Разговоры с отцом. Часть первая

Дружина Бату встретилась с войском Всеволода Юрьевича под Владимиром. Сам Всеволод, вопреки летописям монахов бывший убеждённым язычником не был убит в ставке Бату. Он не мог нарушить указ отца и пропустить дружину Бату без боя, но в личной беседе посетовал на то, что некогда Великую Русь растискивают на куски и в особенности на то, что в этом участвует он сам и его родственники. Осада Владимира длилась более недели и завершилась полным разгромом войска Юрия Всеволодовича. Из княжеской семи уцелели лишь двое – сын Юрия Всеволод, которого по понятным причинам и личному приказу Хана Бату никто на поле брани не трогал и дочь Добрава, поддерживающая со слов Всеволода Юрьевича его взгляды на положение дел. Всеволод с женой Мариной и новгородской малой дружиной, всюду следующей за ним со времён княжения в Великом Новгороде, ушёл в сторону сокрытого от глаз тайного города Китежа, просить мудрости у Волхвов. Сам Юрий, бывший не самым смелым правителем, был убит при попытке убежать из горящего Владимира. Бросив всех своих детей в бою за город, он с малой княжеской дружиной тайным ходом бежал из города, но был обнаружен воинами Бату и убит на берегах реки Сить.

Князь Всеволод Большое Гнездо – дед Всеволода Юрьевича, был последним из этого рода князей, кто лично бывал в Китеже. Но все его дети и внуки с малых лет были посвящёны в тайну Китеж-града. После произошедшего раскола Великой Расении или, как называли её в своих не очень точных картах, англичане Great Таrtariya, Волхвы стали сторониться светских Князей как востока так и запада, то ли предпочитая не ввязываться в конфликт, а скорее от того, что им был противен сам факт противостояния некогда единого Рода, разделившегося на мелкие княжества, забывшие о своём великом прошлом в составе единой Руси, о своих Богах – Предках всего белого человечества на Земле. Посему приглашения посетить Китеж дети и внуки Всеволода Большое Гнездо уже не получали. Собственно и как Великие Князья Руси с восточных земель. Ни Великий Князь Октай, ни тем более Хан Бату, также ни разу небыли приглашены Волхвами в Китеж-град.

Беглец Всеволод с женой и дружиной был принят Волхвами в Китеже. Однако Волхвы не пожелали вмешиваться в конфликт родов Русичей, шедших брат на брата и отказали Всеволоду в помощи при переговорах с другими князьями, но разрешили остаться в Китеж-граде для обучения и сохранения жизни всех, кто пришёл с ним.

Хан Бату, закончив покорение западных княжеств на территории современной Венгрии и Польши, дойдя до Адриатики, остановил своё продвижение и принял решение вернуться на Урал. Причин тому было две, любой из которых было достаточно для возвращения. Во-первых, ему так и не удалось образумить бывших сородичей, пропитавшихся зловонным духом техногенной цивилизации, насаждаемой в Европе слугами Тёмных сил – англичанами и ещё более вредоносного влияния религий – мощного оружия для отупения народа, делающего сознание людей рабским. Во-вторых, пришла весть о серьёзной болезни отца – Великого Князя Октая и нужно было быть с семьёй в столь трагический момент. Однако в пути к дому пришла новая весть, ещё более трагическая – о смерти Октая. Великим Князем был избран один из лучших воинов Руси того времени Гомоюн (древнеславянское, на современный переводится как «добившийся всего сам», «трудолюбивый»). В родстве с бывшим Великим Князем Гомоюн не состоял, как я уже писал ранее, на Руси должность Князя всегда была выборной и лишь Владимир (который повелел писать себя в летописях с приставкой «Красное Солнышко») развёл кумовство и потомственность в этом вопросе.

