Гарики предпоследние

я спорю с ней в её отсутствие.

487

В нас от юных вишен и черешен

память порастает незабудками;

умыслом и помыслом я грешен

больше, чем реальными поступками.

488

Девушка, зачем идёшь ты мимо

и меня не видишь на пути?

Так ведь и Аттила мимо Рима

мог однажды запросто пройти.

489

У бабы во все времена —

жара на дворе или стужа —

потребность любви так сильна,

что любит она даже мужа.

490

Едино в лысых и седых —

как иудеев, так и эллинов,

что вид кобылок молодых

туманит взор у сивых меринов.

491

Растёт моя дурная слава

среди ханжей и мелких равов,

поскольку свято чту я право

участия в упадке нравов.

492

Занявшись опросов пустыми трудами —

а к личным секретам охоч я и лаком,

я в мысли простой утвердился с годами:

семья – это тайна, покрытая браком.

493

Мне часто доводилось убедиться

в кудрявые года моей распутности,

что строгая одежда на девице

отнюдь не означает недоступности.

494

Занявшись тёмной дамы просветлением

и чары отпустив на произвол,

я долго остаюсь под впечатлением,

которое на даму произвёл.

495

Где музыка звучит, легко тревожа,

где женщины танцуют равнобедренно,

глаза у мужиков горят похоже:

хочу, и по возможности немедленно.

496

Мужики пустой вопрос

жарко всюду обсуждают:

почему у наших роз

их шипы не увядают?

497

Я не стыжусь и не таюсь,

когда палюсь в огне,

я сразу даме признаюсь

в её любви ко мне.

498

Мужику в одиночестве кисло,

тяжело мужику одному,

а как баба на шее повисла,

так немедленно легче ему.

499

По женщине значительно видней,

как лечит нас любовная игра:

потраханная женщина умней

и к миру снисходительно добра.

500

Мне было с ней настолько хорошо,

что я без умышлений негодяйства

завлёк её в постель и перешёл

к совместному ведению хозяйства.

501

Дух весенний полон сострадания

к тёмным и таящимся местам:

всюду, где углы у мироздания,

кто-нибудь весной ебётся там.

502

Легко текла судьба моя,

минуя храм и синагогу,

и многим чёрным кошкам я

перебежал тогда дорогу.

Теперь давно я не жених,

но шелушится в голове,

что были светлые меж них,

и даже рыжих было две.

503

Здоровый дух в здоровом теле

влечёт его к чужой постели.

504

Ведя семейную войну,

где ищет злость похлеще фразу,

я побеждаю потому,

что белый флаг подъемлю сразу.

505

Мужчин рассеянное воинство

своей особостью гордится,

хотя у всех – одно достоинство:

любой козёл в мужья годится.

506

Из некоего жизненного круга

нам выйти с неких пор не удаётся,

поэтому случайная подруга —

нечаянная влага из колодца.

507

Липла муха-цокотуха

на любые пиджаки,

позолоту стёрли с брюха

мимолётные жуки.

508

Ведём ли мы беседы грустные,

ворчим ли – всюду прохиндеи,

а в нас кипят, не зная устали,

прелюбодейные идеи.

509

К ней шёл и старец, и юнец,

текли учёные и школьники,

и многим был суждён конец

в её Бермудском треугольнике.

510

Связано весьма кольцеобразно

мира устроение духовное,

и в любом отказе от соблазна

есть высокомерие греховное.

511

Живя суверенно, живя автономно

и чуждо общественным ломкам,

расходуешь чувства весьма экономно,

но тихо становишься волком.

512

От искры любовной – порой сгоряча —

в ночи зажигается жизни свеча.

Какой ни являет она собой вид,

а тоже свечу запалить норовит.

И тянется так по капризу Творца —

забыто начало, не видно конца.

Покуда слова я увязывал эти,

пятьсот человек появилось на свете.

513

Люблю журчанье этой речки,

где плещет страсть о берега,

и тонковрунные овечки

своим баранам вьют рога.

514

Привязан к мачте, дышит жарко

плут Одиссей. И жутко жалко —

сирен, зазря поющих страстно

в неодолимое пространство.

515

Когда вокруг галдит семья,

то муж, отец и дед,

я тихо думаю, что я

скорее жив, чем нет.

516

Весьма крута метаморфоза

с мозгами, выпивкой сожжёнными,

и мы от раннего склероза

с чужими путаемся жёнами.

517

Будь гений ты или герой,

мудрец и эрудит —

любви сердечный геморрой

тебя не пощадит.

518

Мужья по малейшей причине

к упрёкам должны быть готовы;

изъянов не видеть в мужчине

умеют одни только вдовы.

519

История – не дважды два четыре,

история куда замысловатей,

не знает ни один историк в мире

того, что знают несколько кроватей.

520

С одной отменной Божьей шуткой

любой мужик весьма знаком:

полгода бегаешь за юбкой —

и век живёшь под каблуком.

521

У девушек пальтишки были куцые,

и – Боже, их судьбу благослови —

досадуя, что нету проституции,

они нам отдавались по любви.

522

Какой-нибудь увлёкшись кошкой драной

(обычно с лёгкой пылью в голове),

томился я потом душевной раной

и баб терпеть не мог недели две.

523

Поют юнцы свои запевки

про нежных кралей и зазноб,

а мы при виде юной девки

не в жар впадаем, а в озноб.

524

В острые периоды влюблённости —

каждый убеждался в этом лично —

прочие порочные наклонности

ждут выздоровления тактично.

525

Мы проявляем благородство

и дарим радость Божьим сферам,

когда людей воспроизводство

своим поддерживаем хером.

526

С тугими очертаниями зада

иметь образование не надо.

