня были учителя! Ну так что?

Она обессилено опустилась на стул и закрыла лицо руками.

– Ты понимаешь, что обрекаешь меня на двенадцать месяцев страданий?

– Да.

– И тебе не жаль меня?

– Прости, но нет.

Она провела руками по своим рыжим волосам и глубоко вздохнула.

– Только год, – настаивал я.

– Хорошо, – сдалась наконец Фэй, – ровно через год. На этом же месте. В это же время. Если ты не придешь по той или иной причине, я не расстроюсь. Но ты мне должен кое-что пообещать.

– Да?

– Если ты не сможешь мне помочь, не терзайся. Если забудешь, не вспоминай. Это будет уже не важно, – она снова поцеловала меня и зашагала к выходу, – все не так уж важно, – сказала она, обернувшись на пороге, и скрылась в струях дождя.

У меня на мгновение замерло кровообращение. Потом я кое-как пришел в себя, пытаясь осознать, что же я только что такое сделал. Я придумал для себя предлог, чтобы продолжать двигаться дальше. Как молекула в броуновском движении, без вектора и цели, просто куда забросит меня судьба, потому что одна девушка может умереть, если я остановлюсь.

Я взял свои вещи и вышел под ослабевший дождь. Кажется, погода решила надо мной сжалиться.

Мне удалось найти для себя ночлег в небольшом чистом хостеле в центре, а на следующее утро я отправился бродить по городу, продолжая прерванную накануне прогулку. Наслаждаясь видами и отсутствием дождя, я думал о знаках. Нет, не о дорожных, хотя и о них тоже, но больше все-таки не о них. Я думал о знаках, которые нам преподносит жизнь. И что если следовать этим знакам, судьба может завести нас в такие места, где мы и не надеялись побывать, куда вряд ли сами дошли бы, если бы не пользовались подсказками. Главное увидеть их. Я вспоминал, какая была последняя подсказка, которую я получил? Наверняка это должно было произойти еще в Калифорнии. Наверняка мне ее должна была дать Джой, потому как больше некому.

Как раз в этот момент я проходил мимо книжного магазина и вспомнил об ее привычке таскать с собой стопку книг. Я зашел и стал осматривать полки. Что же такое было с книгами? Мы ехали из Сан-Фран, и она что-то сказала о книгах… я увидел имя Керуака на обложке. Нет, слишком очевидно. И потом, я уже был в его вотчине, пора было двигаться дальше. И тут в мозгу всплыло имя, которое произнесла Джой, сравнивая себя с персонажем. Я поймал пробегающего мимо работника магазина.

– Извините, вы не могли бы мне помочь? Вопрос странный, конечно, но может, вы знаете книгу, в которой главного героя зовут Крис МакКэнделс?

Парень задумался, но потом его лицо прояснилось.

– Конечно, знаю! Странно, что я забыл, это отличная книга!

Он вбил что-то в компьютер и выдал мне чек, на котором был указан автор и название, а также полка, где я мог найти эту книгу.

Через десять минут я уже сидел в очередной уютной кофейне, заправляясь очередной дозой кофеина и читая вновь приобретенную книгу. Время шло, а я все читал и читал. История захватила меня, и я сразу увидел, что моя ненормальная подружка действительно могла быть реинкарнацией этого молодого человека. А почему бы и нет, собственно? Что мы знаем о переселении душ, о том, как тесно все связано? В конце концов, никто так ничего и не доказал, но верить-то хочется…

Итак, Аляска. Аляска?

Но только я-то не искал уединения в глуши, я наоборот стремился к людям, какими бы они ни были. Поэтому мне нужно было попасть в Анкоридж или Фейрбенкс или куда там еще можно попасть? Или вот еще хорошая идея – отправиться на рыбный промысел! А что? Может, удалось бы заработать немного денег, чтобы двигаться дальше, потому что мое финансовое положение стремительно ухудшалось, а поправить его можно было только работая. Да, по стране можно было кое-как перемещаться автостопом, у меня был спальник, да и я не был привередлив по части удобств. Но если я действительно хотел найти такое место, где Фэй было бы спокойно, я должен был постараться получше.