Больше ничто не торопило Хана Бату в обратный путь, плюс к этому от нового Великого Князя пришёл указ попытаться установить контроль над кавказскими княжествами. Отправленный таким завуалированным образом в ссылку, Бату решил не сильно торопиться на Кавказ, который пользовался недоброй репутацией ещё со времён первого Князя Яра Буса. Он принял решение отыскать уцелевшего княжича Всеволода. По всей вероятности для того, чтобы взять его с собой в дальнейшие походы. Возможно, в его планы входило посадить Всеволода на княжение в тех землях, что удастся собрать и объединить. Зная, что Всеволод осел у Волхвов, но, не зная точной дороги в Китиж-град, Бату стал искать проводников в подвластных ему землях Нижней Волги. Надо подчеркнуть, что город Китеж находился в стороне от торговых путей и дорог, не имел сообщений речных и наземных с другими городами и сёлами, стоял в глубине леса. К городу не знали путь люди непосвященные. Да и о самом городе знали лишь избранные. Князья, получавшие указания от Волхвов, становясь у руля Рода, что позже нашло отражение в христианстве на Руси в виде помазания на царство. Каждый из выбранных Князей, первым делом совершал паломничество в Китеж-град для получения напутственного слова от Великого Волхва, чья, выражаясь современным языком, резиденция, со времен исхода предков из Гипербореи, была именно там. Князья говорили с волхвами Китеж-града, приносили бескровные жертвы богам на Капище Перуна и уезжали править со спокойным сердцем и здравым разумом. Так же в Китеж-граде отмечались главные праздники Русичей – Новолетие, Коляда, Масленица, Купала. Зачастую на эти праздники приглашался Князь с малой дружиной. Здесь же заключались мирные союзы и решались наиболее важные для всего Рода вопросы. Так что список людей, ведающих о Китеж-граде вообще и в частности знающих туда дорогу, был весьма ограничен.

Найти проводника было не просто, хотя христианских Князей запада мало кто поддерживал в народе и помощь предлагали многие, но не в этом деле. Наконец, был найден один из осевших в тех краях воинов княжеской дружины. Будучи уже в летах преклонных, тем не менее он помнил, как ходил с одним из князей в Китеж и взялся показать дорогу до входи в лес, где была спрятана от глаз посторонних тайная тропа в Китеж. Воин выполнил своё обещание, но не пошёл с войском Бату внутрь леса, а попросил доброго коня в качестве платы за помощь. Получив же кроме коня ещё и немного золота, чтимого превыше жизни на западных землях, что смешило богатых на ресурсы жителей Рассении, старик поспешил обратно. По преданию, дошедшему до меня от Предков, до дома он не добрался, будучи ограбленным разбойниками, в большом количестве появившимся в тех местах, после разорения нескольких городов Ханом Бату ещё тремя годами раньше описываемых событий, при первом походе на Рязань и Суздаль.

Дружина Хана Бату, подойдя к указанному месту, сделала привал на ночь и утром следующего дня двинулась в тяжелейший путь по узкой, петляющей сквозь непроходимый лес, тропе.

В те лета, будучи рождён в Великом Новгороде, в семье воинов-дружинников, я волею судьбы оказался в той самой малой дружине, которой вместе с Князем Всеволодом и его женой разрешено было укрыться в Китеж-граде. Если пошатнувшееся здоровье позволит дотянуть до издания следующих книг, в одной из них обязательно будет подробное описание приключений во времена раскола Руси и объединительного похода Хана Бату. И про время, проведённое в Китеж-граде расскажу подробно. А в этой книге ограничусь воспоминаниями о том, что произошло с Китеж-градом на моих глазах в момент, когда у стен города Волхвов встретились две воинские дружины Русичей. Беглая малая дружина Всеволода внутри города и неторопливо стекающееся к воротам Китеж-града по узкой лесной тропе огромное войско Хана Бату. Именно этот момент покрыт великой тайной и имеет столько версий, что давно превратился в сказку.

