Бабочки зависти

Ярослава Лазарева

Бабочки зависти

Глава первая

Он спускался с неба, словно некое божество… Парашют в сине-белую полоску казался чем-то вроде огромного нимба, раскинувшегося над ним. Еще и солнечные лучи обливали его сверху, и тонкая ткань буквально светилась. Девчонки, стоящие по краю поля, завизжали и захлопали в ладоши. Дуры! Как же я их ненавижу!

– Ираклий! – орали они. – Ты лучший!

Я смотрела, затаив дыхание, как «мой бог» плавно опустился с небес на землю – это мне казалось, что плавно, на самом деле он прыгнул на мягкий дерн, согнув колени и чуть не упав, – затем выпрямился, снял защитный шлем и тряхнул темными волосами, отбрасывая их со лба. Девушки бросились к нему, не замечая других парашютистов, опускающихся на поле. Ираклий ослепительно улыбнулся, его глаза лучились удовольствием, щеки разрумянились. Я стояла поодаль, сжав губы от злости на этих ненормальных «фанаток» самого популярного парня в нашем городке. Ираклий был красив – густые темные волосы, правильные мужественные черты лица, выразительные зеленые глаза, белозубая улыбка, ямочка на подбородке, от которой у меня перехватывало дыхание, мускулистая подтянутая фигура. Но наряду с эффектной внешностью он был одарен самыми разнообразными талантами. И я не понимала, как ему удается реализовывать себя и все успевать. Ираклий закончил в этом году ту же школу, что и я, поступил в МАИ, и это вызвало бурю отчаяния в рядах его бесчисленных поклонниц, ведь их герой уедет вот уже через две недели на учебу в Москву. Он увлекался парашютным спортом, фитнесом, ухаживал за двумя хаски, занимался их дрессировкой на собачьей площадке, находящейся за моим домом. Мало того, Ираклий пел и танцевал в бойз-бэнд, организованном три года назад в нашем Дворце культуры. Успех этой весьма сомнительной, на мой взгляд, группы был исключительно за счет популярности Ираклия у девушек. Я ходила несколько раз на выступления, ничего необычного, стандартный набор слезогонных песенок по шаблону: «ты меня не любишь, я тебя люблю, ты меня забудешь, я тебя никогда…» И все номера были непременно оснащены подтанцовкой. Но когда Ираклий вставал у микрофона с грустно-задумчивым выражением лица и затягивал какую-нибудь романтическую песню, опустив голову и прикрыв пол-лица длинной прядью, то девушки чуть в обморок не падали, орошая слезами и себя, и подруг, и край сцены.

Но я вела себя по-другому, никогда не лезла вперед, не дарила ему мягкие игрушки, цветы и записочки, не орала, как полоумная: «Мы тебя любим! Ты наш герой!», не вымаливала номер телефона и «хотя бы одно свидание», и тем более не простаивала после концерта у служебного входа в ожидании выхода кумира. Я презираю все эти стандартные проявления фанатской любви. Только дуры могут так себя вести. Ираклий, конечно, всем и всегда улыбается – вот и сейчас, даже не сложив парашют, он раздает автографы – он любезен со всеми, но так уж он воспитан. Его отец по национальности грузин и всегда отличался вежливостью и предупредительностью. Я знаю эту семью с детства, они живут в соседнем доме. Мать Ираклия русская, и эти яркие зеленые глаза он унаследовал от нее. Его младшая сестра, сейчас ей десять лет – самая избалованная девочка в нашем дворе. Виноваты поклонницы Ираклия. Чтобы подольститься к кумиру, они задаривают ее конфетами и игрушками и пытаются гулять с ней, когда она выходит из дома. Я частенько наблюдаю за этими маневрами из своего окна. Наша квартира на пятом этаже, и весь двор как на ладони. Свободного времени у меня сейчас хоть отбавляй. Я никуда не поступила. Знаю, что виновата сама, уж очень мне лень было учиться, никакого интереса ни один школьный предмет не вызывал, и я часто пропускала уроки. Одноклассники меня не любили, учителя без конца ругали, поэтому школу я всегда ненавидела и мечтала, чтобы она сгорела.

Но сейчас я ощущаю некую растерянность: что дальше? Середина августа, лето пролетело незаметно. Вначале выпускные экзамены, затем бал, на который, правда, я так и не пошла. Просидела весь вечер дома, пока они там веселились…

– Катюха, а ты чего за кустом прячешься? – раздался позади меня звонкий голос, и я резко обернулась. – Тоже что ли на нашего Ираклия пришла полюбоваться? Вот не ожидала!

