Откровение от Утешителя, или Дневник сумасшедшего

Бог, уводящий женщину из семьи и тем самым разрушающий её, это не тот Бог, которому нужно поклоняться – Он не спасёт Вас. Так что послушайте совета моего, женщины! Возвращайтесь в семьи и исполняйте то, что на Вас возложено свыше, исполняйте свою миссию, миссию хранительниц семейного очага. Любите детей своих, ибо они есть цветы на стволе Вашего Дерева, и не важно, кто это будет – Лотос или Лилия. Любите их, но не превращайте в Идолов, ибо обделяя Любовью мужей своих, Вы тем самым взращиваете в них Нелюбовь к своим собственным чадам, а это грех большой. И не кичитесь тем, что Вы подарили мужу ребёнка – не Вы дарите детей, а Бог, и делает он это через мужчину, ибо он есть корень Дерева, а не Вы. Хотите продлить жизнь своего Разума без участия мужчины? Вперёд! Обращайтесь к специалистам…. Вот только Бог почему-то не очень любит сидеть в пробирке. Хотите жить вечно – пейте из чистого источника, и не важно, кто продлит Вашу жизнь, Сын или Дочь – главное, чтобы равновесие было в Ваших детях, это основное условие. Учите детей Ваших Любви к Богу и к Отцу их, и сами учитесь у детей своих, иначе отстанете безнадёжно.

Ищите Человека, в котором есть Бог, ищите источник, который наполнит Ваш Священный Грааль чистой, живой водой. А если не хотите искать – это Ваше дело, но можете навсегда остаться обычными красивыми чашками, стоящими под стеклом и радующими глаз, а толку от них – никакого. Как говорят: «Не уму, не сердцу».

Читая эти строки можно подумать, что Утешитель ставит клеймо на женщине, но это не совсем так: от мужчин бед не меньше. Клеймо ставится не на женщине или мужчине, а на их Разуме. Они ведь в одной упряжке: мужчина и женщина, и если понесёт одна лошадь, то другой ничего не останется, как подчиниться и бежать рядом. Так что не гарцуйте особо, чтобы лошади не понесли. И упаси Вас Бог устраивать охоту на ведьм, как в старые и совсем не добрые времена – не в этом задача. Основная задача состоит в том, чтобы объяснить Женщине, что от неё в этом мире зависит очень многое: покой её семьи, здоровье её мужа и детей, её собственное здоровье и даже их семейное благосостояние. Очень нужно объяснить это в первую очередь – Женщине, объяснить и простить ей её ошибки. Она заслуживает этого, впрочем, как и мужчина, они ведь в одной упряжке.

Ну что ж, точки на «Ї» расставлены, и никто, надеемся, не в обиде, хотя на правду грех обижаться. И всё-таки как не крути, а французы правы, когда говорят: «Шерше ля фам». «Ищите женщину», и с этим сложно не согласиться – мы ведь в одной упряжке?

Глава 72. Слёзы Бога

Деньги – это слёзы Бога…. Истинно так. Но на этот раз Бог не плакал, когда Ведающий отдал их своему товарищу. Отдал то не многое, что у него было, отдал на греховное дело. И хотя знал, что дело греховное – всё равно отдал. Деньги – это слёзы Бога, бумага, за которую люди продают свои Души. Но деньги, отданные Ведающим, были чисты, они были заработаны его трудом, они были от Бога.

И хотя это были небольшие деньги – они всё-таки сумели разрушить покой, на время установившийся в семье Ведающего: деньги пробудили Демонов, и те снова начали войну….

– Отдать деньги??? Кому?

– Непутёвому другу, который не раз тебя обманывал?

– Да он и сейчас тебя обманет!

– Он пропьёт эти деньги!

– Он проиграет их в карты!

Он, он, он, он, он…. Это был конец. Они снова проснулись – Демоны женщин его семьи. Они разрывали его на части, они кричали, рыдали, бесились и падали ниц, но потом снова поднимались и рвались в бой. Они кричали, что являются слугами Господа, и обвиняли Ведающего во всех грехах земных….

Почему же несколько бумажек, которыми даже костёр не разожжёшь, породили столько Зла и в один миг разрушили этот хрупкий мир, который Ведающий создавал своими руками. Мир не богатый, не роскошный, но зато и не фальшивый, мир, где каждый, кто хотел, мог найти приют и доброе слово, и где только недавно начало давать ростки его Дерево, срубленное добрыми людьми…. Неужели ему не жить?