Меня и ещё двух молодых воинов дружины Всеволода послали на тропу, единственный путь в Китеж-град. Посмотреть, что да как. В общем, в дозор. Отправились налегке, дело было привычное и каждодневное. Шли, не особо скрываясь, но, тем не менее, посматривая по сторонам и особенно вперёд, сквозь гущу деревьев, через которые петляла сокрытая тропа. Однако далеко от города уйти не успели. Первым знаком присутствия на тропе кого-то ещё стало громкое фырканье лошадей где-то впереди. Видимо мошки лезли им в дыхательные отверстия. Мгновенно сойдя с тропы и прячась за деревьями чуть в стороне от неё, мы стали ждать визуального свидания с путниками. Однако это был целый отряд. По приближающемуся из-за деревьев шуму, стало понятно, что идут воины, ведущие в поводу снаряжённых боевых коней. Бряцание кольчуг, звуки ударов веток по щитам и доспехам, тяжёлая поступь мощных коней – всё это говорило о приближении тяжёлой кавалерии, что было в те времена знаком княжеских дружин. Оставив сотоварищей наблюдать и строго-настрого указав им не высовываться, сам я поспешил назад в Китеж-град. Предупредить Князя Всеволода о подходе неизвестной дружины. Соблазн самому дождаться встречи с неизвестными воинами был, но я понимал, что тогда не смогу пройти в город, ведь пробираться туда не по тропе было невозможно. А на тропе меня заметят и, в случае враждебного настроя, вряд ли дадут уйти живым. Пробежав до ворот города за рекордные секунды, я распугал постовых у ворот громким стуком. Докладывать пришлось наследнику Всеслава, Верховному Волхву Добролюбу, так как он остановил меня на полпути к Князю и потребовал объяснений моей поспешности и взволнованности. Пришлось докладывать ему о незваных гостях, вероятнее всего воинской дружине какого-то Князя. Выслушав мой недолгий рассказ, Волхв отпустил меня к Князю, а сам поспешил в свой терем, по дороге давая какие-то указания коллегам по волховскому цеху.

Я доложил Князю о гостях и испросил разрешения попробовать вернуться к своим сотоварищам, оставленным в лесу. Получив добро, не рискнул идти по тропе, чтобы не быть замеченным. Пришлось пробираться через лес, стоявший стеной. Чуть поодаль от города, но уже совсем рядом, тропа была заполнена воинами. Судя по всему, дружина незваных гостей было очень многочисленная. Авангард её уже подходил к воротам Китеж-града, а вся тропа, вдоль которой я с трудом пробирался, превратилась в поток людей и коней, бряцающих оружием и доспехами. Пробираться беЗшумно не получалось и я затих, разглядывая тех, кто уже стоял на опушке у входа в Китеж. Толпа воинов, растёкшаяся по всему лесу в форме единственной в лесу тропы – явно было княжеским войском. Скорее всего, идут воевать, а иначе зачем тащить столько воинов по такой узкой и неудобной тропе, – подумал я. Я вернулся ко входу в город, но стараясь не привлекать внимания, продирался сквозь колкие ели. Всё лицо и руки были в крови, но это сейчас волновало меня менее всего. Предводитель войска уже стоял у самых ворот. Войско из Рассении, узнал я типичный княжеский шлем, снятый предводителем чужаков. Хотя, собственно и мы с князем здесь были чужаками, просто пришедшими чуть ранее. Но за три года, что мы жили в Китеж-граде, стали воспринимать его как свою родину. Послышался аккуратный стук, Князь или Хан, как называли в Рассении военных князей, почтительно, без лишнего пафоса постучался. Ворота тут же отворились, как будто охрана ждала этого стука. Вышел сам Добролюб. Ворота за ним затворились, гостей внутрь не пригласили, несмотря на их вполне пока мирное поведение. Хан и Волхв отошли в сторону от ворот, как раз в ту, где пробирался через заросли я. Разговор целиком я не слышал, говорили не громко, но кое-какие отрывки до меня доносились. Хан просил выдать ему Князя Всеволода, обещая, что ничего дурного с ним и его дружиной не случится. Волхв не желал слушать Хана, ему было всё равно, для каких целей пришёл тот в Китеж и для чего ему Князь. Он поучал (иначе и не скажешь, ибо тон был как у учителя, ругающего нашкодившего школьника) Хана прекратить братоубийственные походы, образумить Род, некогда единый и могучий, а нынче разбитый на мелкие княжества, воссоединиться. Хан периодически пытался вставить слова оправдания, главный лейтмотивом которых было то, что с этой целью – образумить рязанских, да киевских князей он и был послан. Но Волхв был слишком зол на всё происходящее и всех участников раскола Русичей. Не особо разбирая, кто прав, а кто виноват, он ругал всех и вся, призывая чтить Покон Рода и заветы Предков-Богов. Последняя фраза в сторону Хана прозвучала громко и отчётливо: «Идите по своим городам, своим мелким княжествам и живите сами как разумеете, если традиции Предков для вас ничего не значат. А мы уйдём от вас, ибо не желаем участвовать ни в какой роли в ссорах между родами Русичей! Нет ничего хуже, чем воевать брат с братом и убивать единокровных сородичей. Пока страна Асов не станет единой и мирной, сила Волхвов оставляет эти земли».