Ко мне подошли три девушки, они смотрели на меня насмешливо. Я отпрянула от куста сирени, за которым стояла, и развернулась к ним. Мою особую ненависть вызывала Марта. Именно она была кандидатурой на роль девушки Ираклия, все только об этом и говорили, ведь их несколько раз видели вместе на пляже и в кафе. Она была высокой стройной голубоглазой блондинкой модельной внешности, училась со мной в одном классе, поступила в московскую текстильную академию на дизайнера и по этой причине ходила, задрав нос. Марта не сомневалась, что добьется больших успехов в фэшн-индустрии, к тому же всем говорила, что как только уедет в столицу, сразу начнет серьезно встречаться с Ираклием. Марта не скрывала своих намерений, рассказывала, что родители против того, чтобы она жила в общежитии или ездила на занятия из дома на машине, они будто уже сняли ей роскошную квартиру чуть ли не в центре. Меня это и злило и удивляло, ведь мы живем в ближнем Подмосковье и от нашего города до МКАД всего полтора часа езды на машине.

– Чего молчишь-то? – продолжила Марта и подмигнула подругам.

Те захихикали и обступили меня.

– Она тоже бегает за нашим Ираклием, – сказала одна.

– Куда ей! – расхохоталась другая. – Это же не девушка, а бомба!

– Только не сексуальная! – весело подхватила Марта. – А скорее жировая.

– Идиотки! – не выдержала я, сильно толкнула Марту и вырвалась из окружения.

– Беги, беги! – раздалось вслед. – Тебе полезно, может, лишнее сбросишь!

Я с трудом сдержала слезы, еще не хватало показывать этим анорексичкам, что обращаю внимания на их колкости.

– В чем дело?!

Его голос прозвучал, как гром среди ясного неба. Я плохо понимала, что происходит, но Ираклий уже стоял передо мной. Его улыбка оставалась такой же лучезарной, я от восторга онемела и остановилась, словно мгновенно разучилась ходить.

– Кать, ты чего? – участливо поинтересовался Ираклий.

Я оглянулась. Марта с подружками стояли чуть поодаль и наблюдали за нами. С другой стороны приближалась группа девушек – стандартный состав его поклонниц.

– Ничего! – грубо ответила я. – И скажи своей Марте, что если она еще будет лезть ко мне, то я ее обесцвеченные волосенки выдеру! Ясно?! – спросила я, окончательно приходя в себя.

– Во-первых, она не моя, во-вторых… Марта? – громко позвал Ираклий.

Поклонницы, видя, что начались какие-то разборки с их основной соперницей, сразу оживились и ускорили шаг. Но Марта сделала вид, что она занята разговором с подругами и не слышит Ираклия. Я заметила, как между его красиво изогнутыми черными бровями пролегла на миг складка, ясные глаза чуть потемнели. Ираклий не привык, чтобы его игнорировали. Он схватил меня за руку и быстро двинулся к Марте. Я, ощущая его горячую ладонь, обмирала от счастья, даже ноги начали подкашиваться, но держалась из последних сил.

Мы остановились возле девушек. Я тряслась от близости Ираклия, но упорно создавала впечатление, что мне все равно. К тому же снова затопила ненависть при виде хорошенького личика Марты с задранным носом и приподнятыми тонкими бровками. На ее лице ясно читалось обиженное недоумение. Она так нелепо надула накрашенные губы, что я не выдержала и рассмеялась. Ираклий глянул на меня и выпустил мою руку. Сразу повеяло холодом. Я скрестила руки на груди и выпрямилась, старательно втягивая живот.

– Милый, чего ты кричишь? – капризно спросила Марта и хлопнула длинными, густо накрашенными ресницами.

«Кукла заводная! – зло подумала я. – Кривляка!»

Ираклий вздернул правую бровь, но от комментариев воздержался. Видно, он решил послушать, что она скажет. Не дождавшись ответа на вопрос, Марта сменила тактику. Ее имидж милой куколки мгновенно сменился на вид незаслуженно обиженной святой и чуть не довел меня до истерики. Ей нужно было поступать на актерский факультет.

– Чего скалишься? – зло спросила она, глянув на меня с презрением. – Защитника нашла?

– Никого я не нашла! – ответила я и повернула голову, заметив, что группа поклонниц приблизилась и прислушивается к нашему разговору. – И вообще тебя никто не спрашивает!