Мир рушился. Он снова летел в Тар-тара-ры, погибал, а самого Ведающего травили и практически изгоняли из его Мира, прикрываясь непробиваемыми щитами, на которых было начертано: «Добрые намеренья». Ему пытались навязать свои правила игры и научить жить. Смешно, грустно и страшно. Дьявол учит Бога, как нужно жить, объясняя ему, какими должны быть истинные ценности: «Не давай. Не помогай. Лучше отдай мне, самим мало…». Так ведь всегда будет мало – сколько не давай. Всегда будет мало, даже если будет много…. Но почему? Почему мало?

Ведающий никогда не отрывал от семьи, никогда ни в чём никому не отказывал, отдавая последнее, даже в ущерб самому себе. Почему же мало?

Его семья жила не богато, но и не бедно: были люди, которые и этого не видели. Почему же мало? Да потому, что денег никогда не бывает много, и именно это сейчас ему популярно пытались объяснить. Воистину – благими намерениями выстелена дорога в Ад. Ведающий знал эту дорогу, обвиняющие его – не знали, или, скорее всего, просто забыли, но всё равно ему было до боли обидно, что обвиняющими стали его близкие люди – женщины его семьи.

И Ведающий снова и снова молил Бога, чтобы Тот вразумил их, а ему дал бы какой-нибудь знак, свидетельствующий о том, что всё, о чём он говорит и пишет – это Истина от Бога. И разве допустимо такое – верить в Бога и обливать грязью того, кто несёт миру его Слово. Это Грех большой.

А что же деньги? Деньги, отданные на греховное дело. На этот раз они вернулись и даже раньше обещанного срока. Вернулись, исполнив дело греховное и породив дело благое – Спасение! Как это может быть? Может! Деньги-то были чистые, от Бога….

Этими Словами Утешитель утешал самого себя, однако ему всё равно было тошно, потому что его не понимали, не верили ему, и к тому же – в очередной раз предали. Предали всё те же женщины! Одна предала за 30 монет, а две другие, жена и сестра – за 100: по 50 на каждую. Так чем они лучше той? На 20 монет дороже? Почему же так получается, что они предают? Ответ был только один! Они одинаковы, они вылеплены из одного и того же теста. Их помыслы, желания и пристрастия практически идентичны. Они – клоны! Клоны, искушённого и заражённого Злом Разума. А Зло – не умеет прощать, не умеет быть бескорыстным. Зло не умеет забывать Зло – она забывает только Добро.

Ведающий вдруг вспомнил свою Мать. Она ведь была не такая, и все, кто знал её, могут подтвердить это. Она была Женщина-Душа, а Душа не склонна к накопительству. Душа раздаёт, дарит, помогает бескорыстно, она расточает себя, потому что знает – в ней неиссякаемый Источник, ибо Она есть частица Бога.

Ведающему после написания этой главы стало немного легче. Да и к тому же сегодня было Воскресенье. А вчера была суббота, и вчера ему было очень плохо, впрочем, так же, как и в пятницу, когда собственно и началась эта маленькая, локальная баталия под названием: «Слёзы Бога». И он вспомнил слова, с которыми обращался к Небу, прося у Него помощи. Нет, то была не молитва, то была мольба. Мольба обессиленного и обескровленного Человека, не понимающего уже, кто же он такой на самом деле и что с ним происходит?

Иисус, Сын Божий! Преклоняюсь перед мужеством твоим и плачу над ранами твоими, ибо Ты был распят, убит, но воскрес. Ты послал меня в этот мир от Отца своего, дабы я утешил Человека, сказав ему Правду, и я говорю Её. Говорю, но не могу понять – почему Мир, распиная меня, не даёт мне умереть? Стопы и ладони мои снова ноют, как и в день Распятия Твоего. Душа моя стонет и кричит в отчаянье…. Так почему же Я до сих пор жив, Господи? Помоги мне! Молю! Заклинаю! Или я…, уже не Человек?

Так кто же ты есть, Ведающий? Человек, Пророк, Ангел, Демон – кто ты? И если это не твои имена, тогда, кто ты? А быть может, ты убийца? Да, убийца человечьих Душ…. А что же ещё, если не это?