Сказав так, Волхв Добролюб открыл малые ворота и скрылся за ними. Послышался звук затвора. Ворота закрыли на ночной запор, так просто теперь их не откроешь снаружи.

Хан подошёл к дружинникам, которые уже со всех сторон были окружены ратниками счётом более тысячи, с трудом размещавшимися на площади между лесом и городом. Остальное войско застыло на тропе, не имея возможности двигаться дальше. Ропот, прокатившийся вслед за ушедшим в город Волхвом, перерастал в гул недовольства. Войско, уставшее от многочасового пути по лесу, было явно не довольно перспективой обратного пути не получив долгожданной еды и отдыха. Хан отдавал резкие приказы, смысл которых тонул в тысячеголосом гуле. Волнение ратников не предвещало ничего хорошего. Ни Хану, ни Китеж-граду. Вдруг земля под моими ногами начала трястись. Посмотрев на замолчавшую вмиг толпу воинов, я понял, что они чувствуют то же самое. Землетрясение усиливалось и стоять на ногах уже приходилось, держась за ветки деревьев. Несколько воинов упали, Хан и несколько рядом стоящих дружинников стали могучими ударами стучать по воротам Китеж-града. Вдруг невидимая волна отбросила их в сторону остальных воинов, а тех в свою очередь повалила друг на друга в строну леса. Земля перестала дрожать и начала как бы подниматься. Такое было ощущение, глядя на город. Но вскоре я понял, что это Китеж-град стал опускаться и через несколько минут вовсе скрылся под землёй. Застывшие в оцепенении воины Бату не решались подойти к образовавшемуся обрыву. Новый звук, доносившийся из под земли и постепенно усиливающийся, заставил их и вовсе, побросав оружие и щиты, отбежать от обрыва. Точнее уплотниться в сторону леса, как пассажиры автобуса, набитого битком, под натиском людей, пытающихся втиснуться сверх всякой возможности. В это время они больше напоминали сардины, набитые в банку, чем княжескую дружину. Точнее камбалу, с выпученными глазами. Звук оказался мощным потоком воды, которая волшебным образом крутилась водоворотом на месте только что исчезнувшего города и не выходила за границы почти ровного круга-обрыва. Движение воды постепенно замедлялось и, наконец, издав ухающий звук, похожий на сильный выдох невидимого водяного великана, вода на секунду поднялась широким фонтаном и упала вниз, обдав брызгами всех, кто стоял на опушке леса. Исчезло всё. Сам город и люди его населявшие. Терем Верховного Волхва, построенный в древние времена Волхвом Всеславом, возвышавшийся над всеми постройками Китежа и хорошо видимый даже через огромный забор из цельных стволов сосен. Сам забор с воротами, в которые только что ломился Хан Бату и его орда. Воины Хана, напуганные до смерти, лежали в оцепенении. Самые храбрые неспешно поднимались и, не сводя глаз с образовавшегося на месте города озера, подбирали своё оружие или помогали подняться сотоварищам. Никто, в том числе я, не мог поверить в увиденное чудо.