– Слушай, корова, вали отсюда, а?! – не выдержала Марта.

Ее хорошенькое личико исказилось и стало даже некрасивым.

– А ты оглобля! – резко ответила я, развернулась и пошла прочь.

– Девочки, вы чего? – услышала я растерянный голос Ираклия, но даже не обернулась.

Слезы душили от обиды. Он был так близко, держал меня за руку, но мой характер не позволил воспользоваться ситуацией. Вместо того чтобы проявить выдержку, я сцепилась с этой идиоткой Мартой. И что сейчас? Ухожу, а они смеются за моей спиной. Ну и пусть! Судя по всему, Ираклий и к Марте ничего особенного не испытывает, и все она выдумывает и выдает желаемое за действительное.

Я шла все быстрее и скоро начала успокаиваться. Августовское солнце все еще сильно припекало, пот струился по моему лицу и спине, я чувствовала, как прилипла футболка и, представив, что на тонкой серой ткани уже видны мокрые пятна, содрогнулась. Мой излишний вес угнетал, в душе я завидовала стройной и высокой Марте. Но моя мать была полной, и с детства мне внушала, что такова уж моя конституция и поделать с этим ничего нельзя. Я ей верила, но постоянно садилась на какие-нибудь диеты, правда, быстро их бросала и снова начинала поедать мучное и сладкое. Тем более я обожала выпекать различные вкусности. У меня к этому настоящая страсть. Ароматные булочки, пампушки и ватрушки так восхитительно пахли, когда я доставала их из духовки, что мы с мамой съедали обычно больше, чем было нужно. Да еще и запивали чаем или молоком. Такая «диета» совсем не располагала к похуданию. Но это был единственный вид деятельности, который хоть как-то меня успокаивал и приносил удовольствие. Когда я изобретала рецепты вкусных булочек и пирожных, замешивала тесто, составляла начинки, формировала на противне изделия, стараясь придать им необычную и красивую форму, то была по-настоящему счастлива и забывала обо всем. И какое же было наслаждение доставать из духовки румяные произведения кулинарного искусства. По-другому свою выпечку я назвать не могла и втайне гордилась данным мне от природы талантом. Выложив очередные шедевры на красивое блюдо, я представляла, что мой будущий муж оценит их, будет кушать и нахваливать «свою ловкую хозяюшку». И конечно, я видела в мечтах на эту роль только Ираклия.

Я стремительно дошла до конца поля и, заметив подъезжающую маршрутку, бросилась к ней. Мне хотелось уехать домой и никого не видеть. Я вышла на своей остановке, но приблизившись к торговому центру, замедлила шаг. Очень хотелось купить новую футболку, я даже приглядела одну большого размера с розой на груди. Обычно я покупала футболки однотонные и похожие фасоном на мужские, но эта модель белого цвета и с красивым рисунком очень мне приглянулась. А розу еще украшали по контуру стразы, которые так красиво поблескивали. Футболка была надета на манекен и выставлена в витрине. Я еще вчера ее приметила, но вот цена! Для меня это дороговато. Тем более дома сейчас атмосфера весьма недружелюбная. То, что я после окончания школы никуда не поступила, невыносимо раздражало моих родителей. Они, правда, пока молчали, но их косые взгляды говорили без слов.

Я приблизилась к витрине. Облюбованная вещь все еще красовалась на манекене. Как же она эффектно выглядит! Но когда я перестала ее изучать, то переведя взгляд, внезапно увидела свое отражение в стекле и тяжко вздохнула. Передо мной маячила бесформенная туша в серой огромной футболке и широких шортах, чуть выше колен. Надо признаться самой себе, что выгляжу я именно, как туша. И зачем ношу эти старые шорты? Они укорачивают мои ноги, а ведь рост у меня средний, всего метр шестьдесят три. Это вам не вытянутое стройное тело Марты, которая выше меня на десять сантиметров и худее килограмм на двадцать, если не на тридцать. К тому же она всегда на каблуках. Даже сегодня на соревнования вырядилась в босоножки на высоченной шпильке, а ведь по травянистому полю неудобно ходить в такой обуви.

– Изучаешь? – раздалось позади меня.

Я вздрогнула и обернулась. Анечка, моя единственная подруга, только что подошла и улыбалась мне.

– Привет, – сказала я. – За своими объемами я тебя даже не заметила, мое отражение заполонило всю витрину!