Убить Душу! Страшные и не очень понятные слова, но разве они от Утешителя? Нет! Это слова от Иисуса, только сказаны они были по-другому: разве не помните? «Кто возлюбит Душу свою, тот погубит её, а кто возненавидит её – тот спасёт». Иисус сказал – Утешитель повторил, а женщина подтвердила. Подтвердила жена Утешителя, сказав ему: «Ты топчешь мою Душу…. Ты убиваешь её». Да, он убивал её Душу, убивал словами, говоря ей Правду. Да, он топтал её Душу, потому что Душа её была больна: Разум поработил её, пустив в неё свои корни. Убить Душу! Страшные и странные слова – кто бы спорил, но тогда почему, когда Ведающий топтал эту Душу – его жене становилось лучше, и она буквально менялась на глазах? А потом, когда в ней опять просыпался Разум, то она превращалась в фурию, сметая на своём пути всё и вся.

Ведающий как-то задал одной своей знакомой небольшой, но очень важный вопрос: «Скажи, кто главнее в тебе, Душа или Разум?». И…, о Боже! Она дала ответ, даже ни на секунду не задумавшись: «Какая ещё Душа? Конечно, Разум». Вот оно – Начало Конца. Вот он – Апокалипсис! А как же ещё назвать этот ответ и как назвать это время, если искушённый, искушаемый и искушающий Разум уже заставил поверить Человека в то, что он, Разум, фактически и есть та невидимая и безмолвная Душа, о которой так много говорят, и которую нужно слушать. Какой невероятный самообман! Какая немыслимая подмена!

Работать с Душой в одной упряжке, не порабощая её, но и не отрываясь от неё – вот задача Разума в человеческом Теле, ни больше и ни меньше. Иначе финал будет один, как в кино: Ахиллес, убивший Гектора и плачущий над его бездыханным телом. Убить Душу? Убить Душу невозможно! Во всяком случае, ни какой Разум этого сделать не в силах…. А Душа? А Душа этого попросту не станет делать. Почему? Да потому что Она – Разумна!

Так, кто же ты, Утешитель? Человек, Пророк, Ангел, Демон или Убийца Душ? Молчишь? Что ж, молчи. Молчи, но помни! Ты можешь быть кем угодно, но в первую очередь ты – Солдат, Воин Света. Не забывай об этом и не отчаивайся, ибо кто ещё может похвалиться такой работой?

Глава 73. Матушка (Автобиография)

«Славка…» – так меня часто называла моя матушка, святой человек, в полном смысле этого слова. И хотя каждый может сказать о своей матери то же самое и будет прав – я скажу больше: «Она была лучшей!». И это не только моё мнение, как любящего сына, который, к сожалению никогда не говорил ей о своих чувствах, но она, надеюсь, знала о них, и может быть, поэтому не требовала от меня их словесного выражения. Слова Человека они ведь зачастую – шелуха, и в этом убеждаешься, как только подует даже не очень сильный ветер. А мои слова записаны пером – значит, я за них отвечаю. Отвечаю и повторяю ещё раз: «Она была лучшей».

Такие люди, какою была моя мать, рождаются не часто, люди, о которых говорят: «Душа-человек». Простая, добрая, громогласная, безотказная, хотя и малообразованная, она говорила мне иной раз: «Славка, ты простофиля». Говорила, если видела, что люди откровенно пользуются мной, а сама при этом раздавала всё направо и налево. Эх, простофиля ты моя….

Сколько себя помню – в нашем доме всегда было полно людей: друзья, родственники, друзья родственников и родственники друзей, просто знакомые и совсем незнакомые – люди любили бывать у нас. Да, моя матушка была человеком широкой Души, и это проявлялось во всём. Если праздник или застолье, то непременно должно быть много гостей. Если в дом покупалась еда, то обязательно ящиками, килограммами и декалитрами, и самое лучшее…. С этим невозможно было бороться, потому что моя мать была человеком, у которого напрочь отсутствовала тяга к накопительству и экономии.

Но зато потом, во время очередного праздника, она сидела за столом довольная, с благодушной улыбкой и радовалась. Радовалась тому, что у нас много друзей, и радовалась жизни, которую сама же и создавала – своим трудом.

А трудилась она очень много, и не с утра до ночи, а фактически – с ночи до ночи, и невозможно было понять – откуда у неё берутся силы. И если во времена построения нашего светлого коммунистического будущего её называли – спекулянткой, торгующей на рынке резаной домашней птицей, то потом в возрасте 60-ти лет ей присвоили почётное звание – «Частный предприниматель», с выдачей всех соответствующих документов. А раньше – это было клеймо, позорящее советского человека, позорящее детей и мужа, то есть моего отца, который, кстати, был в то время членом КПСС. Представляете – какой это был позор?