527

В этом гомоне и гаме,

в этой купле и продаже

девки делают ногами,

что уму не снилось даже.

528

Любовь немыслима без такта,

поскольку он – важнейший клей

и для игры, и для антракта,

и для согласия ролей.

529

Живёт ещё во мне былой мотив,

хотя уже я дряхлый и седой,

и, девку по соседству ощутив,

я с пылкостью болтаю ерундой.

530

Овеян двусмысленной славой,

ласкаю сустав подагрический,

а где-то с распутной шалавой

гуляет мой образ лирический.

531

Многим птицам вил я гнёзда

на ветвях души моей,

только рано или поздно

пташки гадили с ветвей.

532

Поскольку в жизненном меню —

увы – нам большего не дали,

я женщин искренне ценю

за обе стороны медали.

533

По весне как козырная карта

без жеманства, стыда и надменности

для поимки любовного фарта

оголяются все сокровенности.

534

Увы, но в жизни скоротечной

с годами вянет благодать

уменья вспыхнуть к первой встречной

и ей себя всего отдать.

535

Профан полнейший в туфлях, бусах —

эстетской жилки я лишён,

зато сходился я во вкусах

с мужьями очень разных жён.

536

Загадочно мне женское сложение —

духовного и плотского смешение,

где мелкое телесное движение

меняет наше к бабе отношение.

537

Семья – устройство не вчерашнее,

уже Сенека замечает:

мужик – животное домашнее,

но с удовольствием дичает.

538

Податливость мою хотя кляну,

однако же перечить не рискую:

мужчина, не боящийся жену,

весьма собой позорит честь мужскую.

539

Многим дамам ужимками лестными

я оказывал знаки внимания,

потому что с учтивыми жестами

тесно связан успех вынимания.

540

Любовь – не только наслаждение:

и по весне, и в ноябре

в любви есть самоутверждение,

всегда присущее игре.

541

Зная книгу жизни назубок,

текста я из виду не теряю,

важную главу про поебок

я весьма усердно повторяю.

542

Глубоким быть философом не надо,

повсюду видя связи и следы:

любовью мир удержан от распада,

а губят этот мир – её плоды.

543

Наукой все границы стёрты,

на днях читал уже в печати я,

что девки делают аборты

от непорочного зачатия.

544

Необходим лишь первый шаг

туда, где светит согрешение,

а после слабая душа

сама впадает в искушение.

545

За мелким вычетом подробностей

невмочь ни связям, ни протекции

помочь ни в области способностей,

ни в отношении эрекции.

546

Весной зацвёл горох толчёный,

влюбился в рыбу крокодил,

пошёл налево кот учёный

и там котят себе родил.

547

Меняются каноны и понятия,

вид мира и событий, в нём текущих,

одни только любовные объятия —

такие же, как были в райских кущах.

548

В беседе с дамой много проще

воспринимать её на ощупь.

549

Когда мы видим лик прелестный

и слов уже плетётся вязь,

то блекнет весь пейзаж окрестный,

туманным фоном становясь.

550

Порой грущу при свете лунном,

томясь душой перед рассветом,

что снюсь, возможно, девам юным,

но не присутствую при этом.

551

Под фиговым порой таится листиком

такое, что не снилось даже мистикам.

552

Пускай на старческой каталке

меня сей миг везут к врачу,

когда вакханку от весталки

я в первый раз не отличу.

553

Пройдёт и канет час печальный,

и я меж ангелов небесных

увижу свет первоначальный

и грустно вспомню баб телесных.

554

Сыграет ангел мой на дудочке,

что мне пора пред Божье око,

и тут же я смотаю удочки,

и станет рыбкам одиноко.

555

С какой-нибудь

из дивно зрелых дам

пускай застигнет смерть

меня на ложе,

окликнет Бог меня:

– Ты где, Адам?

А я ему отвечу:

– Здесь я, Боже!

556

Всуе прах мой не тревожь,

а носи бутылки,

пусть ебётся молодёжь

на моей могилке.

557

Видя старческую прыть,

бабы разбегаются,

дед их дивно мог покрыть,

а они пугаются.

558

Это враки, что выдохся я,

сочинялись бы книжка за книжкой,

но состарилась Муза моя

и стихи мне диктует с одышкой.

559

Хоть пыл мой возрастом уменьшен,

но я без понта и без фальши

смотрю на встречных юных женщин

глазами теми же, что раньше.

560

Сейчас, когда уже я старожил,

я верен обывательским пределам —

не то чтобы я жизнью дорожил,

но как-то к ней привык душой и телом.

561

От чего так устал? Ведь не камни таскал.

А подвыпив, ещё порываюсь я петь;

но всё время тоска, и повсюду тоска —

помоги мне, Господь, эту жизнь дотерпеть.

562

Прекрасна юная русалка,

предела нету восхищению,

и лишь до слёз матросу жалко,

что хвост препятствует общению.

563

Хотя проходит небольшой

отрезок нашей биографии,

хоть мы такие же душой —

нас жутко старят фотографии.

564

Когда мы начинаем остывать

и жизнь уже почти что утекла,

мы ценим нашу ветхую кровать

как средство сохранения тепла.

565

Дряхлый турист повсеместно

льётся густыми лавинами:

старым развалинам лестно

встретиться взглядом с руинами.

566

Старушке снятся дни погожие

из текших много лет назад,

когда кидались все прохожие

проситься к ней в Нескучный сад.

567

Творец расчислил наперёд

любое наше прекословье:

вторая молодость берёт

у нас последнее здоровье.

568

Я вязну в тоскливых повторах,

как будто плывут миражи;

встречаются сутки, в которых

уже точно так же я жил.

569

Если ближе присмотреться,