– Да ладно тебе на себя наговаривать, – ответила она и улыбнулась. – А ты все на эту футболку с розой любуешься? Может, стоит примерить?

– Не знаю… Конечно, мне родители подарили конверт с деньгами на окончание школы, поздравили, так сказать. Но не хочу просто так их тратить. Мало ли, что дальше будет!

– Кать, да ты только прикинешь. Сама знаешь, на манекене одно дело, а вот как на тебя сядет, совсем другое! Да ты, может, сразу разочаруешься и перестанешь страдать по этой вещице. Сама знаешь, что-то сильно полнит, а в чем-то ты стройнее. Всегда же лучше примерить!

Я окинула взглядом щуплую невысокую фигуру подруги, ей как раз беспокоиться было не о чем. У Ани был замечательный обмен веществ, она ела все что хотела и абсолютно не поправлялась. Она вообще походила на сказочного эльфа – пепельно-русые кудряшки, тонкое, обычно бледное лицо с распахнутыми серыми глазами, нежный тихий голосок и худощавая невысокая фигурка. Вместе мы смотрелись комично, но меня это мало волновало. Анечка сидела со мной за одной партой еще с седьмого класса. Ее отец – военнослужащий, его в то время перевели в наш городок. Аня появилась в школе в начале третьей четверти, робко заняла единственное свободное место рядом со мной. Я как раз со всеми перессорилась и находилась в конфронтации со всем светом.

А причина имелась. В каникулы мы часто собирались с одноклассниками у кого-то на квартире. Сидеть в кафешках мы тогда не могли, карманных денег не хватало. Но пиво и чипсы покупали обычно в складчину на всю компанию. Мне исполнилось тринадцать, я быстро оформилась физически, как раз начала набирать вес, моя фигура округлилась, я выглядела взрослее своих лет. Наверное, поэтому пользовалась повышенным интересом у парней. Но тогда мне это даже льстило, я кокетничала и охотно отвечала на заигрывания. Но однажды все изменилось. Мы как-то засиделись у нашего одноклассника, его родителей не было в городе, квартира оказалась в нашем полном распоряжении. Атмосфера была самая что ни на есть романтичная: полумрак, только мигают крохотные разноцветные звездочки новогодней гирлянды, обматывающей елку, приятная фоновая музыка, несколько зажженных свечей, хаотично расставленных на столе, бутылка шампанского. Мы – две девчонки и три парня – сидим отчего-то на полу на пушистом ковре, тесно прижавшись друг к другу и беспрерывно хихикая. Я тогда впервые попробовала шампанское, и оно сразу затуманило голову. Настроение было легким, веселым и дурашливым…

Стараюсь не вспоминать, что произошло в тот злополучный вечер. Для меня это оказалось настоящим шоком. Ира, моя одноклассница, удалилась в соседнюю комнату с одним из парней, «чтобы никто не мешал целоваться». Именно так она выразилась. Оставшиеся двое ребят зажали меня с двух сторон, вначале я смеялась, принимая это за шутку. Но парни распалились, их прикосновения были весьма недвусмысленны. Один обхватил меня за плечи и пытался целовать в губы, другой уже забрался под платье и больно тискал мои бедра. Парни в исступлении бормотали какие-то гадости, смысл которых я до конца не понимала. Их покрасневшие возбужденные лица, затуманенные прикрытые глаза, мокрые губы потом еще долго стояли у меня перед глазами. Помню этот дикий приступ ярости, который охватил меня. Я была крупнее, сильнее и легко вырвалась из их цепких рук.

– Кать, ты чего?! – хором спросили они, сидя на полу и испуганно на меня глядя.

Я возвышалась над ними и тряслась от ненависти. Никак не могла справиться с собой. И парни отлично видели в какое я впала исступление. Они сидели неподвижно, сжавшись от страха.

– Вы почему так… вы за кого меня принимаете… вы… как вы посмели?! – бормотала я, сжимая кулаки так сильно, что ногти впивались в кожу.

– Да мы что… мы ничего…, – начал оправдываться один охрипшим голосом.