Но вот, что интересно: для того, чтобы получить такое клеймо – нужно было каждый божий день ложиться спать не раньше 10-ти часов вечера или ночи (пока не переделаешь все домашние дела), а вставать в 3 часа, опять-таки ночи, и так почти всю жизнь. Всю жизнь, изо дня в день, и с одним выходным в неделю. Вот такой позор получается. Только кому – Позор, если разобраться?

Да, моя матушка любила размах, и хотя имела всего лишь 5 классов за плечами и не знала значения слова максимализм, но, тем не менее, была именно такой – максималисткой. А разве нет? Если, к примеру, купить чуть-чуть халвы – означало для неё приволочь целый ящик, весом в десять килограмм; сварить холодец, то не менее, чем в 20-литровой кастрюле, (чтобы всем хватило), а налепить вареников с вишней, то столько, что ими можно было бы накормить взвод солдат. А какие паски она пекла – Чудо! Этим делом она занималась весь день, и не дай Бог, чтобы кто-нибудь в это время стукнул дверью или громко заговорил – выгоняла на улицу. Ну, что тут скажешь? Священнодейство! Какими они были на вкус? Сложно описать – помню только, что торт на праздничном столе мог остаться не тронутым, а паска – съедена.

Да, матушка моя была женщиной доброй, интересной и смешной. Даже её неумение красиво выражаться, правильно говорить, а тем более писать – было неподражаемым, и частенько доводило нас до неудержимого хохота. Порой, она выдавала такие перлы, которые просто «убивали» своей непосредственностью и наивностью. Жаль, что сейчас всего и не вспомнить, но, к примеру: доллары она почему-то всегда называла – дОговорами, главврач санстанции был у неё ни кто иной, как Директор всех врачей, а покупая для меня сигареты «Кэмэл», она всякий раз просила продавца дать ей вон ту пачку – «Да нет же, вот эту – с Коровой!». И ей, по-моему, было совершенно безразлично, кто нарисован на этой пачке, Корова или Верблюд, и тем более, как правильно называть американские деньги, если от этого они всё равно не меняют свой цвет. Она не стыдилась своей наивной простоты, простоты, за которую люди как раз и любили её.

Говорила она всегда громко и могла запросто сказать человеку всё, что она о нём думает – сказать в лицо, а не за спиной, и на её языке это называлось – выбандюрить, то есть сказать человеку Правду. И когда мы в очередной раз смеялись над каким-нибудь её новоиспечённым словом, выражением или запиской, в которой ошибок было чуть меньше, чем слов, то она только добродушно улыбалась и говорила нам: «Дети, не смейтесь с мамкой». Ну, как её можно было не любить такую, и как её можно было назвать, кроме традиционного – Мама?

Прекрасное слово услышал я недавно. Назвав человека этим словом можно уже не говорить о его достоинствах и не писать длинные хвалебные речи, а услышав его, можно сразу узнать о человеке – всё, и мне кажется…, нет, я уверен, что это слово сказано о ней, о моей матери: «Заботушка!»….

Она заботилась о нас (и не только о нас) с утра до ночи, каждый день, всю жизнь, как будто это было её работой: заботиться обо всех. Мы все, конечно же, тоже работали, но не в этом дело. Дело в том, что она была фундаментом нашей семьи, и может быть, именно поэтому у неё с моим отцом складывались не самые лучшие отношения. Отец хотел быть фундаментом, но не мог, а она, может быть, и не хотела, но должна была…. Она заботилась обо всех, жалела всех и всех любила, но больше всех она любила меня, хотя никогда не говорила мне об этом, как не говорил ей этого и я. Может быть, она даже думала и чувствовала так же как я, догадываясь о том, что слова человечьи – это шелуха, дела – вот истинные зёрна.

Заботушка…. Она заботилась обо всех, кроме себя, и просто сгорела в этой заботе. Ушла она тихо и быстро, заботясь, казалось, даже о том, чтобы не усложнять нам жизнь своим уходом. Впрочем, так и должны уходить такие люди: тихо и быстро.

Я был с ней до самого конца. Я держал её за руку, а она легонько сжимая мою ладонь, засыпала….

Она ушла на следующий утро после своего дня Рождения: грустный и прекрасный уход….

И был февраль, но вышло Солнце. И пчёлы вылетели из своих ульев и садились на цветы, положенные у её изголовья…. Она была красивая, как никогда, и словно живая…. И было много людей: друзья, родственники, друзья родственников и родственники друзей, просто знакомые и незнакомые вовсе…. Многие пришли – попрощаться с ней.