Ноги мои уже давно затекли от неподвижного положения. Выбрав себе удобное для просмотра место между деревьями, теперь я старался не шевелиться, чтобы не быть обнаруженным. Искупавшиеся в озере осмелевшие, но всё ещё голодные и уставшие воины Хана Бату, не производили впечатления добрых людей. И попадаться под их плохое настроение совсем не хотелось. Часть воинов уже давно выдвинулась в обратный путь. Причём многие, побросав оружие, а некоторые даже своих коней. Те же, кто вместе с Ханом решил искупаться в новом озере, казалось, пришли в себя после увиденного. Дождавшись пока и они уйдут в глубину леса, я вышел на поляну у красивого озера и не удержался от соблазна искупаться в чистейшей, непривычно белой, воде.

Вода была очень мягкая и нежная. Необычная. Не как в других озёрах. Мягче морской, чище родниковой и такая нежная, обволакивающая тело, как перина на рассвете, когда не хочется вставать с кровати. Вдоволь накупавшись в этой чудесной воде, я, наконец-то, вспомнил о сотоварищах, оставленных в лесу в укрытии. Спохватившись, я сгрёб в охапку одежду, набросил на шею ремень с ножнами, в которых был верный меч и поспешил по тропе. Ребята лежали убитыми ровно там, где я их оставил. Проверяя нельзя ли их спасти, я поздно заметил засаду. За деревьями стояли несколько лучников Хана Бату и целились в меня. Это моё последнее воспоминание из той жизни. Сейчас на месте гибели ребят и, возможно, моей, бьёт родник. Люди называют его «родник у трёх могил». Видимо лучники целились хорошо…

Весть о чуде Китеж-града разнеслась по городам и странам с быстротой молнии. Христианство, тогда ещё не успевшее расколоться на старо- и новообрядцев, запретило письменное упоминание данного события в летописях и даже разговоры о Китеж-граде карались смертью. Да, милые мои христиане, ругающие воинственный ислам. За время насаждения христианства на Руси с 11 по 16 века нынешнего летоисчисления, было уничтожено более двух третей населения, не желавшего принимать вашу еврейскую религию, вместо родной Веры. Нынешним исламским зверятам ИГ и им подобным такой геноцид и не снился. Позже, когда реформа Никона расколола христиан Руси на два непримиримых лагеря, старообрядцы придумали легенду о Китеж-граде, который по их волевому решению стал вдруг христианским и наполнился церквями. Всех жителей, ушедших на дно озера, вместе с городом, они причислили к лику святых. Те старообрядцы, что приходят на озеро с давних пор со страхом божьим, слышат подземный звон церковных колоколен, видят горящие под водою свечи, кресты церквей, отражающихся в озере, Рассказывают, что один заблудившийся пастух даже ужинал там и хотел было в другой раз туда пробраться и уже не нашел дороги. Такие сказочные рассказы распространяются по сию пору. И ныне мы можем найти остатки тех землянок и скитов первых старообрядцев, селившихся по берегам озера, которые и прославили Светлояр и невидимый Китеж-град как христианскую реликвию своими рассказами.

Один из тех рассказов был опубликован семёновским старобрядцем Степаном Мелединым «Китеж на Светлояром озере» в журнале «Москвитянин» (№12, 1843 г.). Это была первая статья о Китеже и Святлояре, а теперь их насчитываются уже сотни, если не тысячи.