Я забрал свои вещи и вышел за город, на трассу. Теперь мне оставалось только вытянуть руку и ждать, когда кто-нибудь согласится подбросить меня на север, в осень и приближающиеся холода. Впрочем, меня это не слишком пугало – я не собирался долго задерживаться на Аляске, и к зиме рассчитывал переехать в более теплый климат.

Возле меня притормозила серая легковушка, и водитель сказал, что едет в Ванкувер, до которого он вполне мог меня подкинуть. Я обрадовался и принял его предложение.

Мы ехали чуть больше двух с половиной часов, за которые мой водитель успел рассказать мне обо всех своих проблемах, а я ему искренне посочувствовал, но вряд ли помог. Хотя, на самом-то деле, большинство людей и не нуждается в советах- им просто нужно выговориться, а мои уши, уши совершенно постороннего человека, идеально подходят для таких монологов.

В Ванкувере мы попрощались, и я побрел через город, предварительно справившись в какой-то туристической конторе о том, какой трассой мне предстоит добираться дальше на север. Через некоторое время я снова оказался на шоссе и снова вытянул руку, стараясь поймать попутку. Минут через пятнадцать у меня за спиной раздался протяжный гудок, похожий на крик раненого мамонта, и рядом со мной затормозила огромная фура.

Я залез в кабину. Водителем был рослый мужик во фланелевой рубахе и кепке, с многодневной небритостью на добродушном лице и веселыми блестящими глазами.

– На север топаешь, парень?

– Да.

– Куда собрался?

– На Аляску, сэр.

– Хорошее дело. Я еду в Принц-Джордж, это отсюда миль четыреста восемьдесят с мелочью, все время на север. Так что нам по пути!

– Спасибо!

Я знал, что в тот день мы не добрались бы до городка, что встроенная система не позволила бы моему водителю вести машину без перерывов, и в какой-то момент ему надо было отдохнуть, но мне ведь было некуда торопиться. Относительно некуда.

Моего веселого водителя звали Билли, и он расспрашивал меня о моих путешествиях и признался, что сам тоже всегда мечтал посмотреть другие места. Наверное именно поэтому он стал дальнобойщиком. Он уже много раз пересек Канаду с севера на юг и с запада на восток и искренне любил свою северную лесную страну. Я пообещал, что обязательно попутешествую по Канаде, когда получится.

Через несколько часов мы остановились у придорожного кафе и поужинали. Билли выразил желание угостить меня, как хозяин, которому не пристало брать деньги с гостя, и мы сидели и болтали до самой ночи. А ночью он забрался в свою подвесную кровать в кабине фуры, а я устроился на сиденье, и мы оба уснули, и каждому из нас снились сны о своих дорогах.

На следующий день мы добрались до Принц-Джорджа, где нам предстояло попрощаться. Билли пожал мне руку и поблагодарил за компанию.

– Ты поосторожнее только, малыш, смотри в оба!

– Хорошо. Спасибо за все!

– Не за что. Ровной тебе дороги!

Мы расстались, и я пошел дальше по дороге, надеясь на лучшее. На этот раз мне пришлось пройти несколько миль и пропустить пару машин, но, в конце концов, мне улыбнулась удача в виде старого джипа, за рулем у которого сидел парень моего возраста.

– Привет! Куда идешь?

– На Аляску.

– Залезай, я еду в Принц-Руперт, это почти на границе с Аляской.

Мы поехали. Оказалось, парень, как и я, ехал из Ванкувера, где он закончил колледж, а теперь возвращался в свой родной городок, повидать семью, прежде чем отправиться на восток в большой город искать работу.

И еще почти целый день я провел в теплой машине и в хорошей компании. Мы слушали музыку, обсуждали книги и вообще прониклись друг к другу исключительно положительными чувствами.

Принц-Руперт оказался еще одним крохотным городком, расположенным в уютной канадской бухте. Мой новый приятель высадил меня в порту, а сам поехал к родному дому, потому что уже успел соскучиться по всем.

Я же разговорился с рыбаками с какого-то довольно-таки утлого баркаса.

– Да, мы плывем на Аляску, – усмехаясь, говорили они, – в Кетчикан, если тебе это о чем-то говорит.