Сейчас мне почему-то вспомнился её 50-летний Юбилей, на который она собрала одну только молодёжь – всех наших друзей, и ни одного человека преклонных лет – не было за столом…. Мы все любили её, но она всё равно оставила нас. Наверное – просто очень устала, хотя могла бы ещё и пожить: 66 – не возраст…. А может быть, просто пришло её Время? Пришло время, чтобы Кто-то позаботился и о ней? Позаботился лучше, чем это делали мы. А если так – значит: «До свидания, Заботушка!». Хотя почему, если…? Именно так: «До свидания!».

Глава 74. Отец (Автобиография)

Он был, как говорят, красавец-мужчина (особенно в молодости): высокий лоб, ровный, классический нос, прямые брови, серо-голубые глаза с поволокой, идеальные зубы, посаженные настолько плотно, что даже нить не проходила между ними. На голове он всегда носил чёлку такой длины, что зачесанная назад, она почти доставала до затылка. Спортом он практически никогда не занимался, однако имел отменную атлетическую фигуру: широкие плечи, крепкие руки, покрытые сетью вен и артерий, сухие, длинные ноги и мощный брюшной пресс. Но самой главной отличительной особенностью его телосложения были, конечно же, широчайшие мышцы спины, опускающиеся своей нижней частью почти до поясницы, от чего и создавалось впечатление, что это вовсе не мышцы, а крылья, сложенные за спиной. Ну что, представили? Да, примерно вот так и выглядел мой отец. И всё-таки далеко не привлекательность лица и ни фигура были его основными достоинствами; было ещё одно, главное и доминирующее – это Ум!

Он обладал поистине незаурядным умом, и это не просто слова. Извините меня, но окончить физмат с красным дипломом – это Вам не семечки щелкать, а вот (на минуточку!) задачи по высшей математике он, как раз, и щёлкал будто семечки.

Да, мой отец был человеком незаурядным и талантливым, но очень противоречивым, и, не смотря на свою работу и постоянное стремление к справедливости вне семьи, он почему-то часто становился несправедливым по отношению к своей семье, и в первую очередь ко мне и к моей матери. Однако, Бог свидетель – я любил его, как отца. Любил, но никогда не говорил ему об этом, так же, как и своей матери, а он попросту не понимал такой любви, потому что – ему нужны были внешние проявления чувств, ему нужны были слова, и они, кстати говоря, были у него. Такого рода проявления чувств он получал от дочери, то есть от моей сестры, и, наверное, за это любил её больше, чем меня. А я, вследствие этого, зарабатывал, как говорится, «на пряники» при каждом удобном случае, при чём без особых разбирательств: виновен – получи, не виновен – получи авансом.

Меня всегда поражало в нём то, как можно было оставаться добрым, отзывчивым, безотказным по отношению к чужим людям и одновременно быть злым и несправедливым к своим близким. Парадокс! Да, мой отец был человеком противоречивым и парадоксальным, и я до сих пор не могу разобраться в исходных причинах его внутреннего конфликта. Со своим недюжинным умом он мог бы стать очень большим человеком, но, увы, не стал таковым. Так в чём же дело? Возможно, пристрастие к алкоголю сгубило его жизнь, поскольку это всеобщее явление уже тогда достигло таких ужасающих размеров, что его и пороком-то трудно назвать – это уже скорее бич, причём бич почему-то в основном славянский…. Ну что ж, может быть, в этом и сокрыта причина, а может быть, и нет? Может быть, она была глубже? К примеру, в изначально неудачно созданной семье? Тогда вопрос: «Зачем?». Зачем жить в такой семье, где ты не счастлив? Зачем ломать себе жизнь, а потом заливать своё горе водкой, ломая жизнь всем остальным?

Я постоянно задавал себе один и тот же вопрос – как вообще могли встретиться и соединить свои судьбы эти два совершенно разных человека, мои Отец и Мать? Как мог мой отец, у которого было «семь пядей во лбу», выбрать себе в жёны малограмотную девчушку из деревни, и что могло привлечь его в ней? То, что моя мать была в молодости очень привлекательной, это факт, но только ли это? Что же всё-таки привлекло его могучий Ум в той черноволосой болгарке? Может быть, её Душа? Простая, незатейливая, добрая, бескорыстная, любящая всех Душа?

Да, он любил её Душу, но беда была в том, что полюбил он её не сердцем, а Разумом. А однажды случилось то, что непременно должно было случиться – он устыдился своего выбора, подумав, что достоин был гораздо большего. (А ведь подумал-таки).