Официальная РПЦ во все века пыталась вычеркнуть события, связанные с Китеж-градским чудом из памяти народа. Боролась РПЦ и с легендами старообрядцев и даже повелела уничтожить «светлоярские соблазны и суеверия»». В 1836 году было открыто нашумевшее в свое время «Дело об уничтожении часовни, построенной без разрешения начальства, и об опровержении летописца об этом озере и граде Китеже». Протоиерей Смирнов тогда обличал «раскол», негодовал против его святыни. Но, как и в случае со славянскими праздниками, устав беЗплодно воевать и запрещать, РПЦ переменила курс. Теперь на озере стоит часовня официальной церкви, село, раскинувшееся на месте вырубленной части леса, всё уставлено иконами с изображением мамаши новоиспечённого божка, само озеро как цепями оцеплено вбитыми по всему периметру крестами огромных размеров, а паломникам настоятельно рекомендуется ползать на коленях вокруг озера со свечками. Впрочем, фото плаката с этой рекомендацией Вы уже, наверняка, видели. Скажу честно, когда бывал в нынешние времена на Светлояр-озере несколько раз, ни разу не встретил ни одного дауна, ползающего на коленях, а то бы обязательно дал бы пинка для ускорения. Невзирая на пол и возраст. Как-то же надо лечить мозговое плоскостопие.

Веронике мой рассказ понравился, мы даже пошаманили вместе на озере, что привело к интересному природному явлению (см. фото). Правда на родник со мной она не пошла, было уже поздно, когда я решил набрать воды домой и в дорогу. В машине было 2 лука со стрелами, посох, который я всегда беру с собой, меч (тоже есть на фото) и несколько ножей. Но с собой на родник я взял только пару пятилитровых баклажек. В лесу, сквозь который надо было идти, было уже совсем темно. Фонарика я тоже не взял. На тропе никого не было, после шести вечера (закрытие музея в селе) жизнь в округе заканчивается и на улицах тишина, тем более в лесу. Идти надо было более пяти километров. Я часто гуляю по лесам и горам ночами, так что никаких неприятных ощущений не испытывал, но сюрприз ждал меня у самого родника. Это было единственно место, где есть вода, ну, кроме озера, конечно. И на водопой пришёл волк. Одиночка. Старый, судя по зубам, которые он оскалил при виде меня. Некоторое время мы смотрели друг на друга, изучали поведения и решали что делать. Потом серый решил не связываться и метнулся в чащу, влево от меня. Уже вернувшись к палатке, я услышал волчий вой вдалеке. Серый, в отместку за испорченный водопой, не давал уснуть до полуночи своим отчаянным воем.

Обратная дорога была спокойной, Вероника, надышавшись за два дня чистым воздухом, большую часть дороги спала, а я торопился домой, люблю возвращаться, когда дома тебя ждут.

Сейчас мы с Вероникой давно уже не общаемся. Она не может простить мне то, что Яромира мне родила другая женщина, а не её мама Татьяна. А я никогда не смогу её объяснить, что у меня творилось внутри от всей той ситуации. Тот развод был тяжелейшим испытанием в моей жизни. До сих пор удивляюсь, как мне хватило глупости и душевных сил бросить женщину, которую я очень сильно любил. Сейчас более или менее регулярно общаюсь только с Викой, нашей с Татьяной младшей дочкой. И то виртуально. А с Вероникой только по праздникам в виде коротких поздравлений. Жаль. Мне казалось, что она многому могла бы научиться у меня. Контакт у нас был очень хороший. Но, она такой человек. Единожды предавших она не прощает. Собственно я и сам такой. А объяснить свой поступок тем, что бросил одних детей ради других, вряд ли получится так, чтобы быть понятым, тем более тем самым брошенным ребёнком.