– Вообще-то, ни о чем, – честно признался я и на глазах у изумленной публики выудил из рюкзака свой атлас и начал подробно его изучать.

– Боюсь, ты не найдешь там это место, – сжалился надо мной один из моряков, – ну-ка…, – он вытащил измятую замусоленную карту из кармана анарака и ткнул пальцем в один из островов, – вот тут Кетчикан, это деревня, совсем маленький городок. Даже наш Принц по сравнению с ним – Нью-Йорк.

– Отлично! – обрадовался я, – захватите меня, пожалуйста, с собой!

– Это можно, – пожал плечами рыбак, – да только что там делать-то?

Рыбаки собирались плыть в Кетчикан, чтобы забрать своего товарища, а потом уйти на промысел, так что они были не против прихватить и меня с собой. Но мне надо было где-то провести еще одну ночь.

– Если хочешь, оставайся на лодке, – предложил один из рыбаков, – это, конечно, не отель, но от ветра и дождя защитит. Спальник-то у тебя в рюкзаке найдется?

– Найдется! Спасибо вам огромное!

Я забрался в рубку баркаса и расстелил на полу свой спальник. Прежде чем окончательно уснуть, я передумал кучу мыслей. Я думал о Дэни, и о Джой, и еще о Фэй, потому что теперь я был перед ней в долгу, и эта мысль не отпускала меня. Но, с другой стороны, я был уверен, что за год сумею помочь ей. Главное, чтобы и она продержалась это время.

И где же теперь была Дэни? Все еще в Барселоне и вообще в Испании или уже полетела дальше в поисках приключений? И куда ускакала Джой? Исчезла до рассвета, и куда ее понесло?

Утром я проснулся от голосов – это рыбаки вернулись к баркасу, чтобы выходить в свое плавание. Я быстро поднялся и вскоре был готов отправляться с ними.

Один из них протянул мне спасательный жилет.

– Накинь-ка, а то мы, вроде как, за тебя отвечаем.

Наша посудина размерено затарахтела и плавно оторвалась от причала. Темные воды проливов хлестали по бортам и шуршали, когда их резал нос корабля. Я смотрел, как отдаляется берег и думал о том, что всего пару дней назад я был в цивилизации, а теперь меня несет в глушь.

Пролив протянулся изящной линией между аляскинскими южными островами, и мы неспешно тянулись к пункту назначения. Вскоре по правому борту показалось какое-то селение. Это был совсем крохотный городок, поселок, где у причала покачивалось несколько лодок, а за ним в несколько рядов стояли домики, выкрашенные в приглушенные природные цвета: зеленый, коричневый, бордовый. На причале стоял человек в яркой штормовке и, судя по всему, поджидал именно нас. Когда баркас подошел к берегу, он помог нам причалить и радостно поздоровался. Я же сердечно поблагодарил всю команду и отправился в город, если его можно было так называть.

Как ни странно, я обнаружил магазин, аптеку и целых две гостиницы. Пройдясь по улочкам, я вернулся в порт и зашел в бар, где в это время суток было совсем мало народу. Пара рыбаков потягивали утренний кофе, и я решил последовать их примеру. Женщина за стойкой, улыбчивая и приветливая, подала мне большую кружку и поинтересовалась:

– Турист?

– Ну, вроде того, но не совсем. Вообще-то, я надеялся найти работу.

– Работу? Странное место для начала карьеры! Чем же ты хочешь заниматься?

– Да мне все равно, на самом деле. Просто надо подзаработать немного денег, чтобы можно было продолжить путешествие.

Один из мужчин повернулся ко мне.

– Эй, парень, если тебе действительно все равно, где работать, может, пойдешь на мой баркас помощником? Большую зарплату не обещаю, но голодать не будешь.

– Это здорово, я с удовольствием! – обрадовался я, – только вот еще мне жить негде. Можно в этом городке снять комнату или что-нибудь такое?

– Об этом не волнуйся – если не привередлив, можешь жить у меня в амбаре, там будет и тепло, и места много, да и душ есть, правда летний.

– Это все вообще не проблема, спасибо!