Да, мой отец всегда много думал, размышлял, решал, высчитывал, и как мне теперь кажется – ничего не принимал на веру. Он не верил моей матери, не верил мне, не верил в меня, не верил в Бога – он не верил даже в себя – верил только в свой Разум.

Я как сейчас помню тот день, когда умерла его мать, единственный человек, которого он просто боготворил, и как сейчас помню, что его любовь превратила тот день в кошмар. Отец, что называется, обезумел от горя. Он кричал, рыдал, рвал на голове волосы, и всё это происходило у нас на глазах. На глазах у маленьких перепуганных детей, которые-то ещё толком не узнали, что такое Жизнь, а им таким образом решили показать, что такое Смерть…. Но только теперь я понял причину всего того кошмара – Неверие. Да, он не верил, не верил в Жизнь, но зато верил в Смерть, и это неверие он пронёс через всю свою Жизнь….

Я любил его. Любил, как и должен был любить сын своего отца: без лишних слов и телячьих нежностей, но он не верил мне…. Я переживал и старался вытащить его из того болота, в котором он тонул, но он не верил мне…. И в конце концов он отверг мою помощь и предал меня…. Предал и вскоре после этого – умер. Умер плохо, как говорят, не своей смертью, а потом в течение долгих десяти лет приходил к нам во снах: пьяный, злой и неудовлетворённый – такой же, каким был и при жизни. Жаль, что он так рано ушёл: 48 – совсем не возраст.

На его похоронах была уйма народа – его знали многие: и по школе, в которой учился я и моя сестра, и где он работал учителем, и по строительной конторе, в которой он в последнее время трудился сварщиком, и просто по какой-нибудь соседской свадьбе, на которой он веселил народ, распевая песни и аккомпанируя себе на аккордеоне. Да, умный, талантливый и, в общем-то, добрый мужик был мой отец, как говорят: «Душа компании!». Только жаль, что душа эта так и не стала Душой нашей семьи, очень жаль….

Глава 75. Автобиография (О себе)

Итак, с самого раннего детства (если Вы не забыли) я мечтал стать военным лётчиком. И хотя обстоятельства не позволили мне этого сделать – с мыслью о полётах я так и не расстался и стал – Летуном, по жизни. (Так в наше время называли людей, частенько меняющих место работы, в поисках, как говорится, тёпленького местечка).

Помню, как сразу после окончания школы, не пройдя медкомиссию в авиационное училище, я пришёл на завод устраиваться на работу учеником токаря…. В отделе кадров, посмотрев на мой аттестат, наверное, решили, что у меня не все дома и спросили: «А зачем ты сюда пришёл?». «Работать!» – ответил я с гордостью, и меня взяли. С тех пор я и начал поиски своего «тёпленького местечка».

И потом, когда окончил военкоматские курсы водителей, и когда в неполные 18 лет (перед службой в армии) работал водителем автопогрузчика на кирпичном заводе. Кстати на том же заводе, где в молодости работали мои отец и мать, и насколько я помню – там же и познакомились.

Работал я в трёхсменном графике, чтобы заработать и накопить побольше денег на проводы в Армию, а не тянуть их из родителей, и накопил-таки.

Служба в Армии (я имею в виду – в Советской Армии) – это вообще отдельный разговор. Кто служил, тот должен знать, что там бывало не сладко, а порой и очень горько. Один мудрый человек как-то сравнил службу в Армии с отбыванием тюремного срока, и это в некотором смысле верно – практически те же законы, основанные на унижении слабого – сильным.

Я не был там унижен (грех жаловаться), хотя попытки были, и горд тем, что и сам никого не унизил – не люблю, но точно могу сказать, что пошёл служить отнюдь не в поисках тёпленького местечка, а по собственному убеждению. И как бы там порой не было трудно – моё мнение о службе в армии не изменилось. Юноше не обязательно, но желательно побывать там, чтобы оторваться от материнской груди, испытать, как пишут в уставе, тяготы и лишения воинской службы, опериться и закалиться. Короче, стать мужчиной, иначе юноша этот может так и остаться пацаном. Я не могу сказать, что служба в армии делает человека лучше, нет. Если ты пришёл туда дерьмом, то так им и останешься, не смотря на форму, в которую тебя облачат. А если ты нормальный человек, то хуже не станешь, опять-таки, невзирая на форму: это как проявитель для фото. И вообще главное – везде и всюду оставаться человеком, а человек, как сами понимаете – звучит гордо.