Попробую вкратце объяснить вам, читателям, людям непредвзятым. Может быть хоть кто-то поймёт.

Мы с Татьяной хотели сына. И зачали его. Если кто понимает суть появления нового человека, то знает главное: душа человека призывается родителями не в момент родов, а в момент зачатия. Тот, кого медицина брезгливо называет эмбрионом, уже есть Душа, оболочка которой набирает силы, чтобы воплотиться в явном мире. Так вот Душу, мы призвали. И, поскольку оба являлись и являемся энергетически полноценными и сильными людьми, Душа удалась на славу. А вот родить её в теле не получилось. Не буду объяснять подробности, но суть в том, что почти каждую ночь наш не рождённый сын приходил ко мне во снах. Мы разговаривали на разные темы, но в конце он всегда спрашивал со слезами на глазах: «папа, когда ты меня родишь?» Надо ли говорить, что просыпался я с дикой головной болью и заплаканными глазами. И так продолжалось долгое время. Очень долгое. Во снах я уже дал ему имя – Яромир, он был на вид 2—3 летнего возраста и был очень похож на меня. На маленького меня, каким я выгляжу на фотографиях такого же примерно возраста. Я уже не мог жить без него и, понимая, что Татьяна не сможет его родить, стал искать ту, что станет мамой Яромира. На этом этапе не хотелось бы останавливаться, скажу лишь, что вскоре, после принятия такого эпохального для меня решения, всё случилось. Яромир родился именно таким, каким я его видел и сейчас ему уже 3,5 года. Он точно такой, каким был в моих снах и это человек, которого я люблю больше жизни. Собственно как и всех остальных своих детей, но, всё-таки Яромир для меня особенный. Слишком много я пережил и потерял ради него. А ещё он самый улыбчивый – настоящий солнечный мальчик.

Позже, мама Яромира Ирина, моя нынешняя и, надеюсь, последняя в этой жизни, жена, родила мне ещё пару красавцев – Светослава и Святогора. Двойняшек, настолько не похожих друг на друга, что даже странно. Даже группы крови у них разные. Впервые среди моих детей кто-то пошёл не в породу моей мамы, а похож на моего отца. Этот кто-то Святогор – лучик света для меня. Я очень любил своего отца и до сих пор переживаю, что его уже нет с нами. А Святогор так на него похож, что невольно задумываешься о переселении Душ в системе семьи. Правда, сам знаю, что это бред. Душа, освободившись от тела, теряет всякую связь со своей земной жизнью и всеми родственниками. Но, Святогор заставляет задумываться о том, что и я могу ошибаться. Здесь был бы уместен смайлик-улыбка, чтобы понимали, что я сказал это шутя. Но, в каждой шутке есть доля шутки. А ещё Святогор самый талантливый из всех моих детей. Во всём. Его взгляд с первых месяцев жизни говорит о великой силе и огромных возможностях его Души. И самое главное – именно за него мы с Ириной переживали как никогда и ни за кого. Нас пугали врачи, что плод может замереть, не развиться, что более сильный первый будет жить за счёт второго. Что его сердце еле слышно… Можете себе представить, что пережила в те моменты моя жена Ирина? Но мне некогда было переживать, мне нужно было бороться. И одним Богам теперь известно, чем я был готов пожертвовать ради Святогора. Чтобы он родился. Чтобы родился здоровым. Заклинания, которые я тогда использовал, по силе были равны массовой молитве неистовой толпы во время многолетней засухи или послевоенного голода. А по точности воздействия – на скальпель хирурга, которым после операции он должен полоснуть себя, вне зависимости от исхода той самой операции. Но, Боги не просто помогли нам и на этот раз, позволили Святогору с первых дней жизни проявлять свою незаурядность во всём, но я пока как ни странно живой. Но теперь в любой момент готов отдать свою жизнь за свой Род и во славу Предков. В залог она уже принесена. А срок определят Боги.