Я никак не мог поверить, что так быстро и легко нашел и жилье, и работу.

Моего нового работодателя звали Роберт, но все в округе звали его Боб, и он был хозяином самой лучшей лодки. Сначала мы на его старом потрепанном пикапе съездили к нему домой, где я познакомился с его семьей в составе его жены, очаровательной маленькой женщины с лучистыми глазами, и двоих детей, мальчика двенадцати и девочки семи лет. Потом он показал мне мой новый дом – амбар, где под крышей была оборудована настоящая комната, с кроватью, столом и лампой. А что еще нужно для полного счастья? Позади амбара был открытый душ, где в теплое время года можно было мыться. Конечно, уже стояла осень, и погода не совсем располагала к водным процедурам на открытом воздухе, я не испугался. Мой отец, фанат здорового образа жизни, с малых лет закалял меня, видимо, именно для такого случая.

Я оставил вещи, вымылся, оделся, и мы с Бобом отправились на причал. Его судно было ярко выкрашено, подновлено и полностью отремонтировано. Сразу бросалось в глаза, что хозяин заботился о своем корабле. Когда мы подошли к борту, с баркаса к нам спрыгнула женщина алеутской внешности и заулыбалась.

– Привет, Боб!

– Привет, Алиги!

– Здравствуйте, – пролепетал я, когда ко мне обернулись задорные блестящие глаза.

– И тебе привет.

– Знакомьтесь, это вот Марко, хочу взять его нам в помощники.

– Марко? Морское имя! Когда-нибудь ходил в море?

– Нет, – честно признался я, – но я быстро учусь.

– Верю, – улыбнулась Алиги, а потом добавила, кивнув Бобу, – ангагинам игамана.

С этими словами она снова запрыгнула на баркас, а я повернулся к новому хозяину.

– Это означает «хороший человек» по-алеутски, – пояснил он, – Алиги всех насквозь видит.

Потом я узнал, что полное имя ее – Сунам Алиги, что означает «белая нерпа», и что семь лет назад она перебралась в Кетчикан с севера, где зима была слишком суровая и длинная, но ни Боб, ни она сама никогда не путешествовали южнее островов. Наверное, поэтому они с интересом слушали мои рассказы о Калифорнии.

Мы вышли в море. В лицо сразу ударил холодный мокрый ветер с привкусом соли и водорослей. Такой удивительно приятный и чистый запах! Казалось, его можно было пить. А еще – запах мокрых канатов и рыбы – так пах баркас Боба. Все это смешивалось в свежий коктейль местного воздуха, и я быстро пьянел, вдыхая его большими глотками.

Работа была тяжелая, но приносящая радость. Вытаскивание сетей, забор улова, расстановка сетей… веселого мало, но все-таки физический труд способен приносить удовольствие! Меня облачили в специальный рыбацкий костюм из непромокаемого комбинезона и сапог, и я старался поспеть за силачом-Бобом и маленькой проворной Алиги.

К пяти часам мы закончили и вернулись на пристань. Там мы занялись нашим уловом вплотную, и Алиги показала мне, что надо сделать с рыбой, прежде чем отправить ее охлаждаться в контейнеры, после чего ее сразу доставят в магазины.

– Сегодня мы поздно вышли, обычно мы доставляем товар к открытию. Сегодня же жители получат свежую рыбу прямо к ужину.

Так пошли дни. Еще затемно мы выходили в море, чтобы собрать улов, потом доставляли его по магазинам, а потом занимались лодкой и приготовлениями к следующему дню. Обычно, если ничего не случалось, к пяти вечера мы уже были свободны. У меня оставалось еще много времени, чтобы поболтать с рыбаками в баре, послушать их рассказы, погулять по городу с блокнотом и карандашами и порисовать в свое удовольствие. Еще я много времени проводил с семьей Боба. Его дети привязались ко мне, и я часто играл с ними, пока его жена готовила ужин. Я стал почти что членом семьи, и это радовало меня. Эти добрые гостеприимные бесхитростные люди понравились мне с первого взгляда, и я не ошибся, думая о них только хорошее.