– Так, просто хотели… поразвлечься, – сорвавшимся фальцетом добавил второй. – Ты ведь уже вон какая вымахала…. И все у тебя на месте…

И он добавил весьма двусмысленную фразу про мои анатомические особенности оформившейся девушки. И это явилось последней каплей. У меня буквально «сорвало крышу» от дикого гнева. С каким же наслаждением я их избивала! Я с силой пинала их ногами, била кулаками, таскала за волосы, царапала лица. Странно, что они не сопротивлялись, а лишь закрывали головы трясущимися руками и пытались уползти. Но я впала в такую ярость, что перестала себя контролировать. Я бы их точно убила, если бы не вмешались Ира и ее друг. На шум они примчались в гостиную и оттащили меня. «Жертвы» воспользовались моментом и сбежали. Ира смотрела на меня испуганно, словно видела впервые. Но на ее вопросы я отвечать не стала.

Затем по двору поползли слухи о моей якобы неадекватности. Я понимала, что это постарались «жертвы» в отместку мне. Они оба ходили с царапинами на лице и лиловыми синяками, и если я случайно встречала кого-то из них, старались убраться с моего пути. После окончания новогодних каникул я заметила, как изменилось ко мне отношение одноклассников. Парни обходили меня стороной. Но после этого происшествия я и сама старалась с ними не общаться. Невыносимое отвращение к мужскому полу овладело мной. Я все никак не могла забыть, как эти двое лезли ко мне, их липкие руки, слюни и полуприкрытые мутные глаза. Если любовь имела такое физическое воплощение, то я не хотел ее испытывать. Именно так я тогда и думала. Странно, что Ира приняла сторону «жертв». Она тоже стала обходить меня стороной, постоянно шушукалась за моей спиной с одноклассницами, те смотрели на меня с опаской. Конечно, я могла бы объяснить ситуацию хотя бы девушкам. Но мне было так обидно из-за несправедливости всего происходящего, так противно обсуждать эту тему и что-то кому-то доказывать, что я молчала с гордым видом. И постепенно вокруг меня образовался некий вакуум. Со мной даже никто не хотел сидеть за одной партой. Однако я по-прежнему не шла ни на какое сближение с одноклассниками, не пыталась уладить конфликт. Я ненавидела и презирала их всех, скопом. И у меня не осталось друзей.

Именно тогда в класс пришла Анечка. Я сидела одна, одноклассники игнорировали. И то, что новенькая сразу уселась рядом со мной, обезоружило. Я видела, как на переменке Анечку отвела в сторону Ира и что-то начала шептать ей на ухо. Я презрительно усмехнулась и приготовилась к обороне. Но Анечка отшатнулась от Иры и глянула на нее с недоумением, потом что-то резко ей ответила. И я поняла, что она не из тех, кто слепо доверяет сплетням. Именно это решило дело. Мы стали дружить. Я взяла Анечку под свое крыло, никому не давала в обиду. Нас вначале дразнили, придумывали обидные прозвища типа: «плюшка и ее изюминка», «хомяк и суслик», «подушка и перышко», но я не обращала внимания. Аня первое время болезненно воспринимала такое отношение одноклассников, даже пыталась сблизиться с некоторыми девушками, уладить возникшее недоразумение, но ее отвергали, ведь она была моей подругой. А это словно клеймо. И Анечка скоро успокоилась и стала общаться только со мной.

– Пошли? – задорно предложила она, схватила меня за руку и потащила в торговый центр.

– Нет, нет, – бормотала я сквозь смех, но не сопротивлялась.

Мы оказались в магазине, я сняла с кронштейна белую футболку, но она оказалась с рисунком огромного ананаса на груди.

– Попроси с розой, – прошептала я подруге, так как сама терпеть не могла общаться с продавцами-консультантами.

Мне всегда казалось, что они смотрят на меня с затаенным пренебрежением и ехидством. И я ненавидела их хорошенькие мордашки с аккуратным «деловым» макияжем, стройные подтянутые тела и фальшивые улыбки. На их фоне моя полная фигура в обычно бесформенной одежде казалась мне еще уродливее, а обилие больших зеркал в магазинах не позволяло забыть об этом ни на минуту. Анечка молча кивнула и направилась к продавщице. Та что-то раздраженно начала говорить ей, но моя милая подруга настаивала. Я наблюдала со стороны за их общением, которое становилось все напряженнее. И вот продавщица сдалась и пошла к витрине. Она нервно сдернула футболку с манекена и протянула ее Ане. Та заулыбалась и двинулась ко мне.

– Спасибо! – громко сказала я и с вызовом посмотрела на раскрасневшуюся продавщицу. – Хамка, – тихо добавила я. – Никто не хочет работать, им бы только клиентов обсуждать!