По вечерам я читал, и книжка, купленная в Сиэтле, быстро закончилась, оставив после себя своеобразное послевкусие и полную мою веру в переселение душ, потому что Джой была словно списана с персонажа книги, которая, кстати, являлась описанием реальных событий.

Вскоре по утрам траву стал покрывать иней, и уже нельзя было мыться в моем душе, не нагревая воду. Время приближалось ко дню Благодарения, и весь городок был охвачен радостным предчувствием. На праздник к Бобу приехали его отец и мать его жены, а еще брат со всей семьей, и Алиги, у которой не было семьи, но кто был всегда самым желанным гостем в его доме. Я тоже получил приглашение, причем самое настоящее – его мне нарисовала дочурка Боба. Находясь в кругу этой дружной семьи, я невольно вспомнил свою, и впервые за свое путешествие понял, что соскучился по родителям. На следующий же день я пошел на почту и написал им длинное письмо, рассказывая о своих приключениях.

Наступил декабрь. Стало по-настоящему холодно и снежно, и совершенно понятно, что зима будет, что бы по этому поводу ни думали люди. И я начал задумываться о том, что и мне пора было перебираться на юг, подальше от холодов и снегов Аляски.

– Марко, а ты останешься с нами на Рождество? – как-то за ужином спросила дочка Боба, и вся семья с интересом на меня посмотрела.

– Не знаю, – только и смог ответить я.

Все чаще по вечерам я изучал атлас. Сколько еще в мире было мест, где я никогда не был и где всегда хотел побывать! Но на ту зиму надо было выбрать что-то южное и теплое. Как насчет Мексики и Латинской Америки? Можно было попробовать проехать по Трансамериканской трассе. Чиуауа, Монтеррей, Мехико, а потом Центральная Америка, а потом Колумбия, Перу… побывать на Мачу-Пикчу или рвануть на карнавал в Бразилии. Вот это планы! Как бы теперь постараться их воплотить в жизнь?

Когда я рассказал о своих планах Бобу и Алиги, они очень удивились, но не стали отговаривать меня. Боб только посетовал, что теперь снова придется искать помощника, а толковые ребята всегда на вес золота.

Так я решил, что надо было уезжать. В порту я договорился с приезжим судном, что они захватят меня, когда пойдут в Ванкувер, то есть через два дня.

В дорогу меня собирали всей семьей. Жена Боба выстирала всю мою одежду, дети помогли собрать рюкзак, а Алиги обеспечила меня запасом вяленого мяса и рыбы, на котором я смог бы прожить еще пару месяцев.

Когда пришел день моего отъезда, Боб и Алиги провожали меня на причале.

– Береги себя, парень! – сказал Боб, пожимая мне руку, – я надеюсь, что твой план осуществится, а потом ты еще как-нибудь вернешься в наши северные края. Ну, или хоть открытку пришлешь!

– Конечно, – заулыбался я.

– Я же говорила, – подмигнула алеутка, – ангагинам игамана!

Я взошел на корабль, и тот вскоре отчалил, а я еще долго махал с кормы двум фигуркам на пристани. Завернувшись в спальник, я устроился в трюме среди мотков каната и каких-то ящиков и продолжил изучать свой атлас. Из Ванкувера мне пришлось бы снова добираться через Сиэтл, Сан-Франциско и Эл-Эй, через Сан-Диего и Тихуану в Мексику. Это было бы еще одно калифорнийское путешествие. Что ж, если мне суждено было два раза прокатиться по одной и той же трассе, я не был против. Люди-то и впечатления все равно были бы другие.

Когда на следующий день наше судно вошло в порт Ванкувера, я распрощался с моряками, пристегнул футляр с саксом к рюкзаку, закинул его на плечо и направился в город. Мне на глаза попалась вывеска в витрине какого-то туристического агентства, которое предлагало дешевые перелеты в любой конец света. Я наудачу зашел и к радости своей узнал, что за десять долларов смогу значительно сократить свой путь, долетев до Мехико. Что ж, пришлось бы пропустить пару городов, но зато сколько времени я бы сэкономил! Я согласился, и уже через двадцать минут стал счастливым обладателем билета в один конец на следующее утро. На радостях я отправился гулять по городу и искать место, где можно было перекусить чем-нибудь кроме сушеного мяса.