– Забей и пошли в примерочную! – улыбнулась Анечка. – Кстати, вот отличные белые капри под эту футболку. И твой размер!

– Что ты! Денег нет! – испугалась я, но она уже сняла с вешалки брюки и подняла болтающуюся этикетку. – Кать, да они со скидкой!

В примерочной я натянула футболку и капри. Брюки были мне в самый раз, сидели отлично и, видимо, поэтому не полнили, хоть и были белыми. Но вот футболка оказалась на размер меньше нужного. Она натянулась на груди и животе, роза с блестящими стразами исказилась и стала выглядеть не такой красивой. Анечка спросила из-за занавески, как дела. Я вышла в проход между кабинками. Она окинула мою фигуру задумчивым взглядом. Я повертелась перед ней.

– Может, каблучок? – предложила она. – Капри сидят отлично! Просто с твоими вьетнамками не смотрятся.

– Я же вам сразу сказала, что эта футболка не того размера и не подойдет вашей подруге! И зачем с манекена снимать заставили? – раздался недовольный голос продавщицы.

Мы обернулись. Она стояла в проходе и ехидно улыбалась. На ее лбу «красной строкой» бежало: «На такую корову нет одежды в нашем магазине».

– Беру! – решительно произнесла я и нырнула в кабинку.

– И правильно! – торжествующим тоном подхватила Анечка. И к моему удовольствию добавила холодным тоном: – А вам бы не мешало быть повежливее!

– Да я что? Я ничего! – опомнилась продавщица.

– Вы знаете, кто мой папа?! – перешла в наступление Анечка.

Я как раз снимала капри, не выдержала и тихо рассмеялась. Моя подруга мастерски умела нагонять страху на любой обслуживающий персонал именно этой фразой. Что-то такое было в ее голосе, что мгновенно приводило хамоватых сотрудников в чувство и они начинали извиняться даже за то, чего не делали. Вот и сейчас продавщица на миг онемела, затем рассыпалась в извинениях и даже предложила нам по чашечке кофе.

– Спасибо! – сухо ответила Анечка. – Мы не пьем кофе, от него портится цвет лица, да и зубная эмаль темнеет.

Я вышла из кабинки. Продавщица выхватила вещи из моих рук и двинулась к кассе.

– Ань, футболка-то на самом деле маловата мне, – прошептала я, доставая кошелек из сумочки. – И уж очень дорого она стоит! Капри точно возьму, скидка на них большая. Хотя… лето заканчивается, а они белые.

– И что? – ответила Анечка и вздернула брови. – Еще походишь. А футболка… ты же все равно собираешься худеть. Вот и будет стимул!

«А и правда! – со странным облегчением подумала я. – Не все же практичные вещи покупать! Пусть будут хоть одни белые брюки и красивая футболочка».

Когда мы вышли из магазина одежды, я задумчиво глянула на соседнюю витрину. Эффектные розовые босоножки привлекли мое внимание. Анечка будто читала мои мысли.

– Верно! – одобрительно проговорила она. – Нужен каблук! Сразу будешь казаться и выше и стройнее.

– Да я уже столько денег спустила! – тихо ответила я.

– Вообще-то, Катюха, ты даже на выпускной не пошла! – заметила она. – Значит, на платье не тратилась. Считай, это своего рода моральная компенсация. Ты же лишила себя удовольствия потанцевать на балу!

– Издеваешься? – вспылила я. – Уж какое там удовольствие! С кем бы я танцевала? Да и где бы взяла подходящий наряд? Чехол от танка? Или белый парашют? Только это мне бы и подошло. Ладно, не будем вспоминать! Школа закончена, и вряд ли я буду приходить на встречи выпускников. Точно не захочу кого-то вновь увидеть!

Я решительно зашла в магазин обуви и взяла с полки розовые босоножки. Никогда я не носила таких высоких каблуков. Босоножки выглядели изящными, но мне казалось, что я их раздавлю своим весом.

– Красивые! – со вздохом заметила Анечка.

– И мой размер, – пробормотала я и впихнула ноги в обувь.

Но когда встала, то с трудом удержалась на таких высоких каблуках.

«И как девчонки ходят в такой обуви? – изумлялась я про себя. – На ней даже стоять трудно!»

Я подошла к зеркалу, и отражение мне понравилось. Моя фигура выглядела стройнее. К тому же босоножки были в тон розы на моей новой футболке.

– Знаешь, давно говорила, что каблук делает девушку намного интереснее! – довольно заметила Анечка. – Покупаем!