К вечеру я решил отправиться в аэропорт и провести там ночь. К моей радости я обнаружил там круглосуточный магазин, где купил себе новую книгу, и кафе, где я взял кофе, устроился за угловым столиком и погрузился в чтение.

После двух третий книги и галлона кофе меня позвали на посадку. Я втиснулся в кресло и мгновенно отключился, предоставив самолету нести меня туда, куда он пожелает, мне было уже все равно.

Очнулся я на посадке, спустя несколько часов. За иллюминатором простиралась сухая равнина Мексиканского нагорья. И еще через час, пройдя формальности таможни, я стоял у дверей аэропорта, оглядываясь по сторонам и думая, куда бы деть мою теплую парку. Вряд ли она понадобилась бы мне в моих путешествиях ближайшее время.

Мехико называли городом вечной весны. Это из-за климата, на который очень влияло то, что город был поднят над уровнем моря на приличную высоту. Здесь редко стояла непереносимая жара, а зимы не были суровыми.

Для меня Мексика была страной стереотипов: сомбреро, мексиканской еды, наркотиков и бандитос. Но как можно составить свое представление о стране, никогда там бывав? Люди вообще странные существа. Мы по необъяснимой причине все время пытаемся повесить какие-то дурацкие ярлыки на все подряд: людей, места, вещи. Такое впечатление, что если мы все не подпишем, пронумеруем и не запишем в реестр, это сможет причинить нам вред. Все непонятное пугает нас, и именно поэтому мы вечно пытаемся найти всему логичное объяснение, а что не можем объяснить, то тут же попадает в разряд нежелательного, опального, и начинает преследоваться законом или моралью. Поэтому я старался как можно меньше попадаться на удочку стереотипов и не относиться ни к чему предвзято. Это и называется доброжелательностью.

Каждый раз, когда кто-то просил меня назвать мои положительные качества, в первую очередь я говорил, что я доброжелательный, и я искренне считал, что это самое лучшее качество в человеке. Это мне объяснил отец, еще когда я учился в школе и пообещал, что понимание этого факта будет помогать мне в жизни. В тот момент я, наверное, не совсем это понял, а вот потом, шли годы, и я все сильнее убеждался в его правоте. Мой отец вообще на удивление проницательный человек. Поэтому, когда у меня возникали вопросы житейского характера, которые я не мог сам решить, я всегда обращался к маме, потому что она по-житейски мудрая и смекалистая женщина, а когда у меня появлялись какие-то моральные дилеммы, с которыми я не мог справиться в одиночку, я обращался к отцу.

Так вот, о доброжелательности. Доброжелательность не равнозначна доброте. Доброта – это статичное качество. Можно быть добрым и любить котят, но беспричинно ненавидеть всех и каждого на своем пути. Я согласен, не все люди заслуживают любви, это очевидно. Но почти все заслуживают того, чтобы к ним относились доброжелательно. Доброжелательность – это умение не судить людей по одежке. Это умение ко всем относиться заведомо хорошо, вне зависимости от того, что еще может случиться между вами в будущем. Поэтому я, пожалуй, это качество в людях всегда ценил выше, чем ум и честность.

В общем, я нашел какой-то автобус, направляющийся в город, и устроился у окна, глядя на проносящийся за окном пейзаж. И больше всего меня поразило то, что этот город никак не вязался с тем, что рассказывали о Мексике. Это был крупный мегалополис, с современной архитектурой и совершенно нормальными людьми. И никаких бандитос. Или мне просто повезло? В общем, он выглядел как любой большой столичный город. И над городом плыл густой серо-желтый смог, поэтому после кристально чистого воздуха Аляски я закашлялся, сойдя с автобуса в оживленном центре одной из самых крупных агломераций мира.

Через десять минут я оказался на огромной площади, по разным сторонам которой высились кафедральный собор и национальный дворец, а еще торчал флагшток с национальным флагом. И еще на площади была то ли ярмарка, то ли рынок, в общем, от людей было не протолкнуться. Я взирал на этот жужжащий улей со смешанным чувством восхищения и паники, а потом вдохнул поглубже и нырнул в самую его гущу.